Похмелье
1 октября 2023 г. в 11:34
Первым, что он почувствовал, была тупая ноющая боль. В голове, руках, ногах, да и других местах тела тоже.
Будто его долго и вдумчиво пинал десяток солдат.
Похоже, однако, что это было всего-навсего похмелье, хотя и довольно лютое.
Сушняк, бессилие, ломота и тошнота подступали со всех сторон, мешая собраться с мыслями. К тому же кто-то настойчиво тормошил его за плечо.
Пришлось разлепить осоловевшие глаза и мутным взором уставиться на источник бедствия.
Опознать перед собой блондинистую башку Хорста было почти приятно. Вроде подтверждения неизменности мира – где неприятности, там Хорст.
Наследник клана Ксенов, как всегда, выглядел до отвращения свежим, по фатовски одетым и чрезвычайно собой довольным.
Видимо, в недавнем попоище он не участвовал, что само по себе странно.
Что же там вчера было?
Вопрос был из разряда риторических, но сознание милосердно откликнулось на него, обозначая своё триумфальное возвращение.
Проснувшаяся память услужливо подсказала, что был мальчишник, знаменующий конец его, княжича Собола, безбедной жизни.
О боги, обзаводиться семьёй в его-то восемнадцать? Да ему бы ещё лет десять молодечествовать, кутить, да развлекаться со служанками!
Мечты-мечты…
“Титул – это прежде всего обязательства”, – как говаривал его отец, владетельный князь Лозарона, Марид Сонгор.
Единственный сын правителя маленького государства на самом краю обжитых земель не мог позволить себе роскошь беззаботности.
С самого рождения его ждало обучение наукам и владению мечом, тренировки и уроки, уроки и тренировки. Без конца.
А с приходом совершеннолетия – женитьба на жабе голубых кровей.
Другими благородные дамы и не бывают, так природой заложено. Естественная компенсация, так сказать. Неотъемлемое приложение к их коронам.
Ему же не свезло вдвойне, если не втройне.
Суженная оказалась из рода Брасидов, из числа принцесс Анкартской империи.
Брасидка, представляете?!
Да все кифенийки, как одна, дефилируют по миру с конкретным шнобелем вместо носа, а уж породистые, так и подавно. Наверняка на поверку окажется то ещё страшилище, больше похожее на мужика в юбке, или что там в империи сейчас носят.
Если к тому же учесть разницу в статусе между будущими молодожёнами, не приходилось сомневаться, кто у них в постели окажется сверху.
Жуть, одним словом.
Присланный почтой портрет невесты тоже не вдохновлял на поэзию, и это ещё мягко сказано.
Суровое лицо, глаза, смотрящие вперёд остро, если не зло. Толстоватые губы, нос с горбинкой, заострённые скулы. И это ещё холст работы придворного живописца, а тем, как известно, подхалимничать положено по должности.
Если такая образина выходила с прикрасами, становилось страшно от мысли о живом оригинале.
Собственно, со страха княжич и набрался на мальчишнике до изумления.
Планировал снять на ночь бордель, да оторваться: пить до утра и трахаться до изнеможения, но вышло, похоже, только первое.
Или со вторым тоже что-то было? Во всяком случае, в паху изрядно саднило. То ли натружено, то ли лягнул кто. А что, тоже вариант. Княжич не удивился бы и такому исходу. Всё же с девушками ему катастрофически не везло.
Казалось бы, всё, что надо, при нём, а не складывалось.
Словно отпугивал он их чем-то.
За тем же Хорстом девицы вереницами бегали, хотя чего уж – юный Ксен был писанным красавцем с его золотистыми локонами, пушистыми ресницами и вечно смеющимися зелёными глазами. Неудивительно, что он пользовался успехом.
А вот от княжича противоположный пол разве что не шарахался.
Можно было, конечно, воспользоваться положением, надавить, да гордость не позволяла. И чувство внутреннего достоинства. Не хотелось никого принуждать, отвращало это.
Шлюхами тоже брезговал, во всяком случае до вчерашнего дня, пока не сообразил, что его первой вполне может стать подложенная под него невеста.
Интересно всё же, было или нет? Но не спрашивать же причастных, объясняя это тем, что наследник престола не помнит ни хрена из вчерашнего.
Неспешные размышления княжича были предсказуемо-бесцеремонно прерваны подлецом Хорстом, принявшимся снова его тормошить. По-видимому, всё это время Ксен что-то говорил Соболу, но заметив отсутствие ответной реакции, решил возобновить тактильный контакт.
Но тут уж что сказать: когда голова трещит, словно из неё собирается вылезти Афина-Паллада, перед глазами всё ощутимо плывёт, а деревянный пол норовит выпрыгнуть из-под задницы, несколько затруднительно внимать собеседнику.
Собол попробовал отмахнуться от назойливого товарища, да куда там – уйти Хорст и не подумал. Наоборот, уселся на софу напротив и потянулся к стоящему рядом кувшину. Поднёс ко рту, однако, так и не пригубил, осторожно принюхавшись, отставил посудину в сторону.
– А вы здесь нехило повеселились, ваша светлость, – задумчиво проговорил он. – Рад был бы оставить тебя в покое, поверь, но не могу.
Хорст демонстративно развёл руками, показывая, как печалит его данное обстоятельство:
– Твой батюшка срочно требует, а тебе не мешало бы перед визитом помыться и переодеться… и проблеваться, пожалуй. Времени совсем мало, так что поторопись.
– Но, если желаешь, могу вызвать служанок, – улыбнулся он, слегка подзуживая княжича. Ему ли было не знать, насколько тот не любит попадать в руки прислуги.
– Помоги мне, – попросил Собол через силу.
– Само собой, – улыбнулся Хорст, плавным движением вставая со своего места.
Процедуры приведения его светлости в относительный порядок изрядно затянулись, но в итоге Собол смог обрести некоторую устойчивость в прямохождении и обрядиться в чистое.
– Куда мы всё-таки спешим? – разродился княжич законным вопросом, когда его сознание начало потихоньку приходить в норму.
– Неужели моя дражайшая невеста соизли… соизволизли… прибыла, – закончил он свою речь, слегка запнувшись в концовке.
– Всё намного сложнее, мой друг, – просветил его Хорст. – Принцесса Аяла не достигла границ города и, вероятно, уже не достигнет.
– О чём ты? – переспросил княжич растерянно.
В голове вдруг стало подозрительно пусто, а желудок свело от нехорошего предчувствия.
– На караван напали, принцесса, скорее всего, мертва.
Слова падали тяжеленными камнями, словно молоток, забивающий гвозди в крышку гроба.
Имперская принцесса мертва?
На секунду в мозгу пронеслось нечто вроде облегчения, но на смену ему быстро пришёл ужас.
Анкартская империя не отличалась излишним всепрощением, она точно будет мстить – масштабно и жестоко … тем, кого назначит виновными.
Ещё вчера княжич искренне желал принцессе Аяле смерти, но сегодня… Если уж выбирать между позором и гибелью собственной и любимого города, Собол бы предпочёл позор.
– Её же охраняла целая армия. Как её могли убить? – прошептал Собол, не желая верить услышанному.
– В этом-то вся и проблема, – согласился Хорст грустно. – Но что бы там ни произошло, всему Лозарону теперь сильно не поздоровится.
Спустя несколько минут они уже проезжали по улочкам города, направляясь к княжескому дворцу. Бок о бок, как всегда.
Самые близкие и далёкие друг другу люди. Друзья детства, если так можно выразиться. Во всяком случае, именно с Хорстом юный княжич проводил больше всего времени в годы взросления, разделяя с ним игры, часы учёбы, занятия по фехтованию и вольтижировке.
Конечно, рядом с Соболом крутились и другие мальчишки – все из знатных родов Лозарона – но только вдвоём с Хорстом они были неразлучны. И вовсе не потому, что так уж сильно друг другу нравились.
Если что и усвоил Собол за свою недолгую жизнь, так это то, что у княжича не может быть друзей. Только слуги, соратники и подхалимы.
А также недоброжелатели – от скрытых ненавистников до откровенных врагов.
Хорст же был… странным.
Наследник влиятельного клана Ксенов считался единственным, чей род почти не уступал княжескому по древности, знатности и богатству. Уже по одному этому Хорст и Собол были обречены на тесное знакомство, желали они того сами или нет. Деньги к деньгам, титул к титулам.
Дети двух влиятельнейших семей обязаны были поладить друг с другом.
Они и ладили … в общем-то.
Если не считать того, что Хорст Собола бесил!
Раздражало в этом парне абсолютно всё. Как он ходит, одевается, разговаривает. Как выглядит и ведёт себя, в конце концов!
Ну не могут существовать в мире настолько беззаботно счастливые люди! Это просто противоречит человеческой природе.
Тем не менее, Хорст существовал и был до тошнотворности доволен собой и своей судьбой.
Он постоянно улыбался, и его улыбки не становились от этого дежурно-натужными или вычурными, как принято в высшем свете, когда губы растягиваются в безжизненной имитации давно угасших чувств.
Напротив, его улыбки что называется “лучились”, подкупая открытостью, искренностью и безмятежностью, отлично сочетаясь с характером юноши, дополняясь им.
Ведь сам Хорст больше всего походил на весёлого игривого подрастающего щенка охотничьей породы, готового радостно скакать вокруг или носиться наперегонки с ветром.
Ничего подобного он, естественно, не делал, но ощущения от его присутствия возникали, почему-то, именно такие.
Вместе с тем за его беззаботностью и лёгкостью общения не скрывалось откровенной глупости. Он мог поддержать любой разговор, был по-своему остроумен и находчив.
И, конечно же, нравился девушкам. С его-то внешностью.
Смазливое личико, обрамлённое золотистыми чуть вьющимися волосами, стройное тело с узкой талией при росте несколько выше среднего. Добавить сюда слепленный в манере силовой эстетики торс с рельефными, но отнюдь не перекаченными мышцами и можно понять глубину бесконечных девичьих восторгов.
Богатый, знатный, красивый, весёлый и умный – страшное сочетание для женских сердец, совершенно неотразимое.
Собол сам был и богат, и знатен, крепок телом и довольно симпатичен, как ему казалось при взгляде в зеркало. Однако, и он вынуждено признавал, что смотрится рядом с Хорстом как угловатый жеребёнок подле легконого самалтарского скакуна.
Пожалуй, Собол завидовал своему навязанному другу. Завидовал, что не может быть таким сам, не умеет.
И всё же они ехали рядом, плечом к плечу. Как всегда. Неразлучная парочка.
