To begin again

      Пейзажи за окном меняются слишком быстро, поэтому, прислонив голову к окну, я стараюсь заснуть. Правда, держать в руках Гарри, именно так теперь зовут фикус, не очень удобно, потому что ладони постоянно потеют от волнения и норовят выпустить горшок, ну, да ладно. Не сказать, что получается провалиться в сон, скорее задремать. В какой-то момент я жмурюсь от удара головой о стекло и сажусь в нормальное положение. Надеюсь, от этого состояние этого тела не станет хуже, все же сотрясение было… К удивлению, Гарри на месте, а не где-то в ногах. За окном раскидывается темный лес, а голубое небо укрыто серыми густыми облаками. — Вы меня, случаем, не закапывать везете? — усмехаюсь, но видя раздраженный взгляд мистера Крюка, тут же затыкаюсь и больше не пытаюсь заговорить. Видимо, все-таки убивать. — Нам осталось минут десять, потерпи, пожалуйста. Фыркаю и сжимаю сильнее Гарри. Как таких людей вообще берут на работу с детьми. А ведь я веду себя, как паинька! Отворачиваюсь вновь к окну, стараясь разглядеть хоть что-то интересное. Табличка «Добро пожаловать в Форкс» радует меня как никогда. Все же правильным решением было вздремнуть, время быстро пролетело. Проезжая по улицам, понимаю, что, скорее всего, о хороших магазинах придется забыть. Слишком уж маленький город. Машина останавливается около двухэтажного дома, что ничем не отличается от остальных в этом месте. — Ты будешь ходить в местную школу, мы позаботились о документах, и они уже приняли тебя, хоть и с большим трудом, — мистер Крюк отстегивает ремень и оборачивается ко мне, — Постарайся не действовать на нервы бабушке, как ты делала это с родителями. В удивлении приподнимаю брови, я, если честно, в шоке, этот мистер Крюк точно знал Кэтрин до этого. Что же она или ее семья такого натворили, раз ими уже интересовались органы опеки. — Постараюсь, — настороженно выдавливаю из себя и дергаю за ручку двери. Открылась. А здесь прохладнее нежели в Такоме. Так даже лучше. Вижу, как в окнах дома мелькает силуэт, а мистер Крюк уже стучится в дверь. Он явно хочет спихнуть меня побыстрее. Амалия вылезает и встает рядом, приглаживая короткие блондинистые волосы. Замечаю, как дверь открывается и выходит пожилая женщина. А она выглядит довольно милой. Решаю оглядеться по сторонам и не замечаю ничего удивительного. Лишь дома, остановка в нескольких минутах ходьбы и магазинчик, от которого видна только вывеска. — Кэтрин, подойди! — слышу недовольный голос мистера Крюка и цокаю языком, направляясь к ним. Подойдя к самому входу, уже могу разглядеть эту женщину. Невысокая, с длинными седыми волосами и добрыми бледно-голубыми глазами. Взгляд тут же цепляется за объемную темную родинку под губой. Стараюсь не смотреть на нее, чтобы не смущать эту бабулю. — Это твоя бабушка — миссис Адамс, а также по совместительству опекун, я передал ей все документы, а также бумаги, что тебе понадобятся для школы, — мужчина тараторит так быстро, что я просто не успеваю улавливать суть, — Я загляну к вам через месяц, но если возникнут проблемы, вы смело можете звонить мне в любое время. Понимаю, что мужчина вновь разговаривает только с миссис Адамс, так как весь обзор неожиданно перекрывает его спина. Агх! Разворачиваюсь и иду за своими вещами, пиная маленький камушек. Еле вытаскиваю чемодан из багажника, чуть не уронив при этом его в лужу, но облегченно выдыхаю, когда колесики касаются земли. Захватываю пакеты, и на время кладу Гарри к вещам. — Спасибо вам, до свидания, — да, может, я спешу с прощаниями, но мне уже хочется зайти в дом и сходить в туалет, уж извините. Ручки пакетов неприятно пережимают кисть, но решаю потерпеть, немного ведь пройти. — До свидания, Кэтрин, — женщина машет рукой, слегка улыбаясь. — Могла бы подождать меня, — мы сталкиваемся на узкой бетонной дорожке, мужчина выхватывает чемодан, который от рывка проезжает по моей ноге. Черт, да этот Крюк специально! Гневно сверлю его спину взглядом, желая, чтоб этот мужчина, как минимум споткнулся. Выдыхаю и перехватываю пакеты нормально. Спокойствие, только спокойствие. Через пару минут, когда Крюк, уже никакой не мистер, говорит в очередной раз что-то женщине и, попрощавшись, уезжает вместе с Амалией, мы наконец можем зайти в дом. Свобода, слава богу! Даже дышать легче стало. — Надеюсь, тебе у меня понравится! — женщина шире открывает дверь, и только сейчас я чувствую прекрасный аромат выпечки. В животе бурчит, отчего на лице появляется неловкая улыбка. Да уж, завтрак из печенья и йогурта так себе по сытости. — Сейчас накормим тебя, не беспокойся, — в глазах бабули играют задорные искорки, мне становится спокойнее. Кажется, не все так плохо. — Эм, извините, — я поднимаю чемодан на пару секунд, чтобы преодолеть порог, — Есть ли какая-нибудь тряпочка ненужная, чтобы колеса протереть? Нехорошо будет по чистому полу-то… Кажется, в этот момент для женщины я стала ангелом, нужно было видеть тот благодарный взгляд. А я просто не хочу потом мыть полы, уж слишком устала за сегодня. Да и впечатление о себе портить не хочется. Как только в мои руки попадает тряпочка, быстро протираю колесики и все, что оказывается грязным, а после стягиваю с себя кеды. — Твоя комната на втором этаже, там дверь открыта, так что сразу поймешь, — бабуля указывает на лестницу, на что я киваю и аккуратно, стараюсь везти чемодан, — Ты уж извини, но я пока помочь не смогу. Спина у меня… — Не беспокойтесь, я подниму вещи и спущусь к вам. Сказать-то я сказала, а вот поднять чемодан оказалось проблемой еще той. Сначала я пыталась подталкивать его снизу, потом подниматься наравне, в итоге, тащила его за собой, стараясь при этом не сигануть вниз, и молясь, чтоб швы не разошлись, а то я парочку раз задела их ручкой. Захожу и сразу обращаю внимание на цвет стен. Нежный бежевый — шикарно! Да и мебель по цвету подходит, все светлое: шкаф, стол, стул, кровать. Да, все не такое уж и новое, но вполне приемлемое. Хотя бы не на вокзале живу. Подхожу к окну и охаю от вида: еле заметный невысокий забор в метрах десяти от здания, на пути к нему растут несколько высоких деревьев, что совсем не мешают дневному свету проникать в мою комнату, внизу под окнами растут ухоженные кусты, которые до сих пор продолжают цвести. Эх, какая тишина и благодать. — Забудем про комаров и мух, — разворачиваюсь к выходу и иду за пакетами. Спускаясь по лестнице, чуть не поскальзываюсь, но успеваю схватиться за перила. Вот это я сейчас, конечно, адреналина словила. — Кэтрин, у тебя все хорошо? — доносится откуда-то снизу, а я лишь сильнее вцепляюсь в поручни и продолжаю спуск. — Да, все отлично, одна минута и бегу к вам, — хватаю пакеты и спешу наверх. Живот уже начинает побаливать, и я стискиваю зубы. Мне срочно нужно в туалет. Возвращаясь вниз, замечаю картины на стенах. Неужто она сама все это нарисовала? Озеро, цветы, дом в чаще леса. Очень красиво. У меня практически никогда не получались пейзажи раньше. Оглядываюсь в поисках туалетной комнаты и нахожу ее за лестницей. Отлично, мне не привыкать к одному туалету на весь дом. Делаю все дела, мою руки с мылом, от запаха которого хочется еще больше есть. Ананасовый ароматизатор делает свое дело, и у меня вновь бурлит в животе. Стараюсь лишний раз не смотреть в зеркало, чтобы не напоминать себе, кем я сейчас являюсь. Чтобы попасть на кухню, прохожу через зал. Кажется, она спит здесь, так как на столике лежат таблетки и очки, а на одном из кресел аккуратно сложены подушка с одеялом и постельное белье. А чья тогда вторая комната наверху? Решаю, что задам этот вопрос, когда будет удачный момент. Кухня не кажется чем-то примечательным, ничего необычного: стол, стулья, холодильник и кухонный гарнитур. Ах да, еще люстра, которая висит прямо над серединой стола. — Вау, это пицца? — неловко, но наверное, надо привыкать. Сажусь и гляжу на миску с нарезанными квадратными кусочками. Выглядит аппетитно, сто лет пиццу домашнюю не ела. — Да, я не знаю, что едят современные подростки, поэтому посоветовалась с официанткой из кафе неподалеку, — женщина наливает апельсиновый сок и ставит его рядом со мной. Господи, да я точно в Америке. — О, здорово, спасибо большое, — тянусь за первым кусочком, кусаю и прикрываю глаза от удовольствия. Очень вкусно, особенно когда до жути хочешь есть, — Это превосходно, миссис Адамс! Женщина садится напротив и откидывает весьма плотную косу за спину. Как ей удалось сохранить такие густые волосы к старости? Она аккуратно берет кусочек и чему-то кивает, хмуря брови. — Не обращайся ко мне «миссис Адамс», будет лучше, если «бабушка» или, на крайний случай, Дора. Мы не виделись около 10 лет, так что я не удивлена твоему обращению. Я лишь неловко киваю и беру еще один кусок. Благо, в английском одно слово означает и «ты», и «вы», поэтому не парюсь насчет обращения. В уме пока что буду обращаться на «вы», а то все же малознакомый мне человек. — А почему мы давно не виделись? – она явно прекрасно осведомлена о моей ситуации, так что подобные вопросы не покажутся странными. — Ох, это долгая история, — она вытирает губы салфеткой, — Мой сын встретил и полюбил твою мать, пока находился на заработках в Сиэтле. Ты уж извини, не хочу создавать о ней плохие впечатления, но она была своевольной и любящей погулять женщиной. Спустя полгода они поженились, у них родилась ты. На тот момент они уже перебрались в Такому. Женщина не обращала на меня внимания, лишь грустно следила, как за окном начинается дождь. — Элеонора, так звали твою мать, все больше влияла на Ричарда, и, в итоге, он практически перестал общаться со мной, лишь поздравлял на праздники или просил приехать на время к вам. Я поджимаю губы, так как вижу на ее глазах слезы. — Простите, пожалуйста. Сама до конца не осознаю, за что все же прошу прощения, но мне неудобно. А еще очень жаль ее. — Ты не виновата, Кэтрин, — она выдавливает из себя улыбку и продолжает рассказ, — Я видела тебя всего раза три. Всегда приезжала сама посидеть с тобой, а в последний раз тебя отправили сюда на две недели летом лет 10 назад. Тебе очень понравилось здесь, ты даже сдружилась с какой-то приезжей девочкой. Видимо, радостные отзывы о Форксе разозлили Элеонору, мы с ней сильно тогда разругались, и дальше общение с тобой и моим сыном вовсе сошло на нет. Дора стала поспешно вытирать салфеткой слезы, одновременно подталкивая ко мне пиццу. Я столько точно не съем. Отрицательно мотаю головой и делаю глоток сока. Если мать Кэтрин была такой стервой, возможно, поэтому девушка вела себя ненадлежащим образом. — Я вижу, что вы хорошая женщина, и очень сожалею, что моя… — делаю паузу, чтобы набраться смелости для этого слова, — Моя мать так поступила. Встаю, так как не могу усидеть на месте, быстро ополаскиваю руки ледяной водой и подхожу к женщине, чтобы ее обнять. Она с радостью прижимает меня к себе, отчего начинает казаться, что я тоже теперь буду пахнуть сладкими духами. Она отпускает меня и оглядывает с ног до головы. Опускаю взгляд, так как смущение накрывает меня с головой. Не люблю когда меня пристально и так близко рассматривают. — Ты очень похожа на моего сына, — женщина отпускает мои плечи, а я наконец могу спокойно выдохнуть. Сажусь на свой стул, чувствуя, что живот уже набит до отвала, поэтому лишь допиваю сок. — Покажете потом фотографии? — Да, конечно.       Потихоньку темнеет. С Дорой, пока что я даже не пытаюсь и не хочу называть ее бабушкой, мы договорились, что завтра я вместе с ней пойду в библиотеку. Оказывается, она там работает. Что же, это все лучше, чем сидеть дома и ждать понедельника. Сейчас, сидя около шкафа, стараюсь как можно аккуратнее разложить вещи. Все же уборка хорошо помогает забить на переживания. Достаю последнюю рубашку и понимаю, что о верхней одежде я не подумала. — Твою ж! — вешаю рубашку в шкаф и уже тяну руку, чтобы достать телефон и загуглить погоду на месяц, но останавливаю себя. Поискать решила, ага. В телефоне. Ну, попробуй в этой раскладушке что-то найти. Зачесываю волосы рукой назад и прикрываю глаза. Почему именно прошлое? Может, я в будущем хотела побывать. Еще больше меня разочаровывает ноутбук, ведь как только я его включаю, приходит осознание, что в этом доме нет Интернета. Чувствую, меня ждет веселая жизнь с книгами. Подхожу к окну и с жадностью вдыхаю запах дождя. Тихо, лишь капли стучат о крышу и окна. Я не привыкла к жизни без шума машин. Раньше я жила около дороги, плюс, там еще были трамвайные пути, так что о такой тишине можно было только мечтать. Провожу пальцем по земле цветка, что теперь красуется на широком подоконнике, и выливаю туда воду, которую не успела допить. Все же запивать все соком мне непривычно, поэтому принесла с собой воды. Делать откровенно нечего и теперь я точно понимаю, насколько наше поколение зависимо не только от техники, но и Интернета. — Да здравствует Бредбери со своими «451 градусом по Фаренгейту»! — заваливаюсь на полутороспальную кровать, что слегка поскрипывает, и зажигаю светильник над головой. Что же, все лучше, чем залипание в пустоту. «451° по Фаренгейту — температура, при которой книжные страницы воспламеняются и сгорают дотла…» Лежа на боку, открываю тяжелые веки и моргаю несколько раз, не понимая, где нахожусь. Точно, Форкс. Город, который станет популярным после книг Стефани Майер, угораздило же. Прикрываю глаза и даю себе пару минут, чтобы окончательно проснуться, но сажусь, осознавая, что, возможно, опаздываю. За окном только начинает светать, но на всякий случай проверяю время — 6.40 a.m. Отлично. Натягиваю майку и шорты, ведь привыкла спать в одних трусах. — О, да ты ранняя пташка? Спускаюсь и прищуриваюсь от света из зала, параллельно оглядывая Дору с ног до головы. Она одета в спортивный костюм и явно намеревается куда-то идти. Только не говорите, что эта женщина бегает по утрам. — А куда вы? — Я увлекаюсь скандинавской ходьбой, — она указывает на лыжные палки около входа, а я вспоминаю, как вчера, чуть не уронила их, — Спорт — это жизнь. Лишь усмехаюсь в надежде, что она не заставит меня заниматься чем-то подобным. Не люблю спорт. — Вы надолго? — облокачиваюсь о стену и наблюдаю, как она начинает обуваться. — На часик, если захочешь поесть, там, в холодильнике, осталась пицца, — Дора берет палки и, помахав мне рукой, выходит на улицу. Не запираю дверь, так как вряд ли воришки орудуют по утрам. Захожу в ванну и направляюсь прямиком в душ, давненько я не мылась нормально. В больнице я боялась даже наступать в поддон босиком, страшась подцепить какую-то заразу. Горячая вода приятно обжигает тело, отчего бледная кожа становится красной. Поднимаю голову к потолку и выдыхаю, кажется, пока что все нормально. Тело все еще не ощущается родным, и в отражении я вижу абсолютно чужого человека, но постепенно приходит осознание, что моего бывшего тела просто-напросто не существует. Оно умерло. Как и я сама. Непроизвольно понимаю, что обнимаю саму себя с такой силой, что даже от коротких ногтей остаются следы. Я должна принять это. Начинает немного подташнивать, нужно заканчивать с водными процедурами. Быстро мою тело и голову, обтираюсь, чищу зубы и выхожу, завернувшись в полотенце. Кстати, последнее мне выделила Дора, так как это еще одна вещь, о которой я забыла. Определенно нужно будет сходить в магазин. Дергаюсь, так как слышу позади грохот. Вот черт! Захожу обратно в ванную и ставлю шампунь на место. А теперь быстро наверх, пока еще что-нибудь не упало. — Надеюсь, скоро высохнут, — стараюсь тереть так, чтоб полотенце как можно больше впитало влаги с волос. Фен бы сейчас пригодился, но рыться в чужих вещах я не планирую. Еще бы швы обработать, но я понятия не имею, где аптечка, сделаю это вечером. Надеваю сразу те вещи, в которых пойду в библиотеку, а именно красный вязаный свитер, что оканчивается ровно там, где начинаются джинсы, что я надевала вчера, и простые белые носки. — Кэтрин, я вернулась! Ты уже завтракала? — слышу приглушенный дверью голос Доры и направляюсь вниз. Телефон с собой брать бессмысленно, поэтому, можно сказать, что я уже готова выходить. — Нет, но как раз собираюсь, — держусь за перила и аккуратно ступаю по скользкой лестнице, вчерашнего опыта мне хватило. — Тогда иди, разогревай, а я пока переоденусь. Ускоряю шаг, не зная конкретно отчего: с одной стороны не хочется смущать Дору, а с другой, видеть ее голой. Открываю холодильник и окидываю взглядом все его пространство — не густо. Достаю вчерашнюю пиццу и прямо в миске засовываю в микроволновку. Параллельно ставлю чайник, так как не представляю себе утро без чая. Еще бы сладкого, но, кажется, Дора не слишком его жалует. После писка достаю разогретую еду и вдыхаю аромат, по-прежнему прекрасно! Спустя пару минут входит Дора и с любопытством глядит, как я разливаю чай. Собственно, в этом нет ничего сверхъестественного, просто заливаю пакетики кипятком. Ставлю одну чашку напротив нее, а сама сажусь на «свое» место, правда, чуть не пролив часть напитка на себя. — А мы во сколько пойдем? — откусываю кусок и ощущаю, как ломтик колбасы остался на губе. Тело меняется, а неловкость остается, ничего не скажешь. Женщина поворачивает голову к настенным часам, а после вновь смотрит на меня, делая глоток чая. — Сейчас поедим да пойдем. Библиотека открывается в 10, но еще надо будет подготовиться к открытию, так что время будет. Лишь киваю и беру еще один кусок. Надеюсь, библиотека меня не разочарует.       Утренний Форкс встречает нас прохладой и пасмурным небом. По совету Доры беру зонт и выхожу за калитку в ожидании женщины. Неуютно, чувствую себя не на своем месте, все же стены дома хоть как-то защищали меня от этого мира. Еще и эти взгляды прохожих… Они будто знают, что я пришла из другого мира. Такие настороженные, но в то же время заинтересованные. Наверняка растреплются о том, что в этом городке появилась новенькая. — Ну, что, идем. Заодно проведу тебе экскурсию, — женщина неожиданно вырывает меня из собственных мыслей, хватая под локоть, отчего меня немного тянет вниз. Все же я немного повыше нее буду. Старушка что-то щебечет о соседях, называя каждого по имени и указывая на дом, но в голове ничего не откладывается. Оно и не нужно. Киваю, когда мы проходим мимо маленького магазина, и делаю себе заметку, что обязательно зайду сюда в ближайшие дни. Мне нужна доза сахара. — Я же могу завтра прогуляться по местным магазинам? — на самом деле в голове есть страх, что теперь я должна везде ходить с ней. Тем более, у меня даже ключей от дома нет. А если брать в расчет еще «лестные» слова Крюка обо мне, Дора вполне может установить мне домашний арест или что-то типа того. — Ох, конечно, Кэтрин. Но я надеюсь на твою благоразумность, мистер Крюк поведал мне о твоих выходках в Такоме, — женщина останавливается, и мне приходится тоже затормозить, — Ты можешь ходить куда угодно, гулять, но все в пределах разумного. Натягиваю улыбку и киваю. — В моей памяти пусто, так что даже о тех проступках я ничего не знаю. Но не беспокойтесь, я и не подумаю делать что-либо противозаконное. Дора качает головой и тянет меня вперед, продолжая показывать то на памятники, то на магазины, то на дома знакомых. Спина немного устает от нагиба, так что я рада, что нам осталось совсем немного. Минут через пятнадцать мы останавливаемся около небольшого здания зеленого цвета. — А вот, собственно, и библиотека. Если бы мы пошли направо от нашего дома, то там спустя еще пару поворотов была бы твоя школа. Только до нее идти около получаса, а то и больше. Дора открывает дверь ключом и пропускает меня вовнутрь. Знакомый запах старых книг тут же ударяет в нос, от чего я чихаю. Боже, надеюсь, у этого тела нет аллергии на пыль. Прохожу вглубь и понимаю, что тут всего три крохотных зала и, кажется, комнатка для работников. В первом, это тот, в который попадаешь сразу, лишь зайдя в здание, находится фантастика, во втором — в основном классика, женские романы и детективы. Провожу пальцем по корешкам, проходя мимо, и обнаруживаю несколько компьютеров. Так, тут ведь должен быть Интернет, верно? Спрошу потом у Доры, можно ли позаниматься. В третьем зале находится много столов со стульями, а также книги по бизнесу, психологии, домоводству. Развлекательная литература, все понятно. Взгляд цепляется за «Книги на иностранных языках» и я тут же подхожу к полке, что выделена под небольшое количество книг. Однако набор произведений разочаровывает. Ну, да, было бы странно обнаружить здесь произведения русских авторов. Возвращаюсь к Доре, которая что-то усердно отмечает, периодически поглядывая на две стопки книг. — Могу я чем-то помочь? — скитаться без дела все равно скучно, а читать не хочется, мне и Бредбери вчера хватило. Она поднимает указательный палец, и я отхожу назад, чтобы не стоять у человека над душой. Смотрю через окно двери на проезжающие мимо машины и не перестаю удивляться их количеству. Слишком мало, слишком непривычно. — Кэтрин, не могла бы ты расставить вот эти книги, я написала тебе список, куда что надо поставить, — она указывает на стопки перед собой, а после достает какой-то листок и протягивает мне, — И, если не сложно, обзвони людей, кто задолжал книгу. Их номера на обратной стороне. — Хорошо, выбью из них все, что смогу! — тушуюсь, так как вижу взгляд Доры. Чувствую, с моими шутками и в школе будет туго, — А где телефон? Она указывает на подсобку и погружается мыслями в какие-то бланки. Решаю, что сначала разнесу книги, а потом уж буду звонить. Видимо, люди этого городка предпочитают детективы, так как большая часть книг была именно с этого стеллажа. Иногда приходится силком впихивать, но я справляюсь. Ставлю Кинга на место и слышу, как звенит колокольчик при входной двери. С интересом выглядываю и замечаю полицейского. Ничего же не произошло? Они о чем-то говорят, и я подхожу ближе, чтобы расслышать, все же интересно, тем более он так активно жестикулирует. А, мнение о прочитанной книге, понятно. Ладно, тут больше делать нечего, надо бы разобраться с должниками. Крик вырывается непроизвольно, черт, напугал, даже не заметила, как он тут оказался. Маленький пучеглазый мальчик смеется надо мной и бежит к мужчине. Так он не один пришел. Ясно. Поправляю волосы и выхожу в первый зал, полицейский удивленно на меня поглядывает, слушая мальчика, шепчущего что-то ему на ухо. — Здравствуйте, — оттягиваю вниз свитер и стараюсь пройти как можно быстрее в подсобку, и, к большому сожалению, получаю по лбу дверью от Доры. — О, Господи. Я тебя несильно? Она обеспокоенно пытается разглядеть мой лоб, который я потираю в надежде, что боль скоро утихнет. — Все нормально, я пойду вымогать книги, — вновь шучу и быстро проскальзываю в проем двери. Как только она закрывается, слышу, как Дора рассказывает о том, что теперь я буду жить с ней. Покачиваю головой, а после нахожу телефон. Стационарный проводной. Аккуратно беру трубку и прикладываю к уху, осталось вспомнить последовательность действий, точно помню, что в детстве набирала через решетку или звездочку. Или же все-таки нет? Набираю номер и случайно нажимаю два раза не на ту клавишу. Где кнопка стереть? Кладу трубку и на всякий случай нажимаю на «off». Упс, кажется, я его совсем выключила. Руки начинают потеть, а сердце стучать быстрее. Ладно, попытаемся еще раз. Со второго раза получается услышать гудки в трубке, и я начинаю обзвон. Спустя пять номеров откидываюсь на спинку стула и выдыхаю от полученной информации. Почему-то каждый считает своим долгом спросить, кто я и откуда, а после пообещать обязательно зайти в гости к Доре или же прийти в библиотеку. Не город, а деревня, честное слово. Надо бы сделать перерыв. На улице ничего не изменилось, все так же пасмурно, хотя ветер стал посильнее, но, возможно, это я просто стою на сквозняке. Слишком тихо, слишком спокойно, не хватает привычных сирен скорых и гула рельс, а так же подростков, постоянно выпускающих ароматный дым. Тут все по-другому. Ладно, немного проветрилась и хватит. Возвращаясь в библиотеку, совершаю еще десять звонков и перекусываю пиццей, что взяла из дома. Я бы сходила в какую-нибудь кафешку, но, пожалуй, в другой раз займусь этим. Вытираю рот и руки влажной салфеткой, что пахнет спиртом, а после направляюсь к компьютерам. Вообще, надо бы проверить кое-что. Благо это создание человечества не вызывает у меня никаких проблем, нежели телефон, но скорость Интернета, конечно, разочаровывает. Спустя пару минут на экране появляются картинки с содержанием текста на русском языке, и я закусываю нижнюю губу, предвкушая результат. — Вау, — вырывается, когда я спокойно могу понять текст на своем родном языке. Только вот выговорить получается совсем не то, что я хочу сказать. Это тело определенно никогда не говорило на русском. Оставшееся время я помогаю Доре с мелкими делами, параллельно шепча слова, которые только могут прийти в голову. Акцент ужасный, но это исправимо. А также очень трудно думать на родном языке, мозг автоматически переводит на английский. Но все равно улыбаюсь, так как это пробуждает что-то приятное и теплое, мышцы и язык уже начинают побаливать, но я продолжаю тренироваться. Никогда не думала, что буду так рада русскому языку.