И в смерти снятся сны

Мирабелла зажмурилась. Смерть — это самое прекрасное, что с ней случилось. Раньше она просто молилась, а теперь она молилась и говорила с Ним. Он был с ней постоянно, он говорил, пел — про Вечность. Про кровь. Здесь не было ночи и дня, был лишь закат. Но они и его не видели. Лабиринт представлял собой путаницу каменных коридоров, тянущихся неизвестно куда. Вряд ли кто-то даже из местных старожилов мог изучить их все в достаточной мере. Мысль мелькнула и пропала. Её не интересовали эти мелочи; у нее была келья для молитвы, и с ней был Создатель. Он и раньше был с ней, но тут все проявилось по-новой: Его сила и её истинная вера, что позволяла Мирабелле чувствовать счастье, ранее неведомое. Смерть — это дар. Мирабелла подняла руки. Красные. Кровь стекала от запястий до локтей. Мирабелла лизнула ее и заплакала. Как же сладко… Кровь её дочерей, обретших Путь. — О, Создатель… — прошептала она. — Убей их всех,— ответил Создатель. — Я исполню! — Мирабелла пала на колени, целуя пол. То, что случилось с ней и с ее детьми, — прекрасно. Жаль, Ричард не попал сюда. Но девочки спасутся от греха. Конечно, не всем дано понять… Она поможет. В этом Служение. Не удержавшись, Мирабелла вновь лизнула кровь на руке, едва сдержав вздох удовольствия. Эдит приняла начертанное почти безропотно, только плакала и просила не делать больно. В Дейдри оказалось больше греха: она боролась, пыталась выцарапать ей, родной матери, глаза. Несчастной даже удалось ранить Мирабеллу подсвечником. Даже попав сюда, глупышки боролись за жизнь, точнее, её подобие. Но Мирабелла помогла. Она мать, и кому, как не ей, позаботиться о детях?! Теперь впереди у девочек жизнь вечная. — Их всех необходимо убить! — голос Создателя был строг, но преисполнен Любви. — Кровь вкусна… — О, да, — согласилась Мирабелла с мечтательной улыбкой. — Кровь — это твой дар, отец наш! Мирабелла опустила глаза на руки: ее пальцы изменили форму, стали длиннее, и ногти будто бы стали острее — они хорошо послужили ей с Дейдри. Ей вручили оружие. Она сама стала оружием. Мирабелла понимала со всей ясностью, что справится сейчас и с Айрис. Возможно, и с Ричардом, будь он здесь. Помолившись, Мирабелла возложила головы дочерей на импровизированный алтарь. Лицо Эдит почти обрело безмятежность, хотя она помнила на нем страх и мольбу. У Дейдри, наоборот, сохранялось выражение отчаянной решимости. — Это противно воле Его! — строго сказала дочери Мирабелла. Дейдри ничего не ответила. Мирабелла прикрыла головы тряпкой, а тела девочек оотащила за алтарь, спрятав их. Негоже кому-то видеть это раньше срока, особенно Айрис — она не поймет. Здесь не было времени как такового, однако Мирабелла ощущала — сейчас вечер. Время ужина. Сев перед алтарем, Мирабелла поправила платье и облизнулась.Ее зубы тоже удлинились и стали острее. Она не задавалась вопросом почему. Она просто слушала Песню. Мирабелла стала ждать. Айрис сидела перед одним из входов в Лабиринт, поджав под себя ноги. Все же в мужском костюме так сидеть было удобнее. Здесь была своя жизнь. Охотник не только убивает монстров. Все они возвращались сюда и проводили тут какое-то время. Беседовали, отдыхали, или просто сидели и смотрели на Закат, как Айрис сейчас. Он был по-своему красив: словно огромное багровое зарево над городом, где обитал Ужас. Зарево без огня. Закат без солнца. Айрис только вернулась с Охоты и ещё ни с кем не говорила. Хотелось отдохнуть. Пила-топор лежала у ее ног рядом с мешочком, в котором она хранила пузырьки кислоты и взрывной жижки. Мешочек за время Охоты изрядно похудел. Усталость в посмертии… Айрис никогда так не уставала, и это при том, что ей почти не пришлось драться. Встретилась она лишь с парой тощих недо-людей в плащах и шляпах, медленных, пока они не видели жертву. Айрис невольно содрогнулась. С этими ей удалось справиться, но что будет завтра, когда на пути встанет нечто более серьезное? Была ли она жива? Айрис дышала, чувствовала. Но она также знала, что погибла под обломками фамильного замка. Жизнь как второй шанс?Айрис попыталась прогнать эти мысли. Никто точно не ответит. Однако, если это правда шанс, то весьма призрачный. Охота шла без конца, и рано или поздно когти чудовищ настигали даже самых ловких. Она расстегнула ворот камзола, потом верх белой рубахи. Ей стало жарко, хотя тут всегда было одинаково: ни тепло, ни холодно. Скорее всего, это от мыслей и от того, что было и ещё будет. Город был не слишком далеко. Его дома и башни, черные на фоне Заката, тянулись вверх, как костлявые руки. Схватят ли они сегодня кого из них? Насколько знала Айрис, сейчас в городе всё ещё находились трое, и среди них Колиньяр. Айрис поджала губы. Злая шутка, оказаться тут со злейшим врагом кукушонка. Или в этом был смысл, который она пока не могла понять? Пожалуй, стоит расспросить об этом здешнюю Хранительницу… Айрис она не нравилась, уж очень походила на тех… из города. И говорила всегда загадками. Но знала она много, возможно, даже слишком. Стоит ли тратить время на Колиньра? Он ненавидел ее брата и поплатился за это, приняв удар Рокэ Алвы. А за что поплатилась она сама? Мать, сестры, Наль? Может, нет никакого воздаяния? Охотники говорили, Колиньяр слегка чокнутый и словно ищет смерти, бросаясь туда, где опаснее всего, в одиночку. Чувствует вину? Пытается искупить? Айрис вздохнула. Вот уж это точно глупость. Такие, как он, не винят себя и не раскаиваются. Они… — Айрис, ты вернулась! — услышала она радостный возглас за спиной. Конечно, это был Наль. Его круглая розовая физиономия сияла довольством. В одеждах охотника он казался немного нелепым, Наль даже оружия с собой не носил. Правда, настоящим охотником он ещё не стал: остальные сочли, что выпускать его в город сродни безумию, легче убить прямо здесь, в Лабиринте. — Как всё прошло? — Наль плюхнулся рядом. — Никак, — пожала плечами Айрис. — Мне попались только два шляпника. Удалось справиться быстро. — Потом она все же добавила: — Было немного страшно. Наль засопел. Ему явно было неловко от того, что Айрис на Охоту отпустили раньше, чем его, мужчину. Впрочем, удовольствие было сомнительное… Айрис не думала, что Наль сможет и опасалась, что его первая Охота станет для него и последней. Но это, разумеется, Айрис вслух не сказала. — Хранительница говорит, скоро уже и моя очередь придёт! — В его голосе была несколько преувеличенная решимость. — Ты видел её сегодня? Хранительницу. Наверное, все же стоит с ней поговорить. Хуже точно не будет. — Видел у Колодца, — кивнул Наль. — А зачем она тебе? — Да так, спросить кое-что, — Айрис решила не вдаваться в подробности. — Пойду к матушке и сестрам. Думаю, они беспокоятся. Насчёт матери, правда, уверенности у неё не было. Та вела себя странно в последнее время, но сестры точно волнуются. Айрис встала, подхватила мешок и оружие и направилась ко входу. Наль последовал за ней. — Я с тобой! Засвидетельствую им свое почтение. Айрис, думая о своем, возражать не стала. Вдвоем они вошли в Лабиринт, и Закат погас за их спинами, скрытый толщей стен. Келья, служившая жилищем матери, находилась довольно далеко. Если не знать расположения коридоров, то можно было заблудиться. Наверное матушка специально спряталась тут — вдали пусть не от света, но от его здешнего подобия. Она тяжело переживает случившееся, подумала Айрис. Мать и раньше много молилась, теперь же это стало для неё единственным смыслом. О том, чтобы охотиться, она и слышать не хотела. Вот это было плохо. Не только из-за самой матери— она и сестер не отпускала. Конечно, те ещё юны, и вряд ли их быстро обучат, но это хоть какой-то шанс. Пусть не выжить — прожить дольше. Приспособиться. А там… Айрис остановилась перед дверью из почерневшего дерева, обитого железными полосами, с массивной уродливой ручкой. Неужели она сама верит, что есть надежда? Восприняв колебания Айрис по-своему, Наль отворил перед ней дверь. Ему пришлось приложить усилие: петли, не помнящие смазки, зло заскрипели, протестуя. В жилище матери было немногим светлее, чем в коридоре. Лампа на стене в углу и тусклая лампада над алтарем в честь Создателя, сейчас отчего-то прикрытым тканью, отбрасывали слабые блики на каменные стены. Всю обстановку составляла узкая кровать, грубый стол и пара стульев, на одном из которых сидела Мирабелла. Айрис вошла первой. Наль последовал за ней, вежливо поклонившись. Что то было не так. Айрис дрожала, и при этом она понятия не имела, в чем причина ее иррационального страха… А это был именно он — страх. И ещё что-то. Айрис невольно бросила взгляд на кузена, но тот по обыкновению улыбался. Он не чувствовал. Мирабелла сидела, склонив голову. На ней был старый плащ поверх платья, капюшон скрывал лицо. Она… Дремлет сидя? — Матушка, вы здоровы? — вежливо и чуть с опаской осведомилась Айрис. — Я обрела смысл, дитя! — произнесла Мирабелла. — Да, всё прекрасно. Ее голос звучал неестественно — с каким-то хрипом или надрывом. Головы она не подняла. Даже Наль немного опешил, остановился позади Айрис. — Где сестрицы? — Айрис хотела сказать другое, но тревога охватывала её все сильнее. Что происходит? Почему так странно… И этот запах… — Ты скоро увидишь их. О, да, — мать медленно встала. Кровь. Айрис едва не задохнулась. Здесь был запах крови. Охотники знали его, просто она не сразу поняла. — Вы… порезались? — спросила Айрис, чувствуя, как волосы встают дыбом, а во рту пересыхает. Понимание приходило, но медленно, вместе с ужасом, сменяющиим страх. — Что происходит? — спросил Наль. Улыбка пропала с его лица. — Я должна вас спасти! — резко заявила Мирабелла, отбрасывая капюшон и поднимая голову. — Твои сестры уже одесную Его! — Где они? Что… — Айрис отступила, едва не упав. Она видела искаженное лицо, клыки, как у зверя; руки, словно переломанные, покрытые волосами; острые, чудовищные когти. Нет. Это сон. Боги Кэртианы, это же сон! Крик застрял в горле. — Создатель… — Наль в ужасе налетел на дверь спиной. — Да! Создатель. Он здесь! — крик Мирабеллы был страшен. — Прими его дар и мою любовь, дитя! Айрис знала: надо обнажить пилу-топор… Однако та висела за спиной, а сил не было. Они ушли. Мама… Сестры… Мирабелла бросилась вперёд, и Наль с воплем кинулся ей навстречу. Конечно, с голыми руками, оружия у него не имелось. Он всегда был дурачком. Мирабелла отшвырнула его с дороги страшным ударом. Отлетев к стене, как тряпичная кукла, Наль сполз вниз, недвижим. — Не мешай мне, глупец! Я всех спасу! Завизжав совсем не как охотница, а как девчонка, Айрис отскочила к двери, срывая с плеча заветный мешочек. Она не знала, что за пузырек выхватила из него, времени не было. Он упал под ноги Мирабелле. Яркая вспышка резанула глаза, но чудовищу (не матушке, нет!) тоже досталось: снадобье ослепило ее и опалило ей лицо. Отскочив к алтарю, Мирабелла завыла. — Узри! — Ее рука, точнее, уродливая лапа сорвала с алтаря покров. Головы сестер лежали рядом. Лицо Эдит почти не пострадало, а вот Дейдри была изуродована. С левой стороны головы кожа была сорвана вместе с волосами и свисала вниз, точно лохмотья. — Это — Кровь! Ты должна понять! — снова завыла Мирабелла. Спустя миг она преобразилась: стала выше, мощнее. Одежда с треском порвалась, обнажая тело монстра. Это был Зверь во плоти. От человека оставались волосы и глаза. И в них было безумие. Вид того, что стало с сестрами, и это преображение наконец привели Айрис в чувство: она с воплем побежала, но не назад в Лабиринт. Раскрыв пилу-топор, она ринулась на чудовище. Конечно, ей не удалось ударить. Места было слишком мало, ей не хватило времени. Чудовищная лапа сбила Айрис с ног. Оглушенная, она попыталась встать, но зверь вырвал оружие из ее руки. От ужаса не было сил даже кричать. Оцепенев, расширенными глазами Айрис смотрела, как когтистая лапа любовно тянется к её шее. Грохнул выстрел. Запахло порохом. Ртутная пуля отшвырнула чудовище к стене. Зверь не упал, нет. Он рванулся вперёд снова, но прозвучал второй выстрел, и та, что когда-то была Мирабеллой, рухнула на колени. — Я не отдам тебе дочь! — проревел зверь совершенно чужим голосом и снова начал вставать, когда Колиньяр набросился на него, нанося точные удары клинком. Нашарив свое оружие, Айрис вскочила на ноги. Спустя миг она тоже кромсала то, во что превратилась мать. Глаза застилало красным… — Мне жаль, что так вышло, но я вовремя подоспел, Леворукий свидетель. Айрис стояла на коленях у тела зверя. У тела своей матери, Мирабеллы Окделл. Эстебан Колиньяр протирал клинок тряпкой, ранее прикрывавшей алтарь. Губы его чуть дрожали. Он странно смотрел то на неё, то на тело. Айрис было все равно. Запустив руки в волосы, она закричала, а спустя миг слезы хлынули, смывая, что было раньше, всю прошлую жизнь. Она осталась одна. Свеча тихо потрескивала на маленьком столике из резного дерева. Столик раздобыл Мерже, как и прочую немногочисленную мебель, которая была не лишена изящества. Где он ее добыл, осталось загадкой. Айрис это тогда порадовало: бледная тень комфорта, к которому она привыкла в той, старой жизни. Не то чтобы очень важно, но… приятно. Айрис сидела на кровати, сцепив перед собой руки, и, почти не моргая, смотрела на свечу. Долго сидела. Время не имело смысла. Она осталась одна. Сестры были мертвы, и убила их родная мать — её мать, обратившаяся в зверя. Это казалось диким, нелепым кошмаром, но Айрис видела всё сама. Она убила собственную мать. Вернее, убил новообращенного зверя Колиньяр, но Айрис помогла. Поучаствовала. Она зажмурилась и вновь увидела, как Пила-Топор кромсает плоть. Так было надо, сказал голос в ее голове. Ничего не изменить. Ты оказала матушке услугу. Последнюю услугу. — Она сама виновата, — прошептала Айрис вслух. — Она не желала охотиться. Хранительница не солгала. Здесь три пути: Охота, превращение в чудовище и забвение. Что такое это забвение, Айрис не знала. Возможно, кто-то и жаждал его, но не Айрис. Матушка отвергала Охоту, а душа её горела страстями. Там, при жизни, это выплескивалось в фанатичную веру и ненависть к Олларам. Здесь всё было иначе. Ненависть вела во Тьму, она была обречена. Хранительница знала. Почему не предупредила? Мать нужно было заставить охотиться или убить, пока не стало поздно. Айрис была уверена, что смогла бы — теперь смогла бы. Сестры были бы живы… Хорошо, хоть Наль уцелел. Додуматься надо — кинуться на зверя с голыми руками… Хотя вряд ли он понимал, кто перед ним. Заслонял её от разгневанной матери. Надо отдать ему должное: этот короткий миг спас ей жизнь. Бедолага отделался крепким ударом о стену и потерей сознания. Может, на Охоте этот опыт ему пригодится. И, всё же, спас ее не Наль. Айрис вполне сознавала, что без появления Колиньяра её ждала бы судьба сестёр. Стоило признать, держался он молодцом. Другие охотники не врали и не преувеличивали, рассказывая о нем. Стоит ли его поблагодарить? Пребывая в шоке и отчаянии, она, конечно, этого не сделала. Пусть он враждовал с братом, но это было в прошлой жизни. При мысли о кукушонке Айрис поморщилась: она до сих пор не могла его простить. Если подумать, может, Колиньяр не столь уж виноват… В дверь коротко постучали, и в комнату вошёл Колиньяр. Он немного привел себя в порядок, умылся и даже сменил рубашку. Вот уж точно, вспомни Леворукого, и он тут как тут… — Сударь, вы вошли без приглашения! — Айрис поджала губы. Мать поджимала губы так же. — Сударыня, мы не в родовом замке и не в Олларии! — в голосе Колиньяра проскользнула насмешка. — Пора привыкнуть к новой… жизни. Он развел руками, как бы показывая ей каменные стены комнаты —или весь мир Заката. Каков наглец! Хотя так ли он уж неправ? Айрис вздохнула. Она вообще-то хотела начать с благодарности за спасение, но вышло как вышло. Колиньяр уселся, не спросив разрешения. — Хотел узнать, как вы, — сказал он серьезно. — Случившееся… Кого угодно выбьет из колеи. Айрис нервно засмеялась. — О, да! Я немного выбита из колеи! У меня сестры мертвы! Вы понимаете? Их убила моя мать, и её убила я! Вы. Мы с вами. Слова иссякли. Айрис стояла напротив него, сжав кулаки и борясь с гневом и горем. — Мы все тут… немного мертвы, — сказал Колиньяр, вздохнув. — Хотя это другое, я понимаю. И сочувствую вам. Прозвучало вполне искренне, но Айрис не была уверена, может ли он говорить без насмешек. И вообще… — Вам меня не понять! — сказала она довольно резко. — У вас живы родители. Сестра. Они там… А я… Я одна теперь! — Вы обращаетесь ко мне на “вы”, говорите “сударь”, — произнес Колиньяр неожиданно. — Однако с другими охотниками вы общаетесь вполне по-приятельски! Ошарашенная, Айрис отступила и села на кровать. О чем он думает? Пожалуй, она вполне понимала брата, который вызвал Колиньяра на дуэль. — О чем вы говорите? Я потеряла всё, понимаете?! Всех. Колиньяр помолчал, словно обдумывая что-то. Потом сказал: — У вас остался брат. Там. Он жив. Айрис нервно передернула плечами. Брат. Конечно. — Я не хочу о нем думать, — бросила она вполне искренне. Ее злость на брата даже усилилась. — Для меня его все равно что нет. — Однако он есть, — резонно заметил Колиньяр. Он положил ногу на ногу. — Он жив. Кстати, меня зовут Эстебан. А тебя — Айрис. Предлагаю перейти на “ты”. Мы, как-никак, оба охотники. Айрис открыла рот. Потом закрыла. Нет, этот наглец положительно был невыносим! Свеча затрещала, заметавшись огнем. Потом свет выровнялся. — С чего это? И отчего вдруг вы озаботились моим братом? Помнится, с этим кукушонком вы, мягко говоря, были не в ладах. Колиньяр, усмехнувшись, пожал плечами. — Я им не озаботился. Просто напоминаю, что он есть. — Подумав, он добавил: — И мы, пожалуй, с ним до сих пор немного не в ладах. Но он там, в мире живых. А мы тут. Так как, Айрис? Мы на “ты”? Айрис прижала ладони к лицу. Нужно просто выставить его вон. Поблагодарить за спасение и выставить. — Хорошо, Эстебан, — сказала она. — Я очень благодарна, что ты успел вовремя. Произнеся это, Айрис удивлённо замерла. Он был прав: к чему здесь титулы и эти судари. Она не может больше притворяться, что ничего не изменилось, и жизнь под солнцем продолжается… Эстебан кивнул. Сделал он это с видом человека, принявшего её слова как должное. — Я ещё раз скажу, что очень сожалею о твоих утратах. — Встав, он едва заметно поклонился. — И рад, что успел вовремя. Твой братец разозлился бы на меня ещё больше, не спаси я тебя сегодня. Он не дал ей времени ответить и просто вышел из комнаты. Возмущенная, Айрис выскочила за ним в коридор, борясь с желанием кинуть чем-то ему в спину. Неожиданно Эстебан остановился. — Послушай, — начал он, обернувшись. — Пока мы отдыхаем от Охоты… Ты пока не очень хорошо управляешься с оружием… Не желаешь взять пару уроков? Тебе пригодится. Где это он видел? Когда ей пришлось на пару с ним кромсать родную мать?! Издевается? Хотя непохоже. Айрис не знала, что и думать. — Ну так как? — переспросил Эстебан, теперь уже явно подначивая. — Если я неправ, и ты хороша, — докажи. Предлагаю небольшой спарринг. — Не у всех был личный учитель фехтования, и не все родились здоровыми мужланами, — огрызнулась Айрис. Подумав, она все же добавила: — Я не возражаю против пары уроков. Мерже занимался со мной немного, но он слишком уж занятый и непостоянный. — Отлично! — хлопнул ладонями Эстебан. — Зато я постоянный. И да, у меня был учитель фехтования. От этого не так уж много прока тут, но всё же основы есть основы. Жду тебя у выхода через час. Это он-то постоянный? — Идет, — кивнула она. Через час Айрис вышла из Лабиринта на ту самую площадку, где ещё не так давно наблюдала за Закатом и городом. Она взяла с собой пилу-топор и маленькую сумочку, в которой лежали, заботливо укрытые, несколько флаконов с различными зельями. Зачем они ей на учебном поединке, Айрис и сама не знала. Пусть будут. После случая с матерью ни в чем нельзя было быть уверенной. Ни в чем и ни в ком. Эстебан поджидал её, поигрывая изящным, немного изогнутым клинком с закрытой гардой. — Готова? Начнем? — Эстебан посмотрел на нее вопросительно, чуть склонив голову. — Готова, — кивнула Айрис и взяла пилу-топор наизготовку. — Интересное оружие, — заметил Эстебан. — Никогда его не понимал, но знаю, дела им можно делать. Вместо ответа Айрис резко двинулась вперёд, нанося рубящий удар справа. Эстебан уклонился, не парируя. Айрис повторила атаку, на сей раз рубя слева, снизу вверх. И снова он ушел в сторону, не пуская в дело клинок. Хочет разозлить. У него не выйдет. Айрис вновь атаковала, но теперь она лишь обозначила прямой удар, а затем, чуть пригнувшись, потянулась вперёд, ударила в ноги. Отбив пилу, Эстебан отпрыгнул в сторону. Не сделай он этого, его бы задело. — Неплохо, — заметил Эстебан, улыбнувшись. — Ты довольно шустрая. Айрис обрушила на него с град ударов. Она атаковала быстро, как могла. Эстебан уклонялся, отражал, пару раз заставлял её отступать. — Это иногда может сработать, но ты быстро устанешь, — его голос доносился словно издалека. Айрис поняла, что он прав. Дыхание сбилось, со лба катился пот. Пила-топор казалась гораздо тяжелее, чем была пару минут назад. Атакуй она так того же шляпника, то погибла бы уже сейчас. — Моя очередь, — Эстебан сделал шаг и резко ударил сверху. Не слишком быстро. Айрис отбила, почувствовав, как руку отшвырнуло вместе с оружием. Второй удар она парировала, схватив неразложенную пилу-топор уже двумя руками. После третьего удара руки предательски заныли. Эстебан отступил. — Ты должна понять. У всех свои особенности. Я, как ты заметила, здоровый мужлан… — он широко заулыбался. — Тебе, девушке, не стоит пытаться парировать мои удары. Будь на моем месте чудовище, которое намного сильнее, это тем более глупо. — Да, да. Знаю, — вздохнула Айрис. — мне надо двигаться. Постоянно двигаться. Уклоняться. — Это тебе Мерже сказал? — поинтересовался Эстебан. — Он пройдоха, но тут совершенно прав. А со зверями это еще важнее: не подпустить их к себе, не дать задавить грубой силой. Говорить-то просто — что ему, что Мерже… Но как это сделать? Айрис и сама понимала, что в физической силе ей не сравниться ни с рослым парнем, ни тем более с кем-то из тварей. Эстебан снова атаковал. Она парировала неудачно, едва не лишившись оружия. Постепенно злость на себя овладевала Айрис всё больше и больше. Его следующую атаку она встретила, раскрыв пилу-топор для двуручного хвата. Это было неожиданно даже для неё самой, не говоря уж об Эстебане. Размашистый удар тоже получился неплохо. Он едва отпрыгнул назад, избегая прочертившего воздух лезвия. — Эй, попридержи коней! Мы тренируемся! Зарубишь ведь! Эстебан расхохотался. Айрис стала наседать, постоянно удерживая его на дистанции. Получалось лучше. Конечно, она понимала, захоти он закончить бой, одолел бы её легко. Повинуясь внезапному порыву, она сунула руку в сумочку на боку, сжала один из пузырьков и швырнула его перед Эстебаном. Вспышка. Айрис предусмотрительно зажмурилась, а вот он не ожидал столь подлого трюка. Эстебана на миг ослепило; попятившись, он на мгновение потерял равновесиее. Рванувшись, Айрис отбросила его клинок в сторону и приставила лезвие пилы-топора к шее ошарашенного соперника. — Сдавайтесь, сударь! — строго велела она. — Конечно же, я сдаюсь, — Эстебан развел руками и расхохотался. Айрис тоже рассмеялась. — Прекрасно, хоть и немного не по правилам, — наконец выговорил он. — Думаю, нам надо продолжить занятия в свободное время. Здесь его немного, но… в общем, это будет не лишним. А ещё я бы хотел предложить… Что он собирался предложить, осталось загадкой, так как в воротах появилась озабоченная физиономия Мерже. Айрис и Эстебан вопросительно уставились на него. — Развлекаетесь? — констатировал он, хмыкнув. — Госпожа хочет говорить со всеми нами — теми, кто сейчас тут. Не знаю, что случилось, но дело явно серьезное. Она… взволнована. Айрис и Эстебан переглянулись. Представить взволнованной Хранительницу было… непросто, даже для Айрис, которая знала её не столь долго. Эстебан, явно встревожился. — Вот как, — пробормотал он. — Ну так не будем заставлять её ждать! Возле входа в Зал Карты уже толпились охотники, десятка два или около того, включая тех, кто нашел Айрис и ее семью у соленого озера. Айрис уже знала, что у охотников есть достаточно сплоченные группы, предпочитавшие действовать сообща, прикрывая друг-друга. Это было разумно. Одному выжить было сложно, даже опытному. Встречались твари, которых и отрядом-то завалить далеко не всегда удавалось. Мерже уже звал её с собой на Охоту. Одной тяжело, везение долго не продлится, да и трофеи сами себя не добудут. Два шляпника за три похода — скоро нечем будет одежду чинить, и голод… Это постоянное чувство нуждалось в утолении. — Попрошусь с ними в следующий раз, — решила она для себя. Двери распахнулись, и охотники вошли в Зал. Карту Айрис видела третий раз, и в третий раз она замерла от восторга. Но времени глазеть и удивляться сейчас не было. Охотники молча двинулись к высокой женской фигуре, застывшей в центре зала. Хранительница стояла, глядя на Олларию. Город был показан достаточно подробно, по крайней мере, его основные части. Айрис видела королевский дворец, Ноху… Царила такая тишина, что было слышно, как кто-то чуть сипло дышит и капает воск со свечей на стенах. Все взгляды были направлены на Хранительницу. Она казалась не испуганной или задумчивой, а именно взволнованной. Словно её, правящую здесь неизвестно сколько веков, коснулись земные эмоции. Она странно смотрела на какое-то место в Олларии, прижав руки к груди и словно проверяя, на месте ли сердце. Губы её шептали нечто беззвучное… Она говорила с собой, либо с кем-то неведомым. — Госпожа! — наконец прервал молчание Мерже. — Мы все здесь. Все, кто сейчас не на Охоте! Хранительница вздрогнула и посмотрела на него, потом на остальных. Она была растеряна. — Да. Вы здесь, — она быстро взяла себя в руки, став прежней собой. — Я позвала вас по делу, не терпящему промедления. В Олларии пробудился охотник. — Она медленно обвела взором присутствующих. — Очень сильный охотник! Айрис ничего не понимала, но среди собравшихся пронесся вздох. Охотники встревоженно зашептались. Мерже мрачно покачал головой; Тарья нервно выругалась. Эстебан казался спокойным, но Айрис заметила, что и он слегка напрягся, словно готов был броситься в драку. — Вы знаете, что Оллария опасна, — продолжила Хранительница. — Нельзя оставлять там новоприбывшего: он либо сразу падёт, либо пополнит ряды жаждущих плоти и крови чудовищ. Нам же он пригодится. Вас никогда не бывает слишком много, и не всегда на смену павшим приходят новые охотники. Вот как сейчас. Надо идти в Олларию, поняла Айрис, как Эстебан, Мерже и компания ходили за ней, матушкой и сестрами. Тревога охотников на этот раз была очевидной: некоторые — неслыханно! — качали головами, предвидя неприятности. Возможно, дело бы в Олларии. Айрис слышала, что город буквально кишит чудовищами, и все они очень сильны. Сильнее, чем в других местах. Айрис пока не решила, верит ли она этим россказням. — Госпожа! — пожилой охотник с седыми усами вышел вперёд. — Мы знаем, что нельзя допустить рождения Главы Зверей! Конечно, лучше бы забрать этого охотника себе… Но вы знаете, чем все кончилось в прошлый раз. Мы потеряли многих. Он обратился почти сразу! В Олларии это частенько происходит. Не лучше ли… — он прочистил горло. — Не лучше ли убить его сразу, от греха? Пока он ещё слаб… Он попятился на свое место, опустив глаза. Говорить подобное Хранительнице ему было нелегко. Некоторые охотники одобрительно загудели. Даже Тайра кивнула. Остальные молчали, в том числе Мерже. И Эстебан. Айрис тоже предпочла промолчать. — Я помню все наши ошибки. Все свои ошибки, — тихо сказала Хранительница. Она снова посмотрела на Олларию на карте. Ноха. Она смотрит на Ноху, поняла Айрис, проследив за её взглядом. Охотники ждали. Больше никто слова не брал. — И всё же я прошу вас привести его сюда. Живым, — наконец сказала Хранительница, оторвав взгляд от притягивающего её места. Спустя миг она мягко добавила: — Сделайте это, если возможно. Для меня. Охотники выдохнули. Судя по тому, как переглянулись Эстебан и Мерже, подобная просьба была необычной. Айрис вообще сомневалась, просила ли Хранительница когда-либо что-то для себя. Она полагала, что нет. Охотники, собравшиеся здесь, явно такого не помнили. Поклонившись Хранительнице, все покинули Зал Карты, оставив её в одиночестве. Небольшая толпа сразу разбилась на несколько групп. Рядом с Айрис и Эстебаном оказались Мерже, Тарья, трое их товарищей, встретивших ее у соленого озера, и ещё полдюжины мужчин. — Леворукий или кто там еще, я не помню её такой, — констатировал Мерже озадаченно. — Идти придется в любом случае. — Да, — нехотя согласилась Тарья. — Делов-то! — воскликнул незнакомый Айрис юноша. — Оллария, не Оллария… Быстро сходим, заберём новичка — и назад. — Прошлый раз тоже так говорили, — внезапно подал голос лысый Жак. — В итоге мы лишились десятка добрых ребят и ещё полдюжины раненых еле дотащили сюда. Айрис уже слышала эту историю, только не знала, что она произошла в Олларии. Тогда охотники так же пришли на сильный всплеск, но новичок обратился монстром едва ли не сразу. Очень сильным монстром. Изумление её вызвало, правда, не это. Лысый Жак, как ей рассказывали, всегда молчал. Велико же было смятение его чувств, раз он заговорил. Остальные, остолбенев, тоже уставились на того, кого привыкли считать почти немым. — Что пялитесь? — хмуро спросил Жак Гроссо. — Я мыслю вот как: если всё хорошо, то и ладно. Но при малейшем подозрении прикончим бедолагу скопом, пока он ничего не сообразил и силу не набрал. Возражающих на сей раз не нашлось. От осмотра красот Олларии отказались трое. Айрис вызвалась в числе первых, и Мерже сразу начал её отговаривать, причем с неподдельным беспокойством, но она была тверда: вот оно — настоящее испытание. Айрис охватили волнение и азарт.. Эстебан не возражал. Он был по-особому молчалив и сосредоточен, он даже перестал острить. Что ж, он хотя бы не отговаривал ее и не мешал. Впрочем, остановить охотника не мог никто: все они были равны, неважно, провел ли он сто лет в братстве или зеленый новичок. Каждый распоряжался собой сам. Ну и в рейде полагалось беспрекословно подчиняться избранному лидеру. Сборы заняли совсем немного времени — ещё меньше, чем обсуждение. Они торопились: новичок был слаб вначале, но с каждым часом он становится сильнее. И горе, если жажда крови овладеет им раньше, чем подоспеют охотники. Тогда их встретит Чудовище. — Ты тоже станешь им… Рано или поздно. Сладкая… такая сладкая кровь… Айрис закрыла глаза. Отдышалась. А ещё ей нужны трофеи и побольше: голод давал о себе знать не на шутку. Проверив снаряжение, она поспешила к карте. Эстебан и остальные уже ждали там. А всех их ждала Оллария. Двадцать охотников стояли на краю карты: cтарые и совсем юные, бывшие дворяне и простолюдины. Женщин было две, как заметила Айрис: она сама и Тарья. Кто-то казался расслабленным и безучастным, но большинство выглядели сосредоточенными и довольно мрачными. Дело и впрямь предстояло серьезное. От осознания этого сердце Айрис забилось сильнее. Сердце… Она же мертва, а оно стучит, как при волнении… Хранительница тоже стояла у краю карты, только справа. Казалось, она пребывала в глубоком раздумье. С охотниками она, во всяком случае, неразговаривала. Её не тревожили. — Эрэа! — вдруг услышала Айрис приятный голос. Обернувшись, она увидела рослого молодого охотника, который отвесил ей церемонный поклон. Он вне сомнения был при жизни дворянином и, вероятно, попал сюда недавно. Ветераны умели скрывать происхождение, понимая, что тут оно не значит ровным счётом ничего. — Оскар Феншо-Тримейн, генерал! — представился он, взмахнув шляпой с пером, как будто был при дворе в Олларии. Впрочем, он быстро поправил себя: — Бывший генерал. — Очень приятно… — Айрис слегка озадачилась. — Айрис Окделл. — О, да, — улыбнулся Оскар. — Хотел познакомиться с вами. Я, как и вы, здесь не слишком давно. Немного подольше, конечно. Тарья прошла к Олларии на карте и зажгла свечу, поставив ее точно у ворот Нохи. Охотники зашевелились, приблизились к свече. Эстебан внимательно смотрел на Оскара — немного недовольно. Айрис попыталась вспомнить, где слышала о своем новом знакомом, и наконец поняла. — Вас расстрелял герцог Алва за нарушение приказа! — сказала она громко. Мир заколебался, исказился. Марево окутало всё вокруг, а спустя миг они стояли на широкой, добротно мощеной городской улице. — Расстрелял. Да… — Оскар принялся беспокойно озираться вокруг. Это делали почти все охотники. Поначалу Айрис не поняла, в чем дело, и лишь потом до неё дошло: они были не в Нохе. Перемещение произошло на одну из центральных улиц города, и, судя по реакции ее спутников, это было необычно. И не очень хорошо. — Леворукий! — Мерже едва не задохнулся. Подскочив к Тарье, он схватил её за плечи. — Куда ты нас притащила?! Тарья резким движением сбросила его руки. — Не глупи. Ты видел, я зажгла свечу у ворот Нохи! Что случилось, я понимаю не больше твоего. Охотники сжались теснее. В руках появились пистолеты, клинки покинули ножны. — Держись возле меня! — Эстебан оказался рядом, немного отодвинув Оскара. — Что-то пошло не так. Ноха не так близко. До неё не менее получаса пути или даже больше. — О, Колиньяр! — усмехнулся Оскар. — Вот уж не знал, что ты так заботишься об Окделлах. — Я забочусь о своём отряде. А она — в моём отряде, — очень едко ответил Эстебан и добавил, кивнув на Мерже и остальных. — В нашем отряде. Ты не о том думаешь! Мы в Олларии. — И то верно, — вынужден был согласиться Оскар. Спустя миг в одной его руке возник длинный тонкий меч, похожий на шпагу, а в другой — пистолет. Айрис передернула плечами. Она не поняла причину их короткой стычки, не из-за нее же? Это ещё что? Перед охотниками появился мужчина в кожаном колете, с накинутым на плечи плащом. У него были длинные рыжие волосы и мужественное лицо. Айрис назвала бы его привлекательным, хоть он и был староват — лет сорок, не меньше. — Это Леонард Манрик, — шепнул ей на ухо Эстебан. — Генерал. Его застрелил Люра, чтобы заслужить доверие Ракана. У нас недавно, но стал хорошим охотником. У него свой отряд. Сегодня он командует. — Что-то много генералов за один день… — пробормотала Айрис, наблюдая за Манриком. Тот, дождавшись полного внимания, начал говорить. — Не знаю, что пошло не так. Мы переместились не туда, куда следовало. Ноха впереди, но до неё ещё надо добраться. Группа Мерже двигается вперёд, как разведка. Остальные позади них в пределах четкой видимости. Идём быстро. Зверей, что нам не угрожают, игнорируем. Тех, кто встанет на пути, уничтожаем. не задерживаемся. Нам нужно в Ноху! — он обвел всех спокойным взглядом. — Всё ясно? Охотники промолчали. Спорить с Манриком было не о чем. — Вперед, — скомандовал Мерже, махнув пистолетом. Они отделились от основной группы и быстро зашагали вперёд, сжимая оружие. Рассказы о городе ходили самые жуткие, но сейчас стояла почти полная тишина. Где-то журчала вода, где-то трещало сухое дерево и скрипела петлями старая дверь. Слышен был диш шорох их ш агов по мостовой. — Как вышло, что мы оказались так далеко от Нохи? — не выдержала Айрис. Она знала, что вопрос интересует всех без исключения. — Мне-то откуда знать?! — огрызнулась Тарья. — Я всё сделала правильно, как всегда. Все видели. Вероятно, после того случая с Надором что-то произошло, или просто какие-то возмущения… Не знаю я! Она явно была на взводе. Впрочем, её никто и не упрекал. Охотники быстро шли по улице, оставляя позади дом за домом. Остальные держались в отдалении. — Ты был здесь? — тихо спросила Айрис у Эстебана. — Только при жизни, — ответил он без тени улыбки. Эстебан был очень сосредоточен. Не знай она его ядовитую натуру, сказала бы, что он напуган. Ей и самой было страшно, и чем дальше, тем больше. Хорошо, что она была не одна. — Не понимаю… — хмуро буркнул дядюшка Венсан, настороженно зыркая по сторонам. — Когда я прошлый раз хаживал в Олларию, из каждого переулка на нас бросались звери и шляпники, а из окон били мушкеты. А сейчас тишина, как на погосте ночью. Вероятно, он сказал это не ко времени. Страшный женский крик разорвал тишину — и затих. А потом послышались гулкие удары. Все застыли, потрясенные и бледные. Бум… бум… бум… — Это похоже на шаги, — поняла наконец Айрис, ощущая холод внутри. — Но… Что за существо может так топать? — Сохрани нас Создатель,— с истовой верой провозгласил дядюшка Венсан, перехватывая секиру. — Что это за… — Мерже, выпучив глаза, невольно попятился. Айрис подняла глаза и посмотрела вперёд. Крик ужаса замер у неё на губах, а потом она согнулась в приступе тошноты, ибо то, что предстало глазам, было слишком для девушки, лишь недавно избравшей Охоту. Чудовищное создание ростом с трехэтажный дом появилось на улице, перегородив её всю. Его тело представляло собой скелет, идеально белый: казалось, с костей не просто убрали мясо — их ещё обглодали и обсосали. Они просто сверкали. Голова имелась. Только вот находилась она не на плечах, а меж рёбер. В глазах существа пылал огонь безумия, а залихватски подкрученные усики придавали его облику поистине невообразимый вид. Тонкие ноги и руки, в отличие от туловища, покрывало мясо. На плечах монстра лежал длинный шест толщиной с доброе бревно, а его руки были привязаны к нему, образуя единое целое. С каждой руки спускалось с полдюжины веревок с петлями, в которых висели тела: некоторые наполовину разложились, распространяя нестерпимый запах, другие казались свежими. Айрис с ужасом увидела, что одна женщина ещё дёргается в петле… Это, без сомнения, была та несчастная, чей крик они слышали совсем недавно. Перед охотниками предстала ходячая виселица. Огромная и мерзкая, она или, скорее, оно желало убивать. Желало, чтобы на ней висело больше людей. Айрис впилась глазами в лицо чудовища. Неестественно-большое, искаженное, оно, тем не менее, казалось знакомым. А может, она просто сходила с ума — неудивительно, учитывая увиденное. — Даже Создатель и Леворукий не видали такого урода… Треклятый Вешатель… — Жак Гроссо вскинул мушкет к плечу и прицелился. — О нет, мой друг, Вешателем звали другую персону, не оскорбляй её память подобным сравнением! — оскалился Эстебан, выхватывая пистолеты. — Эта образина может претендовать разве что на Душегуба. Сзади слышались шаги бегущих людей. Оторвав взгляд от кошмарного творения Заката, Айрис обернулась. Охотники спешили на помощь: две группы по три-четыре человека свернули в дома по обе стороны улицы, остальные, под началом Леонарда Манрика, вскоре должны были присоединиться к передовому отряду. И тут Айрис вспомнила. Перед ней был измененный, обезображенный ненавистью и жаждой убийства Айнсмеллер, цивильный комендант Олларии, на тот момент Раканы. Любитель вешать. Говорили, что он просто наслаждался этим. Айрис нервно хохотнула. Что ж, это многое объясняло. Грянул выстрел. Пуля из мушкета Жака щёлкнула чудовище точно в лоб, однако эффекта это не произвело. Точнее, не произвело того эффекта, на какой надеялись охотники. Издав тонкий визг, от которого заложило уши, Айнсмеллер ринулся в атаку. Его руки перекрывали почти всю улицу, но, с другой стороны, они ограничивали его подвижность, и можно было попытаться проскочить вдоль домов ему за спину. Адельбрехт Шрайнемакерс, которого все звали просто Шрай, разрядил в приближающегося Айнсмеллера пистолет, метнулся влево, надеясь проскользнуть у стены, куда монстр не мог добраться из-за длинной перекладины. Айнсмеллер снова завизжал и немного наклонился. Крик ужаса сорвался с губ Айрис, когда одна из пустых веревок, болтавшавшихся на его руке, метнулась вперёд, подобно щупальцу спрута. Шрай не успел опомниться, как был схвачен за шею и миг спустя вздернут. Сабли дриксенца жалобно звякнули о мостовую. — Бей его! — взревел Мерже, стреляя дважды. Улицу заволокло пороховым дымом от множества выстрелов. Эстебан, как и остальные, целился в голову. Айрис же, в отчаянии от увиденного, стреляла в верёвку, на которой болтался Шрай, в надежде её перебить. Конечно, она не попала. Айнсмеллер был уже рядом. Непохоже, чтобы пули причиняли ему вред. Дядюшка Венсан проскочил таки под ноги урода и с хеканьем рубанул топором по тощей икре. Оттуда хлынуло нечто похожее на кровь, но рана для образины была как небольшой порез ножиком. Ещё одна веревка нацелилась на шею дядюшки Венсана, Жак Гроссо отбил её в сторону прикладом мушкета. С воем Айнсмеллер подпрыгнул, желая раздавить дерзких врагов. Гроссо и Венсан сумели отскочить. Эстебан тем временем в упор всадил пулю в ляжку монстра и разок ткнул в неё Листопадом. Правда, потом уже он сам едва увернулся. — Отступайте сюда! К этим домам! — услышали они крики Манрика. Его группа тоже палила вовсю. Мерже, разрядив второй пистолет, подчинился приказу генерала, подавая пример остальным. Охотники, уворачиваясь от веревок — а их оказалось минимум дюжина — и от ног монстра, которыми тот старался растоптать дерзких, отступали вниз по улице. Все, кроме Айрис. Прижавшись к стене, она с ужасом следила, как Айнсмеллер прошествовал мимо. На её великое счастье, увлеченный погоней за основным отрядом, на мелкую букашку он внимания не обратил. Шрай был ещё жив. Бедолага дёргался и пытался схватиться за верёвку, чтобы подтянуться и ослабить удушье. Тщетно… Сама плохо понимая, что делает, Айрис побежала, догоняя Айнсмеллера. — Куда??? — дико заорал Эстебан, наконец заметив её. Но Айрис не атаковала монстра. Она влетела в дом напротив. Лестница вела наверх, и, наверное, никогда ещё по ней не взбегали так быстро. Оказавшись на втором этаже, Айрис ногой вышибла тонкую дверь и выскочила на балкон, выходящий на улицу. Айнсмеллер шагал мимо. Голова его оказалась ниже балкона, и стоящую над ним Айрис он не видел. Шрай ещё дёргался, но уже тише. Парню приходил конец. Он висел на крайней верёвке — близко к Айрис, только немного выше неё. Стиснув разложенную под двуручный хват пилу-топор, Айрис завопила нечто воинственное, разбежалась и, вскочив на перила балкона, взмахнула пилой. Шрай рухнул вниз. Айрис успела заметить, как Эстебан, перекатившись и уворачиваясь от атак веревок, добрался до дриксенца и концом Листопада рассек петлю на его шее. Наверняка поцарапал, но Шрай вряд ли будет в обиде — если выживет. Если они все выживут. Айрис ещё балансировала на балконном парапете, когда сразу две веревки-щупальца устремились к ней. СОбравшись с духои, она прыгнула вниз… Второй этаж — не так уж и высоко. Попасть на верёвку куда страшнее. Приземление вышло жестким, но она всего лишь чуть отшибла ноги, и только. Зато охотники приветствовали девушку торжествующими воплями. — Ты чокнутая! — проорал ей в ухо Эстебан, сбивая с ног. Он снова подоспел вовремя: Айрис не успела опомниться от прыжка и попала бы под ступню Айнсмеллера, не успев даже заметить опасность. А так отделалась ушибленной коленкой. Айнсмеллер подпрыгивал, визжал и ревел. Его веревки тянулись к добыче, но охотники пока держались. Он даже лишился нескольких щупалец. Имелись и другие раны, правда, непохоже было, что они его ослабили. — Отступайте к тем домам! — снова прокричал Леонард Манрик, стреляя в глаз чудовища. Айнсмеллер подпрыгнул, и на этот раз удача подвела одного из охотников. Длинный парень с соломенными волосами споткнулся — и спустя миг ступня образины опустилась на него, ломая кости и растирая плоть о камень мостовой. Эстебан, схватив вопящую Айрис, потащил её вслед за Манриком и остальными, не позволяя ей кинуться на чудище. — Пусти! Я сама … — наконец вырвалась она. — Не дури только! — то ли потребовал, то ли попросил Эстебан. Охотники группами забегали в дома, о которых говорил генерал, теперь Айрис поняла его план: они сделают то, что сделала недавно она сама, и целью будет не спасти товарища в петле, а уничтожить мерзкое порождение Бездны. — Этот урод нервничает, когда мы его атакуем все вместе! — Манрик был, казалось, всюду. — Ждите сигнала! Айнсмеллер чуть отстал — то ли немного устал, то ли ослаб от ран. Но нет! Издав вопль ещё пронзительнее, чем раньше, он присел на корточки, а затем рванулся вперёд, раскручиваясь, как волчек. При этом Айнсмеллер наклонялся то в одну, то в другую сторону, и страшная жердь-перекладина задевала мостовую. Трупы в петлях беспомощно волочились следом, от иных отлетали куски гнилой плоти. — Берегись! — заорали сразу несколько охотников, бросаясь врассыпную. Некоторым удалось уйти из зоны досягаемости Айнсмеллера, другие проскочили под его распростертыми руками — всё же монстр был слишком высок, даже присев. Айрис и Эстебан тоже нырнули под перекладину, избежав гибели. Правда, при этом их едва не раздавила чудовищная нога. Но повезло не всем. Манрика сбило с ног и отбросило в сторону то ли самой перекладиной, то ли трупом на верёвке. Седого охотника приложило куда сильнее: его тело, словно тряпичная кукла, пролетело над мостовой и врезалось в стену дома. Хрустнуло. — Убьем же его наконец! — заорал Мерже, кидаясь под ноги Айнсмеллеру с занесенной секирой. Сверху полетели бутыли с горючей жидкостью. Айнсмеллер заревел, как стадо коров, однако огонь почти везде затухал или не слишком разгорался. А охотники уже прыгали на него с балконов. Одного на лету поймала веревка, и он забился в петле, как совсем недавно Шрай. Правда, Айнсмеллер учел свою ошибку: резко приподнял перекладину и дёрнул. охотник в петле подлетел — и камнем упал вниз. Шея несчастного была сломана. Тело присоединилось к другим, что раскручивались на страшной движущейся виселице. Но другие охотники уже зацепились за голые ребра. Оскар запрыгнул с балкона прямо на руки-перекладину. Хотя Айнсмеллер размахивал ими, ему удалось чудом сохранить равновесие и удержаться. Веревки-щупальца атаковали, пытаясь схватить охотника, но Оскар срубил сразу две, после чего прыгнул, уцепившись за кости рядом с головой чудовища. Айнсмеллер пучил глаза и беспрерывно выл. Охотники ринулись в атаку разом. Леонард Манрик, видимо, не слишком пострадал и присоединился к ним. Живая веревка схватила одного охотника за ногу, и теперь Айнсмеллер размахивал им и мертвецами, пытаясь отогнать нападающих. Схваченный кричал, но недолго: после нескольких ударов о стены и мостовую от него мало что осталось. И всё же чудовище испытывало страх: он читался в нечеловеческих безумных глазах, в искривлённым рте. Вопли становились всё более бессвязными, и в них угадывалась паника. Айнсмеллер отступал, пятясь, а охотники облепили его со всех сторон. Некоторые кромсали сверху, другие, сократив дистанцию, секли его ноги. Айрис, увернувшись от пролетевшей рядом верёвки с трупом, кинула во врага склянку с ядом. Она разбилась об его колено, повалил едкий дым, и Айнсмеллер задергал ногой. Теперь в его воплях, помимо страха и ненависти, была боль. — Он не любит ядовитых кислот! — крикнула Айрис, метая ещё один снаряд. Айнсмеллер снова задергал ногой: он уже не мог топтать атакующих и махать руками и веревочными щупальцами. Охотники удвоили усилия. Жак Гроссо снова прицелился и на сей раз всадил пулю точно в глаз. Тот лопнул, разбрызгивая слизь. Эстебан и ещё человек пять набросились на ту ногу, на которой пока стоял Айнсмеллер, и под градом ударов чудовище стало терять равновесие. Оскар, цепляясь за ребра, был уже подле головы. Забравшись на неё, он схватил свой тонкий меч двумя руками и что есть сил воткнул твари в темя. Вернее попытался: пробить череп было непросто. — Киньте мне топор! — заорал Оскар, пытаясь удержаться, ибо Висельник снова заплясал. Дядюшка Венсан тотчас швырнул ему свою секиру. Поймав её за рукоять, Оскар принялся бить по торчащему из головы мечу обухом — так плотник забивает гвоздь. Зрелище было кошмарным: воющий от ужаса монстр, летающие трупы на верёвках, орущие люди вокруг ног и на рёбрах чудовища. Разум Айрис словно помутился. Она видела всё, будто во сне: вот у одного из полуразложившихся трупов в петле оторвалась шея, и он пролетел совсем рядом с ней; вот Эстебан, подпрыгнув, всадил Листопад в ляжку Айнсмеллера и под своим весом распорол её до самого низа. Издав самый жуткий вопль из всех, что могло бы нарисовать воображение, Айнсмеллер заметался между домами. Охотники едва избегали его, чтобы не быть раздавленными. И вдруг он побежал, воя от ужаса, но споткнулся и гулко рухнул на колени. — Сдохни! — Оскар с размаху нанес последний удар обухом по рукояти своего меча. И череп не выдержал. Клинок ушел в глубь по самую гарду. Непередаваемый звук вырвался из глотки Айнсмеллера. Он стоял на коленях, раскачиваясь. Оскар едва успел спрыгнуть вниз, как монстр рухнул на мостовую. Его ноги заскребли в агонии, но это продолжалось недолго. Он затих. — Все, — тихо сказал Эстебан, утирая пот. — Верно, дружище! — Мерже вскинул топор и расхохотался. Все охотники разразились победными кличами. Казалось, они просто обезумели. Люди орали, потрясали оружием, прыгали и обнимали друг друга. Айрис тоже визжала, скача вокруг поверженного монстра. Её кто-то обнимал, и она сама висла на шее то у Мерже, то у Оскара, то у дядюшки Венсана. Неизвестно, сколько это продолжалось. Наконец все стихло. Айрис, будто очнувшись, обнаружила, что обнимает Эстебана. Разомкнув руки, она быстро отошла в сторонку. Впрочем, проявление радости было оправдано. Такая победа! Но досталась она дорого. Лишь теперь, после первых восторгов, стало ясно насколько. Четверо охотников погибли, ещё четверо получили раны и травмы, включая Леонарда Манрика. Бывший генерал еле ступал, держась за ребра, очевидно, сломанные. У одного молодого охотника оказалась перебита нога, у другого, одноглазого, — рука. В числе раненых Был и Шрай. Он медленно приковылял к Айрис, молча приобняв в знак благодарности. Говорить дриксенец пока не мог: след от веревки на его шее прямо таки пылал черно-багровым, а поперек него тянулась глубокая кровоточащая рана, оставленная Листопадом: аккуратно освобождать Шрая от петли у Эстебана времени не было. — Здесь богатейшие трофеи! — Манрик окинул взглядом гигантскую тушу поверженного монстра. — Оставим тут несколько человек… И раненых. — Да уж конечно! — живо откликнулся Мерже. — Не бросать же столько добра! После короткого совещания решили оставить для сбора добычи и охраны троих, не считая раненых. Айрис, между тем, обратила внимание, что Эстебан, непривычно тихий, стоит в стороне. Он, казалось, забыл о недавней битве и небывалых трофеях. Взгляд его приковывала Ноха, мрачно темнеющая на холме впереди. — Что с тобой? — Айрис, подойдя, встала рядом. — Всё в порядке? — Не знаю… — Он ответил не сразу, нервно передернув плечами. — Наверное. Айрис кивнула. Алва убил Эстебана на дуэли в Нохе. Ну, конечно! Место собственной гибели одновременно и манит, и пугает — так ей говорили бывалые охотники. Остаться с добычей и ранеными решили дядюшка Венсан и ещё два охотника, судя по темным волосам и резким чертам лица, мориски. Один был молод, второй — гораздо старше. Не исключено, что это были отец и сын. — Нужно быть начеку! — предостерег Леонард Манрик, перезаряжая пистолеты. — Этот монстр распугал всех шляпников и прочих, но теперь его нет, и они вернутся! Надо действовать быстро. Тарья предостерегающие свистнула, вынув пистолет, и почти сразу убрала его. Из узкого переулка появилась группа людей, человек восемь. Возглавлял ее пожилой седовласый мужчина в одеждах, пододобающих горожанину средней руки. За поясом у него торчали пистолет и обычный плотницкий топорик. Остальные оказались женщинами и детьми, самому старшему из которых на вид можно было дать лет двенадцать или чуть больше. — Добрые господа… — начал горожанин. Он замолчал, потом решился: — Скажите, мы в Закате? — Именно так, милейший, — подтвердил Манрик, изучая гостей. — Давно вы тут? После его слов одна из женщин охнула. Остальные молчали, сбившись кучкой. — Создатель ведает, — вздохнул седой горожанин. — Время здесь тяжело определить. Месяц, может, дольше. Была давка… страшная. Много людей умерло. Получается, и мы. Самая молодая женщина начала всхлипывать. Старшая товарка двинула её локтем в бок, и та сразу притихла. Охотники обменялись многозначительными взглядами. Выжить столько времени без посторонней помощи, да ещё в Олларии… Этим людям очень повезло, если не сказать больше. — Останетесь с нами, — распорядился Манрик. — Отведем вас в Лабиринт. Там безопасно! — Подумав, он всё же добавил немного тише: — Во всяком случае, безопаснее, чем здесь. Горожане сразу наперебой принялись рассказывать. По их словам были еще люди. Дядюшка Венсан слушал их, хмурился, гладил бороду и кивал. Похоже, ему предстояло искать спасшихся, что его не очень-то радовало. Айрис слушала вполуха: группа, которой предстояло идти дальше в Ноху, была уже готова. Теперь их оставалось девять: Айрис, Эстебан, Мерже, Тарья, Жак Гроссо, Оскар, плечистый надорец, кузнец при жизни, да два худых близнеца, судя по акценту, не талигойца. Шли быстро. Город был мрачен и по-прежнему тих. Скрипели отворенные рамы, смотрели пустыми глазницами выбитые окна, где-то неподалеку каркал ворон. А Эстебан нервничал всё больше. Не прошло и десяти минут, как он остановился. Все выжидающе посмотрели на него. Айрис отметила, что многие — с пониманием. — Нет. Я не могу, — сказал Эстебан, отирая пот со лба. Его мелко трясло. — Идите без меня. Вернусь к Манрику, там много новых… Айрис хотела его подбодрить, но он, стремительно повернувшись, быстро зашагал назад по улице. Казалось, он убегает от воспоминаний. Так оно и было. — Идем, — наконец сказал Мерже. Отряд снова двинулся в путь. Ноха приближалась. Он бежал по галерее. В груди саднило, в боку кололо, но остановиться — значит умереть. Быстрее, ещё быстрее. Не оборачиваться, даже если хочется. Нельзя. Обернёшься — умрёшь. Казалось, он уже вечность блуждает по бесконечным помещениям аббатства. Галерея сделала поворот. Тёмные коридоры вправо и влево, давно потухший канделябры, низкий свод, и не видно ни ызарга. Закатное солнце терялось и рассеивалось в мутных стёклах. Куда бежать? Неважно, лишь бы подальше от коня, этого чудовища из кошмаров! На миг замерев, он услышал, как где-то хлопает дверь, совсем близко каркает ворон. В Нохе всегда было полно воронья. Грустные птицы, пожиратели падали. Он снова побежал, вытянув вперёд руки и надеясь ни на что не натолкнуться. Бье за бье стелилась дорога, пока ладони не упёрлись в преграду. Не видя, что перед ним, он шарил руками по поверхности, пока не наткнулся на выпуклый предмет — ручка. Значит, дверь. Только бы не очередной коридор, он этого просто не вынесет — бегает тут как овца в загоне. Дверь поддалась легко и без скрипа. И… снова бесконечный коридор. Отчаяние захлестнуло, мешая дышать, парализуя части тела. Захотелось разрыдаться, подобно трепетной эрэа, упав на пол. Но было что-то новое: по коридору кто-то двигался. Двое. В слабом свете удалось разглядеть широкополые шляпы; нижняя часть лиц испачкана тёмным, длинные тела в плащах несуразно вытянуты. Он остановился, принял как можно более непринуждённую позу и позвал: — Эй, вы, не подскажете, как отсюда выйти? Время застыло, а потом понеслось вскачь. Стоило первым словам вылететь из его рта, как фигуры кинулись к нему, и что-то подсказало, что без добрых намерений. Под руку подвернулся канделябр — он взмахнул им, стараясь держать фигуры на расстоянии, ткнул одну из них остриём. Промахнулся. В рассеянном свете удалось увидеть, что глаза обоих завязаны, а из-под повязок струится темное. Не сговариваясь, они распростерли руки с очень длинными когтями и двинулись вперёд. Он отскочил, размахивая канделябром, не подпуская их ближе. — Да я пошутил, уважаемые эры! Что ж вы так раздухарились?! Незнакомцы атаковали не потому, что их оскорбило непочтительное обращение. Что-то тёмное крылось в долговязых фигурах, что-то запредельное. Увернувшись от очередного броска, он отступил к окну — слишком маленькое, не выпрыгнуть. Ткнул в нападавших канделябром — и даже попал, спасибо Роберу за его уроки фехтования. Облачко пара вырвалось изо рта одной из фигур, хотя холодно не было. Было… никак. Ни холода, ни жара он не ощущал, только очень сильно хотелось есть. И это, последнее, чуть ли не сводило с ума. Живот скручивало в болезненных судорогах. Пожалуй, попадись ему корова, он впился бы в неё зубами, выдирая сочный кусок мяса, смакуя каждое волокно. Он мотнул головой, отгоняя навязчивые мысли. Не время думать о желудке. Увернуться в этот раз оказалось сложнее: противники, словно сговорившись и предугадывая, действовали на опережение. Он рванул к противоположной стороне коридора, где виднелись очертания двери. Позади раздался протяжный стон, но он не стал терять драгоценное время и оглядываться. К счастью, дверь была настоящей и не была ловушкой: он оказался на узкой улице между зданием и каменной стеной. Сзади слышались шаги — преследователи не желали отпускать жертву. Куда бежать? Где прятаться? Взгляд его метнулся вверх по улочке, и душа ушла в пятки: навстречу шагала целая группа людей в плащах и шляпах, человек шесть или даже больше. Наверняка, сообщники. Надежды не было. Он захлопнул перед носом преследователей дверь, подсунул под ручку канделябр. Дверь сотряслась от удара, но устояла. Люди прошли мимо улице, не обрщая на него внимания. Шуршали подошвы по мостовой, звенело оружие. Он прижался к двери, спиной к хлипкой преграде, отделяющей его от кровожадных убийц, сотрясаемой ударами изнутри. Не выдержав, он издал стон отчаяния. Кто-то из идущих вдруг обернулся, видимо, услышав шум. Спустя миг все они уже спешили к нему. Он замер, готовясь к неминуемой гибели. Вот уж точно, между двух огней. — Эй, парень, кто там стучится к тебе в гости? — хохотнул один из незнакомцев, не торопясь нападать. Люди, с огромным облегчением понял он. С души словно свалилась огромная глыба, не дававшая дышать. — Господа, рад встрече! Я ничего не понимаю, но, по-моему, двое субъектов за дверью хотят меня убить, — сказал он. После ухода Эстебана до Нохи дошли быстро. У распахнутых настежь ворот, правда, случилась потасовка с группой шляпников и затем с одним волковеком, но что это для восьми охотников, только что одолевших гигантскую человековиселицу? Айрис не без удивления поймала себя на мысли, что воспринимает подобные стычки как нечто само собой разумеющееся. Они шли по дорожке вдоль стены аббатства. Где-то здесь убили Эстебана. Что говорить, мрачное местечко. — Может, стоило войти через боковые ворота? — спросил Оскар. Уловив краем уха шум, Айрис обернулась. Почти одновременно с ней оглянулся и Жак Гроссо с мушкетом наготове. У стены, прижавшись спиной к неприметной двери, стоял человек — молодой мужчина изящного сложения в белой рубахе без камзола. Изнутри настойчиво барабанили, и именно этот шум привлек внимание Айрис и Жака. — Этот живой, — усмехнулся Мерже. — И, клянусь закатными кошками, он тот, кто нам нужен! Охотники поспешили к незнакомцу. Тот смотрел с опаской, явно полагая, что друзей тут не сыскать. Миловидное лицо. Мягкие светлые кудри. Голубые глаза. И этот взгляд… Айрис замерла в нескольких шагах, словно её поразил гром. Она узнала этого человека. –— Эй, парень, кто там стучится к тебе в гости? — сострил Мерже и скомандовал: — Отойди-ка. Светловолосый что-то ответил, но Мерже решительно отодвинул его в сторону, отбросил канделябр, служивший импровизированным засовом. Несколько выстрелов, блеск стали — со шляпниками покончили, даже не доставая всего оружия. — Ты очнулся здесь недавно? — спросил Мерже. Охотники с интересом изучали новенького. Тот, в свою очередь, довольно быстро пришел в себя. Улыбнувшись, он немного театрально вскинул голову и отбросил волосы со лба. — Господа, я благодарен вам за своё спасение! Не знаю, где я, но без вас мне бы не поздоровилось. Надеюсь, я сумею отплатить… — Ты хоть имя то своё назови, мил человек, — проворчал Жак, поморщившись от такого потока слов. — Действительно! — согласился Мерже. — Надо же нам узнать, ради кого нас послали в Олларию. Айрис молчала. Она просто смотрела на этого человека, не отрывая глаз. Наверное, даже не моргая. Внутри бушевала такая буря из чувств, что даже извечного голода не ощущалось. Он здесь. Преступник. Тиран. Убийца. Он здесь. Когда-то Айрис желала ему смерти. И вот он умер. Когда-то она мечтала поквитаться с ним лично. И вот он рядом с ней. Недобрая усмешка искривила её губы. — Конечно же! — блондин изящно поклонился. — Меня зовут… — Его зовут Альдо Ракан. Он узурпатор и убийца, вешатель невинных людей, — Айрис, выйдя вперёд, бросала слова, как пули в цель. — Он держал в заточении и уморил нашего короля Фердинанда. Он предательски арестовал герцога Алву, который один не нарушил присягу… Мне продолжить?! Её слова дышали гневом. Альдо Ракан слегка побледнел. — Я узнаю вас, сударыня… Хотя, право, узнать вас в этом наряде и при оружии непросто! Вы — Айрис Окделл, сестра моего доброго друга и вассала Ричарда, Повелителя Скал… — Не смей произносить это имя! — Айрис зашипела, будто кошка, и положила руку на пистолет. — Это ты сделал его предателем! Ты сбил его с пути! Охотники слушали разговор со всё возрастающим изумлением. Тарья хлопала глазами, Мерже стоял с раскрытым ртом, даже Жак Гроссо и тот казался донельзя озадаченным. Альдо отступил к стене, натолкнувшись на нее спиной. Судя по его виду, он сейчас предпочел бы вернуться к шляпникам, чем стоять лицом к лицу с разъяренной девицей. — Так ты не ответил, давно ты очнулся в Закате? — вновь спросил Мерже, очнувшись от наваждения и сделав знак Айрис помолчать. — Закат… — Альдо натянуто рассмеялся. — Значит, это он. А я то уже начал думать, что это сон какой-то. После того как на меня кинулась раздавила эта бешеная тварь, конь Алвы, я словно плыл где-то. Очнулся во дворике, не знаю, сколько я там лежал. Потом мне показалось, что конь снова рядом, я слышал его храп… Голос Ракана дрогнул, он даже заоозирался. Айрис уже собиралась обрушить на него новую порцию обвинений, безусловно, справедливых, как вдруг на стену пала тень. Лошадь, но не простая — даже в тени чувствовалась мощь и ярость. Айрис сразу поняла, кто это. Моро, жеребец Рокэ Алвы. Рядом с тенью коня показалась тень человека. Сам Алва? Айрис подняла руку, указывая на тени. Охотники с проклятиями потянулись к оружию, принялись озираться. Раз есть тень, есть и её источник… В этот раз они ошиблись. Были только тени. Альдо Ракан тоже заметил их. С криком он отпрянул к охотникам, оказавшись между Мерже и Тарьей. На лице его отобразился подлинный ужас. Так выглядит человек, узревший своего убийцу, причем во второй раз. Внезапно на стене возникла тень ещё одного человека, он явно нападал на другие фигуры! Моро беззвучно взвился на дыбы, тени людей кинулись друг на друга… и пропали. Из груди Альдо вырвался вздох небывалого облегчения. — Сколько охочусь, такого не видал… — пробормотал Жак Гроссо, выразив общие мысли. — Так этот конь тебя убил? — хмуро поинтересовался Мерже, убирая пистолет. Альдо Ракан молча кивнул. Вид его был сейчас далеко не королевский. Однако Айрис невозможно было разжалобить. Она, отчасти, жалела, что Моро не завершил дело и здесь. Что ж… Её ненависть пылала ярко. — Убьем его! — сглотнув ком в горле, сказала она. — За все его преступления. За… Охотники воззрились на неё, как на сумасшедшую. Даже у Оскара поддержки она не нашла. — Остынь, девочка, — голос Жака Гроссо был суров. — Это в той жизни он был король, или тиран, или кто-то там ещё. Здесь это всё не в счёт. — Он верно говорит! — глядя ей в глаза, Мерже встал рядом. — Неважно, кем человек был раньше. Важно, кем он станет здесь. Охотником или Зверем, победителем или добычей. Или, может, его удел просто потухнуть. Айрис прикусила губу от злости и обиды. Ярость душила её. Как они не понимают? Почему? Это же Ракан! Она кивнула Мерже, но едва тот отступил в сторону, выхватила пистолет, быстро взводя курок. У неё есть шанс сделать это самой. Охотнице ничего не будет за этого…. — Умри, негодяй! — Айрис прицелилась Ракану в лицо. Он побледнел, глядя ей в глаза. Айрис зажмурилась. Так надо. За всех. Руку подбросило вверх. Выстрел — и пуля сухо щелкнула по стене аббатства где-то наверху. Мерже всё же имел отменную реакцию. — Глупая девчонка! — заорал он, схватив её за плечи и тряся, точно яблоню при сборе урожая. — Ещё одна такая выходка, и пожалеешь, что не досталась тем тварям у озера! Ясно?! Мерже действительно был зол, Айрис его таким ещё не видела. Тарья и Жак за его спиной тоже не выглядели слишком дружелюбно. — Не тебе решать, кому тут жить, а кому — умереть! — Мерже приподнял её подбородок. Глаза его были холодны, как ручьи Севера. — Госпожа велела его доставить. Попросила. И мы, Леворукий свидетель, это сделаем. Ты поняла?! — Позвольте заметить, у эрэа Окделл были причины так поступить, — неожиданно вмешался Альдо Ракан, приблизившись. — Я… уверен, если мы поговорим, то уладим все противоречия и забудем досадный инцидент. Стоило признать, он быстро овладел собой. Альдо излучал дружелюбие и даже нечто вроде… сожаления? –Ты тоже меня не учи… — буркнул Мерже, отходя прочь. — А ты, Айрис, надеюсь, всё поняла. Она неопределенно мотнула головой, убирая пистолет. Конечно, поступок был глупый. Поступок девчонки, не охотницы. И всё же Айрис не знала, не жалеет ли она, что ей помешали. — Лучше держись от меня подальше, — бросила она Альдо, когда проходила мимо. — Как скажете, сударыня! — немного деланно поклонился он. — Но мы непременно ещё поговорим. Заскрипев зубами от злости, Айрис отошла подальше. Этот франт мог легко заставить ее забыть наставления Мерже и доводы здравого смысла. Возвращаясь на улицу, где происходил бой с Айнсмеллером, Охотники негромко обсуждали подробности насыщенного дня. Мерже молчал, всё ещё злясь. Молчала и Айрис. Подумать только, она рисковала жизнью ради Альдо Ракана! Нет. Айрис вздохнула. Рисковала она ради охотников. И ради Охоты. Ради того, что теперь составляло смысл её жизни. А Ракан еще должен сделать свой выбор. Айрис почти не сомневалась, что он встанет на путь Ярости. Тогда пощады ему не видать. Возле останков Айнсмеллера было многолюдно. Помимо охотников, тут находилось уже не менее полутора десятков людей. Мужчин среди них было двое: давешний седовласый и маленький тип в очках, явно бывший стряпчий; прочие — женщины и дети. Все они не скрывали радости. Ещё бы! Им столько времени пришлось прятаться, спасаясь от гибели, и вот, скоро они будут с людьми, в надежном укрытии! Охотники во главе с Леонардом Манриком тоже времени не теряли. На мостовой стояли ряды горшочков с кровью и жиром монстра, вероятно, была тут и желчь, и прочие ценные трофеи. Неподалеку валялись два зверя, у которых хватило неосторожности атаковать. С них тоже сняли всё ценное, включая шкуры. — Добыча хороша, ничего не скажешь! — встретил их довольный дядюшка Венсан. Окинув Альдо подозрительным взглядом, он хмыкнул: — Вижу, вы тоже не зря сходили. Ему тотчас принялись рассказывать подробности. Не слушая, Айрис отошла в сторону. Эстебан сразу присоединился к ней. – Так это Ракан? Это ему клялись служить Люди Чести? Насмешку в голосе он даже и не пытался скрывать. Айрис нашла в себе силы улыбнуться. — Да, он самый. А отправил его сюда жеребец герцога Алвы, Моро. Лицо Эстебана вмиг стало серьезным. Тут они с Альдо Раканом оказались почти товарищами по несчастью: одного убил Алва, второго — его конь. Айрис мысленно обругала себя за бестактность. Альдо Ракан, заложив руки за спину, прохаживался вдоль стены дома, дожидаясь, пока охотники закончат возиться, и стараясь казаться невозмутимым. Айрис, однако, видела, что он бросает изучающие взгляды на охотников. И на неё тоже. Особенно на неё. Это было неудивительно, учитывая случившееся, к тому же, она была единственной, кого он знал по прошлой жизни. Но всё же её это раздражало. А ещё Ракан посматривал на Тарью. Это раздражало ещё больше. У него есть хоть что-то в голове? Он умер, очнулся в Закате, едва не погиб — и пялится на девчонок! И он хотел править Талигом? Наконец отряд, нагруженный трофеями, вместе с новичками, собрался у свечи. — Не имел несчастья знать этого франта лично, меня расстреляли раньше. Но я вполне понимаю ваш поступок, — тихо сказал Оскар Феншо-Тримейн, приблизившись к Айрис. Он не пояснил, кого имел ввиду, и так было понятно. – У вас будет возможность познакомиться! — едко заметила Айрис. Мигнуло. Попав в Зал Карты, она почувствовала себя дома. Это было приятно. Что ж, теперь это и правда её дом. Всех охотников. Здесь безопасно, только голод и долг заставляют охотников идти в свои походы. Сегодня ей и им всем, кроме четверых погибших, повезло. Они вернулись. Айрис захотелось возвращаться сюда много раз. Как можно дольше. И чтобы возвращался Эстебан, и Мерже, и прочие — даже Тарья и докучливый Оскар. Охотники, уняв первую радость от возвращения, остановились. Новенькие толпились за их спинами, оглядываясь по сторонам. Хранительница спешила им навстречу — именно спешила, шла стремительно, глаз не сводя с того, за кем посылала отряд. Стало тихо. Альдо Ракан, поняв, что эта женщина смотрит только на него, расправил плечи и выступил вперёд, и вид у него был поистине королевский. — Добрая эрэа, я рад приветствовать вас! Прошу принять мою искреннюю благодарность за спасение и заверения в совершенной преданности! Он поклонился с галантностью, сделавшей бы честь любому придворному балу или приему. Кто-то из охотников присвистнул. Хранительница смотрела на него неотрывно. Грудь её вздымалась в такт дыханию. Под этим взглядом Альдо всё же немного смутился. — Почту за честь вступить в ряды ваших доблестных воинов, —добавил он. Видимо, это было первое, что пришло ему в голову. — Да. — Хранительница едва заметно улыбнулась. — Не сомневаюсь, ты выберешь Охоту. Конечно… Скажи, ты ведь из рода Повелителей? Её взгляд был пытлив и в тоже время мягок. Альдо гордо вскинул голову: — Нет, моя эрэа, не совсем. Я — Альдо Ракан. Повелители были вассалами моих предков! — Ты не простой смертный. — Хранительница медленно подошла и осторожно коснулась длинными пальцами его щеки. — Я не помню имена, титулы… Я не помню почти ничего. Забыли меня. Забыла и я. Это мой дар и проклятие. Но в тебе не кровь того, кто над всеми стихиями. Альдо заметно побледнел. Айрис тоже немного опешила. Она и Эстебан обменялись недоуменными взглядами. Сказанное было странно, но ещё более странным было поведение Хранительницы: она впервые вела себя так с гостем Лабиринта. — Располагайся, добрый друг! — Хранительница сделала шаг назад, словно спохватившись. — Отдохни и делай выбор. Я знаю, каков он будет, и это радует моё сердце. Повернувшись, она покинула зал быстрой, лёгкой походкой. Немного погодя разошлись и охотники. У Карты остался ошарашенный Альдо Ракан и Эстебан с Айрис. Она сама не знала, почему всё ещё была здесь. Наверное, из-за Эстебана. — Обычно это делает Мерже, — наконец сказал Эстебан. — Но раз он благополучно испарился, придется мне. Пошли, я расскажу тебе о Выборе. Об Охоте. Могу предложить также комнату. Она не очень-то и нужна, ты скоро поймёшь. Но многие, особенно новички, любят иметь свой угол. Альдо, словно проснувшись, посмотрел на него, потом кивнул, ничего не говоря. Вместе они покинули Зал Карты. Айрис хотела остановить Эстебана, возмутиться: кому ты помогаешь? Но она промолчала. Вероятно, Мерже прав. Здесь каждый имеет шанс. Выбор, как жить и как умереть. Если про это расскажет Эстебан, вреда не будет. Айрис слышала, как, удаляясь, Эстебан рассказывает про то, что ей уже было известно: про Охоту, про Лабиринт, про Ярость и Кровь. Про их новую жизнь. Всё-таки Жизнь.