Отражение реальности

Кирилл осторожно вошел в комнату, предварительно постучав. - Вот, - ставя поднос на тумбочку возле кровати, сказал он, - подкрепись немного. Юлиана, не поднявшая головы с подушки и едва ли реагировавшая на его присутствие, зажмурила глаза и, уткнувшись в подушку сильнее, закрыла ладонями лицо. - Мне жаль, что так получилось, - вздохнул Кирилл с уловимыми нотками горести в голосе. – И я ненавижу себя, что позволил этому случиться! Я должен был защитить штаб любой ценой! Мы не должны были слепо верить в непроверенную информацию. Это моя вина. Надеюсь, ты простишь меня когда-нибудь. Юлиана лишь всхлипнула в ответ от нескончаемых безудержных слез. Она понимала насколько тяжело произошедшее дается не только ей, но и всем остальным, но не могла унять раздирающей душу боли. Она была опустошена, со смертью Стаса солнце перестало существовать, и мир окунулся во мрак. Она не видела выхода из пучины своих переживаний и погружалась в стенания с головой. Кирилл был виноват лишь от части, не будь ее в штабе Шумака, Герман не посмел бы отправить своих воинов с нападением, солдаты бы не погибли напрасно, сражаясь с внезапным врагом, никто из них не пострадал и Стас остался бы жив. Юлиана снова тяжело вдохнула, захлебываясь в слезах, сопровождаемых мелкой дрожью в теле. Как только мысли углублялись о Стасе, ее вновь охватывала истерия, бессилие что-либо сделать повелевало разумом и не позволяло связно мыслить. Она не слышала, что говорил ей Кирилл, не заметила, как он ушел, не обращала внимания ни на что, барахтаясь в скорби. Ей ничего не хотелось, лишь усмирить эту боль, вонзившуюся в сердце, как вечное напоминание о смерти Стаса. Она жаждала только покоя – душевного, физического. Желала, чтобы это был сон, глупый, кошмарный сон и, раскрыв глаза, она вновь увидит всех солдат, улыбающихся ей при встрече. Теряя сознание на время, а затем вновь открывая глаза, Юлиана возвращалась в реальность, снова ощущала побои на своем теле, еще не зажившие, тянущие раны, вновь возвращалась душевная боль. Легче не становилось, как бы она не хотела, как бы ни пыталась уснуть вечным сном, как бы ни ревела и не шевелилась. Дни и ночи смешались, она не знала, сколько времени прошло и жива ли еще. Реальность не интересовала, но и грезы не спешили окутывать ее в свои теплые объятия. - Юлиана, - сквозь призму забытья ворвался мужской голос, плеча осторожно коснулась чья-то рука. Юлиана медленно подняла веки, всматриваясь в когда-то знакомые черты сидевшего напротив парня. Перед глазами расплывался туман, смазывая его лицо. - Юлиана, - повторил он, помогая ей повернуться, и поднял голову, поднеся к губам цветочный отвар. – Выпей немного. Юлиана глотнула терпковатую воду с отдающейся по телу болью. - Поешь хотя бы чуть-чуть, - попросил парень с беспокойством. Лицо Юлианы вновь покрыли слезы. Она не могла слушать его голоса, не могла смириться с бессмысленными смертями, случившимися из-за нее. Отвернувшись, она уткнулась в подушку, пропитавшуюся солеными слезами. Молодой человек позади нее тяжело вздохнул и тихо вышел из комнаты, оставив еду на столике в надежде, что Юлиана проголодается и перекусит. Но голод заглушала всевозможная боль, Юлиана не обращала на него внимания, даже если он и был, куда сильнее она страдала морально и была готова на все, лишь бы страдания закончились. Если бы только она могла изменить прошлое, могла повлиять на ход событий. Если бы только она заранее знала. Столько мыслей крутилось в голове, но реальность была всего одна. Спустя долгое время Юлиана уснула и проснулась от лунного света, льющегося в окно с темного зимнего неба. За спиной хлопнула дверь, она расслышала приближающиеся к ней шаги, но тревога пропала вместе с жизнями солдат отряда. - Ты ничего не съела, - с некой досадой проговорил Кирилл. Юлиана медленно повернула голову, заметив за его спиной Антона Павловича. - Ну, и что это?! – строго спросил он. Юлиана промолчала, с трудом понимала происходящее за головокружением и слабостью в теле. - Кирилл, можешь идти, - смягчившимся голосом обратился Антон Павлович к подчиненному и забрал у него поднос с еще горячей едой, от которой шел пар. Кирилл кивнул командиру и, бросив короткий взгляд на стол, удалился. Юлиана проследила его взгляд и тоже посмотрела на стол, заставленный тарелками с остывшей едой, которую ей приносили ранее. - Решила умереть с голоду? – подойдя ближе, Антон Павлович присел на край кровати и поставил поднос на прикроватную тумбочку. До носа Юлианы донесся запах куриного бульона. - Я всё понимаю, но долго еще будешь так валяться? Решила извести себя и умереть? Так? – Он вдруг нахмурился, в голосе послышалась нервозность. - Тогда скажи, зачем мы тебя спасали? Зачем наш клан пошел поперек остальным, чтобы защитить тебя?! Зачем умирали наши солдаты, воюя с Кайсаровым? Зачем умер Стас?! Не выдержав напряжения от его волевого тона, Юлиана заплакала. Сердце волнительно застучало в груди, отдаваясь эхом в голове. - Это твоя благодарность? После всего, что мы для тебя сделали, ты предпочитаешь смерть? – продолжал Антон Павлович сурово. – Выходит, и жертва Стаса была напрасной? - Зачем вы так? – задыхаясь от сбившегося дыхания и захлебываясь в слезах, прокряхтела тихо Юлиана. – Я не… Не… Она не смогла договорить, погруженная в муки совести и обиды, душившей ее новой силой. - Мне очень грустно, что ты сдалась, - утихомирив пыл, сказал спокойно Антон Павлович. – Обиднее всего за Стаса. Он так яростно защищал тебя. Терпел любые наказания. – Он усмехнулся воспоминаниям. – Ты ведь знаешь, какой у него был характер… А ты изменила его, - Юлиана взглянула на мужчину. – Ты ему по-настоящему нравилась. Хоть он в этом и не признавался, но… Для тебя он был готов на всё. Неужели ты хочешь, чтобы все его старания прошли даром? Он же тебе не безразличен, ведь так? Вытерев глаза, Юлиана тихо прошептала: - Нет, не хочу. - Вот и славно! – Антон Павлович довольно приподнял Юлиану к изголовью кровати и, взяв с подноса тарелку с бульоном, зачерпнул ложку и поднес к ее губам. – Тогда ешь! Превозмогая боль и отвращение к еде, Юлиана проглотила бульон. Затем последовала еще ложка, за ней следующая. Юлиана с усилием проглатывала пищу, казалось еще чуть-чуть и ее стошнит, но под строгим взглядом Антона Павловича, терпеливо дожидающегося, когда она переборет тошноту, она незаметно съела всю небольшую порцию. - Может добавки? – шутливо улыбнулся Антон Павлович. – Кириллу будет приятно, что ты всё съела. Молодец. Антон Павлович смотрел на нее с теплотой и беспокойством в глазах. Юлиана видела перед собой не сурового заместителя командира военного отряда, а заботливого мужчину, переживающего за ее состояние. - Хватит реветь, этим ты легче себе не сделаешь, - он мягко вытер катившиеся по ее щекам слезы. – Ты должна быть сильной, как и прежде. Не сдавайся на полпути, поняла? Мы обещали быть всегда рядом и защитить тебя. И мы выполним свой долг. Вновь потеряв обладание, Юлиана прижалась к его плечу. - Ну, что такое? – выдохнул Антон Павлович, погладив ее по спине и усмиряя дрожь. – Все будет хорошо. Ты сильная! Ты со всем справишься. Дождавшись, когда Юлиана успокоится, Антон Павлович напоил ее лекарствами и оставался рядом до тех пор, пока она не уснула. Утром Юлиана даже чувствовала себя лучше, головная боль ослабла, взгляд прояснился, хотя еще болело все тело и движения давались с трудом. Через какое-то время в комнате показался Антон Павлович с тарелкой свежеприготовленной каши и травяного чая. - Как самочувствие? Встать можешь? Юлиана уперлась на ослабшие руки, подтягивая тело. - Не спеши, - по-доброму усмехнулся Антон Павлович, помогая Юлиане присесть. – Вижу настрой боевой! Он протянул тарелку: - Твой завтрак. Доедай до последней крошечки! - Я не голодна, - отказалась Юлиана. - Правда? – скептически отозвался Антон Павлович, не принимающий отказов. Он тяжело вздохнул. – И что с тобой делать? Кирилл за это время столько продуктов на тебя извел. Юлиана опустила взгляд, но тарелку взяла и неохотно попробовала пару ложек каши. - Боже, какой же ты ребенок, - выдохнул Антон Павлович, достав из кармана кофты апельсин. Юлиана вздрогнула при виде яркого спелого фрукта. - Ты же любишь апельсины? – он присел на кровать и стал чистить фрукт, наполняя комнату цитрусовым ароматом. Запах сладкого апельсина заставил Юлиану оживиться, она с радостью приняла очищенные дольки и с аппетитом съела под тихий смех Антона Павловича. - Знаешь, чтобы сказал Стас? – заметил он. – Что лошадей поощряют морковкой, а тебя, апельсинами, значит? У тебя даже взгляд засиял. Юлиана смущенно улыбнулась. - Просто папа… - Знаю, - не дав ей оправдаться, сказал Антон Павлович. – Стас рассказывал. Твой любимый фрукт. Он просил закупиться апельсинами в штаб. Вспомнив про Стаса, Юлиана почувствовала тепло, но в тоже время вновь погрустнела, ей пришлось приложить усилия, чтобы не разреветься. - Я когда-нибудь смогу слышать его имя? – спросила она, сделав глубокий вдох. - Со временем, - понимающе ответил Антон Павлович. - Разве душа может болеть? – Юлиана опустила голову, чтобы не показывать мужчине слез, но прозрачные капли падали на ладони и одеяло. Антон Павлович не ответил, меланхолично уставившись в окно. Юлиана понимала, каким будет его ответ, каким бы он ни был, это не изменит ее боли. - Давай так, - отбросив грустные сантименты в сторону, Антон Павлович поднялся на ноги, - доедай всю свою порцию, и если вечером силы позволят, даже выйдешь погулять. Юлиана неуверенно кивнула. К завтраку после ухода Антона Павловича она не прикоснулась, но в обед поела немного овощей и риса. К вечеру, как и обещал, вернулся Антон Павлович. - Как себя чувствуешь? - Лучше, - вяло отозвалась Юлиана. - Готова прогуляться? Юлиана задумалась. Готова ли она вновь спуститься в реальный мир и увидеть ужасающую ее действительность? Хочет ли она вновь оказаться в водовороте сражений и смертей? Сможет ли смотреть в глаза каждому воину в штабе? Антон Павлович не настаивал, готовый принять любое ее решение, но вечно сидеть в четырех стенах она не могла. Мужчина был прав – ей стоило жить дальше, стоило бороться и идти до конца. После недолгих раздумий Юлиана кивнула. - Тогда жду тебя за дверью. Юлиана выбралась из кровати, словно впервые делая неуверенные шаги в неизвестное будущее, ужаснувшись своему отражению в зеркале, привела себя в порядок насколько позволяло истерзанное тело, и вышла в коридор. Антон Павлович заботливо накинул на нее пальто. - На улицу пойдем, - объяснил он, подправляя воротник. В штабе было тихо, солдаты разошлись по комнатам, кто-то еще отдыхал в общем зале, кто-то тренировался на улице. Не было никакой суеты, о случившемся напоминали лишь сломанные перегородки, потрескавшиеся местами стены и опустевшие от мебели помещения. Разрушенные стены успели починить, местами виднелись новые доски, следы краски, в окнах вставили новые стекла, избавились от мусора и отмыли от крови все полы. - Как видишь, справились без тебя! – заявил Антон Павлович. Юлиана вышла во двор, но и там не осталось ни следа от пролитой крови. Весь снег на дорожках и возле дома, даже на лужайках, куда обычно никто не ступал, был вычищен и убран. Ничего не напоминало о той ночи, только въевшиеся в голову воспоминания. - Отвести тебя к Стасу? – поинтересовался Антон Павлович. Юлиана, не раздумывая, кивнула. - Уверена? Она снова дала незамедлительный ответ. Антон Павлович провел ее к месту захоронения, где у могилы брата стоял Илья Игоревич. - Прости, мы не дождались тебя, - сказал он, заметив Юлиану, и позволил ей подойти к могиле воина. Юлиана остановилась у еще свежей земли и присела на колени, не удержавшись на слабых ногах. В груди протяжно ныло, разбитое сердце волнительно отбивало ритм, пульсируя по ребрам до перехвата дыхания. Глаза наполнились обжигающими слезами. Тело, словно сосуд, вмиг опустело. Она чувствовала, что ничего не вернет былую радость жизни, что-то внутри нее пропало безвозвратно и покоилось глубоко в земле вместе с телом Стаса. Перед глазами пробежал тот миг, когда клинок проткнул сердце Стаса, как его плоть разрезал меч, словно теплое масло. Юлиана вновь воочию ощутила, как горячая кровь касается ее кожи и бежит по рукам, словно вода. Она сжала ладони, чтобы вернуть себя к реальности, и сосредоточилась на том, как хорошо было рядом с молодым человеком. - Прости, - шепнула Юлиана едва слышно, вспоминая, как она встретилась со Стасом, как поначалу он пугал своей холодной усмешкой и пугающими обещаниями расплаты, как завораживал взглядом диких зеленых глаз. Он восхищал своим мастерством, своей смелостью и непоколебимостью, тянулся всегда вперед и не останавливался перед преградами. Он был устрашающим и опасным воином для врагов, но любящим братом и верным другом для товарищей. Он был лучшим мечником отряда, лучшим в своем деле солдатом, его амбиции не знали преград и могли свершить великие дела. Он был тем, кому Юлиана могла доверить свою жизнь, с кем приятно было проводить время. - Я никогда, никогда не забуду тебя, - прошептала Юлиана, вырисовывая в воспоминаниях его образ. Юлиана долго сидела на холодной земле, вытирая слезы, погруженная в воспоминания. Она пообещала не только себе, но и Стасу, что это последние ее слезы в трауре. Она больше не будет себя жалеть. Будет сильной! Такой, какой бы гордился Стас. - Замерзла? – Илья Игоревич коснулся ее плеча. – Пойдем в дом. Юлиана кивнула. Она в последний раз обратилась к Стасу, попросила у него прощения, поблагодарив о спасенной жизни, вытерла слезы и с выдохом оставила мучительные переживания позади. Она ничего не забыла, но пережитое наполнило ее душу новыми чувствами. Поднявшись на ноги, Юлиана вернулась в дом вместе с командирами. На входе ее встретили Семен и Женя, осторожно, с беспокойством поинтересовавшись ее состоянием. Затем к ним присоединились Тимур и другие солдаты, переживающие за здоровье Юлианы, словно о младшей сестре. Юлиана устала от недолгой прогулки, но была рада увидеть знакомые лица ребят, польщенная их заботой и опекой. Илья Игоревич не надолго задержался с ними, ушел в свой кабинет, где мог остаться наедине с собой. Вскоре вернулась к себе и сама Юлиана. Устало пошатываясь, она плюхнулась на кровать и ворочалась с боку на бок, пытаясь уснуть. Как только она закрывала глаза, вздрагивала от фантомных образов и мнимых звуков борьбы, видела лужи крови и лежавшие повсюду трупы в груде развалин. Устав бороться с наваждением, Юлиана присела, подтянув к себе колени, и стала ждать, надеясь, что дымка прошлого растворится, отпустив ее тело. Но дрожь все не унималась, Юлиана бросала опасливые взгляды на дверь и прислушивалась к шуму за окном. Понимая, что бессмысленно чего-то ожидать, она стала бродить по комнате, отвлекаясь на онемевшие мышцы, на перебинтованные раны, но быстро устала от бессмысленных шагов. Открыв дверь, Юлиана выглянула в пустующий коридор. Еще раз оглядевшись по сторонам, она спустилась на первый этаж и прошла на кухню. Там она встретила Кирилла. - Тебе уже лучше? – спросил молодой человек, заканчивающий дежурство. - А есть что-нибудь перекусить? – неуверенно поинтересовалась Юлиана, разглядывая кухню. Кирилл кивнул, слабо улыбнувшись: - Я оставил для тебя порцию. Сейчас разогрею. Пока он возился с едой, Юлиана села за стол. Кирилл поставил перед ней еду с нескрываемой радостью, синие глаза даже в полумраке комнаты горели искренностью. - Ты, правда, всё это время готовил для меня? – спросила Юлиана. Кирилла застали врасплох ее слова, но он кивнул в ответ, скромно опустив взгляд. - Спасибо, - ответила Юлиана. Ей было стыдно, что она понапрасну растрачивала его старания и пренебрегала заботой, даже не подозревая, как воины Шумака опекают ее. Жизнь не кончалась со смертью одного человека. Да, она менялась, и течение ее происходило иначе, но она по-прежнему бежала лишь в одном неизведанном направлении. - Вы только посмотрите, кто здесь! – послышался голос заместителя командира. – Решила подкрепиться? Он прошелся по кухне и, обогнув стол, сел рядом с Кириллом напротив Юлианы. - Я просто… - Не надо оправдываться, - мягко взглянул на нее Антон Павлович, - ешь, давай! Юлиана принялась с аппетитом уплетать еду, на радость сидевшим напротив солдатам, несколько дней пытавшихся привести ее в чувства. Когда на тарелке осталось совсем чуть-чуть еды, Юлиана остановилась, размазывая кусочек тушеной картошки по тарелке. В какой-то момент Антон Павлович вырвал ложку из ее руки и убрал тарелку в сторону. Юлиана посмотрела в окно, но все время светивший напротив фонарь угас, желтые лучи света перестали освещать темную улицу, сгустив ночные краски. - Я бы выпил, - сказал Антон Павлович. – Составишь мне компанию? Юлиана посмотрела на мужчину, разливающего алкоголь для себя и для нее с Кириллом. Взяв в руку, наполненную доверху рюмку, он тяжело вздохнул, на глаза легли тени, лицо сделалось печальным. - За Стаса, - сказал он, не поднимая взгляда. - И всех погибших солдат, - добавил Кирилл. Антон Павлович коротко кивнул и выпил все до последней капельки. Юлиана осторожно коснулась губами горького алкоголя и отпила небольшой глоток. Антон Павлович наполнил опустевшие рюмки и, посмотрев на Юлиану, вновь осушил свою порцию. Следом за ним выпил и Кирилл. - Допивай, еще добавлю, - сказал Антон Павлович, разглядев сомнения Юлианы. Она резко выпила всю рюмку, почувствовав в горле приятное тепло. Антон Павлович добавил еще. Не смея отказать командиру, Юлиана выпила новую рюмку, а затем третью. Она успела заметить, как Кирилл отошел к раковине и перемыл остатки посуды, но затем всё начало расплываться. Сбившись со счету в выпитом алкоголе, Юлиана смутно помнила, как Антон Павлович помог ей добраться до комнаты, а затем ею овладела тишина, и прочно укутал сон. Юлиана раскрыла глаза, пытаясь припомнить, как смогла уснуть в собственной постели. Она обвела взглядом комнату, погрузившуюся в золотые солнечные лучи. Протянув руку и поймав пальцами лучик, Юлиана словно бы могла почувствовать его тепло, взять в свою ладонь и держаться за него, как за тонкую ниточку. Она спустилась на первый этаж, окунувшись в привычную повседневную жизнь солдат. Ничего уже не напоминало о внезапном нападении воинов Кайсарова. Но для Юлианы всё стало непривычно тихо, ей не хватало мягкого голоса Стаса, его смеха, его поддразниваний. Как бы ни было обычно в штабе, часть его нерушимой стены заметно пострадала и дала трещину, которую невозможно замазать. Антон Павлович сидел в зале, ожидая появления солдат, но при виде Юлианы едва заметно улыбнулся, с интересом уставившись на нее. - Как спалось? - Так вы это специально сделали? – поняла Юлиана, рассмотрев лицо заместителя отряда. – Напоили меня вчера? Антон Павлович выдохнул, с его лица исчезла тень улыбки. - Ты боялась оставаться одна, когда опасности еще не было. После нападения солдат, страхи лишь усилились, теперь они не напрасны, ведь так? Только так тебя можно было расслабить, - объяснил Антон Павлович. – Но Стас обещал тебе, что ты будешь в безопасности. Никто не посмеет добраться до тебя. Ты можешь спать спокойно. Сначала им придется столкнуться с нами. - Его комната в двух шагах… - прошептала Юлиана. На вопросительный взгляд мужчины, добавила уже громче. – Он говорил – его комната в двух шагах, рядом вы и Илья Игоревич. Я окружена лучшими воинами отряда и безопаснее места нет. - Что ж, он был прав, - отозвался Антон Павлович. – Не переживай ни о чем. Доверь все заботы нам. Юлиана кивнула, не успев поблагодарить его, в зал вошли солдаты, отвлекая внимание на себя. Командиры объяснили Юлиане, что отряд был выманен из штаба специально. Следуя мнимым слухам и направляясь по приказу Шумака устранить неурядицы, они оставили штаб полупустым. Зная, что в нем живет Юлиана, Герман направил свои войска, чтобы поймать ее. По счастливой случайности Илья Игоревич отпустил всех учеников по домам, еще совсем юные мальчики, обучавшиеся в отряде, не пострадали. Разъехалась и часть солдат, не участвующих в походе. Безлюдный штаб остался уязвимой мишенью для солдат Кайсарова, им оставалось только проникнуть внутрь и схватить Юлиану, но даже в том случае они наткнулись на отпор бесстрашных воинов Алирана. Даже окруженный противниками, словно стаей диких ос, Стас сражался до последнего вздоха и умер с мечом в руках, как всегда и мечтал. Юлиана спешно отогнала навязчивые мысли. - Нам еще предстоит выяснить, как Герман узнал, что ты здесь, - поделился мыслями Илья Игоревич. Кирилл, считавший себя ответственным за эту информацию, нервно сжал губы. Он винил себя, что позволил штабу пострадать, считал, что должен был работать лучше и не допустить утечки информации, не должен был позволять проникнуть ложным сведениям в штаб. Юлиана вздохнула, глядя на его погруженное в тяжелые мысли лицо. В отряде был разведчик, но Кирилл слишком близко воспринимал неудачи, он изо всех сил старался выполнить любую работу, порой не жалея собственных сил. А ведь только появившись в штабе, Юлиана считала, что Антон Павлович безудержно заваливает его работой, не давая продыху, Кирилл постоянно пропадал где-то с поручениями заместителя, все время чем-то занимался в штабе и редко, когда отдыхал. Юлиана разозлилась на Антона Павловича, когда Кирилл работал даже с раненной рукой, назвав его монстром. Но лишь потом узнала, что все это Кирилл делал по собственному желанию и даже просьбы командира передохнуть не могли остановить его от цели и помощи отряду. Вот и сейчас Кирилл сидел весь сосредоточенный, готовый по первому же приказу командиров рвануть в бой. Юлиане оставалось лишь принимать его и всех солдат отряда такими, какие они есть, пусть даже порой они и поступали опрометчиво, но делали это во благо товарищей и всего клана. Через несколько дней в привычное русло вернулась и Юлиана. Она возвращалась к себе, заметив приоткрытую дверь в комнату Стаса. Заглянув внутрь, она увидела Илью Игоревича, в задумчивости склонившегося над вещами брата. - А, это ты, Юлиана! – услышав ее, оживился мужчина. – Проходи! Юлиана осторожно перешагнула порог, неуверенно озарившись по сторонам, непривычно было наблюдать эту комнату без ее хозяина, сердце все еще отказывалось принимать реальность и на правду отзывалось мучительной болью. Еще недавно они вместе со Стасом сидели на этом диване, пили чай за этим столиком напротив, смотрели в окно на сияющие в ночи звезды. До сих пор ощущалось тепло и уют этого места, до сих пор чувствовалось спокойствие обитателя этой комнаты, в памяти еще звенел его голос и задорный смех. - Вот, всё никак не решусь здесь прибраться, - вздохнув, выдавил из себя улыбку Илья Игоревич. - Простите, - протянула Юлиана, не в силах смотреть в глаза командиру, потерявшего частичку своей семьи. - Не вини себя, - заботливо отозвался в ответ Илья Игоревич. – Все мы знали, на что идем, вступая в отряд Шумака. Стас был готов к смерти, он не боялся встретиться с ней лицом к лицу. И он умер, как настоящий воин, как того и хотел – сражаясь. - Вам помочь? – Юлиана поспешила прогнать прочь хмурые мысли, сглотнув подступающие слезы. - Не уверен, что хочу делать это сейчас, - покачал головой Илья Игоревич. Ему все равно было больно, как бы мужественно он не держался, но грустил по брату. - Но я кое-что нашел, - улыбнулся он, принявшись рыться в шкатулке. - Я и забыл о существовании этой вещи, не думал, что Стас до сих пор ее хранил. Наконец, он что-то вынул из шкатулки и протянул Юлиане ладонь, на которой лежал старинный кулон с маленькими драгоценными камнями. - Он принадлежал нашей матери. Возьми. - Нет! – Юлиана едва не отшатнулась от мужчины. – Я не могу его принять! Это очень ценная для вас вещь! Подарите своей будущей жене. Илья Игоревич сдержанно рассмеялся. - Ты, действительно, думаешь, я собираюсь жениться? Нет! Не в этой жизни. Сегодняшний я целиком и полностью принадлежу службе клану. К тому же, я уверен, Стас собирался подарить его тебе. Поэтому, не отказывайся, прими подарок. Он подошел к Юлиане и надел на ее шею цепочку, с которой свисал красивый кулон с цветочным орнаментом. Она не могла сказать что-то в ответ, наслаждаясь красотой украшения и задыхаясь от переполнявших ее эмоций. Все вокруг твердили слова утешения, но при этом невзначай напоминали о чувствах Стаса и о том, как она его изменила. С трудом удавалось осознать и свои собственные ощущения, еще труднее – решить, что же с ними делать, ведь того человека, что пробудил их в ней, больше нет в живых. - Ну, вот, - довольно протянул Илья Игоревич, - тебе очень идет! И пообещай мне кое-что, - Юлиана выжидающе посмотрела на командира. – Пообещай, что твоя прапрапра… пра... правнучка, будет носить его и с гордостью вспоминать о нашем клане. - Илья Игоревич! – улыбнулась Юлиана мужчине, так походившего в этот момент на Стаса. - А что? По-моему, хорошая мечта! – заявил Илья Игоревич, гордо выпрямившись. Юлиана тихо рассмеялась. - Обещаю! – сказала она. – Я буду хранить его так же, как и вы защищаете меня. Илья Игоревич одобрительно посмотрел на нее добродушными зелеными глазами, в которых таился блеск, бесновато круживший и в глазах Стаса. - Это мне уже нравится! – с облегчением вздохнув, он осмотрелся в комнате. – Что ж, можно и прибраться немного. - Я помогу! – также воодушевленно присоединилась Юлиана. Илья Игоревич словно зарядил ее силой, которой не хватало все это время, после разговора с ним гнетущие мысли отошли в сторону, гонимые прочь. - Только не переусердствуй, - предостерег Илья Игоревич, - рука ведь еще болит. Польщенная заботой мужчины, Юлиана пообещала быть осторожной и бережно перекладывала вещи по коробкам.