Свет проклятых звёзд 2. От цепей и ошейников к свободе!

«Любовь может обратиться ненавистью, наука — лживым абсурдом, но слава всегда останется славой». Мелькор мог предположить, что Ирмо не позволит спокойно отдохнуть и набраться сил, однако ожидал чего угодно, кроме произошедшего — в изнуряющий сон, от которого, казалось, сил только убавлялось, вторгся сияющий белоснежный образ без яркой одежды-плоти. Никаких чёрных волос и бездонных глаз, ярких губ и сияющих платьев. Ничего. Только чистейшее, пугающее своей первозданностью, сияние. — Мнишь себя лучшим? — спросила Варда, постепенно обретая валинорский облик. — Отчасти я готова согласиться с тобой. В другой ситуации Мелькор, возможно, развеселился бы и начал злорадствовать, но сейчас растративший могущество Айну ощущал себя старым Младшим, сердце которого напрочь износилось, будто старые штаны, и вот-вот остановится. — Нам всем нет в чём-то равных, — зазвучала совершенно незнакомая Тема, сплётённая вроде бы из чего-то привычного, но узнать не удавалось даже отдельные интервалы и переходы. Вот же оно! Только… Что именно? Звуковая магическая иллюзия дезориентировала не слабее зрительной. — Да, стало больше целей, Но ты забыл о главных — О тех, что в Хоре спели. Мы сотворили много. Одно — лишь для потехи, В расход пускать — другое, А третье — нам, как дети. Нам в Арде всё подвластно, Но каждому — лишь нота. Ты мнишь себя напрасно Одним из первой сотни. Ты завышаешь ценность Бессмыслицы раздора. Знай: главным стать на сцене Не сможет певчий хора. Ты думал, искаженье Меняет суть и смыслы, И каждое явленье Твоей подвластно мысли. Отчасти, это правда. Любовь убийцей стала, Ученье — ложью, смрадом. Но Слава — это слава. Утомлённый разум потерял нить монолога, зацепился за унизительные выпады, и даже удалось усмехнуться: Варда от бессильной злобы опустилась до нападок, словно дворовая визгливая шавка или пьяная старая орчиха. И это королева мира? Она попыталась швырнуть Творца ниже уровня растений-Майяр?! Осталось вылить на голову ночной горшок. — Утратившее изначальную суть для меня более не ценно, — заговорила она обычными словами, уже без магии. — Но то, что сохранило — я требую вернуть мне. Я имею на это право, ибо Сильмарили для нас с Куруфинвэ — не потеха и не расходный материал. Я не хочу, чтобы ценное для меня погибло по твоей прихоти вместе с Ардой! Мелькор не успел в полной мере изумиться, осознать услышанное и сказать, что делают в его владениях с жёнами, рожающими от других мужиков — Варда ответила раньше: — Создать вместе нечто великое — не супружеская измена. Суть Творения тебе тоже не исказить. Как и ярчайшую из наших с Куруфинвэ звёзд. Боль причинять — искусство, Ты в нём, допустим, первый! Но мне важнее чувства Восторга, восхищенья. Смогли бы сделать вместе Прекрасней Арды лето? Нет, в пустоте есть место Лишь ветру. Только ветру. Образ растаял белой вспышкой, напугавшей до дрожи. Варда не угрожала, не говорила, что сделает, если Мелькор её не послушает. Королева просто приказала и объяснила, почему это важно для неё. Воистину, слов достаточно. — Славу нельзя исказить? — с трудом заговорил сам с собой Мелькор. — Но ведь героизм можно выставить стремлением к близости тел! Или корыстью! Любой талант можно превратить в простое везение, а плоды многолетних трудов — в повторение деяний великого неизвестного мастера! Кражу его идей! «Тебя знают, Моргот, — Варда снова засияла перед глазами, только будто издали, — твоё имя помнит каждый в Арде. Это слава. Тебя проклинают. Но это слава. Какая бы ни была». — Не отдам я тебе ничего! — попытался крикнуть бывший Вала. — Это моя месть лично тебе! Ты не обманешь меня словами о материнстве! Ты не мать и не знаешь, что это! Ты уничтожишь звёзды Феанаро, потому что они красивее твоих! Я знаю тебя лучше, чем ты думаешь! — Возможно, ты прав, — сияющие круговерти приблизились, будто стремясь затянуть вглубь смертоносной бездны, — но только я имею право лишить существования то, во что вложила своё Слово. Мелькор попытался проснуться окончательно, однако плоть отказывалась повиноваться. Сильмарили пели насмешливо, хоть и с опаской. Их голоса доносились с ажурно-ломаной стойки, на которой покоилась рядом с троном корона, но казалось, будто кристаллы орут прямо в уши. — Она хочет забрать одного из вас, — с трудом проговорил мятежный Айну. — Представляете? Только сама сюда не придёт, а никому из Эндорэ в Валинор нельзя. Тупая дырка дырявая, правда? Не получив ни от кого ответа, Мелькор снова начал засыпать. — Надеюсь, Элентари, — заговорил он угасающим шёпотом, — твой драгоценный ветер накажет тебя за нарушенное молчание, а я увижу это во сне. Ты заслуживаешь самой суровой кары, ведь я исполнил твою мечту, а ты… Даже не поблагодарила меня! О том, как Варда назвала Сильмарили, владыка севера Средиземья попытался не вспоминать.