ИЗ ГОЛУБОЙ ЛАЗУРИ

День двадцатый новой жизни. Утро аккуратно проникало в огромные окна дома, радовалось. Ведь теперь ещё пара прекрасных молодых людей мирно спала на шикарной белой кровати в объятьях друг друга. Размножились что ли. Хотя… в доме волшебника всё возможно. Красавцы… и такие похожие с хозяевами. Загадка. Но ведь чем больше, тем лучше. Нравится этот дом, никогда не знаешь, чем тут удивят…. Начинался уже день двадцатый новой жизни. — Рамазан, здравствуй. Ты можешь с ребятами сегодня часам к двенадцати приехать, не раньше. У меня тут гости образовались, спят в детской комнате, я им кровать туда поставил. Мы век не виделись, ночь проговорили, ты уж прости, что твой график нарушил, компенсирую — выйдя на террасу корректировал работу строителей Серкан. — Ты уже проснулась, любовь моя. А я хотел, чтобы ты ещё поспала, вчера трудный день был. Бюрсины ещё спят. Звонок на телефон Серкана от Керема — Проснулся уже? Приходи. — Какой приходи, я же голая! — Прячься под одеяло. — Не разбудил? — Керем свежий, после душа, с улыбкой на лице выглядел отдохнувшим. — доброе утро! — Доброе! Как спалось? — Как в раю, давно со мной такого не случалось. Видно жизнь налаживается. Под мирное сопение любимой женщины спать — это счастье. — Ты программу-то выполнил? — Обижаешь… — С количеством не промахнулся? — Заказ сделал, надеюсь, что твоя кровать гарантирует исполнение. — Это ваша кровать и ей вменяется исполнять ваши заказы. Имей в виду, что через неделю ждём известий с полей. — Будем стараться. Какие планы? — Сейчас сходим к сыну, приготовим завтрак и в кинозал. Будем смотреть до упора, отправим вас домой, чтобы успели зарегистрировать брак. Созвонись с соответствующими органами. У тебя есть друзья, которые смогут организовать вам церемонию? — Есть, сейчас позвоню. Надо будет только успеть переодеться. — Не надо, я Ханде наряжу сама, а ты у Серкана разживешься, у него полно красот. — Надо примерить, вроде мы в одной форме, пойдём в гардеробную, а Эда в душ. Ханде ещё спит? — Спала, когда я встал. Пусть отдыхает пока. В дверь тихонько постучали. Серкан открыл дверь. На пороге стояла Ханде с распахнутыми ресницами восторженных глаз с порога простонала: — Эда! Это твоя картина на стене? Я в шоке! — С добрым утром, красавица! — И вас. Твоя? — не унималась Ханде. — Её, её. Что-то не так? — ответил за жену Серкан, ведь это он её туда определил. — Просыпаюсь, солнце взошло, утро. Смотрю на стену — солнце уже в море тонет, сказка какая-то. Утренняя заря с вечерним закатом в моей постели встретились, я в шоке. Такая картина живая, трепетная, словно через моё сердце пропущенная. Ханде кинулась к подруге, которая куталась в одеяло, пытаясь его удержать в крепких объятьях девушки. — Пойдём. А то она сейчас Эду изымет из укрытия. Ну что за чудо наши феи, какая твоя Ханде эмоциональная. А говорила, что она суровая… Прекрасная девушка! Колоритная. Я очень за тебя рад! — А я-то как! В гардеробной Серкан предложил Керему костюм-тройку любимого тёмно синего цвета, который он недавно заказывал у своего постоянного мастера и ещё даже не примерял, так обычно он работал со своим ателье. Мог даже через год вспомнить про обновку. Керему костюм подошёл по всем параметрам. Он очень ему шёл, в нём он почувствовал себя героем сериала, изменившим всю его жизнь, сделав кинозвездой мирового масштаба. — Здорово, как же тебе идёт! — Я редко такое ношу, но событие сейчас обязывает. Хандемий будет довольна. А вот и она. — Керем! Какой же ты у меня красавец! — Слушай, брат, надо чтобы туфли подошли. Держи. — У меня нога… Самый раз! Ну надо же! Мне редко так обувь подходит. Похоже мы с тобой по одним лекалам кроились. — Улыбался Керем. — Как мы с тобой будем расчёт вести. Навряд ли будет правильно возвращать «поношенные» вещи. — Керем, между братьями разве так строятся отношения? Моя жизнь приросла новым объёмом, что может с этим сравниться? Слушай, что будет тебе уместнее бабочка или галстук? — Галстук, конечно, обстановка не столь пафосная, как думаешь Хандемий. — Да, конечно. Я не представляю, как мне до тебя дотянуться! Ты такой красавец. Эда сказала, что что-то придумала для меня… — А вот и она. Давайте девушки, примеряйте красоты. Керем, ты пока не снимай, надо вас двоих оценить. — Керем, похоже, надо вас с Серканом пометить, случается же такое! — Восхищалась Эда. Ладно, не будем терять время. Идите отсюда. Нечего пялиться на нас! — А мы и не собирались, ведь так? — Я собирался! — Ну и я признаюсь… А как по-другому можно — Смеялись они. — Ханде! Начнём с белья. Вот выбирай, мои обновки. — Эда, что не жалко, меня всё устроит, очень красивое! — Ты о чём! Если еще услышу такое! — Что ты мне сделаешь? — Поменяю Керема на Серкана. С ума сойдёшь! — Эх, подруга. Чтобы сойти с ума мне никто не нужен в помощники. Я сама справляюсь. Да у меня его, похоже, и нет… ума в смысле. Такое Керему устроила… Какой комплект очаровательный, Керем обалдеет. Он любит красивое бельё. — А Серкан балдеет от трусиков, «как у девочек в детском садике». Страшную тайну раскрыла. Так, теперь платье. Не обессудь, оно не новое. Мне его свекровь на регистрацию подарила, хоть она и не в курсе была. Серкан попросил у матери что-нибудь, что попу прикрывает. Видно он её для себя бережёт — смеялась Эда, завязывая на талии Ханде огромный бант. Теперь туфли! Может подойдут? Жёлтые, как у английской королевы… — В самую точку! — Давай волосы заколем чем-нибудь. — Да завяжем просто пока… Обалденно! — Пойдём в холл, там лучше видно. В холле их поджидали мужчины. Они впали в ступор… — Хадемий, я вымолил тебя… у Вселенной… — Я сейчас. — Серкан принёс из гардеробной журнал «Архитектор», которым размахивала Селин перед носом Серкана при своём вторжении в дом. — Смотрите! Как говорится, найдите разницу! Зрелище, вызывало удивление и восхищение и нагружало ответственностью познать тайну этого совпадения, ведь совпадения — это знаки. И знаков мощнее, чем эти, что они видели сейчас, вряд ли можно было бы получить в жизни четверых, где каждый из них был уникален, а объединение их в ЕДИНОЕ было загадкой Вселенной, которую они должны разгадать. И они это смогут. Им это по силам. А сейчас они создавали образ пары прекрасных влюблённых, готовившихся стать одним, семьёй… — Сюда просится украшение, рассматривая подругу, размышляла Эда. — Хандемий, я хотел это сделать позже. Но, похоже, придётся вскрываться. Прими это… — он достал бархатный мешочек из куртки в которой приехал — это я купил вместе с твоим кольцом. Позволь? Он достал колье с синим сапфиром, таким, как в кольце, но большего размера. Камень был в тонкой оправе из белого золота. Ложем для камня служили два крыла прекрасной изящной работы. Керем одел украшение на шейку любимой. Волшебно! — Я сейчас умру… спасибо, любимый, ты самый лучший! Эда ахнула, — я сейчас… Она мигом влетела в гардеробную, схватила обувную коробку и бегом вернулась в холл. — Снимай туфли! — скомандовала она Ханде. Девушка подчинилась и Эда выставила туфельки нежно голубого цвета, которые она купила, когда ездила выбирать свадебное платье с Айдан, ведь голубое теперь в её гардеробе было в приоритете. Туфельки пришлись впору. Эда вытянула жёлтую ленточку из банта на талии девушки. Теперь это лишнее. Образ сложился. Свидетели сияния изысканной, тонкой красоты Ханде были впечатлены. Любовались. — Жениху позволительно прикоснуться к этому чуду? — Керем встал за спиной Хандемий, нежно целуя её изящную шейку. Они смотрели на себя в ростовое зеркало и видели в отражении воплощённую гармонию… — Серкан! Какие же они красивые! — Уникальные… — Так, голубки, вы восхитительны, образ сложился просто сказочный. Уже семь часов, мы к сыну, проводим в школу и завтрак приготовим, а потом за работу! Вот вам чехлы для нарядов. Жена, за мной! — Босс! Ничего не поделаешь… — Бежала за мужем Эда, помахав друзьям. Руслан одевался уже почти готовый к выходу. — Доброе утро, родители. Гости ваши ещё не уехали? — Доброе утро, сынок. Нет ещё у нас. — Мне они сегодня приснились. У них такая любовь, почти как у вас с мамой. — Почему почти? — Ну, они пока в смятении что ли. — Это пройдёт, они очень любят друг друга. — Да, только пока от груза тяжкого ещё не избавились. Страдают оба. — Они сильные, справятся. — А они ещё приедут к нам? — Думаю да. Как у тебя дела, сын. Может что нужно, ты не молчи. — Папа, что может быть ещё нужным к тому, что есть у меня? Я как сыр в масле катаюсь, не знаю, чем заслужил такое счастье. — Лучше задавать вопрос «для чего». В тебе так много всего того, что за жизнь не соберёшь, вот этот потенциал и приложишь со временем к достижению своих целей, главное не распылиться на второстепенное, не главное. — Эх, знать бы, что это будет… — Поймёшь со временем, ведь мы рядом, мы с тобой. — А где мама? — Завтрак готовит, сейчас придёт. — А вот и я. Поставила всё разогреваться. Доброе утро, мой рыжик, я так соскучилась по тебе! Надо на выходных куда-нибудь съездить вместе. Вы согласны, мальчики? — Мальчики согласны, да сын? — А мы можем с собой Айлин взять? Родители переглянулись — Ну, конечно. Надо подумать куда поедем, предлагайте. — Я поищу в интернете. О, дядя Муса приехал, я побежал, до вечера! — Да, Эда, он уже не очень-то и наш, как думаешь? — Посмотрим. Но я очень рада за него. Мы с тобой такие занятые всегда, вот жизнь ему и предложила наполнение, а то ему было бы одиноко. Как же я люблю его. — Я тоже. Он какое-то особое место в сердце занимает, ни с чем не сравнимое. С одной стороны, тёплое, нежное, но вполне оформленное, сформированное. Очень родное, даже знакомое вроде, но не познанное. — — Ну, что любимая, пойдем завтракать. Он поцеловал жену в губы, ласково, нежно, желая большего, но на этом приостановил развитие привычной реакции на свою вишенку, будет хранить вкус не растеряв ни на йоту до возможного излияния своих таких теперь подвижных чувств. — Как там фасолинки, еще не пинаются? — Нет любимый, ведут себя смирно, растут… — Тебе так идёт быть беременной… — А что уже видно? — Мне видно, с первого дня. Как же я тебя люблю, моя беременная вишенка! — Вишенки не беременеют. — А как же у них происходит всё? — Они цветут, а пчелки их опыляют и плод развивается сразу на ветках дерева, не внутри. — Значит дерево их сразу видит, а от моих глаз всё сокрыто целых девять месяцев… Не справедливо! — Ты мой торопыга! — Ты всё положила? Чтобы не нарезать круги. Бери только кофе, я всё остальное возьму. — Они пришли в чертог, где Керем и Ханде подготовили стол, убранный девушками после ужина, пока мужчины беседовали на террасе. — Ханде, давай мы накроем стол, а мужчины могут пока перекурить. Им есть о чём поговорить. Я права, Серкан? — Как всегда, любовь моя. Пойдём выйдем на террасу, Керем. Они, как и вчера расположились в креслах. Закурили. — Как ты, брат, жив ещё? — Не знаю, отчасти жив, отчасти мёртв. Эта омертвевшая часть у меня комом на сердце лежит, надо от неё избавляться. Это непросто, наверное, будет. Уж очень много хлама тащил на себе. — Ты на этом не зацикливайся. По себе знаю, что в один момент может всё измениться, без всяких усилий. Новое сильнее отжившего, оно теряет свою прочность и устойчивость если внимание переключается на живое. Сердце подскажет, проложит путь. — Это ты хорошо сказал. — Это не я, об этом говорила Лика. Жалко, что времени мало. То, что она говорила о тебе, многое расставит по своим местам. Я не берусь комментировать её слова о тебе. Сам поймёшь почему. Мы с тобой сможем потом обсудить, если будет в этом необходимость. Ведь у нас устойчивая связь есть. Пока Ханде будет в отъезде, звони мне, всегда буду рад тебя слышать. Ты знаешь, что у тебя есть хороший консультант, советчик — Лика. Не блуждай, спрашивай её. Мне она очень помогала. — Я учту, просто мне неловко внедряться в её важные дела со своими сомнениями, но она мне говорила, чтобы не молчал. — — Серкан, скажу сейчас очень важную вещь. Ты тот человек, к образу которого я навряд ли смогу приблизиться, чтобы воспроизвести в киношном варианте. Не вижу пока в себе таких сил. Может что-то изменится. Не знаю. Даже Лика не вполне была уверена в том, что я смогу. Я вот когда Серкана играл в сериале, считал, что мы почти противоположны по чертам характера, мышлению, ну и так далее. Но со временем, да и сейчас, пока мы смотрели видео, я всё больше отмечал, что, тот мир, в котором я пребываю более соответствовал моему герою и мне, как человеку. Поэтому успех этой работы обусловлен был в том числе и тем, что люди видели себя в этом несовершенном образе. Прощали ему многое. — — Я далёк от мысли, что ты святой, сошедший с небес идеальный человек, и дело не в чертах характера. А в мощи твоей натуры в богатырской силе твоей души. Как может курица понять орла, восхититься его полётом или земляной червь познать сердце льва. У них разное «кино». — Керем, я думаю, что ошибка здесь в том, что мы не вполне понимаем силу и возможности такого явления, как любовь. Я много об этом думал, и думая заблуждался, как и ты. Это просто иная реальность, иные возможности и «инструменты». Она растворяет что ли, трансформирует, а не преодолевает, а порой как бы игнорирует. Не идёт в лоб, на пролом, а обходит и указывает иной путь. Я этому учусь у Эды. Она так филигранно умеет это делать. Я поражаюсь этой её способности. Что важно, она уверяет, и я ей доверяю беспредельно, что её ведёт любовь. Я уже много раз убеждался, что именно любовь творит чудеса. — — Когда сердце заговорит, многое становится другим. Ты не мучай себя разгадками, они ой какими могут стать неожиданными. У тебя такой простор открывается, расслабься. С тобой теперь Ханде, будет легче. Я плохой учитель и ученик так себе, но я учусь любить. Не с соплями, а с отдачей в любви. И это вовсе не в напряг, это блаженство… Но у каждого в том числе и у тебя будет свой путь, ты его знаешь уже, только не вынес на поверхность. — — Странное сейчас скажу, вроде не принятое среди мужиков, но я очень в тебя верю и очень люблю. Мне повезло в жизни, что я могу с тобой говорить о том, что ни одному человеку не мог бы сказать, разве что Эде, но она не человек, она фея. Керем засмеялся — чудесная девушка, наполненная жизнью, светом. Да кому я говорю… Прости. — Вы можете идти за стол, мужчины — выглянула на террасу лёгкая на помине фея. — Идём, моя фея… идём. Лёгкий разговор за столом, дружеские улыбки, шутки, взаимопонимание. Нет тяжести, неловкости, сердца открыты и только насыщение их новыми энергиями, пульсацией в общем ритме, словно отлаженном в едином центре общего сознания ощущал каждый из присутствующих. Они рихтовали общее поле сознания, они это понимали, осознавали, что это новый уровень отношений, их связи, их существования. Жизнь сгенерировала код, общий новый пульс, они видели это в глазах друг друга. Это теперь их Новая жизнь. Жизнь в Любви. Ведь высшее проявление Любви — это дружба. Случилось. Сидя за столом, не сговариваясь они протянули руки друг другу, образовав звезду. В этот момент словно электрический ток лёгкой волной прокатился через их тела, вызвав удивление участников действа. Они переглянулись, поняв, что каждый из них чувствует одно. Они не разомкнули рук, так сидели переглядываясь какое-то время, пока за окном небеса не вспыхнули огненной молнией и от последующего раската грома не содрогнулся дом, так, что зазвенела посуда на столе. Небеса разверзлись потоком дождя, подобного тропическому ливню. Дождь прекратился внезапно, словно кто перекрыл задвижку. Солнце сияло на чистом небе, без единого облачка. Пронзительная голубизна простирались над домом, над которым коромыслом повисла многоцветная радуга. Эту картину друзья с удивлением наблюдали уже под крышей террасы. Они, изумлённые, не находили причин возникновения стихии, смотря в небеса с сияющей радугой. Причину знали Небеса и приветствовали новый Союз четырёх улыбкой радуги. Любовь витала в воздухе, ей не нужны грозовые тучи, ей нужны чистые сердца. Компания расположилась на диване, готовая к просмотру следующего Дня. — Нам осталось посмотреть восемнадцатый день, он из двух частей. В нем наша третья встреча с Ликой. Многое разъясниться. Первая неловкость и волнение, в котором пребывал вчера Серкан, сошли на нет. Теперь, уже сроднившись с Керемом и Ханде, он смотрел летопись жизни с любимой женщиной, переживая будто заново каждый момент их истории ещё больше влюбляясь в свою фею и благодаря Вселенную за возможность держать в своих руках, осязать это чудо, свою жену, свою малышку, свою фею. Свою Любовь. Он перестал думать о том, как могут воспринять увиденное рядом сидящие, ставшие такими близкими, богатые чуткими сердцами, умеющими любить и дарить Любовь, друзья. А друзья, будто опять оказались в коконе уже не чужой жизни, не чужих мыслей, чувств, эмоций, высказываний, обыденных дел, творческой работы, они видели воочию то, что наполняло мир двух прекрасных, окрылённых любовью красивых людей, ставших теперь такими родными, близкими им на столько, что их чувства становились слитными, едиными. Сознание пульсировало, выдавая прямо в кровь, неведомые импульсы, разливающиеся по венам, насыщая клетки новой жизнью, Любовью. Керем понял, о чём говорил Серкан. О ключе, импульсе, который запускает Любовь. И хотя ему не чуждо было чувство любови, он знал её вкус и сердце его откликалось без фальши на её посылы, но то новое, что он испытывал теперь было иное. Всеохватное, мощное и в то же время тонкое. Оно пронизывало каждую клетку, не вырываясь наружу окрыляло и будто несло на своих крыльях в новые просторы. Он знал, в нём теперь получало жизнь то, что будет взрывной волной, что всё изменит. Пугало ли его это? Отнюдь. Он этого ждал, он этого страстно желал всю жизнь, предугадывал, но уже отчаялся почти… И вот он в этой новой реальности обнимает любимую женщину, ощущая её частью их Новой Жизни, в которую они вступают, чтобы навсегда, до конца дней быть вместе. Они готовы принять эту новую жизнь, Новое начало. Новые свершения. — Керем, мы не сгорим? — прошептала Ханде. — Нет любимая, мы просто станем другими, а сгорит то, что нам мешало и мучило. Не бойся, я с тобой, моя фея. — Я тебе доверяю и очень, очень сильно люблю. — Спасибо за твоё доверие, я дорожу им, любовь моя. Серкан посмотрел на жену, которая уютно устроилась у него на груди. — Как ты, малышка? Всё хорошо? Мне показалось ты спишь. — Всё хорошо, я не сплю, думаю: как же мы правильно назвали это сакральное место в нашем доме. Воистину Чертог Разума и никак иначе. Чувствую, что рождается что-то новое, чего мы ещё не знаем. — Придёт время, узнаем, уверен. Просмотр восемнадцатого дня Летописи подошёл к завершению. Тишина воцарилась в чертоге. Тихие, они сидели не решаясь нарушить обстановку сакрального действа. Трудно было выйти из облака, объединившего их, изменившего их, наполнившего их новым, свежим ветром, обещавшего им новую жизнь… — Друзья, мы совершили и завершили это. Остался только материал, касающийся того, что уже никогда не произойдёт, как говорила Лика, она упомянула об этом, вы слышали. Думаю, что мы сможем это просмотреть позже, когда разъедемся, ведь это уже никогда не случится. Поговорим об этом по телефону. — — Сейчас, когда вы будете собираться, а я предлагаю вам облачиться в парадную одежду, чтобы более походить на нас с Эдой, пройдя под камерами. Соберите свои вещи и загрузите в пикап. Ханде знает, где он находится. Я позвоню охране, чтобы выгнали его из гаража. Садитесь в него и поезжайте по дороге налево и на первом правом повороте через сто метров будет стоянка, она почти всегда пустая. Остановитесь. Оттуда я вас отправлю в ваши пределы, после твоего звонка, Керем. Когда окажетесь дома, позвонишь мне. — — Пока будете собираться я скопирую все материалы на жёсткий диск и продублирую на флешку. Лика обещала, что годится любой носитель. Будем надеяться, что материалы будут доступны к просмотру. Я вам на всякий случай даю вот этот новый ноутбук, если не пригодится вернёшь. Ты меня извести об этом. Договорились? — — Время прибытия на место: 14-00 сегодняшнего дня. Так пойдёт? — Да, это с запасом. Регистрация назначена на 16-00. Ехать недалеко, успеем даже душ принять. — Эда, помоги ребятам собраться. Положи им что-нибудь перекусить, а то времени на готовку и них не будет. Как же не хочется расставаться… Не пропадайте, звоните. Что-то аж сердце выпрыгивает из груди, видно собралось с вами в дорогу. — Серкан, а ты не сможешь в нашем пределе появиться? — К сожалению, нет. Будем вас ждать. Керем, вот возьми материалы, уже скопировал. Дайте я вас обниму, Ханде, иди ко мне. — - Простите, если что не так… Эда, когда соберёшь ребят, заходи в чертог, чтобы не дублировать картинку. Все инструкции Серкана были в точности исполнены. После звонка Керема, Серкан произвёл обратную операцию по перемещению друзей. Сидя на диване с женой, ждал звонка Керема. Волновался не на шутку, ведь дополнительные атрибуты, сопровождавшие друзей, могли усложнить процесс перемещения. Что-то долго не звонит. Тут же завибрировал телефон: — Всё в порядке? Машину загнал в гараж. Как же я вас люблю! Мы молодцы. Теперь от тебя звонок после регистрации и проверки качества скопированных материалов. Удачи вам, наши дорогие, любимые дубликаты! Пусть ваш путь будет светел! Мы с вами! — Будто осиротел… — Я тоже… Они обнялись, говорить не хотелось. Они чувствовали и думали одно. Так, обнявшись, улеглись на диван, смотрели в потолок, словно в глубины бескрайнего неба, набираясь сил для нового этапа жизни. — Любимая, давай уберём всё, и я отнесу стол, нет лучше позже — там ребята работают. Сейчас мы с тобой оденемся и переместимся в офис в мой бывший кабинет. Поработаем ещё сегодня. Сделаем вид, что работали в кабинете с обеда. А домой поедем с водителем, сейчас ему позвоню. Часов до семи продержимся? Бессилие какое-то напало, надо брать себя в руки. А ты как? — Да, вроде ничего, сорганизуюсь, задача поставлена. Да босс? — Какая ты послушная, моя милая студенточка. Никогда не думал, что у меня будет роман со студенткой моего факультета, это волнует… Может ну её работу, останемся и насладимся нашим новым статусом? Как тебе твой препод? Я согласился вести факультатив на этот семестр. Хочу, чтобы все знали, что ты моя и не позволяли себе пялиться на тебя. — Ты с ума сошёл? — Да, сошёл, и мне это нравится. Лика рекомендовала с него сойти. Я буду тебе помогать, вам троим будет легче учиться. — Я скоро увеличусь в размерах, кто на меня будет пялиться? — Я. День и ночь. — Тебе нужно лечиться, у тебя зависимость… — А у тебя нет? — Есть… — Всё на работу не идём, хотя нам нужно вернуться откуда-то… Придётся ехать. А я так разволновался, никогда не западал на студенток. Такой облом! — Когда ты успел в преподы вступить? — Вчера, вернее позавчера. Предложили, я принял предложение. — Хочешь меня контролировать? — Да хочу, тебя и наших деток. Думаешь им легко будет учиться? — Ты непредсказуем, вернее нет, ты предсказуем, но в непредсказуемых направлениях. Хотя, о чём я, спасибо тебе, теперь я буду с преподом трахаться в студенческом туалете. Не заревнуешь, босс? — Это волнительно! Босса с собой захвачу. — Секс на троих? — Ну, да. Так они болтали в гардеробной, одеваясь для перемещения в офис. Получится ли? Получилось, даже минуя замки. Хорошо, что ключи были с собой. — Вы откуда? — изумлённо смотрел Энгин на парочку, спускающуюся по лестнице. — Как откуда, из кабинета. — Почему я вас не видел? Когда вы пришли? — Да пару часов назад, а вот почему мы тебя не видели? — Наверное у Перил был в кабинете… — Вот так всегда… — А ты что теперь вернулся в свой кабинет? — Нет, я тут принял предложение университета на этот семестр, факультатив на себя взял. Надо кадры готовить, что-то обнищали в универе, некому планку держать. Вот я и готовил себе материалы для семинара. — А-а-а, понял… — Эда, ты как? Всё в порядке? Что-то ты бледная. — Тональный сменила, наверное, не мой цвет. — Да, нет, тебе идёт, благородно выглядит. — Спасибо, Энгин. А с тобой всё в порядке, какой-то ты растерянный? — В порядке. Я думал вы сегодня уже не появитесь. Соображаю, чем бы вас напрячь. — Напряги себя, продуктивней будет. — — Эда, зайдёшь ко мне через десять минут. — Хорошо. — Что ты хотел? — спросила Эда, зайдя к Серкану в назначенное время. — Закрой дверь. — Что ты хотел? — Тебя увидеть… — Соскучился? — Ужасно! — Мы же не расставались. — Расставались. Кино смотрели. Я отвлёкся. Мне даже не верится, что это про нас с тобой было. Позавидовал этой парочке. А ты что чувствовала, когда видела нас как бы со стороны? — Ты знаешь, странное было чувство, я им завидовала. Вернее, этой девушке. У неё такой парень… Идеальный, мне бы такого! Неужели это всё про нас? — Я тоже так думал. Повезло этому парню. У него такая девушка, просто сказочное существо, одна во Вселенной. Где бы такую найти? Только во сне. Я зачарован ей. Боюсь проснуться. Неужели это всё про нас? Ты будешь меня любить, чаровница моя? Не разлюбишь? — А ты? — Проживи я хоть сотню жизней, любить буду только тебя. — А я тебя. — Я будто заново всё пережил, это было непросто. Все нервные окончания стонут, словно насыщенность любовью усилилась стократно. Тело не справляется. Оно, очевидно, не приспособлено для такого. — Оно справится, станет сильнее прежнего. — Я за тебя волнуюсь. У тебя ещё детки растут, силы требуют. Ты выдержишь, моя девочка? Я серьёзно. Может тебе отпуск требуется? Полежать, погулять, музыку послушать? Как ты на это смотришь? — Я не хочу без тебя. Мне нужно тебя видеть. Ты моя опора. А работа меня не напрягает, наоборот мобилизует. — Да не нужна тебе никакая мобилизация, отдых тебе нужен. Полежишь, почитаешь, поспишь. Я буду тебе звонить. Не буду задерживаться на работе. Соглашайся, любовь моя. Будь умницей. У нас впереди свадьба, волнения дополнительные. Давай эту неделю побудешь дома. Срочного ничего нет. Проект еще точно неделю будут разрабатывать. К презентации рано приступать. Ты потом быстро всё сделаешь, я помогу. Согласна? — Я подумаю. Я тоже сегодня подвыдохлась, эмоциональное напряжение не слабое было. Будто жизнь прожила. Вынудил ты меня признаться. Я не люблю в слабости признаваться, кажусь себе ущербной. Но ты может и прав, я ведь не одна сейчас. Фасолинкам твоим не помешает лишнего поспать. — Какая же ты у меня разумница, счастье моё. Хочешь пойди в кабинет, полежи, а я поработаю. Надо подписать документы. Я приду за тобой. О, Керем звонит — вас можно поздравить? Как же мы рады! Да, Эда рядом, целует вас, мы на работе. Случается же такое счастье, когда счастливы твои близкие! Поцелуй Ханде от меня персонально и от Эды. Не перепутай. Поднимем за вас тост, любим вас! Старайся, догоняй брата! Совет вам да любовь, добра на пути счастья! Пока, брат-близнец! — Ну всё, свершилось! Как же рад за Керема, очень сложно у него всё было. Думаю, всё наладится. — Ханде очень себя корила за то, что рассталась с Керемом, казнила, можно сказать себя. Её агентство грозилось разрушить его карьеру. И её тоже. Просто ужас какой-то. Она говорит, что он очень талантлив и не только, как актёр. Да и Лика тоже говорила. Может удастся им выстроить свою структуру, дай Аллах им сил и удачи на этом пути. — Да, жизнь не простая штука. Хотелось бы быть рядом, но не мы выбираем. Надеюсь, что Любовь им поможет справиться с трудностями. Главное, верить и слышать сердце. Так Лика учила. — Серкан, можно я посижу с тобой, я не буду мешать. Ты работай. — Нет, так не пойдёт. Я не могу не смотреть на тебя, когда ты рядом, в тебе магнит какой-то, притягивает меня. Беги наверх, я быстрее всё закончу. Возьми ключи. Дай поцелую. Лишь только скрылась фигура жены за дверью, Серкан вооружился телефоном. Надо было сделать срочно несколько звонков. Первым был Хакан: привет, друг, можешь говорить? — Привет, есть минут пятнадцать, слушаю. — Когда у тебя ближайший выходной начиная с двадцать четвёртого числа? — Так, смотрю… двадцать шестого. Вторник. Устраивает? — Вполне, ничего не планируй, у меня свадьба, приглашение может успею прислать. Всё, от твоего выходного буду плясать. Учти, что многих людей придётся с работы сдёрнуть, так что дата изменению не подлежит. У меня всё. — Музафер. Я кратко: освободи двадцать шестого числа, вторник. У нас с Эдой праздник по случаю нашей свадьбы. Ждём тебя с прекрасной девушкой, приглашение пришлём. У мня всё. — Мама, здравствуй, пришли, пожалуйста список гостей. Пока. — Рамазан, здравствуй. Мне нужно кое-что обсудить с тобой. Ты сейчас где? В городе, хорошо. Ты не мог бы подъехать ко мне в офис, надо кое-что обсудить. Жду. — Здравствуй, Кен, Серкан Болат. Не забыл ещё о моём существовании? Можешь мне уделить минут десять? — Здравствуй, дорогой! Таких, как ты не забывают. Ты у меня в золотой коллекции памяти. Очень рад тебя слышать. Рад буду помочь, говори какие у тебя ко мне дела, или просто вспомнил о моём существовании? — Прости, что опять по делу звоню. Уж такой я друг никудышный, опять по делу. Жизнь такой ритм задала, что еле успеваю поворачиваться. — Да я понимаю, сам кручусь со скоростью света. Не комплексуй, говори. — Я тут женился после скоропалительного развода, женился на сказочной фее, душа поёт, просит музыки. Хочу устроить в доме что-то вроде музыкального салона с белым роялем. Площадь помещения сорок пять квадратов. Можно ли подобрать инструмент, притом срочно, во вторник свадьба. Сможешь помочь? Не мало ли помещение? — Достаточно, и инструмент могу подогнать. Помнишь мы с тобой концертный зал проектировали, так вот сцену они только через месяц сдадут, а мы уже им рояль привезли. Ты меня даже выручишь, место занимает на складе. Инструмент классный в современном стиле, всё, как ты любишь. Хочешь я скину тебе его параметры, прикинешь. — Я знал, что у тебя для меня всегда что-нибудь хорошее на складе пылится. Бросай мне на почту, проверю, но я уверен, что всё будет хорошо, судьба меня балует последнее время, фея атмосферу задаёт. — А я смогу её увидеть в качестве благодарности за услугу? Или ты её под замком хранишь? — Замка нет, а замок хочу имитировать. Придёшь на праздник? Я тебе приглашение пришлю на днях. Ты мне сразу счёт высылай, я тебе полностью доверяю. Не надеялся, что в Стамбуле так быстро решу вопрос, думал придётся ждать заказа, а тут из проверенных источников всё сыплется. Я счастливчик. Ты дней пять-шесть потерпишь, помещение ещё не совсем готово. И настройщика сразу подгони. Так пойдёт? — Не вопрос. Всё, отправил на почту данные. На свадьбу приду точно, давно не виделись. — Ты с Эке будешь? Как там она? — Куда ж я без неё, в ней моя сила. С ней всё в полном порядке, она как раз с гастролей в понедельник приедет. Кстати, она видела рояль, оценила по высшему разряду. — Как я тебе благодарен! Моя сила в вас, мои друзья, я без вас ничто… — Это мы без тебя ничто, очень ценим тебя, гений архитектуры. — До встречи, Кен. Привет Эке. Жду вас. — До встречи. В дверях появился Рамазан. — Здравствуй, Рамазан, иди сюда, будем решать нерешаемые вопросы. Ты уж извини, что пришлось нарушить твой график, уж очень важная была встреча. Я тебе всё компенсирую. Но сейчас надо обсудить другие задачи. Вот открываю план. Так всё получилось, что у меня свадьба во вторник двадцать шестого числа, а работы непочатый край. Будем форсировать процесс. — — Первое. Придётся паркет заменить вот в этой части. Не знаю удастся ли в кухне оставить пол, сам посмотришь. В этом большом зале он уже нарушен снесёнными перегородками, поэтому мы его заменим массивной дубовой доской в цвете венге, пусть он будет акцентом и фоном для белого рояля. Я уже подобрал несколько адресов с наличием нужного количества, но ты можешь по своим поставщикам пройтись. Важно, чтобы вы уложились с окончанием в воскресенье. Надо будет ещё мебель установить, рояль завезти и настроить. — Второе. Выполнить работы по гостевому санузлу. — Третье. Расширить помост вдоль стены здания, чтобы можно было установить пятнадцать — семнадцать столов вдоль стены. Это из террасной доски. Где-то 140 квадратов. Паркет, что снимешь можно использовать для сцены, а вообще-то всё делай из террасной доски. Мы не будем это демонтировать. Помост хорошее дело. Жизнь меняется. Пригодится. Освещение я тебе завтра выдам. — Что скажешь, успеешь? — Если сниму людей с другого объекта, то успею. Завтра тогда поеду доску закупать. В доме начнем пол демонтировать. Я его использую частично для помоста, там вечная доска жалко терять. — Ну мы её терять не будем, складируем. У нас еще пристройка будет, используем. — Начнем санузел гостевой завтра. Не волнуйся Серкан, всё успеем. Поднагоним людей, может и раньше сделаем. Поставлю еще людей на детские комнаты. Видел тебе пришлось гостей в неотделанном помещении принимать. — А им пофиг. Было чем заняться. Я пока оставлю для них кровать, пока дети подрастут, пусть людям хорошим послужит. Да, маловат домик стал. Видно надо будет новый строить. Как будем строить года через три? — Построим. Но этот дом жалко, уж больно красив. Он свои возможности ещё не исчерпал. Есть куда расширяться. Ты его здорово пристройками украсил. Полная гармония. Кстати, а цвет стен в музыкальном салоне и в кухне надо выбрать. — Цвет такой, как во флигеле мастерская. Очень удачный получился. Используй здесь. Так, с меня светильники в салон. Скорее всего трековые используем, у них большие возможности в направленности света. По контуру помещения, цвет чёрный. Можешь тянуть провода. Завтра тебе скину светильники. Посмотришь, что на складах есть, надо с диммерами подключить, чтобы регулировать освещение. Если что будет непонятно, звони. Так, он обзвонил всех, кто связан был с работой, которую его гости планируют обычно заранее. Теперь можно заняться документами. Через час Серкан закончил с документами. Офис опустел. Можно ехать домой. Где там моя красавица? Спит, наверное. Жену он застал за компьютером. «Ну, конечно, отдыхать и не думала». — Чем ты тут занимаешься, думал поспишь. Работаешь что ли? Соскучился по тебе, мой ангел. — Я тоже. Я придумала эмблему для пригласительных на свадьбу. Это только пока идея. Надо будет привести в надлежащий вид. — Показывай. — Это две наших буквы только русские — в интернете подсмотрела перевод имён. Получилось в виде соединённых колец, так, что ты будто беременный мной. Правда смешно? — Эда, какая красота! Я и вправду беременный вами тремя. Какое же ты чудо, жена моя. Самую суть выразила. Вроде просто, просто, как все Божественное… И ещё это наш поцелуй, наше соитие. Меня аж трясёт от этого проникновения в твоё творение. Столько смыслов… И цвета наши… Ты гениальна! — Надо найти, кто может это подработать, кто хорошо владеет графической программой. Только не хочется никого чужого привлекать. У тебя есть кто-нибудь на примете? Может ты сам сможешь? — Сбрось мне на почту, я подумаю. Не хотелось бы своих привлекать, ведь мы их приглашаем. Рекламщикам можно было бы, но у них языки длинные. Съезжу завтра к главному редактору журнала, он мне должен за подпольное фотографирование в день регистрации. Всё поехали. Расскажу по дороге, что я полезного сделал для свадьбы. — Рассказывай, что ты там проделал для нашей свадьбы. Серкан вызвал машину. Муса, предупреждённый заранее, быстро подъехал. Супруги расположились на заднем сидении. Они сидели в обнимку, Эда улеглась головой на груди мужа. Так бы ехать и ехать… Серкан, умиротворённо, с мягкой улыбкой на губах, нежно поглаживал плечико жены. — Я всё не могу забыть твоё творение, стоит перед глазами, ты моё чудо… — — Я всяческие организационные вопросы порешал. — Он рассказал о предпринятых шагах, о назначении даты свадьбы на двадцать шестое число в соответствии с расписанием операций Хакана. — У тебя же двадцать шестого день рождения! — Будет два в одном, даже удобно. Не хочу День рождения отмечать, надеюсь избегу этого наказания. — Позвоню сейчас Сейфи, чтобы привёл Руслана к машине, не будем заходить, хочу домой, чтобы обнять тебя скорее, будто год тебя не видел — шептал он жене на ушко. — Я тоже скучала там наверху, всё порывалась потихоньку пробраться на своё место, чтобы тебя видно было. — Мы с тобой срослись. Порознь тоскливо. Научимся ли так жить? — Нарастим эластичность. — Сейфи, добрый вечер, извини, что тебя дёргаю. Что-то устали сегодня, маме привет. Отправь Руслана, мы у ваших ворот, Муса нас привёз. Спасибо. Дай маме трубку. — Мама, добрый вечер. Свадьбу планируем на двадцать шестое, вторник, обзвони своих. И ещё, может у тебя есть не болтливый дизайнер, талантливый, работающий с графическими программами. — Есть у меня такая девочка, она мне в фонде помогает с оформлением. — Попроси её завтра ко мне подойти часов в двенадцать. — Хорошо. Ты хоть бы зашёл. — Мама, столько дел, ноги еле таскаю. Вот пройдёт эта вся суета, исправлюсь. Прости. — Да, что ты, сынок. Не обращай внимание на моё нытьё. Хорошо, что Руслан меня развлекает. Чудо мальчик. Фее нашей привет и поцелуй, отдыхайте. — Сынок, садись, как у тебя дела, проблемы есть? — приветствовал Серкан сына. — Садись с мамой, а я к Мусе пересяду. — Папа, тут же ехать сто метров, сиди там. — Нет, сын, дашь себе поблажку один раз, он может стать единственным. Садись и пристёгивайся. — Дела хорошо, проблем нет. Учительница по музыке хвалила, говорит, что вы ей очень понравились. Сказала позвонит вам. — Это хорошо, нам она тоже понравилась. — Руслан, мне сегодня нашли рояль для музыкального салона, может к нашему празднику уже всё будет готово в этой части дома. — А я смогу на нём играть? — Конечно, послушаем какое звучание у него будет. Рояль белого цвета на почти чёрном полу будет артобъектом, главным героем, дома. Кен сказал, что инструмент классный и жена его Эке его высоко оценила, она у него виолончелистка. Гастролирует много, музыкант с мировым именем. Так что есть смысл упорно трудиться, не пожалеешь потом. Будешь нам концерты устраивать. Да, мама? — Я уже прямо вижу, как это будет. Какие вы у меня талантливые! — Мы твоё счастье! А ты наше… несравненная фея! Зря ты не захотела учиться играть на рояле. — Я считаю, что клавишные и гитара мужские инструменты. Я ценю в мужчине красивые руки и это волшебно видеть их на клавишах, словно исходящая из пальцев мелодия. Очень мужская тема. Я помню наш первый день, ты меня покорил этой красотой. — Да ты же спала. — Я уснула от переполнения чувствами. — А я думал от переполнения обидами и несчастьями. — Родители, мы приехали. — Вижу Сынок, беги к себе, а я загляну, что строители сегодня успели. Эда, ты со мной? — Сынок, иди поцелую, привет статуэточке! Сейфи сказал, что ты поужинал. Тогда мы что-нибудь перекусим из остатков застолья. Отдыхай, мой мальчик. Мы тоже пораньше спать ляжем, утомились. Бригада строителей всё ещё работала. — Рамазан, ты вторую смену завёл! — Стараемся, паркет уже сняли, сейчас складируем. На завтра доставку нового заказал. Мне понравилась у них дубовая доска цвета венге, почти чёрный. Качество офигенное. Посмотрим, что завтра привезут. Подложку поменяем и заделаем стяжку там, где перегородки были. Сделаем сухую, чтобы не ждать высыхания. За два дня настелем пол. — Здорово! Спасибо, что откликнулся. Не будем мешать, пойдём к себе. — — Эда, давай что-нибудь возьмём из еды и мороженное тебе в бар захватим. А то я чуть не забыл тебя накормить. — Хорошо, я проникну к холодильнику, ты мне плёнку приподними. Она взяла вчерашние блюда, что остались после гостей, и они отправились к себе в чертог. — Что ты будешь есть? — Баклажаны и салат с грибами. Тарелки не взяла. — Да так поедим. Наверное, стол обеденный пока здесь оставим, чтобы он им там не мешал. Хочешь я тебе чай заварю? — Нет, я мороженное поем и в душ пойду, что-то спать хочется. — Правильно, давай пораньше ляжем сегодня. Хотел Керему позвонить, узнать, как у них всё прошло, но думаю, что им не до нас. Есть чем заняться. А мы с тобой можем чем-нибудь заняться, любовь моя? Эда улыбнулась — а мы что хуже их? Мы ведь тоже молодожёны? — Ещё какие! — Тогда я побежала, мой молодожён! — Тапки не забудь. — Я их тебе на день рождения подарю. — Буду счастлив. Серкан торопился из душа, боялся, что жена скоропостижно уснёт, и будет кощунством её будить, она такая уставшая была. Но к своему удивлению обнаружил свою малышку вполне себе бодрой и лукаво улыбающейся. «Что-то опять затеяла» — Знаешь о чём я хотела тебя попросить? — Ни одно мыслящее существо на земле и даже за её пределами не сможет о таком догадаться. Рассказывай. — Нет, ты сначала ложись. — Ну, вот, я лёг… Она склонилась к его уху — Я хочу исследовать указательный знак. — Это какой же? — Он там… внизу… — Может покажешь? — Я хочу его рассмотреть, но всё так быстро происходит, а потом я забываю. Мне кажется, что он очень живописный. — Ты меня заинтриговала. Давай будем искать. — У тебя от пупка вниз к моему воину проложена дорожка из очаровательных рыжих волос, прямо, как дорожный знак, можно я посмотрю? — Чудо моё! Ты меня ещё не изучила? Давай показывай знак… — Вот он! Здесь так красиво растут волосы, прямо, как иголочки на лиственнице осенью, такие рыженькие, так и хочется их погладить, но воин меня отвлекает, вот я и попросила у тебя специальное время на изучение ландшафта. Тебе смешно? — Нет, малышка — мне не смешно, это волшебно, очаровательно и восхитительно. Самое восхитительное в том, что этот знак, так тебя заинтересовавший указывает нужное направление. Тебе так не кажется? — Кажется, он очень сексуальный. Можно я его поглажу? — Можно, если я тебя поглажу там, где мне хочется и поцелую. — И я… А ты меня научишь, как мне доставить тебе удовольствие, как ты мне… Может мне чего-нибудь почитать? Я хочу быть твоим наслаждением, я же не школьница, — Школьница! Малышка, я сейчас сдохну или взорвусь. Забудь об этом. Это не для тебя. — Я не сумею? — Я найду способ объяснить тебе почему это не для нашей с тобой жизни. Мы поговорим об этом. А сейчас дорожный указатель тебя направил к тому, кто очень хочет к тебе. Ты примешь его? У меня было условие, я тоже поглажу тебя, моё несказанное чудо. Ты мне такое наслаждение доставляешь, что все остальные варианты его не превзойдут, счастье моё. — Хорошо, любимый, ты мне пообещал объяснить в чём я ошибаюсь. Ведь у меня не может быть другого учителя, ты у меня один на всю жизнь. Я пойму. Ты рассердился? — Что ты такое говоришь, девочка моя. Прости, что я тебе не смог правильные слова найти, но я это сделаю, другой раз. Он был нежен с ней, старался сделать всё, чтобы она забыла об их разговоре, но долго потом не мог заснуть. Не мог сам себе объяснить почему сама мысль о том, что его девочка, его фея примет его плоть в свои прекрасные губы, была для него кощунственной, хотя в своей прошлой жизни он легко пользовал это в своей холостяцкой жизни. Сможет ли объяснить своей жене честно, без утайки такой интимный вопрос. Ведь он ждёт от неё полной открытости, а сам зажат в тиски недосказанности. Так и не найдя правильных слов для разговора с женой заснул. Двадцать первый день. Утро обещало тёплый осенний солнечный день. Фею сегодня будить не будем, пусть отдыхает. Ей надо набираться сил, чтобы фасолинки росли здоровыми и сильными. Их отец осторожно высвободился из объятий, ласково поцеловал фею и место жительства фасолинок, укрыл одеялом. Посажалел, что сегодня не будет рядом его жены, целый день, но так надо. Начинался уже двадцать первый день новой жизни. Позвонив сыну, Серкан пошёл на пробежку.