ИЗ ГОЛУБОЙ ЛАЗУРИ

День четвёртый. Они встали пораньше, чтобы без спешки собраться и подготовиться к волнительному мероприятию, по возможности усмирить волнение и настроиться на новый этап жизни. Шел уже четвёртый день новой жизни. Серкан, готовый к выходу, ждал Эду в холле. Стук каблучков нарушил тишину. Он, помня её вчерашнюю примерку платья, представлял то, как она будет выглядеть на столь ответственном мероприятии. Но он не предполагал, что она неисчерпаема во всём, к чему прикасается. Не догадывался о возможностях своей невесты, способности к перевоплощению. По мужскому привычному маршруту взгляд его скользил с ног. Эффектные желтые лодочки на высоченном тонком каблуке представляли ноги во всей красе. И они, скромно скрываясь в объеме юбки в форме колокола, всё же позволяли левой ножке при движении лукаво раскрываться в разрезе, образованном неглубоким запахом платья, создавая некую интригу образу. Большой бант на талии, украшенный изящно вплетенной жёлтой узкой ленточкой, оживлённый ею, царил над разрезом и придавал изюминку всему наряду. Фамильное украшение с желтыми прозрачными камнями деликатно останавливаясь у соблазнительной ложбинки, оттеняло смуглую кожу и смягчало тёмный цвет платья. Волосы девушки были собраны в тугой узел, и лишь непослушная прядь челки создавала живой и даже дерзкий нрав образа. — Кто это! Моя милая студентка-фея, или прекрасная леди в изяществе и эффектной подаче превзошедшая всех красавиц мира! — Нравится? Любуйся, это для тебя! — Но что ты сделала с платьем?! Ведь оно вчера было совсем другим! — Пара приемчиков, совсем несложных, и вот результат. — Эти туфли у тебя в волшебном сундучке хранились? — Это всё твоя мама. Вчера с платьем передала с записочкой «это будет бомба!». Вот мне и пришлось колдовать с платьем, нашла у себя ленточку, я их с подарков собираю и храню до случая. Ты мне позволишь кое-что сделать? — Она достала из своего клатча что-то желтое. Это оказался сплетённый ею цветок, практически не отличимый от живого. Она вставила его в нагрудный карман пиджака так, что он едва намекал на свое присутствие, но сразу объединив их двоих единым замыслом. — Эда, это ты волшебница, а не я, нет ты колдунья! Посмотри на себя — они встали рядом — разве может быть что-либо красивее в мире, чем рядом со мной стоящая молодая женщина, уже не девчонка в кроссовках и мини-юбке, а знающее себе цену великолепие! И самое главное, что ты моя! Я сплю… — Это ты меня сделал такой. Ты этого хотел? — Нет, Эда, я об этом не мечтал и не думал, ты для меня в разных образах любима, но я, как мужчина, умею ценить женскую красоту, и ты меня балуешь, не даешь привыкнуть к чему-то в тебе, взмах волшебной палочки и ты уже другая… — Я тебе говорила, что я разная… — Да, возможности твои неисчерпаемы. — Все для тебя, любимый! — Спасибо, тебе! Поехали, кудесница моя, пора! Они подъехали за двадцать минут до назначенного времени. Энгин и Перил уже поджидали их у крыльца. — Эда, это ты?! — А похоже, что Серкан нашёл себе другую невесту? — Нет! Ты такая эффектная! Просто не узнать! — Это я для своего любимого постаралась, чтобы не привыкал! — Тебе удалось! Серкан — Энгин восхищенно смотрел на него с Эдой — вы, как с обложки журнала сошли, вас в кино снимать, мир покорите! — Нам этого не требуется, Энгин, наш мир и так полон. По дорожке к крыльцу подошли двое. — Господин Фатих, Руслан, доброе утро! Мы очень рады вас видеть. Руслан, приятный сюрприз, хорошо, что господин Фатих взял тебя с собой уже сегодня. Мы с Эдой даже не рассчитывали на такую удачу. Эда обнимала Руслана и что-то шептала ему на ушко. — Эда, ты такая красавица, прямо из сказки! — восхитился мальчик. — А на себя посмотри, ты красивее всех мальчишек на свете! — Правда? — Руслан, одетый в тёмный костюм и белую рубашку с чёрной бабочкой под воротником с кудрявыми рыжими волосами был обворожителен. Он заметно волновался, смотрел, то на, Эду, то на Серкана и не выдержав спросил дрожащим голосом: — это правда, что я стану вашим сыном? Серкан взял его на руки и, как можно ласковее сказал: — чистая правда! А ты хочешь стать нашим сыном? — он потрепал его по голове — рыжик наш! — мальчик посмотрел мужчине в глаза, будто во что-то всматривался, что-то хотел разглядеть и, очевидно, увидев это, тихо прошептал на ухо Серкану: — «очень…». В ответ сердце Серкана выдало импульс щемящего чувства нежности к уже ставшему близким существу. — Вот, и славно. Значит так и будет. Эда подошла к ним, и они стояли обнявшись трое на глазах друзей, которые ну ни-че-го не понимали. Серкан опустил мальчика на землю, взял его за руку, другую руку взяла Эда. К ним подошёл улыбающийся директор приюта — Эда, Серкан, я вижу, как Руслан счастлив рядом с вами. Если вы захотите, то можете взять его с собой сегодня. Мы такое практикуем, ещё до оформления, чтобы пригляделись друг к другу в домашней обстановке. Как решим? Если согласны, то я отправлю вам его вещи. — Господин Фатих, мы конечно согласны. Да, Эда? Но вещи не надо присылать, мы заедем в магазин и всё ему купим. У нас, правда, ещё не оборудована его комната, но места хватит для такого большого человека, как Руслан, поедешь сегодня домой с нами? — Да поеду, но мне мало места надо, я ведь пока маленький. — Хорошо, заодно выберем тебе комнату. — на этом и порешили. — Нам пора, уже 10 часов. Серкан взял Эду под руку и повёл её в зал бракосочетаний. На пороге их встречал Мехмет. — Я уже беспокоюсь, вдруг передумал. Серкан! Это твоя невеста! Я теперь понимаю, почему всё так срочно. Серкан представил их друг другу и они всей компанией вошли в зал. Церемония заняла немного времени т.к. Серкан заблаговременно с утра переслал документы Мехмету. Энгин отвел друга в сторону — Серкан, я вообще уже ничего не понимаю. Дурдом какой-то. — Энгин, друг, не обижайся. Я тебе всё объясню. В рабочий день в обед выберемся посидим где-нибудь, поговорим, всё у нас хорошо, лучше не бывает. Поверь. — Ладно, рад, если всё так, как ты говоришь. Поздравляю с новым браком, будьте счастливы! Новая семья отправилась за покупками для сына. — Эда, давай, вы с Русланом пойдёте… нет, я с вами, а то ты сейчас начнёшь экономить. — Попросил заведующую секцией детской одежды полностью экипировать мальчика самой лучшей одеждой от трусов до шапок. Суета в секции завершилась упаковкой большого количества пакетов, которые им загрузили в машину. Руслан дергал Серкана за полу пиджака, говоря, что ему до свадьбы не сносить это. Они смеялись, шутили, побывав в отделе игрушек купили то, чем интересовался мальчик. В отделе книг он сам выбирал, то что привлекло его внимание. Покупку учебников, канцтоваров и школьную форму отложили до срока поступления в школу, поиском которой собирался заняться Серкан лично. Эда удивлялась на своего мужчину, его собранности и толковому решению каждого вопроса, никакой суеты, только суть даже в таких необычных для него делах. Будто он много лет занимался своими детьми с вниманием и заботой. — Серкан, ты меня устранил от принятия решений, ты мне не доверяешь? — Я тебя берегу для сегодняшнего вечера. — А мы можем, хоть не на долго заехать к тёте, пропуск мне выписали, больница не далеко — что скажешь? — Конечно, давай заедем. Надо, наверное, цветов купить, еду сказали нельзя приносить, у неё всё по регламенту. В цветочном магазине Эда купила небольшой букет ромашек прямо в вазочке, чтобы сразу можно было поставить. Серкан с Русланом остались в машине, а Эда побежала к тёте. — Эда, ромашка моя, как же я тебя ждала, какая ты красавица, наверное, ты куда-то собралась на какое-то торжество? Рассказывай. Тётя выглядела бодрее, но глаза хоть и ожили, но, всё еще были в глубоких сине-желтых впадинах, но улыбка была живой, не натянутой. Она любовалась своей любимой племянницей и не позволяла слезам, расстраивать её. — Тётушка, ты сегодня уже лучше выглядишь, — целуя и обнимая тётю щебетала Эда, устраивая букетик ромашек на тумбочке. — Мои любимые ромашки. Как я рада. Спасибо! — Тётя, мне не разрешают приносить тебе ничего из еды, когда разрешат буду готовить тебе, то, что ты любишь. — Что ты, дорогая, тут замечательно кормят, почти как дома. Всего понемножку, но очень разнообразно. Ко мне тут такое внимание, как к какой-то вельможе. Так что у тебя за праздник всё-таки расскажи. Такой красивый наряд, и идёт тебе так! — Тётя я всё тебе расскажу, когда приедешь домой, а сейчас мне пора, меня пустили на пять минут. Будут ругаться, люблю тебя! Вернувшись в машину, Эда застала своих мужчин за оживлённым разговором. — О чём это вы так живо беседовали? Поинтересовалась она, глядя на их улыбающиеся лица. — О тебе, любимая! Завтра нам надо решить вопрос с машиной, нельзя ребёнка так возить. — Ты что будешь новую машину покупать? А эту куда? — Оставим себе, чтобы на работу ездить. Руслана в школу будет возить водитель. А новая машина будет для семейных поездок. Согласен сын? — Я на всё согласен! Я вопрос один хочу задать. Я что теперь могу вас называть мама и папа? — Ну конечно, было бы странно иначе, ведь мы тебя сыном называем. — А вдруг я вам не понравлюсь, у нас в приюте такие случаи были. — Слушай, ребенок. Я Серкан Болат, не было случая, чтобы я отказывался от принятого мною решения и сейчас в таком важном вопросе не может случиться ничего подобного. Будь уверен. Как только усыновление будет оформлено, мы сразу подадим документы на изменение твоей фамилии. Ты будешь тогда Руслан Болат, как тебе нравится? — Мои родители будут рады. — А как ты узнаешь об этом? — Я их чувствую. — А как звали твою маму? — Русское имя у нее длинное, по турецки не произносимое. Папа звал её Лика. — Как??? — Лика — повторил мальчик. Серкан замолчал. В голове пронеслись его мысли, о том, что беседа с мальчиком, когда он утешал его сидя на желтой скамейке, чем-то напоминала атмосферу встреч с его таинственной знакомой. Не может быть! Ведь и по возрасту не сходится. Я с ума схожу! Надо позвонить ей! Они подъехали к дому матери Серкана. — Ну, держитесь, господа. Сейчас будет трагикомедия! Эда, ты готова? — К такому трудно подготовиться, но мы же сильные! И смелые! Да, Руслан? Время было обеденное. Сейфи накрывал на стол. — Добрый день всем! Мама, прости, что без предупреждения, но нам очень захотелось поделиться с вами радостью. — О чем ты Серкан! Мой дом — твой дом. Проходите, сейчас будем обедать! Эда, какая ты сегодня эффектная! Прямо с обложки журнала! Скажи, это что, мое платье, я его не узнаю. Как ты это сделала? — Пара штрихов, здравствуйте, госпожа Айдан, знакомьтесь, это Руслан. — Руслан, — протянул руку мальчик — рад познакомиться с вами. — Айдан Болат, и я рада знакомству. — Ну, и славно, все рады, — потирая руки сказал Серкан. — давайте обедать, есть чертовски хочется. — Серкан, чей это милый такой воспитанный мальчуган? Кого-то он мне напоминает. — Наш мама, наш с Эдой сын, мы его сегодня усыновили, прошу любить и жаловать! Госпожа Айдан рухнула на диван, приложив ладони к щекам, произнесла: — Как это? — Вот так, мама. Я был в детском приюте по делам, там случайно познакомился с Русланом, мы подружились. Я предложил Эде усыновить мальчика, уж очень он мне понравился, она согласилась. Вот такая история. — Но вы ведь даже не женаты еще, как это возможно, вам бы не разрешили. — А мы сегодня в 10 часов поженились. зарегистрировали брак в муниципалитете. Можете нас поздравить теперь мы муж и жена. Эда иди ко мне любимая, и сынок, тоже иди. Вот мы теперь семья. Можете нас фотографировать. Быстро сориентировался Сейфи. Он стал снимать их на телефон, улыбался, искал выгодные ракурсы, словом радовался за новоиспеченную семью. — Мама, не хочешь к нам присоединиться? — Да, конечно. — бабушке, такой молодой бабушке, уступили место в центре группы участников. За разговорами и поеданием вкусностей прошел час. — Мама, мы, наверное, пойдем к себе, нам надо Руслану место подготовить. А то так стремительно всё произошло, не успели продумать всё. — Серкан, ты раньше никогда не поступал так спонтанно, для тебя это не характерно совсем — сказала мать. — Все меняется, мама, и я меняюсь. Мы с тобой поговорим как-нибудь. Не переживай, всё хорошо будет. Я счастлив. — Лишь бы вам было хорошо, в этом и мое счастье. — Госпожа Айдан, мне было очень приятно надеть Ваше украшение сегодня, оно меня согревало. — Я рада, Эда, рада, что ты теперь моя невестка, моя дочка, надеюсь, что мы и с Русланом подружимся, пусть он ко мне приходит, пока вы на работе будете. Он же в школу пойдет. Вы уже решили, где он будет учиться? Сколько тебе лет, дружок? — Два дня назад мне исполнилось восемь лет. — Я поговорю с городским отделом образования, может что-нибудь присоветуют недалеко от дома. — Я тоже по своим каналам попробую решить этот вопрос. Все расцеловались. Бабушка потрепала Руслана по голове — Серкан у тебя такие же волосы были у маленького, такой красивый мальчик! Они зашли сначала во флигель, решили, что все обновки разместят пока здесь, в гардеробной у входа. — Ну что, мои хорошие, пошли обследовать дом. Пройдя через переход-оранжерею в дом, Серкан повёл новых и не совсем новых жильцов по комнатам. Показав, где его кабинет, тренажерный зал, ванная. Большая гостиная совмещенная со столовой и кухней, холл и три отдельных комнаты. — Выбирай, сын какая тебе больше по вкусу. Я, наверное, приму решение перестроить дом. Но сначала нам надо изучить друг друга. — — Скажи Руслан, тебе будет некомфортно, если ты пока поживёшь в одной из этих трех комнат, а тем временем мы все втроем позанимаемся планировкой и начнём стройку. Если хочешь, живи пока во флигеле, а мы с мамой в моём кабинете обоснуемся, мы всё равно с ней вместе работаем, так сказать, коллеги. Тебе не страшно будет одному во флигеле спать? — Я не из пугливых! — Тогда так и порешим. И ещё одно. Ты может начнёшь меня русскому языку учить, как тебе роль учителя? — И я хочу, мне тоже интересно — присоединилась Эда. — Тогда давайте завтра и начнём. Каждый день будем по сорок минут заниматься, обещаю, что вы быстро научитесь, у меня своя система. — воодушевился юный преподаватель. — А чего нам до завтра тянуть, можем сегодня и начать. — предложил Серкан. Назначим время — 18 часов, сбор в столовой флигеля. Идет? — Идет. — согласились домочадцы. — Пойдёмте, вещи принесём в спальню. Эда подготовила домашнюю одежду и ночную пижаму Руслану. Они зашли в спальню там всё обговорили. Заодно она взяла всё необходимое для себя и переоделась в домашнюю одежду. В мастерской Руслан восхитился возможностью рисовать, оказалось, что он неплохо рисует. — Этот ноутбук будет твоим, а маме мы купим оборудование помощнее предложил Серкан. — У меня что будет свой компьютер?! — Ну, да надо учится, сейчас без этого никак! — А какие программы здесь установлены, интернет есть и сколько мне разрешено будет на нем заниматься? — Ну завалил вопросами. Установим то, что необходимо, посоветуемся в школе. Но сидеть за компьютером по долгу нельзя. А ты умеешь на нём работать, ты разбираешься в этом? — Еще как! Мне директор разрешал вне программы заниматься. — Чудеса! Скоро дети с пелёнок будут сразу всё знать и уметь. — Так, мужчины, у меня вопрос: что вам на ужин приготовить? — Я бы рыбы поел с салатом. — Я, как папа! Эда с Серканом переглянулись. — Это здорово, что ты назвал меня папой, я очень рад, сынок. Руслан подбежал к Серкану, обнял его и сказал: — мне так всё нравится, но я боюсь, что не смогу быть таким, как вы ждёте, не сможете меня полюбить. — Мы тебя уже полюбили, и не думай, что тебе надо быть каким-то особенным, ты наш сын, этим всё сказано. А теперь у меня предложение. Давайте пару часов отдохнём, а то мама, наверняка подустала, да и я не прочь полежать с книжкой. А ты чем займешься? — Тоже книжку почитаю — Тогда переодевайся, в шкафу я тебе отвела полки и отделение с плечиками, разберёшься. Ванну я тебе показала. Отдыхай, сынок, а мы с папой пойдём, мы будем в кабинете. — Родители, я могу вас так называть, ведь вы меня не рожали? — Конечно! Считай. что это твоё второе рождение, ведь ситуация похожа на то? — Именно так. но я хочу вам сказать, я об этом в машине думал. — — Ведь вы молодые, еще деток будете заводить, вы любите друг друга, это сразу видно, поэтому, я хоть и маленький, но знаю, что вам нужно, как можно больше времени быть друг с другом, и я ничуть не помешаю вам и буду осторожен. Если бы у меня был какой-нибудь телефон, я всегда мог бы вам позвонить, если мне что-то нужно будет сказать. — Да, ты мудрец, парень, а ты знаешь, как с ним обращаться? — Я всем учителям с телефонами помогал. — Иди сюда. Я как-то был во флигеле, гитару вешал, и забыл здесь свой телефон, искал, но безуспешно. Купил новый. Благо все контакты были на ноутбук скопированы. А когда Эда ко мне переехала, и я обустраивал мастерскую, я его нашёл, так что теперь он твой. — Он достал из ящика стола телефон, — а зарядные устройства у меня в каждой комнате разложены и в этой тоже, держи. Новую сим-карту я тебе принесу. — Какой крутой! — Ты там удали всё лишнее, оставь Эду, давай я тебе в контакты свой занесу. — Не надо, ты же владелец. Я найду. — Ну, просто академик!\ — Пойдем, любимая, чуток отдохнём. Эда плюхнулась на кровать, раскинув руки и смотря в потолок улыбалась своему счастью, так стремительно накрывшему её с головой волнующим ароматом любви и тепла. Вошедший в кабинет Серкан в домашней одежде показался ей таким уютным, таким родным и таким хорошо знакомым, что ей представилась вечность, несущая их на крыльях над городами и континентами, над планетами и галактиками, вселенными и…дальше она запуталась — плохой из неё звездочет, нужна квалифицированная помощь. Он сидел на кровати рядом со своей прекрасной женой, такой родной и близкой, что дни, которые они прожили вместе показались ему вечностью… — Серкан! — прервала Эда его мысли — Что, любимая? — А что дальше следует ну там галактики, вселенные… а дальше что? Серкан засмеялся — эко тебя занесло! Зачем это тебе? — Мы сейчас летели с тобой в вечности и пролетали над городами и континентами, над планетами, галактиками, вселенными, а дальше я запуталась, решила обратиться к профессионалу — улыбалась она лукаво. — Любимое мое создание! Ты мудра, как старец и простодушна, как малое дитя … — Я разная… — Я люблю тебя в любой ипостаси. Я буду любить тебя всегда, я буду любить тебя вечно… — он обнимал её, зарывшись в её шелковые волосы, целуя нежно шейку, гладя её и тихо спросил: — ты не откажешь мне в близости, моя жена, моя единственная женщина на все времена, я соскучился по тебе. — Я тоже. Он раздевал ее медленно, любуясь каждым участком её тела обнажая и целуя его мягкими губами, а она, запустив пальцы в его густую гриву рыжих волос откликалась на ласки мужа, покрываясь мурашками вслед за его губами — О! как же он любил эти ответы бархатной кожи на его нежность. Пронзённые взаимным соитием, они лежали в обнимку, шепча разные разности о любви, верности и счастье. Муж и Жена. — Ну как, любимая, кровать сегодня не смотрела на тебя строго, как вчера? — полюбопытствовал он. — Ты знаешь, я вчера ошиблась, она смотрела на меня не строго, а пристально, я ночью об этом думала. — Ты о таком думаешь по ночам? Ну, чистое дитя! А сегодня какой у неё был взгляд? — Ей пришлось меня принять, ведь у нас теперь есть документ. Я твоя законная жена! — Ты ей его показала? — Нет, я его визуализировала! — Придумщица ты моя. Наш сын взрослее тебя. — Ну он же мужчина! Разве ты любил бы меня, если бы я была мужественная и сильная? — А ты такая и есть. — Я притворяюсь. — Так ты меня обманываешь? — Угу, произнесла фея, погружаясь в дремоту. — Спи, моя фея, а я пока почитаю, но веки стали смыкаться, и он тоже погрузился в счастливый сон. Словно по звонку, Серкан проснулся. — Эда уже шесть часов, мы обещали Руслану, просыпайся! Они быстро собрались и поторопились во флигель. Сюрприз накрытого стола привел их в изумление. На столе красовалась запечённая рыба и овощной салат. — Как это случилось, Руслан, ты что ГОТОВИЛ САМ?! — Может это Сейфи принёс? — Нет, это я приготовил. — А ты умеешь? — Где ты научился? — В интернете, там все понятно объясняют! — Ну, и ну! Эда ты видела какое уникальное существо к нам попало! — Ну тут же опасно, духовка и все такое, опасно же. — Мама, но на все есть инструкции, я всё изучил, чтобы не расстроить вас каким –нибудь происшествием. Вы переволновались сегодня, были такие уставшие, я решил вам помочь, ведь я так вас люблю… Они сели на диван, обнялись. Это была семья, она родилась и, как полагается, это был плод любви. Ужин протекал оживленно, блюда получились вкусные (видно рецепт был замечательным). Десерт изъяли из холодильника, так как Сейфи создал неслабый запас для сладкоежки. Убрав все со стола и расцеловав кулинара решили немного прогуляться, а потом приступить к занятиям с новым учителем. — Так, сначала мы сделаем один звонок. — Халиль! Привет, Серкан Болат. — Привет, Серкан, мог бы и не представляться, ты у меня в приоритетных номерах. Какие проблемы? — Мне завтра необходимо купить красивую черную пяти местную машину, надежную, чтобы можно было ездить с ребенком. — Нет проблем, нам поступили новые машины, сейчас проработаем вопрос. А чем тебя твоя машина не устраивает, ей же пять дней отроду, что-то случилось? — Случилось. Только не то, что ты думаешь. Я женился и у нас ребенок восьми лет. Может еще один будет скоро! — А ты разве не был женат на красавице Селин? — Халиль! Я тебе про машину, а ты про мою прошлую жизнь, оно тебе надо! — Ладно, ладно, не кипятись, сейчас сориентируемся, я твой вкус знаю. Во сколько завтра подъедешь? — Ты готовь, а я приеду как освобожусь, пока. Они гуляли по участку, вдоль речки. Руслану очень понравился мостик. — А рыба в речке водится? — Не знаю, вроде плещется какая-то. — А мы будем рыбу с тобой ловить? У тебя снасти есть? — Я не умею и снастей нет. Но, если хочешь, когда за машиной поедем, можем купить, если ты мастак в этом деле. — Меня папа брал с собой на рыбалку. — Значит ты и меня научишь. Будем добывать пропитание, мы ведь мужики, кормильцы, — Серкан обхватил сына и стал его кружить приговаривая: — будем нашу маму рыбкой кормить, а может и на охоту пойдем. Ты, случаем, не охотник? Хотя я думаю, негуманно убивать животных. Потом они вышли в сосновый лес. Он был прекрасен. Просветный на большое расстояние в лучах заходящего солнца окрашивался стволами в какие-то нереальные тона. Даже белки не страшась посетителей леса, ловили на себе его лучи, сновали по стволам сосен. Воздух был свежим, прохладным и семья наслаждалась природой и своим единством. — Знаешь сын, хочу признаться, хотел попросить у тебя отгул, отменить урок языкознания, но устыдился. Пойдем, давай привыкать к дисциплине. — Я такой же, иногда хочется схалтурить, но потом становится стыдно, борюсь с собой. — Эда, я с вас умиляюсь, такая детская непосредственность, но он, ладно, ребёнок, но ты точно его мама. — Но Руслан про тебя говорил, не про меня. — Значит мы все из одной кошёлки! Будем ходить с ней за грибами. Во флигеле они втроём уселись за стол. Руслан принёс с собой одну книгу. — Что за книга? Не похожа на букварь. — спросил Серкан. — Букварь нам не потребуется. Мы будем её читать. — Не зная языка? — Сейчас объясню. Так меня учила мама. — Это исторический роман русского писателя Ивана Ефремова. Называется Таис Афинская. — Не детская книга. — А зачем тебе читать детские книги. Тебе должно быть интересно. Итак, каждая буква имеет своё значение, но она, вплетенная в слово приобретает новый некий смысл, и их может быть множество, Слово, связанное предложением, уточняет значения. Предложение, вплетённое в текст, складывается в образ. Законченный текст, в котором заключена идея или замысел образует законченный образ, рождённый автором. — — Но автор, на самом деле не складывает текст из отдельных слов. Изначальным является образ, он не привязан к какому-либо языку и приобретает форму на следующем этапе. Как композитор улавливает мелодию, а потом записывает ноты, чтобы поделиться своим достоянием с другими. — Поэтому, и мы начнем следовать за автором, соприкоснёмся с образом непосредственно, затем пойдем по его пути, но не сразу, а когда войдем в тему. Образ не сразу может раскрыться полностью. Ухватить нить повествования возможно, потянув за неё. Нитью можно посчитать ту музыку слов, несущих смысл, заложенный в текст. Как человек, услышавший мелодию, но не обладающий нотной грамотой, может напевать её, а обладающий ей может и записать на бумаге ноты. — — Сегодня я прочитаю первую главу на русском, это будет мелодия, но образ первичен. — Эда, — в задумчивости произнес Серкан, — рядом с этим мальцом я чувствую себя идиотом… — Нет, отец, ты очень умный, даже гениальный человек, у тебя очень чувствительное сердце, оно позволяет тебе быть над мыслями, над рассуждениями. — О! Аллах! Дай мне силы понять с чем я имею дело. Эда подошла к мужу со спины, обняла и поцеловав в макушку стала ему почти шептать: — любимый, ты всё поймешь, не зацикливайся на своих знаниях и представлениях, они как гвозди прибивают нас к земле, ведь ты и сам знаешь, что мир не имеет границ, и наши знания даже не крупица этого многообразия. Когда ты играешь… помнишь, как тогда в мастерской в первый день нашего знакомства, разве ты вспоминал нотную грамоту, когда позволил музыке самой литься через тебя. А когда ты создаёшь свои архитектурные шедевры ты разве не улавливаешь образ будущего строения и только потом, зная законы и правила, превращаешь их в эскизы и чертежи. — Давай, сын, делай то, что сочтешь нужным. Спасибо Эда, ты мой путеводитель, люблю тебя. Руслан, а ты читал эту книгу? — Я хотел, но понял, что я еще не дорос для того, чтобы вместить её в свое сознание. Мне не известна любовь, в той мере, чтобы своим касанием расширила возможности. Когда я полюблю девушку, как ты мою маму, мне будут доступны сферы, закрытые пока для меня в силу возраста. — Значит, не познавший любовь не может уразуметь смысла, вложенного в образ. — Я могу только предполагать, улавливать её аромат, но не раскрыть её в полной мере. Я могу о ней только мечтать. — А как же ты будешь нам читать книгу, разве тебе не будет мешать то, что тобой не может быть передано? — Я не передаю образ, я озвучиваю текст, и я не буду её читать вам, вы сами сможете это делать, сначала крупными штрихами, а когда захотите погрузиться глубже, сами без перевода на турецкий начнете познавать отдельные образы, раскладывая их на фрагменты, тогда дело пойдёт быстрее и к частностям, касающемся произношения, написания вы перейдёте, вернее спуститесь на другую ступеньку, но это будет легче, чем взбираться наверх. — Если это сработает, откроем школу инновационного способа изучения иностранного языка. Шучу. — Такой способ доступен только тем, у кого раскрыто сердце, оно руководит сознанием. — Скажи, а мы можем пригласить на занятия некую пару, заинтересованную в нашей общей судьбе. — Ты сам должен это решить, возможные трудности будешь сам преодолевать. Попробуй пройти хоть несколько шагов в этом направлении. Сам почувствуешь. Но для начала, давайте сделаем первый шаг. Начинаем. — Сначала посмотрите на текст, но не старайтесь рассмотреть отдельные слова или буквы, будьте над ними, они живые и смыслы смогут сами войти в сознание, минуя ум, через глаза, зрение. Одновременно я буду читать, и задействуется слух, так как звуки сами по себе, словно музыка, наполняют душу. Так меня учила мама… Итак, первая глава. Эда так и осталась стоять за спиной мужа, опершись ему на плечи.       Глава I ЗЕМЛЯ И ЗВЁЗДЫ       Западный ветер крепчал. Тяжёлые, маслянистые под вечереющим небом волны грохотали, разбиваясь о берег. Неарх с Александром уплыли далеко вперёд, а Птолемей, плававший хуже и более тяжёлый, начал выбиваться из сил, особенно когда Колиадский мыс перестал прикрывать его от ветра. Не смея отдалиться от берега и опасаясь приблизиться к белым взмётам брызг у почерневших камней, он злился на покинувших его друзей. Критянин Неарх, молчаливый и уклончивый, непобедимый пловец, совершенно не боялся бури и мог просто не сообразить, что переплыть Фалеронский залив, от мыса к мысу, опасно для не столь дружных с морем македонцев.       Но Александр и его верный Гефестион-афинянин, оба неистово упрямые, стремясь за Неархом, забыли о затерявшемся в волнах товарище.       «Посейдонов бык» — громадный вал, поднял Птолемея на свои «рога». С его высоты македонец заметил крохотную бухточку, заграждённую изгрызенными морем глыбами. Птолемей перестал бороться и, опустив отяжелевшие плечи, прикрыл руками голову. Он скользнул под волну, моля Зевса-охранителя направить его в проход между скал и не дать ему разбиться.       Вал рассыпался с оглушающим грохотом, и Птолемей распростерся на песке, ослепший, изо всех сил сопротивляясь откату воды. Бык Посейдона выбросил его на песок дальше обычной волны. Птолемей, извиваясь, прополз несколько локтей, осторожно привстал на колени и наконец поднялся, шатаясь и потирая гудевшую голову. Волны, казалось, продолжали колотить его и на земле. Рёбра утёсов, спускавшихся к бухте, шатались в его прозревающих глазах.       Сквозь шум прибоя послышался короткий смешок. Птолемей повернулся так резко, что не устоял и снова очутился на коленях. Смех зазвенел совсем близко.       Перед прояснившимся взглядом Птолемея стояла небольшого роста девушка, очевидно только что вышедшая из воды. Вода ещё стекала по её гладкому, смуглому от загара телу, струилась с массы мокрых иссиня-чёрных волос, заставляя купальщицу склонять голову набок, отжимая рукой вьющиеся пряди.       Птолемей поднялся во весь свой огромный рост, утвердившись на земле, качанье перед глазами исчезло. Он посмотрел в лицо девушке, встретив веселый и смелый взгляд серых, казавшихся синими от моря и неба глаз. Некрашеные, ибо всё искусственное было бы смыто бурными волнами Эгейского моря, чёрные ресницы не опустились и не затрепетали перед горячим, властным взором сына Лага, в свои двадцать четыре года уже известного покорителя женщин Пеллы, столицы Македонии.       Птолемей не мог оторвать взгляда от незнакомки, обладавшей доселе невиданной им привлекательностью. Она, как богиня, возникла из пены и шума моря. Медное лицо, серые глаза и иссиня-чёрные волосы — совсем необыкновенный для афинянки облик поразил Птолемея. Позднее он понял, что медноцветный загар девушки позволил ей не бояться солнца, так пугавшего афинских модниц. Афинянки загорали густо, становясь лилово-бронзовыми этиопками, т. е. опаленными, и потому избегали быть на воздухе неприкрытыми. А эта меднотелая, будто Церцея или одна из легендарных дочерей Миноса с солнечной кровью, стоит перед ним с достоинством жрицы. Нет, не богиня, конечно, и не жрица эта невысокая, совсем юная девушка. В Аттике, как и во всей Элладе, жрицы выбираются из самых рослых светловолосых красавиц. Но её спокойная уверенность и отточенность движений, словно она в храме, а не на пустом берегу, нагая перед ним, будто тоже оставившая всю свою одежду на дальнем мысу Фоонта? Хариты, наделявшие женскую красоту магической привлекательностью, воплощались в девушках небольшого роста… но они составляли вечно неразлучное трио, а здесь была одна. (фрагмент первой главы) Глава была прочитана. Эда, устав стоять, угнездилась у Серкана на коленях, положив голову ему на плечо. — Ну, что семья, давайте по местам дислокации рассредотачиваться. Руслан, тебе помощь нужна? — Нет, я все исследовал. Сначала пойду в душ, проверю после мытья все краны, пижаму мне мама приготовила. Немного почитаю и лягу спать в 10 часов. А во сколько надо встать? Я будильник поставлю. У нас строгая дисциплина была, буду придерживаться, чтобы вы со мной проблем не знали. — Эдакой дисциплине в приюте научили? Особенно мне с кранами понравилось. Завтра выходной, можем встать позже, часов в восемь. Завтрак в девять. Узнаем про машину и поедем покупать себе трамвай или автобус, ведь у нас уже очередь образовалась, да, любимая? — Я очень хочу себе сестрёнку, буду её защищать, чтобы не обижали. Помогать в учёбе. — Обеспечим. Я тоже твоей маме девочку заказал, теперь нас двое, мы сила! Эда с Серканом рассмеялись, поцеловав такого неожиданно идеального сына, пошли в свою «зону дислокации». — Серкан, я в душ. — Хорошо, дорогая, а мне надо сделать звонок, встречаемся в кровати, дождись меня, а то я буду переживать, как там у вас с ней наладились отношения? — Она меня полюбила, мы с ней уже летали по просторам вселенной — смеясь помахала ему рукой жена. — Космонавты, не иначе… Серкан вышел на террасу, набрал номер «Автор». Быстро ответили: — Добрый вечер, Серкан. Как там ваши дела? — И тебе добрый вечер, Лика! С чего начать не знаю. Столько всего произошло… — Давай по порядку. — Даже не пойму очерёдность событий, все так переплетено… Я познакомился с мальчиком в приюте, Русланом зовут, не буду о всяких промежуточных этапах… Мы с Эдой усыновили его, расписались в муниципалитете. Теперь мы муж и жена и у нас восьмилетний рыжий кудрявый сын, мудрый, как седой аксакал, хозяйственный, рыбак и учитель русского языка для своих мамы и папы. Уфф… Все рассказал. — Очень информативно. Я всё поняла, поздравляю со всем сразу, понимая, что это одно, единое, сплетённое в прекрасный узор событие, которому только одно название: Любовь во всех её проявлениях. Я в вас с Эдой не сомневалась. — Ты знала? — Скорее верила, но ведь в жизни всякое бывает… — Ты имеешь отношение к этому мальчугану? Он сказал, что его маму Ликой звали? Она была, как и ты русской. — Совпадение. — Я не верю в совпадения. Опять лукавишь? — Ты рассуждаешь линейно, но миры, сложенные из человеческих судеб, обусловленные множеством параметров, не линейны, а скорее состоят из сложных узоров, переплетённых между собой. Ты скоро это увидишь на примере своей собственной судьбы. — Ты меня пугаешь. — Да ладно! Ты сам такие кульбиты исполняешь, ты не из пугливых. Я тобой горжусь! — Скажи, ты правда веришь в меня? А то я уже сам себя не очень понимаю. Ничего не успеваю продумать, взвесить, как раньше. Так не далеко и до ошибок скатиться, а я не люблю и не привык ошибаться. Одна ошибка тянет за собой цепь событий, которые не просто преодолевать. — Ты говоришь о своей жизни без Любви. Ты не владел этой всепобеждающей силой, которая оттачивает разум, расширяет видение. Познавая её тебе и времени на принятие решений потребуется в разы меньше, скорости увеличатся, а сердце не даст оступиться. Ты уже не тот Серкан, который довольствовался условной жизнью вне работы. Только работа, она согревала твою душу и позволяла чувствовать полёт, но теперь у тебя два крыла, позволь себе подняться в небо, не бойся, ты не один. — Спасибо тебе. Что бы я без тебя делал. — То же, что и сейчас делаешь, я только наблюдатель, с которым ты сверяешь часы. — Ты принижаешь свою роль или опять лукавишь. Ты мне очень помогаешь, я чувствую твоё участие в моей жизни, чувствую твоё внимание и сопереживание, хотя ты и стараешься убедить меня в своей нейтральности. Мне важно знать, что ты рядом, я могу на это надеяться? — Серкан, дорогой, ровно на столько, на сколько ты будешь в этом нуждаться, но в тебе огромная сила, верь в себя! Источник силы в твоем сердце, в твоей Любви к прекрасной женщине, твоей жене, очаровательной звёздной фее. Её любовь к тебе — твоя охранная грамота, береги её. — Ты можешь проделать такой же фокус со временем, чтобы моё отсутствие сейчас не показалось ей долгим, я обещал ей. — Никаких проблем, мы уложились с разговором в пять минут. Звони, не стесняйся! На этом не прощаюсь, а просто ухожу со связи. Он вернулся в кабинет, когда Эда с полотенцем на голове в синей любимой рубашке босыми ножками проследовала к кровати не замечая мужа, расположившегося на диване. Она раскрутила полотенце, распушила волосы и собралась надеть ночную шелковую сорочку. — Не надо, не одевай, хочу прикоснуться к тебе всем телом, оно скучает. — Ой! Серкан, я тебя не заметила, думала ты ещё разговариваешь по телефону, а кому ты звонил? — Я на пять минут в душ и не смей заснуть, у меня на тебя планы, про разговор по телефону расскажу кое-что. Жди меня, я скоро. Эда включила музыку, вставив наушники в ушки, свободная от одежды, стала кружиться в медленном танце, с улыбкой на лице с закрытыми глазами, отдаваясь мелодии, скользила с поднятыми над головой руками со сложенными в замок пальцами, выписывая своим станом затейливые спирали. Увлекшись, она забылась во времени, наслаждаясь движением. Блаженство, явно присутствуя на её лице, окутывало и её молодое гибкое тело. Она излучала счастье. Серкан, торопившийся к жене, чтобы не дать ей погрузиться в сон, неожиданно застал танцующей свою фею. Только ему, её единственному мужчине было доступно это зрелище. Он не слышал музыки, но девушка, словно арфа звучала. Так выглядит счастье — думал он, застыв на пороге. Скинув с себя полотенце, осторожно обняв девушку, прижав её к себе, присоединился к танцу, покачиваясь в унисон с её движениями. Она, легко вздрогнув от прикосновения, не раскрыла глаз, только опустила руки на его крепкую шею, и они слились в поцелуе, дарующем ощущение полного единства двух, наполненных до краев уже новым чувством. Оно было сродни чувствам, прошедших трудный перевал горноспасателей, вынесших из плена одиночества хрупкую жизнь маленького мальчика. Они приняли в свои сердца его сердце, став союзом трёх, триединством, как одно целое. Они не думали об этом, они просто стали этим, и это стало их единой новой сутью. Она, не размыкая глаз, подчинилась сильным рукам мужа, понесшим её, законную жену, на супружеское ложе. Она, приняла его в себя, такого родного и любимого и Он, наполняя своей плотью, вознес ее на новое седьмое небо. Так они познавали новые высоты небес и друг друга, это была их новая жизнь. Эда улеглась на грудь мужа, а он свободной рукой выписывал на её спине какие- то буквы, она пытаясь разобрать их, погрузилась в негу. Э — Серкан, — неожиданно услышал он — я вижу, правда смутно, море, слышу его шум, оно неспокойно С — и в нем четверо пловцов, один отстает, видно, ему трудно плыть Э — он отчаянно сопротивляется волнам С — смотри, его накрывает огромный вал, он не спасется! Э — его выбросило на берег, он жив, еле жив… С — встал, какой он мощный — тело воина, он обнажен Э — он измотан, опять упал… смотри, к нему подходит девушка, улыбается, скорее смеется С — очень красивая девушка… Э — красивее меня? С — красивее тебя, любимая, не может быть никого. Э — они о чем-то разговаривают, её зовут Таис, а его Птолемей С — Эда, ты понимаешь, что мы видим одно и тоже и это «Таис Афинская», что нам читал Руслан! Неужели это возможно? А как ты поняла, что это Таис и Птолемей, ты их слышишь? Я ничего не слышу… Э — нет, я не слышу, но как-то поняла. Они наблюдали за героями. Видение иногда затуманивалось, тогда они обменивались между собой. Так, они досмотрели главу, проводив Птолемея и оставив Таис долго смотрящую вслед, когда тот уже давно скрылся за дальним домом. — Эда, у меня такое чувство, что я незаметно сошел с ума и все, жалея меня, делают вид, что всё в порядке. Что скажешь? Как ты это всё воспринимаешь? — Не знаю, Серкан, я тоже в смятении, но я доверяю жизни, а то, что я чего-то не понимаю в этот момент, в следующий оказывается весьма обыденным. Давай отдадимся этой ситуации не препятствуя процессу, может мы будем удивлены. Руслан необычный мальчик, он много рассказывал о своей маме, мне казалось это преувеличением тоскующего ребёнка. Когда же я познакомилась с ним ближе, сама себе показалась примитивным карандашом в сравнении с компьютером. Видно, его мама, зная его и свою судьбу готовила его какими-то неизвестными нам методами. Мы так многого не знаем, да и не можем всего знать, но если этот мальчик сейчас с нами и только потому, что мы его полюбили, а не из каких-то иных побуждений, давай будем искренними в нашей любви. Тогда, я думаю, всё сложится так, как предуказано, не волнуйся. И потом, разве не чудо, то, что произошло с нами, и мы счастливы и не ищем иной подоплеки, ничего, кроме любви, мы её нашли. Вернее, это она нас нашла. — Ты, мой мудрец. Согласен с тобой, просто мне приходится ломать свой хребет, но не тогда, когда случается что-то из ряда вон выходящее, а тогда, когда я начинаю об этом думать. И у меня трещат кости, они, очевидно не очень принимают меня сегодняшнего. — Главное, чтобы мы с сыном тебя принимали любого, ведь мы так тебя любим! Ты бы видел с каким восхищением он смотрит на тебя. Ты его герой! И мой! Они заснули. Пятый день новой жизни Утро прозвучало звоном будильника. — Уже пора вставать? — пробормотала Эда. — Поспи ещё. Начинался уже пятый день новой жизни