Загадка тауматургии

      Сэмюэль замер испуганным зверьком перед хищником. Дышал медленно и отрывисто, по лбу стекали капли пота, сердце бешено стучало в груди.       Гисли сдала его? Рассказала старухе о побеге?       Взгляд пополз на фигуру продавщицы и рывком прыгнул на Фрею. Нельзя отводить глаза. Нельзя давать подсказки.       Он нервно сглотнул. Рано делать выводы.       — Судя по поведению Джеймса, ты нужен ему, — заключила старуха. — Вокруг дома постоянно пролетают феи. Тупые животные.       — Вы сказали, что из-за меня Джеймс не перейдет черту? — вспомнил Сэмюэль слова Фреи на собрании.       — Явный блеф, — раздраженно отмахнулась она. — Поверит только пустоголовый. И он поверил. Если Почтенная не разболтает лишнего, мы в безопасности. Теперь твоя роль.       Фрея ткнула костлявым пальцем в его сторону.       — Во-первых, ты сдерживаешь этого изврата от непоправимого. Ни Алекс, ни Максвелл, ни я ничего не знаем о вестниках. Мы беззащитны перед совершенным оружием. Но не ты. Обреченные понимают их, знают о мерах противодействия и защите. Пока Джеймс видит в тебе опытного обреченного, столица может спать спокойно.       Старуха поднесла палец к подбородку и замолчала. Сэмюэль воспользовался передышкой, метнул взгляд на Гисли.       Девушка не показывала чувств, медленно качалась на кресле и выглядела скучающей. Она смотрела прямо в стену. Трещины и неровности каменного полотна волновали Гисли больше разговора.       — Во-вторых, — продолжила старуха. — Ты явная цель. Джеймс стремится завладеть тобой и твоей подругой. Почтенная — не просто титул. Это целая история, шрам на лице Сцены.       — Извините, — поднял руку Сэмюэль. Фрея знала о его неопытности. Молча выслушивать ее и играть «мудрого» практика не было смысла. Старуха щедро делилась знаниями, и он попытал удачу. — Что значит «Почтенная»?       Старуха поморщилась. Морщины на бледном лице сжались и углубились. Они стали похожи на рытвины.       — Что ты знаешь про катастрофу Забвения?       — Почти ничего, — честно ответил он. — Событие, которое уничтожило Прародителей-Всего.       — До этого «события» была эпоха Пробуждения. Летописи описывают ее, как пик цивилизации Прародителей-Всего. Своя культура, свои традиции, свой язык. Никогда не задумывался, как люди прочитали древние письмена на неизвестном языке?       Сэмюэль покачал головой.       — Безмозглый кретин! — плюнула Фрея. — Почтенные научили людей языку Прародителей-Всего. Они жили в эпоху Пробуждения и воочию видели наших создателей. Почти все Почтенные разорвали собственные души. Остались единицы. Твоя подруга — одна из них. Одна из древних фей.       Он нервно сглотнул. Услышанное делало Амелию опаснее в глазах Сэмюэля. Фея, которая хранила тайны Прародителей-Всего и наблюдала за их гибелью. По телу пробежали мурашки.       — Поистине говорят. Нет греха ужаснее, чем невежество. Нас спасает нелюдимость фей. Они одиночки по натуре и редко общаются с представителями своего вида.       — Почему? — спросил Сэмюэль и уточнил: — Почему спасает?       — Почтенная не узнает точные соотношения для своей душонки. Спросить у Джеймса тоже не может. Тогда изврат поймет, что она не связана, и объявит охоту. Его разум расшатан, но мозги на месте. Любой дурак понимает опасность несвязанной феи.       На последнем предложении Фрея посмотрела на него.       Слишком явное подстрекание. Фрея играла на нервах, как на арфе, выводила из себя и внимательно следила за поведением. Сэмюэль понял намек и промолчал.       Старуха раздраженно цокнула и продолжила:       — От тебя требуется сидеть дома и никуда не выходить. Внутри ты в безопасности. Снаружи тебя ожидает Джеймс.       — Почему вы просто не убьете его? — вернул он издевку. — Для такого опытного практика это раз плюнуть.       — Глупо, — скучающе вздохнула Гисли. — Слишком явно и глупо.       — Верное замечание, — сухо похвалила Фрея. — Войну выигрывают не оружием, а разведкой. Убить главного — задача сложная, но решаемая. Что произойдет дальше? Если Джеймс уже перешел черту и призвал вестника, всей столице конец. Если не призвал, а, например, приобрел властных союзников, конец уже нам. Нет ничего важнее знания о боезапасе и заготовках врага. Действуют без раздумий только безумцы или кретины.       Она широко улыбнулась и посмотрела на него.       Сэмюэль прикусил губу, сжал кулак со всей силы. Раздражающая старуха. Парень понял, почему Амелия не любила ее.       Он перевел разговор в другое русло:       — Мне нужны деньги. Лекарство скоро закончится.       Из связки Максвелла у Сэмюэля осталось пять листов кровянника.       — Что за лекарство? Я куплю завтра, — спокойно произнесла Фрея.       Парень ожидал другого. Он нуждался в деньгах на комнату в гостинице. Сэмюэль задумал попросить у старухи много денег под предлогом покупки лекарства. Поход в зеленую лавку был одной из безопасных возможностей побега.       — Я сам, — возразил он. — Уж лекарства-то купить я могу.       — Ты чем слушал, кретин? — покосилась на него старуха. — Выходить из дома нельзя. Джеймс только и ждет заветного мига. Неужели хочешь умереть?       — Повесьте на меня какое-нибудь заклина…       — Нет, значит, нет! — прервала жалкие потуги Фрея. — Даже не пытайся покинуть дом, кретин! Тебе не надоело совершать одни и те же ошибки?       Он промолчал. Сдержался и не дал вылететь изо рта граду оскорблений.       Совершает одни и те же ошибки? Он их исправляет! Исправляет глупые поступки вроде прихода в дом безумной подозрительной старухи.       Джеймс боялся его. Фрея уяснила это. Проскисиолог не тронет Сэмюэля и пальцем, если парень убедит его в своей опытности. Бояться нечего. Все будет хорошо.       — Мы заговорились, — сквозь зубы прошипел он. Стол подрагивал от слабого землетрясения. Вестник приближался.       — Просы…       Парень не дождался команды Фреи. Сэмюэль зажмурился и проснулся.       Амелия сидела на столе, молча смотрела на него.       Жуткая картина. Тело рогокошки застыло статуей, усики на морде не покачивались от дыхания. Наблюдающий спутал бы ее с чучелом. Две пары черных глаз свидетельствовали об обратном: в них сиял чистый разум.       Он дождался ухода Фреи и открытия антикварной лавки. Хромающие ноги несли его по второму этажу. Сэмюэль бродил вдоль стены, как птица вдоль клетки.       Трусы остались в комнате — парень снял их заранее.       Библиотека стала его пристанищем до обеда. Взгляд скользил по книжным полкам, пролез в щели между книгами и уперся в мутное стекло. Он попробовал предугадать время суток. Тщетно. Сэмюэль всю жизнь прожил в Пейлтауне, худшем из худших «газовом колпаке».       В графстве солнце показывалось после дождя на один день, на следующий чистое небо застилали желтые клубы мана-отходов.       Парень отлип от книжного шкафа. Время суток по яркости не определить.       Сэмюэль захромал в комнату. Ступал на половицы осторожно, перед каждым шагом задерживал дыхание. Тренировал бесшумную поступь. Получалось ужасно. Деревяшки жалобно скрипели, и ботинки топали с грохотом. Хромота до невозможного осложняла положение.       Он не сбежит быстро, поэтому надеялся прокрасться. Если Сэмюэль хорошо слышал звуки на первом этаже, то и Гисли и Фрея отлично слышали его.       Амелии рядом не было. Фея тихо спустилась на первый этаж после ухода Фреи.       Она осматривала дом, искала выходы.       Со стороны лестницы послышались громкие шаги. Не Амелии.       Сэмюэль прыжками вернулся в комнату и закрыл дверь. В заточении комната стала последней стеной между тюремщиками и заключенным. Последней защитой от жестоких практиков.       Глупо. Страх ни на что не опирался. Парень нутром чувствовал тревогу перед каждым приемом пищи.       Перед дверью забренчала посуда. Гисли привычно оставила поднос на полу и спустилась на первый этаж.       Продавщица ничего не сказала про Амелию. Не заметила фею.       Сэмюэль открыл дверь и втащил в комнату еду.       Рядом с тарелками лежала записка с мешочком. Содержимое приятно звенело. Деньги. Она принесла ему деньги.       Парень развернул записку:       «Бабушка слышит, но не видит. Завтра после обеда у нее важная встреча. Она не будет следить за тобой. Мешать не буду».       Сэмюэль перечитал послание два раза, проверил на скрытое сообщение, сложил первые буквы каждого слова, прочитал задом наперед, поднес бумажку к окну. Ничего. В руке он держал обычную записку, волнистые уверенные буквы выводили послание без скрытых смыслов.       Гисли поможет ему? Безвозмездно? Это не ловушка?       За недолгое знакомство с миром практиков парень уяснил одно: тауматурги ничего не делают просто так. Враждебное окружение и жизнь в вечных подозрениях вынуждают их отбросить все чувства. Все человеческое. Практики готовы убить беззащитного человека по щелчку пальцев. Максвелл и Фрея явно намекали на это.       После потери лжи он хорошо ощутил цену вранья. Парень чувствовал себя безоружным перед остальными.       Сэмюэль стоял в комнате с другими людьми. Каждый сжимал в руке пистолет. Один миг и они выхватят его и спустят курок. Но не он. Парень обречен играть в слова, собирать из отдельных предложений «ложный» смысл, как ребенок — пазл.       Тревога глубоко залезла в мозги и медленно, кусочек за кусочком, выедала рассудок.       Он сам попросил Гисли о помощи и сейчас искал причины не верить ей. Сумасшествие. Парень постепенно сходил с ума.       Чужое окружение, чужой дом, чужие люди. Сэмюэль находился в ловушке. Ледяной клетке, стены которой обжигали голую плоть холодом. Он один. Совершенно один в бесчувственном мире.       «Что бы сделал мистер Нейви?» — посреди непроглядной тьмы тусклым пламенем зажглась мысль.       В воображение вспыхнул образ бородатого бродяги. Небрежная внешность и широкая улыбка источали тепло.       «Что бы сделал мистер Нейви?» — эхом повторились слова.       Дерек бы положился на незнакомого человека, разговорил бы Гисли и попросил о помощи. Друг семьи с завидной наивностью доверял другим. Спокойно открывал безучастным прохожим душу и в ответ выслушивал их истории.       «Может попробовать?» — подумал Сэмюэль. — «Выслушать другого человека и помочь ему? Хотя бы посочувствовать для начала?»       Парень кивнул самому себе. Мысленно пообещал спросить Гисли.       Положил записку возле кровати. Брать с собой не рискнул. Волнение и недоверие натянули нервы до предела. Без записки ему было спокойнее.       Фрея следила через предметы. Ничего не мешало Гисли поступить также с запиской. Прикрепить к клочку бумаги якорь и скрепить его с собой связью. Два чуда. Легкотня.       На лице растянулась довольная улыбка. Он стал что-то смыслить в тауматургии. Чудесно. Эта мысль успокаивала и давала надежду на побег. Чем больше Сэмюэль понимал, тем легче продумывал действия наперед.       Парень через силу согласился с Фреей: нет ничего важнее знаний о боезапасе и заготовках врага.       Стянул с ног обувь и захромал по комнате. Доски по прежнему скрипели, топот исчез. Отлично.       Порядок действий виделся кристально чисто. Каждый шаг был продуман. Успех вероятен. Возможность провала близка к нулю. Все будет хорошо. Нужно верить в себя и действовать по задумке.       В дверь осторожно постучали. Сэмюэль услышал не с первого раза. Били слабо и медленно, будто гость весил не больше камня на дороге.       Он открыл дверь, в комнату проскочила Амелия. Фея запрыгнула на стол и повернулась к парню. Молчаливый взгляд. Она дергано кивнула.       «Работа сделана», — понял Сэмюэль.       Вечер прошел по обычному сценарию. Он долго ворочался, ожидал завтрашнего дня. Волнение истощило разум, и душа провалилась в грезы.

▪ ▪ ▪

      — Всего выхода три, — сказала Амелия. Фея сидела на кресле перед старой сценой. На месте их первой встречи. Она от скуки вращала на пальце блестящий обруч. — Первый со стороны лавки. Второй на кухне и третий ближайший к тебе, рядом с лестницей.       — Пройдем через ближайший.       — Уверен? — повернулась фея. — Он, скорее всего, будет закрыт. Ты бы оставил квартиру открытой?       — Действительно, — прикусил губу Сэмюэль. — Тогда и второй тоже. Выйдем через лавку.       — Возьми внучку Фреи в заложницы, — спокойно предложила Амелия. На фальшивом лице не промелькнуло ни чувства. Фея не понимала тяжести подобного. — На твое убийство нужно время. Ты легко успеешь убить ее первым.       — Никогда, — резко воскликнул он. — Я никогда не пойду на подобное. Она согласилась помочь. Завтра мы сбежим.       Амелия притворно нахмурилась.       — Даже в крайнем случае?       — Никогда, — твердо уверил Сэмюэль.       — Как знаешь, — вздохнула фея.       Шею пронзила новая связь.       Парень и фея молча прошли по коридору до кокона Гисли. Перед прямоугольником света. Амелия схватила левую руку Сэмюэля и подтянула к себе. Она заключила его ладонь в двух своих, пронзительно посмотрела в глаза.       — Иногда нужно переступать через принципы, дитя человека. Твоя упертость убьет тебя в один день. Законы и традиции лишь пустой звук. Не бойся нарушать их, когда требуется.       — Если я все отброшу, — попытался вырвать руку из хватки феи. Тщетно. Амелия держала крепко. — То что останется от меня?       — Жизнь, — спокойно ответила она. — Нет ничего ценнее жизни. Принципы не стоят собственного существования.       Фея отпустила руку и прыгнула в проход. Сэмюэль захромал следом.       Старуха с порога позвала Амелию на «уплату долга», парень остался наедине с Гисли.       Продавщица раскачивалась на стуле и смотрела на одну из картин. Парень проследовал за ее взглядом.       Набережная. Изображение размывалось мутными кляксами. Темно-синие собирались в реку, серые в ограду, каштановые в скамейки. Большой черный столб вдалеке походил на Часовую башню.       Он откашлялся и повернулся на девушку. Попытка не пытка.       — Я… Эм, хочу отплатить тебе чем-то, — осторожно начал Сэмюэль.       Гисли приподняла бровь и перевела на него тяжелый взгляд.       Продавщица долго молчала. Парень поежился от неловкости, открыл рот, чтобы сгладить колючую тишину и…       — Отплатить? — недоверчиво спросила она.       — Да! — энергично кивнул Сэмюэль. — Я мало что могу предложить. Но если хочешь, чтобы тебя выслушали, я… сделаю это.       — Нет, спасибо, — раздраженно отмахнулась Гисли. — А, знаешь, у меня есть одна просьба. Когда ты закончишь возиться с феей, уезжай из столицы. Сядь на поезд и езжай далеко-далеко.       — Так и сделаю, — ответил он.       В голове зудело желание дать обещание. Парень сдержался. Нельзя разбрасываться необдуманными обещаниями. Сэмюэль натерпелся бед из-за Амелии и не желал повторять подобное впредь.

▪ ▪ ▪

      Наступил день побега. Фрея покинула дом, Гисли заступила за стойку. Сэмюэль положил мешок с деньгами в карман, снял обувь и покорно сел на кровать. В груди стучало сердце, отмеряло время до побега вместо часов.       Ожидание утомляло. В прошлые дни обед сменял утро по ощущениям за жалкие минуты.       За дверью послышались шаги. Амелия спрыгнула со стола, забралась на кровать и пролезла под плащ.       Гисли оставила еду перед дверью и два раза постучала. Знак. Пора бежать.       Парень встал с постели, прильнул к двери и прислушался.       Топот угас на первом этаже. Продавщица вернулась за стойку. Его ход.       Он отворил дверь и переступил поднос, прокрался к лестнице, оперся на перила всем весом, на цыпочках спустился на первый этаж.       Старые половицы приглушенно кричали на каждом шаге. Оповещали двух хозяек. Бесполезно. Младшая приняла сторону Сэмюэля, старшая отвлеклась на важную встречу. Парню непривычно везло.       В мыслях злые языки предвосхищали провал, ужасную ошибку. Сейчас-сейчас случиться что-то чудовищное. Фрея неожиданно вернется и застанет его. Гисли предаст и убьет. Возможности множились. Буйное воображение намалевало сотни, тысячи картин грядущего провала.       От лицезрения каждой сердце набирало обороты, дыхание учащалось. Мышцы задрожали от судорог. Секундой позже важный орган загорится и взорвется.       Чем ближе парень подходил к двери в антикварную лавку, тем сильнее накручивал себя. Сейчас-сейчас. Вот-вот что-то случится. Всегда случалось.       Мир услышал его немые просьбы.       Сэмюэль стоял посреди гостинной. Дверь резко распахнулась, ударилась о стенку и отскочила. В дом вбежала Гисли. Их взгляды пересеклись.       — Ложись! Сейчас же!       Она споткнулась и упала на пол. Стену за спиной продавщицы снес мощный взрыв.