Краски

Мягкие ворсины кисти соприкасаются с полотном, оставляя незамысловатые узоры. Алые линии, символизирующие любовь, пропитываются темной масляной краской. Тонкая ладонь впечатывается в созданный силуэт, пальцы размазывают прежний образ, а слезы неустанно омывают нежную кожу лица. Кистью руки смываю ненужную влагу с симпатичной мордашки, оставляя на эпителии полосы смешанных красок. Сигнализация автомобиля побуждает отпрянуть от испорченного эмоционального выплеска. Шмыгаю носом и тщательно вытираю ладони об оголенное тело, облеченное в светлое белье из плотных кружев. Костлявые ступни оставляют красочные отпечатки на темном паркете. Спускаюсь по лестнице, незамысловато поправляя пряди темных волос, спрятанных за ушами. — Стефания, вы в порядке?.. — изумленный голос охранника побуждает любовь всей моей жизни приподнять взор от папки с бумагами. — Ага. Кучерявые волосы на голове супруга немного растормошены, а радужка пропитана обеспокоенностью, мгновенно исчезающей под маской рационализма. — Это… блять. — на выдохе выпаливает Влад, пальцами зажимая переносицу. — Ты можешь быть свободен, Слав. — Понял, до завтра. Пожимаю плечами, рассматривая красочные узоры, украшающее стройное женское тело. На бедрах виднеются синеватые жирные полосы, скрывающиеся под коленями. Определённо, образ интересен. Замечаю темные следы в межпальцевых промежутках и начисто вытираю их об светлый кашемировый плед. — Неудавшийся шедевр? — ирония. — Раньше ты говорил иначе, — улыбчиво отвечаю я и с гордостью плюхаюсь на диван, покрытый мягкой светлой тканью. — Интересно… Любопытно осматривает запачканную обивку мягкой мебели и немного поджимает нижнюю губу. Осознание, что он никогда не посмеет упрекнуть меня в порче имущества приятно щекочет подкорку. Влад тот, кто спокойно закажет новый, с удовольствием потратит сотни тысяч и сделает памятную фотографию после доставки в семейный чат. — Мне давно казалось, что пора сменить стиль дома. И столь мелкая шалость, выворачивающая мою эмоциональность наружу, лишь очередная возможность продемонстрировать супругу свои беспокойства. Всматриваюсь в масляные следы на паркете и неделившего выдыхаю. Черт, это невозможно. — Ты никогда не встанешь в конкуренцию с шедеврами. Они всегда проигрывают, Стеша. — уверенно произносит Куертов, когда я соприкасаюсь затылком со спинкой дивана. — Спасибо за напоминание, почему я сказала «да». Усмехаемся. Пять лет. Через несколько недель наша семья обретет статус «деревянной». А при острой необходимости мы готовы отточить осиновые колья и вонзить в грудные клетки друг друга для очередной клятвы в верности. — Что случилось? — Я испугалась, — честно выпаливаю я и до боли прикусываю нижнюю губу. Грудная клетка вздымается чуть чаще, когда Влад присаживается рядом со мной и с трепетом обволакивает женскую кисть. Немного застывшие разводы краски оставляют отпечатки на его ладони, и я наслаждаюсь его искренним спокойствием. — Чертовски привлекательна… — шепчет. Зрачки мужчины наполнены ехидством, а уголки губ приподняты. Взгляд неустанно скользит по девичьему телу, покрытому множеством оттенков, смешавшихся на персиковой коже. Заинтересованность Куертова будоражит как и прежде. Вызывает дрожь в коленях и приятные покалывания внизу живота. И это неизменно. — Красивое бельё, Стефания Куертова… Немного опускаю глаза, всматриваясь в кружево, пропитанное красками. Ну да, так оно определённо стало ещё привлекательнее. — Ты всё равно предпочитаешь видеть моё тело без него, — немного пожимаю плечами и оборачиваюсь лицом к супругу. — Ты всё ещё наслаждаешься тем, что я взяла твою фамилию? Слишком пошло, не находишь? Язвлю. — Слишком удовлетворенно. Лучшее, что я когда-либо видел — твоё тело. А лучший подарок, что ты преподнесла мне — взяла мою фамилию, несмотря на именную галерею. И если было бы возможно, то я бы совершенно точно, влюблялась в этого мужчину снова и снова. Ведь лучшее, что случалось со мной до этого дня — он. Без сомнений и лишних секунд на обдумывания. Лишь тепло, издающееся от его тела, способно довести до изнеможения. Только холодность его разума способна отрезвить несколько эмоциональный пыл женщины. — Какую картину подвергла осквернению? — смешливо интересуется Влад, и пухлые губы на моем лице растягиваются. — Наш семейный портрет, — спокойно отвечаю, сталкиваясь с непониманием услышанного. — Что? Мужчина отрывает кисть от моей ладони и с изумлением всматривается в моё лицо. И если сказать, что это было необходимо, значит просто промолчать. Слезы обрамляют слизистую оболочку моих глаз, и я несколько раз шумно моргаю длинными ресницами, побуждая каплям стечь по чувственной коже лица. Я знаю, насколько была важна картина для его сознания. Знаю, что он был чертовски рад, когда я написала её после первой брачной ночи, пока новоиспеченный муж сопел на белоснежной кровати под боком. Знаю, что это одно из немногих, что обладало такой ценностью, что Влад готов был выложить целое состояние, лишь бы продлить вечность этого полотна. Я знала, но испортила её прежде, чем позволила чему-то внутри включить красный индикатор. — Ты ничего не хочешь мне сказать? — истинный страх пронизывает интонацию мужского голоса. Обдает холодный водой. Брови на его лице несколько изогнуты, а губы поджаты. Он боится. — Не молчи, — требует муж, но выходит предательски неспокойно. — Что это значит? Блять, Стешечка, просто скажи, я тебя чем-то обидел? — Нет… Вновь прикасается к моим рукам, ощупывая суставчики фаланг. Отрицательно покачиваю головой, стараясь собрать пазл событий воедино. Нет, он меня действительно ничем не обидел. Кажется, одна из немногих самых затяжных ссор длилась около часа, пока мы насуплено сидели в разных комнатах и интуитивно не отправили друг друга смешную картинку, созданную фанатской базой стримеров. — Ты решила уйти? — вопрос звучит на выдохе, и моя мимика отображает эмоцию шока. Наотмашь ударяю супруга в плечо, явно стараясь избавиться от неприятной эмоции неожиданности. Несколько раз показательно сплевываю и ударяю об каркасный подлокотник из красного дерева. — Блять… Ты меня с ума сведешь! — протягивает Владик, ладонями зарываясь в кудрявые волосы. И кажется, это самая первая деталь в его внешности, приковавшая внимание юной Стеши. Они мягкие, наполнены воздухом и напоминают облачки. И если бы я знала, что столь скромная эмпатия к его волосам разрастется до гигантским размеров замужества, то я бы совершенно точно пошла бы на этот шаг. Снова. — Интересно, у ребенка будут такие же волосы? — задумчиво произношу я, когда руки парня медленно сползают с лица. — Что? Немного поджимаю нижнюю губу, стараясь вдохнуть необходимую порцию кислорода в легкие для отражения сокрытой информации, назойливо культивирующейся в сознании. И да, если я наберу чуть меньше, то совершенно точно не смогу закончить предложение, а если больше, то вновь нахлынувшая эмоциональность не позволит заткнуться и выпалит всю подноготную. Балансируй, Стешечка, балансируй. — Я беременна… — шустро говорю я, в мгновение стараясь замолкнуть. — И да, я напишу новый портрет. Зачем нам тот, если наша реальность уже не соответствует? И знаешь, я уже ходила к врачу, эмбрион около одиннадцати миллиметров, а срок уже семь недель. И цикл вовсе не сбился из-за перелета из Ирландии, а… Мой гормональный бум претерпевает крушение об скалы истинного счастья супруга. Наваливается на женское тело с объятиями, оставляя сотни поцелуев на измазанном лице. Его губы пропитываются красками, а в уголках глаз скапливается жидкость, гласящая об приятном, но всё же невероятном шоке от услышанного. — Я тебя испачкаю… — мило бурчу я, когда на фирменной светлой рубашке прорисовываются разводы с моего тела. — Не рисуй больше наши портреты! Я блять хочу от тебя десяток детей! Нет, сотню! — радостно выпаливает Куертов, и я стараюсь смириться с моей участью производить на свет симпатичных кучерявых малышей. Беременный мозг воспринимает информацию чуть дольше, и я даже с усердием загибаю пальчики, стараясь осознать информацию об услышанном числе. Изумрудные глаза округляются, и я отрицательно покачиваю головой, опасаясь за содержание своей вагины в надлежащем виде. — Ну, двоих моя промежность выдержит, но остальные — на тебе! — игриво заявляю я, оставляя мягкий поцелуй на губах любимого. Радость от происходящего расписывает сердечную мышцу в насыщенные цвета палитры. — Я люблю тебя, Стеш, очень люблю. — уверенно заявляет Влад, немного отодвинув моё тело. — И знание того, что внутри тебя находится человек будоражит и восхищает настолько, что я совершенно не могу адекватно мыслить. Это как космос. Это выше. И это, совершенно точно, выше.

***