На краю света

      В княжеских палатах было на удивление просторно. Вероятно, оттого, что там сегодня почти не наблюдалось людей. Пара стражников ютилась по углам и только.       Закрытые массивные ставни на окнах с опущенными шорами создавали гнетущую мрачную атмосферу.       Несмотря на светлый солнечный день, внутри помещения господствовали сумеречные тени, слегка разгоняемые светом горящих лампад.       Ни дворян, ни советников.       Видимо, всех разослали с поручениями – на входе во дворец, напротив, царило оживление растревоженного муравейника. Надо думать, всем с утра прилетело прилично.       Помимо охранников, в обширном зале никого не было.       Не считая властителя Лозарона, восседающего на своём золочёном троне. В руках государь держал какие-то бумаги, которые пристально рассматривал.       Собол невольно поёжился.       – Что случилось, отец? – спросил он, выдержав положенную правилами вежливости паузу. – Зачем ты позвал меня?       – Слышал новости и спрашиваешь зачем? – спросил князь Марид, отложив свиток в сторону и грозно нахмурив брови. – Твоя невеста подверглась нападению и прячется где-то по отрогам гор неподалёку от города, а ты спрашиваешь, что делать? Возглавишь отряд гвардейцев и отправишься на поиски. Всё просто.       – Чего простого? – искренне возмутился княжич. – Не знаю я никаких новостей! О нападении слышал, но без подробностей. Мне сказали, принцесса Аяла мертва!       – Уверяю тебя, она жива, – правитель Лозарона брезгливо поморщился. – Членов рода Брасид убить не так просто.       – Скажи хотя бы, что произошло, – попросил Собол, справедливо опасаясь, что иначе его будут и дальше держать в неведении, как несмышлёного ребёнка.       Князь пожевал губами, словно раздумывая, стоит ли отвечать, но всё же снизошёл до объяснений:       – Диверсия лутрийцев.       Лутрийцы? А это кто?       Среди соседей Лозарона подобного племени не значилось, в этом княжич был уверен. Название показалось ему смутно знакомым, однако все попытки припомнить уроки истории и картографии постыдно провалились. Что поделать, ну не любил он эти дисциплины!       Как, впрочем, и любые другие.       – Мой сын – идиот, – заметив заминку Собола, констатировал Марид с каким-то непонятным мрачным смакованием, словно оплошность наследника доставляла ему удовольствие.       Хотя, возможно, так оно и было. Отношения между отцом и сыном складывались далёкими от нежности и взаимопонимания. Князь небезосновательно считал Собола бестолковым лентяем, а тот в свою очередь искренне недоумевал, почему ему необходимо тратить цветущую юность на бесконечную учёбу, вместо того чтобы просто жить в своё удовольствие и развлекаться.       И оба были по-своему правы. Властитель Лозарона мечтал подготовить сына к правлению лучше, чем сам был готов когда-то, тогда как у Собола перед глазами хватало наглядных примеров из прожигающей жизнь золотой молодёжи.       Недовольство Марида наследником с годами росло из-за несоответствия того отцовским надеждам, Собол же в тайне мечтал о том дне, когда он избавится от плотной родительской опеки.       До настоящего противостояния никогда не доходило, но скрыта неприязнь постоянно тлела. Что стало особенно ощущаться после смерти матери Собола от неизвестной болезни, случившейся несколько лет назад.       С тех пор между отцом и сыном выросла настоящая стена отчуждения, разбить которую ни один из них не пытался.       Насмешка князя, между тем, поспособствовала освежению памяти.       Как иногда бывает, некоторые знания всплывают в голове сразу же, как только в них отпадает надобность. Вот и теперь, Собол вспомнил, где слышал о лутрийцах.       Справедливости ради, сведения до него дошли не из учебной программы. Хотя, как сказать …       В рамках “общей подготовки” ему доводилось несколько раз участвовать в патрулировании дорог вокруг столицы, там служилые ветераны много чего рассказывали.       Упоминали и о лутрийцах – почти исчезнувшем ныне бродячем народе, промышляющем разбоями и грабежами.       Помнится, кто-то хвастал, что сумел в бою сразить с десяток подобных бандитов.       Но какая угроза могла исходить от столь убогих противников?       – Сколько было нападавших? – спросил Собол, подчиняясь внезапно нахлынувшему предчувствию.       – Около пятисот человек, согласно отчёту, – ответил князь, с некоторым удивлением посмотрев на сына.       – А сопровождающих принцессу?       – Примерно три с половиной тысячи.       Вот оно!       Собол не сомневался, что приведённые числа точны. Лозаронские следопыты не ошибаются в докладах – не тот уровень. Во всяком случае княжеские следопыты.       Значит … А действительно, что это значит?       Он слышал, что для охраны принцессы Аялы выделили солдат из имперских конфедератов. Не лучшие воины, но, если на то пошло, то и далеко не худшие. Кем же должны быть эти лутрийцы, чтобы взять верх при соотношении один к семи?       Предательство?       – Бой был жарким? –спросил он спустя несколько мгновений.       – Более чем, – Марид усмехнулся себе в усы, словно услышал что-то забавное. –Две трети сражавшихся с обоих сторон легли на месте. Большинство с ранами в грудь.       А конфедераты оказались куда круче, чем о них говорили. Обычно одна из сторон кажет спину при куда меньших потерях.       Чёрт, первая догадка оказалась неверна. Получается …       Получается, что тот давешний ветеран просто солгал, хвастаясь о своих подвигах. То-то у слушавших его было такое недоверчивое выражение на лицах.       Желание искать пропавшую невесту, и так невеликое, окончательно испарилось.       – Но почему ты считаешь, что принцесса жива, отец? – спросил Собол, пытаясь отвертеться от пахнущего опасностью задания. – И почему для поисков необходимо моё участие? У нас хватает опытных командиров, что справятся намного лучше!       – Ответ на первый вопрос подразумевает его и на второй, – в голосе князя послышалось неожиданное смущение. – Я отослал в империю подарки при заключении свадебного договора. Среди них были реликвии нашего рода.       – Ты отдал мамины украшения?! – воскликнул Собол потрясённо.       Уж о чём, а о свойствах старинных семейных артефактов он знал достаточно, чтобы сделать правильные выводы.       Имелись среди родового наследия занятные парные амулеты, замаскированные под неброские наручные браслеты, помогающие носителям определять местонахождение и состояние здоровья друг друга.       Несущественная мелочь, в общем-то. Если считать, что жену с мужем обычно не отделяют моря и горы. Как говорится, идеальная слышимость в пределах прямой видимости.       И вот выясняется, что артефакты вполне себе работают на больших расстояниях. Интересно, насколько больших …       – Да, отдал! – сказал Марид гневно. – И правильно сделал! Зато теперь ты сможешь найти анкартскую принцессу, как корабль ищет гавань по маяку.       Собол промолчал.       Была у князя такая особенность – гневаться на других за собственные ошибки или постыдные поступки. Перечить отцу в таком случае выходило себе дороже.       – Держи! – правитель Лозарона протянул сыну вытащенную из кармана камзола драгоценность.       Серебряный браслет – набор тонких пластин, соединённых звеньями цепочки. Регулируемый по охвату, с мудрёной застёжкой. Под курткой на руке будет совсем незаметен.       Взяв в руки амулет, Собол тут же ощутил лёгкое покалывание в пальцах. А стоило представить образ с портрета “ненаглядной”, как тут же обозначилось и направление. Точно лучик мелькнул перед глазами, указывая на север-северо-запад.       Прикольно.       – Как понимаешь, я не могу доверить задание кому-то ещё, сын. – Марид подошёл к Соболу вплотную, заключив того в крепкие объятия. Губы князя склонились к самому уху наследника.       – Не справишься, конец нам обоим, – прошептал он едва слышно.       Собол подавил желание оттолкнуть отца и оглядеться вокруг.       Впервые на его памяти правитель Лозарона чего-то откровенно боялся. Чего?       Быть услышанным в собственном замке?       Перебирая разговор в памяти, княжич вынужден был признать, что совершенно не разумеет происходящего.       – Пойдёшь с воеводой Хурадом. Он предупреждён. Удачи! – Марид ободряюще похлопал наследника по плечу.