Le Fabuleux destin d'Rene

Billie Version — Hotline Bling Instrumental

      — Эй, ты что, лавку травника на рынке ограбила? — Нанаба, которая только вернулась в их общую с Рене казарму, вдыхает полной грудью насыщенный запахами сорных и лекарственных трав воздух, смешно морщится и звонко чихает. — Чего ждать от тебя на грядущих выходных? Ведьминский шабаш?       — Очень смешно. — Рене деланно возмущённо фыркает и продолжает деловито, ти́хонько шуршать своими пухлыми связками сушёных трав.       Интерес и к Нанабе, и к её мирским вопросам пропадает практически мгновенно: взглядом Рене сосредоточенно обводит весь разложенный на столе инвентарь, то и дело цепляясь за что-то конкретное, но, судя по тяжёлому вздоху секундами позже — явно неподходящее под её конкретные цели.       — И вообще, было бы что грабить! У этого рыночного болвана нет и половины того, что мне нужно.       Рене бессвязно чертыхается, нервно перебирает скукоженные листочки и веточки и под нос начинает тут же приговаривать какие-то мантры: не то себя успокаивает, не то зелень заговаривает.       Нанаба тем временем, по-видимому, подходит со спины: Рене слышит, как её форменная куртка с тихим шорохом опускается на спинку стула, а сама подруга — не без интереса уже подглядывает через плечо за происходящим.       — День ото дня твои ненормальные аппетиты растут. Чем ты тут промышляешь?       — Да так. Заговариваю одного чудака, — Рене аккуратно, почти бережно, вкладывает тимьян с розмарином в деревянную плошку, после чего начинает неспеша их измельчать ступкой.       — С каких пор ты записалась в чёрные ведуньи?       — С тех пор, как солдатское жалованье сократили, а негласный спрос на привороты среди молодых, наивных и глупых — вырос. — невозмутимо заявляет Рене, не отрываясь от своего занятия. — У меня прабабка по маминой линии была местной сумасшедшей: гадала, заговаривала, порчу наводила. В наследство вот блокнот со своими рецептами оставила.       — Ужас. — обречённо вздыхает Нанаба.       — Деньги не пахнут! — парирует Рене, отодвигает плошку и утыкается взглядом в старую, пожелтевшую книжонку, — Правда вот пишет моя достопочтенная прабабка о таких ингредиентах, о которых я никогда не слышала.       — Например? — вот тут Нанаба уже оживляется: двигает стул к Рене и плюхается рядом, сунув свой любопытный нос ближе.       — Плоды мускатника душистого, — Рене тыкает во вторую строчку, где чернила уже начали выцветать, — Один чёрт козлоногий знает, что это может быть. Или вот, смотри, какие-то фрукты причудливые зарисованы... — разведчица царапает ногтём у нижнего угла странички, — Пишет же: кожура яблока восточного! Яблоко! Но с яблоком это ничего общего не имеет. Что я, право слово, яблок не видела?       — Твоя бабка будто бы знала что-то, чего не знали мы.       Рене не отвечает: отмахивается да головой неопределённо мотает, мол, сумасшедшая — она и в стенах, и за стенами сумасшедшая. Не хватало ещё, чтобы за семейные тайны голова болела. Хлопот и так хватает. В конце концов всей этой рутиной она наоборот занялась, чтобы разгрузиться и привнести что-то новое в свои будничные ритуалы.       Она теряет счёт беглых минут, полностью погружаясь в таинственный процесс заговора на успехи в личной жизни: пересыпает ядрёную смесь тимьяна и розмарина в льняной мешочек, вкладывает туда несколько розовых лепестков, шлифует парой веточек мелиссы и крепко всё это перевязывает верёвочкой. Это удивительно бесполезное, но расслабляющее занятие: вряд ли Рене всерьёз верит во всю эту прабабкину ворожбу́, но душой она определенно отдыхает, пока учится отличать одну травинку от другой.       — Слушай, а Гергера ты что, тоже приворожила?       От такого внезапного и подлого удара поддых Рене даже не сразу находится с ответом, поэтому абсолютно бестолково играет в дурочку, глупо хлопая ресницами и нервно посмеиваясь. Вот же нашла что спросить.       — Гергера я скорее на понос заговорю. Но слушай... — она щурится и совсем лукаво зыркает, вызывая у Нанабы закономерное подозрение; самое время перевести стрелки: — Давай я лучше для тебя Майка приворожу. Тащи майорские носки! Они лягут в фундамент твоего счастливого будущего.       И вот теперь уже теряется в словах и действиях Нанаба, абсолютно обескураженная таким бесчестным огнём по своим же. Рене торжествует и ликует, вздёрнув нос: подловила влюблённую девчонку! Она пуще прежнего звонко в голос хохочет, но в конце концов примирительно машет руками, мол, шутки, всё шутки.       — Иди ты! — Нанаба пыхтит как пузатый чайник на огне.       — Знаю, знаю, ты у меня сама справишься, — Рене улыбается и от чего-то довольно жмурится. Хорошо ей стало, легко от этой вольной придурковатости.       — Да. Сама справлюсь. — Нанаба смущённо тупит взгляд, разворачивается на одних пятках и в срочном порядке отступает под предлогом ужина, который скоро рота голодных ртов съест без них.       За всеми этими шаманскими проделками желудок и правда успел к спине прилипнуть, учитывая, что обед Рене всё-таки непредусмотрительно проболванила. Она ещё с несколько минут остаётся в казарме одна, задумчиво смотря в блокнот, пробегаясь глазами по давно забытым чернокнижным строчкам.       Наверное, это всё действительно перебор, думает Рене. В конце концов, разве что забавы ради, а то ведь и правда впишут в злостных нарушителей армейского режима из-за колдовских причуд — и поминай как звали.       Да и в чём Рене была точно уверена — по отношению к близким для неё людям такими вещами она заниматься не будет. Даже если ей это могло бы помочь устроить личное счастье.