Заоктябрье

Темным силам в этом мире живется несладко. Каждый день приходится носиться то там, то здесь — искать людей, душа которых пустила червоточину, и придумывать способ склонить их ко греху. И не всякий раз получается подобрать идеальную формулу. За две тысячи лет христианства многие научились справляться с искушениями. Как тут демонам не отчаяться? Труд довольно часто не приносит плоды, не окупается... Профессиональное выгорание становится неотъемлемой частью их пустой и суетной жизни. И они плачут. Только плачут не слезами, как это делают люди и ангелы. А пеплом. Он осыпается на землю, залетает в чужие жилища. А люди, которые только недавно убирались в доме, постоянно ворчат: «Да откуда берется эта пыль?». А берется она из души сухой, черствой, легко воспламеняемой гневом, похотью и гордыней. А еще порою демоны селятся в чужих квартирах. Как правило, это дома ленивых людей, которым нет дела до того, что происходит в их доме. Творческий бардак, созданный руками человека, — это идеальное место, где демон может найти уединение, похныкать и пореветь. Иногда их плач слышат владельцы квартир. Если это художники, писатели и любые другие служители культа человеческих чувств, то во время поиска идей, поэтического экстаза, во время предельной концентрации внимания на мирах, которые в одно мгновенье слагаются и рушатся в их головах, они ловят звуковую волну из мира демонического. И в этом нет ничего сверхъестественного. Художники, сосредоточенные на своей боли, всегда ищут способ переплавить ее в выразительный, живописный образ. И в этот момент их боль слышит чужую боль. «Ничего у меня не получается! Я ничего не могу! Не умею!» — в мысленном потоке улавливают художники такие слова. И не могут толком распознать: свои они или чужие, инородные? В случае с Мэри, безуспешной художницей, дела обстояли иначе. Она несколько лет пыталась пробиться со своими картинами на известные выставки, но после многочисленных отказов плюнула на стремление чего-то достигать. Это стремление ее выматывало, изнуряло, портило ей жизнь… Мэри решила: если и творить, то только ради себя и самого творчества! Демону, который сожительствовал с ней, был непонятен и непривычен такой подход. Сам-то он без конца тревожился о результатах своей работы. И не знал, как от этих переживаний отделаться. В один момент, озлобленный на жизнь, он сел рядом с ней, пока она набрасывала эскиз для будущей картины. «И все-таки не суметь ничего добиться — это ужасно», — плакал он вслух, имея в виду самого себя. — «У других вон все получается… А такие неудачники как я, так и будут вечность завидовать и мечтать оказаться на чужом месте… Наверное, нужно больше стараться, нужно рвать когти, пробиваться изо всех сил! Иначе моя жизнь получается какой-то бессмысленной!» По Мэри было видно, что она занервничала. Она резко, подчеркнуто-громко положила карандаш на стол и сказала: «Нет, так дело не пойдет! Что это за наваждение дурацкое?» А затем подумала, подумала — и пробормотала «Ладно, мне просто нужно передохнуть. И всем чертям внутри меня». После последней фразы она фигурально, не зная о том, есть ли на самом деле в комнате черти, добавила: «Если хотите, давайте со мной!». Демон удивился такому приглашению. Ему никогда люди не предлагали провести время вместе. Мэри встала и отправилась в ванную. Он из любопытства последовал за ней. Художница заколола волосы и принялась наполнять ванную водой, разводя в ней ароматную пену. Затем она начисто умылась, нанесла маску для лица, включила познавательный подкаст, и залезла внутрь. Демон, покуда она его не видела, попробовал залезть вместе с ней. Вода была горячая как в адском котле! Демону понравилось. Только, к его удивлению, она почему-то не жгла. А расслабляла. «А тут прикольно!» — подумал он и немного попрыгал, создав небольшие волны. Мэри зачерпнула ладонью пену и нанесла на голову, слепив небольшую корону. А на остатки подула, пустив по ванной несколько мыльных пузырьков. Демон повторил за ней. Спустя полчаса в комнате витало много-много пенных пузыриков, в которых красиво преломлялся радужный свет. Волшебное настроение, райское блаженство — то, что испытали оба. И то, демон когда-то давно знал, любил, но оставил и позабыл… После купальных процедур Мэри оделась в махровый халат, пошла на кухню заварила травяной чай. Дивное благоухание разлилось по всему дому. Упиваться этим душистым запахом хотелось целую вечность! И для этого совершенно не надобно было пить сам чай. В конце концов Мэри разлеглась на диване, включила любимую комедию и совершенно позабыла о своих тревогах. Демон, валявший рядом с ней, тоже разнежился. И еще добрые два часа они вместе хохотали над незамысловатым сюжетом ситкома. А ближе к полуночи Мэри решила вновь сесть за эскиз. «Вот! Другое дело!» — сказала она и быстро, охваченная вдохновением и творческим порывом, начала накидывать линии, которые постепенно складывались в прекрасную композицию. И Демон чуть было думал вновь заговорить о тщетности любой работы, жизни, бытия… Но не стал. После времени, которое они провели вместе, он попросту не мог и не хотел испортить ей вечер. Ведь Мэри была первой, кто отнесся к нему с лаской и заботой за несколько тысяч лет. Демон раскраснел, растрогался и заплакал. Только из его глаз полились уже слезы.