Загадка тауматургии

      Сэмюэль видит сон. Далекие образы, чуждые воспоминания.       Он идет по длинной тропинке, по бокам в небо поднимаются гигантские ребра, с черного от дыма неба срываются серые хлопья.       Сэмюэль поворачивает голову налево, вдоль горизонта тянутся исполинские скелеты. Направо — та же картина. Кости покрывают землю, застилают взор.       Воздух обжигает кожу, холодный ветер продувает свежие швы. Нити удерживают куски плоти друг с другом.       Его разорвали на части. Десятки бледных рук удерживали, пока бесчувственные ножницы резали плоть, как бумагу. У Сэмюэля забрали самое важное — то, что делало его им. Извратили и бросили на произвол судьбы. Так он считал.       Швы и раны не принадлежали ему. Такие же чужие, как все здесь. Он был зрителем, безвольным наблюдателем чьих-то воспоминаний.       Одиноко. Леденящая душу тоска давила на плечи. Нижняя челюсть прыгала то вверх, то вниз. Билась об верхнюю.       Сэмюэль бредет вперед.       «Никогда не умел извиняться», — доносится мужской голос.       Неизвестный язык. В голове звучит другой, женский голос. Он доносит до наблюдателя суть.       «Ты поймешь фальшь, — слова отскакивают от огромных ребер и иглами пронзают уши. Змеями подползают со всех сторон. Желают быть услышанными. — Всегда понимала».       Под ногами хрустят кости. Маленькие. Человеческие. Впереди виднеется гора.       «Мне не давали покоя твои слова. Твоя дилемма. Бесконечные желания, да? Забавное название. И до безумия точное, — в голосе проскакивает горечь. — Я ошибся. Может показаться, что так все и задумывалось. Помнишь загадку? Ту с одним ответом. Не существует иных решений. Только одно правильное. Все пошло наперекосяк. Ты должна понять. Само твое существование и есть ответ. Твое и других невезучих. Думаешь, я прошу прощения?»       Сэмюэль поднимается по горе человеческих костей. Осколки колются. Он не обращает внимания и бесстрастно идет вперед.       «Я ошибся, — с усмешкой повторяет голос. — В нашем ремесле трудно сделать что-то совершенное. Эти тела. Ты и так знаешь. Я слышу, как вестник перемалывает мою душу, отрывает кусочек за кусочком. Боли нет, страха — то же. Разочарование? Возможно. Высокомерие погубило меня. А я всех нас».       На вершине стоит мраморная статуя рогокошки. Четыре глаза смотрят на Сэмюэля. В каменных очах нет никаких чувств. Пустота.       Она разозлится, если он скажет что-то про тауматургию?       «Защити их. Нет. Защитите их. Сообщение не только для тебя, но и для других. Поймите их. Забудьте все, что вас связывало. Спасите от наших ошибок».       Костлявые пальцы впиваются в спину и вырывают его из сна.       Сэмюэль сидел в маленькой комнате. Тусклый свет лампы высекал из тьмы столик с инструментами, проход и деревянный стул.       Подвигал левой рукой. Тщетно. Веревка крепко удерживала запястье на подлокотнике. Кожа сильно зудела от тугого узла. Ноги не отлипали от ножек стула, правая рука… Правая рука свободно свисала.       Он заметил не сразу. Одежды не было. Сэмюэль голым сидел на стуле. Тело накрывала белая ткань.       — Проснулся? — проскрипел женский голос. — Не лгущий мальчик.       Парень повернулся на звук.       Сбоку от столика с инструментами стояла старуха в черном платье. Из-за цвета одежда сливалась с окружающей тьмой, голова и бледные сморщенные ладони, казалось, парили в воздухе. Она рассматривала скальпель.       — Где я?       — Даю одну попытку, — сухо объявила старуха. — Осмотрись и задай правильный вопрос.       Сэмюэль закрыл рот. Взгляд впился в инструменты на столе. Скальпели, ножи, молотки и спицы. Орудия для пыток.       Осмотрел стены. Каменные кирпичи. Они находились в подвале. Сердце забилось чаще, на лбу выступил пот. Пытать. Его будут пытать. Что он мог сделать? Вопрос! Какой вопрос спасал его?       Он глубоко вдохнул и осторожно спросил:       — Что я могу сделать, чтобы выбраться отсюда?       Сэмюэль зажмурился. Старуха в ответ хмыкнула.       — Допустимо, — ответила она. — Во-первых, тщательно обдумывай вопросы. Ненавижу дураков, которые спрашивают очевидное. Во-вторых, отвечай устно. Не знаю, как работает ложь в твоем случае.       Парень медленно кивнул.       — Тебя послал Джеймс Вельвов?       — Нет.       — Письмо от Максвелла не подделка?       — Нет.       Старуха задумалась и продолжила:       — Твоя фея. Это она откусила правую руку.       Сэмюэль помотал головой.       — Забавно, — фыркнула она и опустила скальпель. — Я знаю о твоем положении. Максвелл все подробно описал. Также твой разговор с Джеймсом на пороге лавки. Любопытные обстоятельства. Разрешаю задать один вопрос.       Он сглотнул слюну. В разуме в безумном темпе крутились шестеренки. Сэмюэль подбирал «неочевидные» вопросы. Искушать терпение старухи не хотелось.       Парень говорил с Джеймсом, ввалился в лавку, поговорил с продавщицей. Он поставил себя на место старухи. Что она знала о нем? Максвелл написал про Амелию? А про обреченного? Неизвестно. Сэмюэль брел в темноте.       — Вы убьете меня после допроса?       — Очевидный вопрос, — раздраженно выплюнула она. — Думать тебя явно не учили. Неудивительно, что ты в таком плачевном состоянии. Во всех бедах виноват лишь ты сам.       Он сдержал возражение.       — Последняя попытка.       — Вы союзник или враг?       Старуха задумалась.       — Уже лучше. Скользкий вопрос, — ухмыльнулась она. — Для тебя? Ни то ни другое. Как много ты знаешь о положении дел?       — Вообще ничего.       — Следующий вопрос.       Сэмюэль спросил напрямую:       — Вы поможете изгнать фею?       Старуха скрылась во тьме прохода. До него донесся грохот от падения тяжелых ящиков. Что-то громоздкое тащили по полу.       Она появилась с деревянной коробкой в руках, уронила на столик и подвинула инструменты.       Сэмюэль узнал ящик. В него продавщица положила тело Амелии.       — Несвязанная фея, — осуждающе проскрипела старуха. — Еще и Почтенная. Еще на службе у обреченного. Слишком подозрительно. Выглядит как ловушка.       Пожелтевшие от старости глаза посмотрели на Сэмюэля.       — Джеймс пытался переманить тебя. Обреченного. Смехотворно. Глупый мальчишка не понимает последствий. Он уже закопал себя. А теперь желает утащить и нас, — пробормотала она. — Ты поможешь мне. Я — тебе. Дом, еда, деньги. Обеспечу всем, чем нужно. А ты будешь выполнять все поручения.       Старуха перевела взгляд на ящик.       — Наша знакомая пока поиграет на Сцене. Она полезна. Как знаниями, так и самим фактом нахождения здесь, — положила ладонь на крышку. — Меня зовут Фрея Зилова. Теперь ты работаешь на меня. А сейчас подыграй мне.       Фрея щелкнула замком и отперла ящик. На свет показалась темно-фиолетовая голова Амелии. Она внимательно осмотрелась. Черные глаза остановились на старухе.       — Добрый… день, Фрея, — поздоровалась фея.       — Твоя просьба выполнена, — бросила старуха. — Бедолага умер самой несчастной смертью.       Амелия резко замолчала, Сэмюэль нахмурился.       — Прекрасно, — протяжно вздохнула фея и на секунду обернулась на парня. — Иного от тебя и не ждала… Неважно. Он будет жить?       — Нет, — нагло соврала Фрея. — Переговоры зашли в тупик. Обреченный совершенно не умеет торговаться.       — И какие условия?       — Один день в обмен на один вопрос.       — Односложные ответы подойдут?       — Конечно нет. Только развернутые и правдивые. Если мне не понравится ответ, мальчик умрет.       — Кто бы сомневался. Думаю, мы уйдем после первого дня.       Фрея усмехнулась.       — Уйдете? Куда? Алекс и Джеймс уже знают. Без меня охотники южного района схватят вас, — широко улыбнулась старуха. — Уйдете в другой район? Все повторится. Не думаю, что кто-то будет рад обреченному. Ты не в том положении, чтобы торговаться!       Амелия повернулась на Сэмюэля. Парень пожал плечами. Намерения Фреи были ясны. Она желала получить больше выгоды от их содержания. Судьба Сэмюэля решена. Он будет жить. Бояться нечего.       — Вопрос за два дня? — предложила Амелия.       — Разумно, — кивнула старуха. — Ты уже мне должна руны для ловушки.       — Поговорим позже?       — Конечно, — улыбнулась Фрея. — Конечно. Разговор и так затянулся. Пользуйтесь моей гостеприимностью сколько захотите. Одежда в ящике под столом.       Старуха развязала Сэмюэля и скрылась в темноте. За спиной заскрипели половицы, застучали тяжелые сапоги. Она поднялась на первый этаж.       Парень стянул белую простыню и молча оделся. Фея неподвижно смотрела во тьму.       — Как много ты ей рассказал? — спросила она.       — Почти ничего, — ответил Сэмюэль. Фрея узнала большую часть из письма Максвелла.       Амелия не ответила.       Они поднялись по лестнице на первый этаж. Парень опирался левой рукой на бугристую стену. Носочками прощупывал каждую ступеньку — в темноте виднелась рама света вокруг двери.       Дома Максвелла и Фреи отличались друг от друга, как небо и земля. В жилище владельца зеленой лавки царили чистота и порядок. Дом выглядел новым. Словно на продажу.       Жилище старухи напоминало архив библиотеки. Толстые тома, стопки исписанных бумаг и вездесущие письменные принадлежности. Карандаши и чернильницы лежали повсюду. Казалось, в доме жил безумный писатель, что записывал каждую мимолетную мысль, каждую частичку вдохновения.       Сэмюэль углядел буквы и номер на верхнем краю одного листа. Фрея нумеровала все записи шифром.       — Твоя комната на втором этаже, — объявила она. — Вторая дверь слева. Скоро обед.       «Обед?» — подумал парень и повернулся к ближайшему окну.       Через мутное стекло пробивались лучи солнца. Он присмотрелся. Бесполезно. Из-за грязи фигуры пешеходов смазывались в цветные кляксы. Ничего не разобрать. Окна не чистили месяцами. Может, годами.       Сэмюэль медленно поднялся на второй этаж и зашел в комнату для гостей. На двери был замок. Слава богам. Парень задвинул щеколду и рухнул на постель.       Воздух был затхлым. Он потянулся к грязному окну, взял за ручку и попробовал открыть. Рама не сдвинулась с места.       Сэмюэль присмотрелся. Под ручкой виднелись желтые бугры и прибитые гвозди. Кто-то заклеил и прибил окно. Чудесно. Он должен давиться спертым воздухом из-за подозрений старухи. В сообществе практиков есть нормальные люди?       Амелия прыгнула на туалетный столик и повернулась на него. Парень ждал вопроса. Фея безмолвно прожигала его взглядом, осуждала за принятое решение. Плевать. Впервые за долгое время выдалась минута покоя.       Он открыл дверь, обошел второй этаж и шагнул в ванную.       Окружающие видели в нем грязного бродягу из-за внешнего вида, запаха и поведения. Сэмюэль не принимал душ с… Давно. Парень не снял одежду. Решил заодно постирать рубашку, плащ и брюки.       Черное пятно на рубашке не отмылось. Желтые пятна под мышками — то же. Чулять… Он принюхался. Душистое мыло оттеснило запахи гари и пота.       Сэмюэль накинул белую простыню, собрал мокрые вещи и вернулся в комнату. Заперся изнутри и развесил одежду перед окном. Упал на кровать, свернулся калачиком, накрыл себя одеялом.       Он устал. Ужасно вымотался.       Парень слышал все звуки дома. Шаги на первом этаже, грохот чего-то тяжелого, приглушенный разговор в антикварной лавке и стук.       Быстрые удары сотрясали грудь, Сэмюэль подрагивал от собственного сердцебиения. Между частыми стуками слышалось еще одно сердце. Далекое и чужое. Сердце дома.       Максвелл назвал жилище продолжением практика. Фрея воспринимала эти слова буквально. Старуха превратила здание в живой организм. Парень чувствовал немигающий взгляд незримых глаз, слышал эхо окружающих звуков, бьющихся об ушные раковины в стенах.       — Обед! — прокричал молодой женский голос за дверью. Сэмюэль не сразу узнал обладателя. Это была продавщица.       Девушка постучала по двери два раза. Парень не сдвинулся.       — Как хочешь! — воскликнула продавщица. — Поднос с едой под дверью. Тебе лучше поесть.       Он услышал шаги. Топот медленно удалялся от комнаты.       Сэмюэль поднялся с кровати, дохромал до двери. Рука потянулась к ручке. Остановилась. Пальцы сжались в кулак.       Ударил по двери, прикусил губу.       Сердце сковал страх. В еду подсыпали яд? Это очередная ловушка? Он приехал в столицу за помощью, но получил подозрения и вражду. Его ненавидели из-за одной ошибки. Почти без причины. Максвелл угрожал, Фрея угрожала, Амелия… Не важно.       Сэмюэль проглотил подозрения и отпер дверь.       На полу лежал поднос с тарелкой. Два хлебца и каша. Горячая.       — Сегодня ночью, — раздался голос Фреи за спиной. Он резко обернулся. Кроме Амелии, в комнате никого не было. Фея не выглядела удивленной. — Я позову тебя на собрание. Обязательно приди.       Безумная старуха напомнила о бессилии. Парень находился на ее территории. Она легко убьет его в любое время.       Сэмюэль закрыл дверь и лег на кровать. Сжался сильнее.       В тот день он не притронулся ни к обеду, ни к ужину.       

▪ ▪ ▪

      Парень сидел в купе. Из окна вагон освещала яркая белизна, царила тишина. Ни стука колес, ни тряски.       В спину кольнула связь. Старая, знакомая.       Сэмюэль потянулся к двери и открыл ее. В купе впорхнула Амелия в человеческом образе и села напротив него.       — Что думаешь? — спокойно спросила она. — Здесь безопасно. Фрея не пролезет в сны.       — Думаю, найти преступницу или бездомную, — отвел взгляд Сэмюэль. — Усыпить ее и призвать тебя.       — Сойдет, — наклонилась фея вперед и подперла голову руками. — Помнишь условия? Молодая, живая и без связывания.       — Она не убьет меня?       — Фрея? Пока ты ей нужен, маловероятно. После? Совершенно точно.       Парень закрыл глаза ладонью и устало вздохнул.       «Еще бы знать, когда я стану бесполезным для нее», — подумал он.       — В ее доме не получится заниматься практикой, — продолжила фея. — Каждый предмет — ее часть. Не думаю, что она будет рада этому.       В спину ударила новая связь. Приглашение.       Сэмюэль нахмурился.       — Как они пригласили меня? — спросил парень. Он назвался поддельным именем.       — Имена — естественные якоря. Они играют большую роль, если ты ничего не знаешь о человеке. Чем больше у тебя знаний, тем бесполезнее имя. Личная встреча и вовсе избавляет имя от какого-то влияния.       — Сложновато, — признался Сэмюэль. Много людей знало Амелию под разными именами. Подобное не мешало призывать ее.       — Как есть, — пожала плечами фея. — Не хочешь откликнуться на приглашение?       Он покачал головой. Парень не желал выходить из кокона. Потеря руки и угрозы Андреа Синкова явно показали его уязвимость. Сэмюэль не желал больше рисковать.       — Уверен? Уверен, что сможешь избежать последствий отказа?       — Я, — запнулся на полуслове. — Я больше ни в чем не уверен.       — Ты можешь проснуться, когда захочешь. Вижу, тебе больше не нужен пистолет, — указала фея на свободную левую руку.       — Не нужен, — согласился парень. — Что если они не дадут мне проснуться?       — У них не выйдет. Для этого нужно разорвать мост между душой и телом. Для людей в грезах это почти невыполнимо.       — Что насчет фей?       — Полегче, — поморщилась Амелия. — Души нужно еще коснуться.       Сэмюэль нахмурился.       — Разве? Вот же она, — ткнул себе в грудь.       — Это владение, — помотала фея головой. — Одежда, кожа, мышцы, органы. Долго продираться. Человеческое мировоззрение сильно мешает.       — Или спасает.       — Или спасает, — согласилась Амелия.       — Ладно, — выдохнул Сэмюэль.       Встал напротив двери и сжал ручку.       — Все будет хорошо, — пробормотал под нос.       — Точно будет, — опустила фея ладонь на плечо парня. Он стряхнул ее. Амелия повторила жест, сильнее сжала пальцы на плече. Наклонилась к уху и прошептала: — Я помогу. Мы в одной лодке, Сэмюэль. Помни об этом. Тебе нужны союзники.       Сэмюэль кивнул. Утвердительный ответ считался бы ложью. Парень не видел в Амелии союзника.       Фея убрала руку с плеча, и он открыл дверь. Вместо другого купе, его ждал длинный коридор улья. Это навеяло плохие воспоминания. Поход в Закулисье с феей и тяжелый разговор с Андреа.       Шагал медленно, часто оборачивался, проверял фею. Амелия не издавала никаких звуков. «Союзница» безмолвно плелась следом.       Затаил дыхание и шагнул в белизну в конце коридора.       Перед ним развернулось просторное помещение. Голые каменные стены, высокий потолок с огромной люстрой. За круглым столом сидели люди. Взгляды пронзили фигуру парня.       Первым Сэмюэль заметил Максвелла. Владелец зеленой лавки кивнул и отвел глаза. Фрея Зилова следила за каждым движением. За Джеймсом Вельвовым стояла молодая женщина в желтом вечернем платье. Ее руку сжимал проскисилог, дама дрожала и пыталась вырваться из хватки.       Мужчина молча улыбнулся.       По спине кто-то похлопал. Сэмюэль обернулся от неожиданности. Это была Амелия. Фея подмигнула и заняла свободный стул.       — Не задерживайся, — предупредила она. — Часы тикают, вестник уже спешит сюда.       Парень кивнул и сел сбоку от нее.       — Теперь предлагаю перейти к делу, — произнес незнакомый мужчина в очках. — На повестке дня казнь Джеймса Вельвова и обреченного.