Отражение реальности

Стас и Юлиана спустились на первый этаж и огляделись по сторонам. Непривычная тишина сразу не понравилась Юлиане. В ушах будто зазвучал противный разрывающий перепонки писк – звук приближающейся опасности. С улицы, резко распахнув двери, ввалился мужчина. Стас молниеносно вынул свой меч, но тут же опустил руку, рассмотрев своего солдата. Тот плюхнулся прямо ему в руки, захлебнувшись кровью. Темные капли упали к ногам воинов, пачкая чистый деревянный пол. Дернувшись в приступе агонии, истерзанный мечом, мужчина потерял сознание и с глухим звуком упал на пол. Следом показался еще один солдат. Он раскрыл двери, громко крикнув: - Кайсаров! Его живот вспороли острым клинком. Когда безжизненное тело было отброшено в сторону, Юлиана разглядела убийцу – солдата Германа, а во дворе за ним еще дюжину таких же воинов Кайсарова. Мужчина кровожадно, по-зверски посмотрел на нее. В глазах пылал какой-то неизвестный ей до сих пор огонь, пугающий до онемения всего тела. В другую дверь ворвались еще солдаты Кайсарова, окружая Юлиану и Стаса в тесное кольцо. - Взять ее! – крикнул командующий своим людям, и солдаты бросились вперед, обнажая мечи. Стас отбил атаку нескольких из них, прикрывая спиной Юлиану. На подмогу уже бежал кто-то из своих, но численность была на стороне врага. - Беги! – крикнул Стас, отвлекая воинов на себя. Юлиана юркнула в образовавшийся проход и побежала по узким коридорам штаба, преследуемая солдатами Германа в попытках поймать ее. Навстречу попадались немногочисленные воины Шумака, но воины Сенджина наплывали, словно волна, оставляя после себя потоки крови. Мужчина из отряда Шумака, с пухлыми щечками и добрыми глазами, всегда по-отцовски относившийся к Юлиане, преградил врагам путь, он позволил ей вырваться вперед, но на пути поджидали солдаты Германа. Юлиане пришлось побежать назад, она была охвачена со всех сторон, оглушенная криками дерущихся, звуками ломающихся досок, бьющихся друг о друга мечей, рвущейся плоти и капающей на пол крови. Солдат Шумака упал перед ней с перерезанным горлом, из которого сочилась кровь, обезображенное лицо уставилось на нее, словно призрак злого рока, черные волосы, измазанные в крови, распластались словно змеи, словно темная энергия, тянувшаяся из глубин за ее жизнью. - Беги! Беги! – крикнул мужчина с пухлыми щечками, принимая удар вражеского меча на себя. Он прикрыл Юлиану собой и последние шаги к ней сделал уже по инерции, чем сознательно. Изо рта его покатилась красная струйка, взгляд сделался стеклянным, но прежде чем испустить последний вздох, мужчина вывернул руку и ударил солдата позади себя мечом. Дико засмеявшись, а затем, закричав от отчаяния, он вытянул меч, обрубая живую плоть, словно кусок мяса, и зарезал солдата, потянувшего к Юлиане руку. - Умри, мразь! – крикнул его напарник и воткнул свой клинок ему прямо в грудь. Юлиана вздрогнула, в последний раз взглянув в заботливые, залитые кровавыми слезами глаза мужчины, и побежала через открытую комнату в соседний корпус. Но и там не было спасения. Солдаты Кайсарова разбегались по штабу, словно ураган, сметая со своего пути немногочисленных воинов Шумака. Юлиана не останавливалась, блуждая по помещениям, но постоянно натыкалась на врага, жаждущего ее поймать. Выбежав из очередной комнаты, она хлопнула дверью, надеясь хоть как-то оторваться от преследования, но сильная тяжелая рука с огромными пальцами обхватила ее запястье. Юлиана вскрикнула от боли, дернувшись в попытке освободиться, но мужчина ударил ее по голове рукояткой меча. В глазах заплясали звезды, болезненная волна пробежала по всему телу, сводя мышцы. Потеряв ориентацию в пространстве, Юлиана повисла на руке воина, словно кукла, которую он безжалостно тащил по полу. Резкая тупая боль, волной охватившая все тело, не давала дышать, окунувшись в темноту, Юлиана судорожно пыталась не потерять сознание. Солдат отпустил ее, она упала на пол, различая окружающие звуки через призму густого тумана. В сознании ее держала только пульсирующая головная боль. - Юлиана, - показалась расплывчатая мужская фигура, коснувшись ее щеки, - вставай! Пока Юлиана пыталась вернуть себе зрение, усиленно моргая, и выплыть из оцепенения, охватившего тело болью, воин отбил нескольких нападающих. - Вставай, Юлиана, - беспокойно протянул он, помогая присесть. Пошевелившись, Юлиана вновь ощутила каждую клеточку тела, занывшую от тугой неимоверной боли, но она привела ее в чувства, возвращая к реальности. - Надо торопиться, - придерживая ее за спину и подставив для опоры руку, прохрипел Стас. Юлиана посмотрела на него и ужаснулась – он был в ссадинах и синяках, на изодранной одежде смешалась своя и чужая кровь, взлохмаченный и уставший. Он с усилием сдерживал удушающий кашель, дрожа всем телом от слабости. Юлиана обхватила его за талию, стараясь не показывать страха, чтобы быть его опорой, но ноги подкашивались при каждом шаге. Сбивался при ходьбе и Стас, отвлекаясь на кашель, но меча из руки не выпускал. - Скорее, нужно вывести тебя отсюда! – сказал он, указывая на выход. Не отпуская его, Юлиана поспешила на улицу. Со двора показались солдаты Кайсарова, они помчались на них, словно дикие звери с обнаженными клыками. Стас оттолкнул Юлиану в сторону и закрыл ее собой, выставив в защите меч. Но как бы умело, как бы яростно он не сражался, болезнь давала о себе знать, пропустив удар, Стас оступился, и противник тут же ударил его ногой. Стас упал на пол, ударившись головой. Второй солдат тут же налетел на него, словно коршун, нанося жестокие удары, но меч все же проходил мимо. Юлиана застыла в ужасе, не в силах дать отпор и спасти Стаса. Она задыхалась от застывших внутри слез. Так хотелось, чтобы все это оказалось сном, но разрывающая тело боль и пронизывающая воздух кровь твердили о реальности. Размеренная жизнь в штабе Шумака превратилась в кошмар. Ее опасения оправдались – Герман нашел ее и послал своих солдат. Рослый мужчина с неприятной ухмылкой двинулся на нее, чтобы выполнить приказ своего командира. Юлиана не понимала, стоило ли ей пытаться бежать, нужны ли были все жертвы, павшие, чтобы защитить ее. - Беги! – прокряхтел Стас, сплюнув кровь, сочившуюся в уголке его губ, и вновь продолживший сражаться с врагами. Юлиана всхлипнула, вдруг почувствовав на щеках горячие слезы отчаяния. В последний момент она сорвалась с места и выбежала на улицу. Запнувшись обо что-то под ногами, она плюхнулась в окровавленный холодный снег. Красные снежинки покрыли бледную кожу. Юлиана перевела взгляд с пальцев на землю, на которой лежала, алый ковер простирался вокруг нее, переплетаясь кружевом с нетронутым белоснежным покрывалом. Перед ней лежало бездыханное тело солдата Шумака, припорошенный красным снегом, рядом поблескивал меч. Юлиана судорожно обернулась назад, слыша за спиной похрустывание снега и приближающиеся шаги. Под ее ногами лежал тот, о тело которого она запнулась, воин превратился в немое ужасающее изваяние. Мужчина из отряда Кайсарова медленно приближался к ней. Юлиана соскочила на ноги и схватила уже не нужный умершему воину меч, направив острие на солдата, что прислал Герман. Он усмехнулся, переглянувшись со своим напарником. - Еще не поняла? Тебе лучше сдаться! Стиснув зубы и превозмогая боль в плече, Юлиана крепче ухватила меч обеими руками, с ненавистью уставившись на врага. Мужчина небрежно сделал выпад, но Юлиана уверенно блокировала удар. Тогда он повторил сильнее, Юлиана и в этот раз отбила его атаку, но руки затряслись, ослабшее тело едва сопротивлялось. К схватке присоединился второй, выбил меч из рук Юлианы и толкнул ее с такой силой, что она прокатилась по земле. - Ну же, – протянул он, стоя над ней, - будешь хорошей девочкой, меньше пострадаешь. Опустившись на корточки, он потянул руку, чтобы схватить Юлиану, но она бросила горсть снега ему в лицо. Пока солдат отхаркивался и очищал лицо, она отползла в сторону и попыталась встать. Сильный удар по спине застал ее врасплох, заставив согнуться пополам в оглушительной боли. Яростно крикнув, на улицу выбежал Стас, взмахнув мечом по руке солдата. Выругавшись, солдаты бросились на него с мечами. К ним присоединилось еще несколько человек. И каждый бросался на Стаса, желая победить его во что бы то ни стало. Проткнув одного из нападавших в живот, Стас закашлял, задрожав на подкосившихся ногах. Не успевая отдышаться, он отражал атаки, валившиеся на него градом. Юлиана едва узнавала лицо того парня, что все время подшучивал над ней и смеялся над своим командиром. Болезненное, но свирепое, в нем отражалась тяжесть болезни, но яростный дух воина. По виску текла кровь, делая и без того бледное лицо Стаса еще более устрашающим, русые волосы взмокли от пота и покрылись грязью вперемешку с засохшей на кончиках кровью, мышцы на теле, обнаженные в схватке, напрягались словно сталь. Но он дрожал, несмотря на всю смелость, дрожал от болезни, которую отогнать был не в силах, которая истрепала его тело и до сих пор продолжала его держать. Он вновь закашлял, несмотря на сопротивление, едва не налетел на меч. - Берите девчонку! – сказал кто-то из солдат. Юлиана сопротивлялась и получила пощечину, сопровожденную очередным ударом, лишавшего сознания. Она пошатнулась и прижалась к стене, чувствуя во рту металлический привкус крови. Перед глазами всё поплыло. Сквозь пелену она видела, как Стас метнулся к ней, но одолеть окруживших их солдат в одиночку не мог. Он все равно не сдавался, но начал пропускать удары и с кашлем упал на землю, задыхаясь на потемневшем снегу. Юлиана расслабила тело и медленно сползла по стене вниз. Сильные руки солдата ухватили ее с презренной улыбкой. Он не успел ничего сказать, не успел даже дрогнуть, Стас молнией пронесся мимо и перерезал ему горло. Вздрогнув от брызнувшей на нее крови, Юлиана распахнула глаза, прильнув к спине Стаса, когда он закрыл ее собой. И только потом, почувствовав, как он вздрогнул, расслышав, как меч вонзается в плоть и разрезает его тело, ощутив, как острый кончик меча уткнулся в ее плечо, осознала, что он закрыл ее собой от очередного удара. - Ты что делаешь?! – возмутился кто-то со стороны. – Нам приказали привезти ее живой! Солдат вынул меч из груди Стаса, позабыв о Юлиане позади него. - Уходим! – закричали воины друг другу. - Уходим! Стас навалился на Юлиану, тихо и коротко вдохнув. Она ухватила его под мышки, не давая упасть, но почувствовав тяжесть его тела, села на землю, едва не теряя сознание. На секунду Юлиана прикрыла глаза, но боль не давала уснуть. Где-то слышались голоса, смешавшиеся в неразборчивый гам, солдаты Кайсарова скрылись, оставив ее умирать на холодном снегу. Спустя время она перестала различать очертания и слышать какие-либо звуки. Медленно вздохнув, Юлиана посмотрела на потемневшее небо, а на земле – темные пятна на сером ночном снегу. Разомкнув ладони, она обогнула Стаса, и осмотрела воина, его распахнутые зеленые глаза пугали, неподвижный стеклянный взгляд устремился вдаль, истерзанное битвой лицо, побледнело, в уголке губ стекала струйка крови. Юлиана положила руки на грудь Стаса и замерла, надеясь почувствовать его дыхание, пальцы тут же окунулись в еще теплую кровь, сочившуюся из раны на его теле. - Стас, - жалобно протянула Юлиана не слушающимся голосом. Парень не реагировал, его сердце больше не билось, пронзенное мечом врага, но Юлиана отказывалась это признавать. Она легонько толкнула Стаса, еще раз позвав, но в ответ услышала лишь шум ветра и крики мужчин вдалеке. - Стас, - задыхаясь от накативших слез, вымолвила Юлиана, не отрывая ладоней с его груди. Ее затрясло, горло удушливо сдавливало отчаяние, слезы застилали глаза, царапая кожу на обозлившемся знойном ветре. - Нет, - прошептала Юлиана. – Нет. Нет! Крепче ухватив Стаса руками, она склонилась к нему, обнимая, словно теплом своего тела еще могла сохранить его жизнь. Но воин не дышал, оставаясь неподвижным в луже собственной крови. Юлиана прижалась к Стасу так крепко, насколько позволяло ослабшее тело, коснулась щекой его груди, не ощущая ничего, пустоту в его некогда теплом теле и легкие снежинки, спешащие укрыть землю. В собственной груди будто бы заживо вырвали сердце, тело нестерпимо болело, горело в жгучем пламени и тряслось в агонии. Не осталось ни одной клеточки, не чувствующей боли, ее плоть пронзало насквозь, внутренности сдавило в тугой комок и кололо сотнями невидимых игл. И лишь вдыхая едва уловимый, исчезающий с ветром, полюбившийся родной запах Стаса, Юлиана еще могла дышать. Едва она закрыла глаза, как кто-то потянул ее. Юлиана ухватилась за Стаса, не желая оставлять его. - Юлиана, - послышалось в протяжном шуме в голове, но она не различала, кому принадлежал голос. Единственный, кто еще мог докричаться до нее, бездыханно лежал на земле, истерзанный мечом. Как бы Юлиана не сопротивлялась, пальцы разомкнулись, она потеряла Стаса из виду, но не смогла вымолвить ни слова, не могла даже пошевелиться, тело будто свело судорогой и отяжелело, оно не слушалось ее и не подчинялось разуму. Оказавшись в чужих руках, Юлиана прикрыла глаза и приготовилась к смерти. Очнулась Юлиана от запаха спирта и травяных отваров. С трудом разлепив отяжелевшие веки, она тут же зажмурилась от боли, пробежавшей волной по всему телу. Она не чувствовала ничего, только сильную боль, сдавливающую ее словно мешками, и мешающую дышать. Голова раскалывалась от звенящего шума. В переплетении перезвона и боли, Юлиана смогла расслышать жалобные стоны других людей. Сфокусировав взгляд на деревянной балке на потолке, Юлиана вспомнила всё, что случилось за вечер. Сознание вернулось так же резко, как меч пронзил грудь Стаса. Юлиана поднялась с кровати, игнорируя свое состояние, не обращая внимания на окружающих ее солдат, терзающихся от ран, не отдавая себе отчета, что творится с ее телом, едва не падая, медленными шагами направилась на улицу. - Ты куда? – послышался голос врача. – Тебе лежать надо! Кто-то из солдат попытался ее удержать, но Юлиана все равно направилась к двери. Она не могла лежать в кровати, когда снаружи замерзал Стас. Она должна вернуться к нему во чтобы то ни стало. Она отказывалась принимать правду и верить, что он умер. В груди нарастала паника. Юлиану шатало, в глазах плясали огни, сменяясь темными пятнами, но она держалась за стены, с усилием переставляя ноги, и шла вперед. Отойдя от лазарета и оказавшись в коридоре ближе к главному входу, Юлиана замерла – кровь покрывала стены, словно багряные обои, где-то едва не заливала все пространство, где-то узорами стекала к полу и застилала их ковром. Всюду валялись разбитые стекла, сломанные деревянные рамы, щепки, куски разрубленной мебели, осколки керамических и глиняных ваз. Растоптанный мусор и пыль, местами залитые кровью, покрывал мелкий снег, залетавший в открытые проемы в стенах, и тут же окрашивался в красный цвет. А на улице чернела ночь, такая темная, что ничего не просматривалось. Багряный сумеречный закат, которым Юлиана накануне любовалась, превратился в черный уголь ночи и кровь, касаясь кожи леденящими мертвыми руками. С трудом преодолев еще небольшое расстояние, Юлиана наткнулась на труп мужчины. Бледно-серая кожа и кровавые глаза лишь отдаленно напоминали знакомого солдата отряда Шумака. Он любил пошутить и повеселиться, всегда смешил ее и стремился порадовать, всегда с душой отдавался работе, выполнял все поручения капитанов и никогда не нарушал дисциплину. В эту ночь он остался в штабе и незадолго до нападения пообещал Юлиане свозить ее на родину в горы. «Как только с Германом будет всё улажено, ты сможешь поехать хоть на край Земли!» – воодушевленно сказал мужчина. – «Приглашаю тебя на свою Родину, в горах! Ты была когда-нибудь в горах? Насколько знаю, в клане Черкасова таких гор нет!» Юлиана едва не упала на содрогнувшихся ногах. Голос солдата вертелся в голове, не складываясь с образом, что она видела перед собой. Он стал очередной жертвой в планах Германа, погиб ни за что. Вновь пролилась кровь из-за нее. Вытерев слезы, Юлиана завернула за угол и только тогда, оторвалась от образа мужчины. Казалось, его призрак навсегда теперь будет преследовать ее, как только закрывала глаза, она видела его истерзанное тело. Попятившись спиной назад, Юлиана споткнулась и упала. Рассмотрев препятствие под ногами, она вскрикнула и судорожно отползла подальше от очередного попавшего на пути трупа, теперь уже солдата из отряда Кайсарова. Но даже тогда ее не переставала бить дрожь, страх охватывал всё сильнее и сильнее, паника подкрадывалась ближе и сжимала горло. Уткнувшись спиной к стене, Юлиана тяжело дышала, но спертый, отравленный убийствами воздух, осушил горло, резал невидимыми лезвиями и ранил легкие. Юлиана жадно всасывала воздух, но не могла успокоиться, ребра стягивало в тугой узел, она начала задыхаться, ее охватил кашель, взволнованное сердце барабанило по вискам и едва не выпрыгивало из груди. Из горла вырвался отчаянный вздох, сотрясаясь от страха и безысходности, Юлиана отползла по кровавому полу и уцепилась за дверь, подтягиваясь на ослабших руках, вывалившись на улицу, но не смогла отдышаться даже там, воздух всюду пропах тяжестью смерти. И без того уставшее тело начало сдаваться. Юлиана едва сохраняла сознание, взгляд помутнел, кроме серого тумана практически ничего не просматривалось, но тело Стаса она узнала даже во тьме. Завидев знакомую фигуру, словно маячок, одновременно спасающий от ужаса увиденного, и тянувший за собой во тьму, Юлиана преодолела оставшееся расстояние, не замечая ни холодного снега под ногами, ни боль, овивающую тело, словно тернистая лиана. Слезы градом капали из ее глаз, но все мольбы, все истязания были напрасны – Стаса к жизни было не вернуть. Он покинул ее вместе с последними лучами солнца, растворился в мелких снежинках и разлетелся по ветру, оставив лишь воспоминания. - Юлиана! – Антон Павлович схватил ее за плечи. – Возвращайся в постель. - Нет! Стас! – сопротивляясь, Юлиана тянулась к парню всем телом, едва замечая склонившегося над ним брата. Антон Павлович оттащил Юлиану и развернул, держа в крепких руках ее ослабшее тело. Юлиана уткнулась в плечо мужчины, захлебываясь в слезах. Его сердце, несмотря на кажущееся внешнее спокойствие, неугомонно, взволнованно колотилось в груди. Юлиана потеряла равновесие, сопротивляться боли не было сил, она не упала лишь из-за поддержки Антона Павловича, подхватившего ее на руки. - Глупая, босиком выбежала, - вздохнул мужчина, направляясь в дом. Юлиана хваталась за его плечо трясущейся ладонью, словно за последнюю надежду к жизни. Помня слова Стаса о том, как они с братом и Антоном Павловичем были близки, она впитывала заботу мужчины, которую порой другие совсем не замечали. Сердце разрывалось еще сильнее при мысли о том, как подшучивал над заместителем отряда Стас, но всегда заботился о нем по-своему наравне с братом, он не говорил этого, но Антон Павлович был близок ему так же, как и родная семья, которую он лишился еще в детстве. Антон Павлович вернул ее в лазарет и уложил в постель, велев врачу дать ей лекарств. После порций горьких медикаментов и травяных отваров Юлиана заснула. Она не знала, сколько проспала, но когда очнулась, раненные солдаты вокруг нее, которым удалось выжить при нападении, еще спали. Юлиана тихо вздохнула, сморщившись от боли, не спешившей проходить. Одно плечо болело от растяжения, второе – от раны от меча, удар которого Стас принял на себя. Острый клинок проткнул ему сердце, и лишь кончик вонзился в плечо Юлианы. Вспомнив о случившемся, она зажмурила глаза, но не смогла остановить поток слез. Голова продолжала раскалываться от шума, лекарства, что заставил ее выпить врач, не помогали ни физически, ни морально, Юлиана чувствовала себя ужасно. Всхлипнув, она посмотрела на солдат, перевязанных бинтами, - все они сражались ради ее безопасности и едва не погибли наравне со своими товарищами. Она не знала, сколько людей оставалось в штабе, но выжило очень мало. Прижав ко рту ладони, чтобы не шуметь, Юлиана глотала слезы, сожалея о своей беспомощности. Выбравшись с кровати, она вышла из лазарета и прошла в ту часть штаба, что пострадала больше всего. Зрелище до сих пор представало жуткое, трупов уже не осталось, но разруха никуда не делась. Юлиана поплелась в подсобные помещения, встречая на пути удивленных солдат. Они что-то говорили, но она не слушала, двигаясь в тумане собственных мыслей. Набрав в ведро воды, и схватив тряпку, Юлиана принялась оттирать стены и полы от крови, которая, казалась, впиталась в дерево и навсегда окрасила его в краски смерти. Тело болело и гулко отзывалось на движения, пронзая мышцы сотнями игл, грудь сдавливало от слез, но Юлиана игнорировала усталость и слабость, терпела боль, с усилием терла доски, отказывающиеся отмываться. Слезы горячим градом капали на ладони, пальцы немели в холодной воде, кожа покрывалась ознобом, Юлиана едва дышала, но не отрывалась от попыток убраться хотя бы в части комнаты. Перед глазами все время представал Стас: его хитрый взгляд, изогнутые в усмешке губы, его теплый мягкий голос звенел в ушах. Наваждение сменялось сценой битвы, его уверенные до конца движения, его самоотверженность и смелость. И все это покрывалось кровью. От нее мутнело в глазах. Крови было столько, сколько Юлиана не видела еще никогда. Тяжело вздохнув, она продолжала натирать тряпкой пол, пытаясь смыть призрак прошлого, но лишь сильнее покрывалась красными пятнами. - Юлиана! – строго выкрикнул Антон Павлович за ее спиной. – Ты что делаешь?! Ничего не ответив, Юлиана сполоснула тряпку и продолжила мыть полы. Антон Павлович подошел к ней и, присев на корточки, вырвал из ее рук тряпку. Юлиана судорожно уставилась на свои ладони, с которых стекали алые капли. В груди стало невыносимо больно, она прижала руки, но лишь усилила страдания. Антон Павлович осторожно коснулся ее и помог подняться. - Тебе лежать нужно, ты ранена. Очевидно, плечи были не единственными ее ранениями, все тело превратилось в сплошной оголенный нерв, но то, что Юлиана чувствовала на душе, не шло ни в какое сравнение с физическими увечьями. - Нет, я должна помочь. Юлиана хотела вернуться к уборке, но Антон Павлович остановил ее и заставил пойти вместе с ним. - Отведу тебя в твою комнату, там тебе будет лучше. Юлиана старалась не смотреть на окружающую ее действительность, при свете дня разрушенный штаб выглядел не лучше, чем под покровом ночи, но в какой-то момент она подняла глаза и наткнулась на Илью Игоревича. Ее тут же затрясло от воспоминаний о Стасе. Юлиана плюхнулась на колени к ногам командира отряда, потерявшего брата. - Простите! – сквозь слезы и всхлипы, проговорила она. – Простите… - Антон, уведи ее, - тихо сказал мужчина. - Илья Игоревич! – истерично взывала Юлиана, задыхаясь от учащенного сердцебиения, от отчаяния и беспомощности. Илья Игоревич вздохнул и мягко прижал ее к своему плечу. - Успокойся, - погладив ее по голове, сказал он, - поспи немного, тебе нужно отдохнуть. Вновь напомнив Антону Павловичу о просьбе, он скрылся за поломанной в проеме дверью. Антон Павлович подхватил Юлиану и отвел ее в комнату, напоив принесенными врачом лекарствами и укутав одеялом. Он сидел рядом до тех пор, пока Юлиана боролась со сном, но вскоре тело окончательно ослабло, и она уснула.