Фанатка

Филипп позвал меня на бал. Он был таким милым, когда приглашал. Взволнованный, смущенный, трогательный. У меня от удовольствия засосало под ложечкой — никогда не забуду его открытый ранимый взгляд в этот момент. Естественно, он хотел отблагодарить меня за помощь с огнем. Он почти сиял, когда заклинание ему удалось и, вдохновлённый собственным успехом, хотел поиграть с огненной стихией ещё. У него всё получится, я не сомневалась. Но класть свою нежную шею на плаху общественного мнения из-за такого пустяка не стоило. Он был, конечно, слишком добр и, должно быть, хотел отплатить, однако я не могла принять этой жертвы. Кажется, мой отказ его расстроил — он сбежал. Наверное, нужно было поблагодарить за оказанную честь. Вдруг он не так меня понял и подумал, будто я не хочу. Нет, это было слишком невероятным, чтобы поверить, но всё же я увидела его сильнейшее волнение и надеялась, что не я стала тому причиной. С другой стороны, никого больше там не было. Я догнала Филиппа в кабинете. Подошла сзади и положила руку на плечо. Парень вздрогнул и отпрыгнул. — Духи, Марта! — Прости, что напугала, — я расстроилась и приняла истинно покаянный вид. — Ты очень тихо ходишь, — примирительно заметил он и сделал небольшой шаг ближе, кажется, стараясь показать, что хоть я его и напугала, как тогда, на дороге, сбегать он не станет. — Прости. — Не извиняйся. Не твоя вина, что я не заметил. Ты что-то хотела? — Да, хотела спросить, почему ты расстроен? Золотистая бровь Филиппа чуть поднялась. — Думаю, всё очевидно. Получить отказ от девушки неприятно. — Филипп, ты же понимаешь, что явиться со мной на бал — значит стать предметом насмешек и издевательств до конца обучения. — Вздор, — парень упрямо вздёрнул подбородок. — Ничего не вздор, и ты сам прекрасно это знаешь. Я не могу позволить, чтобы твоя благодарность зашла так далеко. — Благодарность? — На лице парня отразилась озадаченность. — Я понимаю, что ты благодарен мне за помощь с огнём, но мою репутацию тебе не исправить, а вот погубить свою ты можешь с лёгкостью, явившись на бал под руку со мной. Парень всё ещё блуждал взглядом по моему лицу и только погодя произнёс: — Значит, благодарность. Теперь не понимала я. — Твоего спасибо мне было бы более чем достаточно. О большем я не могу и мечтать. — Прости, Марта, я сегодня как-то особенно медленно соображаю. Ты имеешь в виду, что не хочешь идти со мной на бал, потому что это повредит моей репутации? — Конечно, — я подтверждающе кивнула. — Понятно. На этом разговор пришлось закончить. Снаружи послышалось отдалённое эхо шагов и мы разошлись по разным углам. Филипп продолжал вести себя, как и всегда, за исключением того, что все оставшиеся свободные дни, с раннего утра, мы продолжали работать в библиотеке вместе. Так окончился год. Филипп, разумеется, сдал экзамен с огнём. Я немного переживала, но верила в него, и не ошиблась. Жаль, что не могла открыто подойти и поздравить, как делали другие, но он подмигнул мне, когда наши взгляды встретились. На следующий день академия кипела волнением по случаю предстоявшего бала. Я выходила из комнаты только чтобы позавтракать и пообедать. В обеденном зале всегда было оживлённо, но накануне праздника предвкушение крутилось в воздухе, напитывая стены. Студенты особенно громко общались, смеялись и гримасничали, пытаясь привлечь к себе как можно больше внимания. Голоса звучали оглушительно громко, глаза горели с чрезмерным откровением. Я бы и вовсе не выходила, но в этот день это была единственная возможность увидеть Филиппа, поскольку на бал я не собиралась, как не была там и в предыдущие годы. Филипп как обычно сидел за столом с друзьями, только, в отличие от них, он не был возбуждён — это было очевидным. Наклонился вперёд, выказывая вежливую заинтересованность в разговоре, улыбался. О чём-то шутили, Филиппа, кажется, дружелюбно подначивали, толкали в бок, он сиял обворожительной улыбкой, играл бровями и выглядел, как и всегда, потрясающе. С кем он собирался на бал, я так и не узнала. Обычно ребята в группе трепались обо всём на свете, но пассия Филиппа в этом году осталась инкогнито. Я слышала, как девушки спрашивали друг друга, слышал ли кто, но, похоже, тайну удалось сохранить. В минувшие выходные мы закончили работу в библиотеке. Филипп расспросил меня по поводу пары непонятных моментов в книжице, что я посоветовала. Мы поболтали и разошлись. Кажется, моё сказочное время закончилось. Я старалась не унывать, судьба и так предложила мне небывалые подарки в этом году. На обеде я задержалась почти до самого конца, проводила Филиппа взглядом, прихватила себе пару булочек и яблок, раз уж поужинать можно было только на балу, и отправилась в свою комнату. Пробираться по коридору пришлось вечность. Все двери стояли настежь, повсюду висело бельё и тряпьё — кошмарный беспорядок. Девушки то и дело перебегали из комнаты в комнату, собачились по поводу и без, волновались так, будто собирались выступить перед верховными магами. Впрочем, они тоже были приглашены на бал. Наконец я добралась до конца коридора. Моя комната была последней, как и положено настоящему отщепенцу. Я с удовольствием заперлась и, оставив съестное на столе, упала на кровать, надеясь, что бал начнётся как можно скорее и наступит блаженная тишина. Прошло около двух часов, пока за дверью стихло. «Слава духам!» Я вытянула один из томов, привезённых в этом году из дома и углубилась в чтение. Спустя около получаса в дверь раздался стук. Я отложила книгу и пошла открывать. Это был Филипп. — Привет, — произнёс парень, робея. Я вынырнула посмотреть, если ли кто в коридоре, там было пусто. Ухватила парня за грудки и втянула его внутрь — парням, как и девушкам, было запрещено ходить в личные комнаты друг друга. — Привет. — Ты не против, что я зашел? — Нет. — Можно, я у тебя почитаю? — Конечно. Филипп прошел в комнату, и очень медленно огляделся. И тут я пожалела о том, что так легко согласилась. Я пронеслась взглядом по обстановке, боясь даже думать, что решит обо мне Филипп. — Мило, — натянуто произнёс он, обернувшись ко мне со странным выражением на лице. — Ты хотел сказать «какая жуть»? — Да, наверное. Винить Филиппа было не в чем. Что он мог подумать, увидев всевозможные пентаграммы, развешенные по стенам; черепа, вытянутые и клыкастые, крупные — волчьи и медвежьи, мелкие — беличьи и кошачьи; толстые черные свечи с волосяными фитилями, горевшие с треском и издававшие специфический запах; колбы и стекляшки, хранившие экземпляры двухголовых саламандр и белых скорпионов-альбиносов в желтой желейной мумифицирующей жидкости; сверчков и тараканов, высушенных и нанизанных на нитку, висевших под потолком на гвоздях вместе с сухими куриными лапами и лебедой. Довершала всё это великолепие кровать с резными набалдашниками в форме огрызающихся львиных голов, укрытая чёрным покрывалом, как и кресло напротив. Предметы мебели были разделены небольшим столом у окна — такой же должен быть в комнате у Филиппа. Только вряд ли на нём стояли баночки с притиркой из жировых секреций жаб, сушеными крыльями мух, пюре из слизняков и тому подобные прелести. От волнения я застыла соляным столбом. Пусть я была странной, но моя комната представляла собой истинное логово королевы червей — так в народе звали ведьму. — Хочешь кого-то напугать? — вдруг спросил он. — Да, именно! — и это не было пустым оправданием, появившимся так кстати. — Как ты понял? Филипп пожал плечами. — Интуиция. Так для кого такие декорации? — Для остальных девушек. — Достают? — Уже нет. Так было только поначалу. Несколько раз проникали в мою комнату ещё на первом году обучения, портили одежду, писали на стенах, пачкали мебель. Вот я и разобралась. — Ментально задавила? — Скорее, взяла на испуг. Они даже приводили коменданта и ректора, но каждому мне удалось объяснить суть проблемы и моё оригинальное решение. — Действительно оригинальное, — он поднял одну из баночек, понюхал и отпрянул, скривившись. — Присаживайся, — предложила я, указав на кресло, когда повисла пауза. — Я на пару часов. Потом исчезну, не хочу чтобы у тебя были проблемы. Я улыбнулась. Хотелось сказать — оставайся навсегда, но я сдержала неуместный энтузиазм. Филипп раскрыл свою книгу, я села на кровать и застыла. — Если тебе неудобно в моём присутствии, я уйду. От Филиппа не укрылась заминка. — Нет, о своём задумалась. — О девичьем? — Точно. Мы оба не сдержали смешки. Я подняла оставленную книгу, устроилась поудобнее на кровати и продолжила читать. За время, проведённое в библиотеке мы очень быстро привыкли молчать вместе и потому не испытывали никакой неловкости. Удивительно всё-таки, что он не убежал с криками, оценив обстановку, и даже сам догадался, к чему всё это. Филипп невероятный, — улыбнулась я, бросая время от времени вороватые взгляды поверх книги. Я видела, он тоже смотрел украдкой.