***
- Мы разве не к тебе идем? - спросил Перрин Айбара, с тоской поглядывая на садящееся солнце. Они с Мэтом уже достигли края деревни, но останавливаться приятель не собирался. – Время ужинать, а мастер и миссис Лухан… - Никуда не денется твой ужин, - перебил Мэт. – И дома я это прятать не могу, сестры точно найдут. Перрин тихо вздохнул. То, что им исполнилось девятнадцать, мало изменило в поступках Мэтрима Коутона. Только если раньше все кончалось украденной у девчонок во время купания одеждой, похищением сладостей и зловещими завываниями в ночи под окнами, то теперь Мэт устраивал целые представления. Найнив отказалась нарекать его взрослым, пока не возьмется за ум, что Коутона ничуть не волновало. - Надеюсь, обойдемся без псов мастера Лухана? - вспомнил прошлую проказу Перрин. Тогда Мэт вывалял их в муке и выпустил на улицу ночью после того, как неделю распускал слухи про появившихся в окрестностях «призрачных волках». – Миссис Лухан грозилась, что, если еще раз повторится, она с тебя шкуру спустит. - В этот раз чудовищем буду я сам, - Мэт блеснул своей привычной улыбкой. Если Перрин еще сильнее раздался в плечах и походил на взрослого мужчину, то в лице Коутона осталось больше ребячества, чем серьезности. – Все, пришли. Юноши вышли из деревни с восточной стороны и свернули к ближайшему оврагу. Перрин хорошо знал это место: журчащий внизу родник не был главной причиной, по которой сюда весной и летом любила ходить молодежь. Густые заросли вдоль ручья давали возможность незаметно уединиться, превращая в идеальное место для свиданий. Именно здесь Силия впервые поцеловала его, и здесь же они, нарушая все мыслимые приличия, едва не… Перрин ощутил, как краснеет от постыдных воспоминаний. Стоило спуститься по склону, как стало заметно темнее – последние лучи уходящего дня не пробивались вниз. - Смотри, - извлекая из-за старой ивы какой-то сверток, торжественно произнес Мэт. – Это выбросил Байли Конгар, а я подобрал. Сойдет за тварь из Запустения? - За мертвого барана сойдет, - скептически оценил содержимое Перрин. Дырявый плащ, бараний череп, пара рогов, сделанная из коры маска, старая шкура. – Такое разве что ребенка обманет. - Да кто в темноте разберет, особенно если я швырну это, - из кармана приятеля появился маленький тканевой сверток. Заинтересованный Перрин взял его в руки и понял, что внутри что-то сыпучее. – У мастера Фейна купил. - И что там? - торговец Падан Фейн прибыл сегодня утром. – На песок похоже. - Порошок для фейерверков, - радостно сообщил Мэт. – Тот самый, что горит цветным огнем. - Ты что, хочешь в этом на танцы явиться? – раз торговец продает запасы, значит, на послезавтрашний вечер их с избытком хватит, что Перрина радовало. Бел Тайн, на который в небеса не взметались огненные шутихи, не считался настоящим. - Я отчаянный, а не безумный, - засмеялся парень. – Какая-то парочка обязательно убежит тайком целоваться, а я буду их поджидать. Зажгу порошок и явлюсь в этом наряде в клубах дыма. - Неплохо придумано, – солнце уже село и тьма стремительно опускалась на дно оврага. Однако Мэт, достающий из кармана свечу и кремень, никуда не торопился. - А теперь пойдем по домам? - Ты забыл, зачем я тебя позвал? – разложив на земле наряд, Коутон зажег фитиль. – Видишь, треклятая маска едва держится? Сможешь прикрепить к ней рога и череп? Он понимает, что я не откажусь, подумал Перрин, нехотя беря в руки рванину. Многие считали, что их дружба благотворно влияет на Мэта, сдерживая Коутона от худших проказ. Что бы они сказали, узнав, что все наоборот? Это тревожило парня. Он всегда старался быть послушным и заботливым, причем делал это искренне. Но последние годы что-то распирало изнутри, пугая желаниями, которые юноша не понимал. Часто появлялась беспричинная злость, близкие люди казались чужими и руки сами собой сжимались в кулаки. Потом все так же внезапно проходило. Перрин не знал, в чем дело. Никому ничего не говорил, не желая волновать. И старался не думать, что потаканием Коутону подавляет собственные мысли. В тишине громко хрустнула ветка. Парни вздрогнули, уставившись в полумрак. Зажженной свечи не хватало, чтобы озарить дальний конец оврага, но там кто-то стоял. Прищурившийся Перрин различил высокую фигуру в черном плаще. Надвинутый на лоб капюшон был опущен так низко, что даже днем этот человек не различил бы собственной вытянутой руки. -Эй, вы кто?! – крикнул Мэт, и голос его прозвучал испуганно. Перрин ощущал, как страх прорастает в сердце желанием замереть перед жутковатым чужаком. – Что вы тут делаете?! Незнакомец пошевелился, скользнув рукой под плащ. И когда вынул, Перрин почувствовал, что не может дышать от ужаса. В руке чужака тускло блеснул меч. - Кровь и пепел, - одними губами шепнул побледневший Мэт, потянувшись к карману, где лежала праща. – Разбойник… Незнакомец сделал шаг в сторону, словно сливаясь с тоненькой ольхой. И - исчез! Будто бы растворился в тенях, пропав так же внезапно, как появился. Мэт с хрипом втянул в себя воздух, затем попятился. Не выпуская из рук лохмотья, Перрин тоже сделал шаг назад и заметил краем глаза движение. Незнакомец стоял рядом! Юноша не задумывался, как такое возможно. Он швырнул бараний череп, маску и плащ в его сторону. Взмах меча рассек их в полете. Мэт заорал, бросаясь по склону вверх. Перрин поступил так же, ожидая в любой миг удара в спину… Чужак оказался на их пути, снова неуловимо для глаз переместившись с места на место. Меч взмыл для удара и оступившийся Мэт полетел кубарем прямо в ручей. Голова в капюшоне повернулась к Перрину: ученик кузнеца разглядел то, от чего душа едва не провалилась в пятки. Рот незнакомца был открыт и оскален нечеловечески острыми зубами. Айбара пятился, пока не налетел спиной на дерево. Чужак небрежно шагнул следом, ловким взмахом срубив нависающую над головой ветку. Казалось, он забавляется перед неизбежным убийством. Перрин дернулся в сторону, и меч тут же глубоко рассек ствол там, где мгновение назад находилась его голова. Как эта тварь видит, если капюшон скрывает глаза?! Перрин отступал, пока под ноги не попался обломанный зимней бурей сук. Парень чуть не упал, споткнувшись, а потом подхватил его. Незнакомец не нападал, растягивая страшное развлечение. Айбара швырнул ветку в скрытое капюшоном лицо, но её постигла судьба черепа – точный удар разрубил сук пополам. - Беги! – прозвучал отчаянный крик Мэта, и искрящийся сверток полетел в затылок чужаку. Не оборачиваясь, тот поймал его свободной рукой. Перрин разглядел пальцы – длинные, заканчивающиеся когтями. Сверток вспыхнул синим пламенем. Клубы голубого дыма окутали содрогнувшееся чудовище. Злобное шипение перешло в звериный рык. Перрин понял – игры кончились. Следующий взмах меча будет последним… - Помогите! – крикнул парень, побежав наверх. Мэт несся по противоположному склону, вопя во все горло. Любой корень, рассыпавшаяся под ногами земля или ветка могли стоить им жизни, но оба невредимыми выскочили из оврага и помчались в деревню. Только у края селения, когда навстречу выбежали испуганные жители, Перрин посмел повернуть голову. Дорога до самого оврага была пуста.***
Центром деревни считалась Лужайка – широкая площадь, обычно поросшая толстым травяным ковром. Этой весной её покрывали только пятна чернеющей земли и прошлогодних сухих стеблей. На западной стороне Лужайки из-под камня брал начало Винный ручей, который никогда не иссякал. Ручьем его называли по привычке – это был мощный поток, бьющий из глубин земли. От этого истока, по пути вбирая в себя другие подземные родники, зарождалась устремившаяся на восток Винная река. Она вращала мельницу мастера Тейна, покидала деревню, струилась по лугам и распадалась на дюжину протоков в болотистом Мокром лесу. Каменный мост у Лужайки, называемый Фургонным, служил концом упирающегося в деревню Северного большака. Дальше от Лужайки на юг тянулся Старый тракт. Чужеземцев вечно удивляло, почему одна и та же дорога называется по-разному, когда пересекаешь мост, но в Эдмондовом Лугу не задумывались над подобным. Рядом с обнесенным каменным бортом истоком Винного ручья стояла гостиница, носящая то же имя. Стены её были сложены из горного камня, крышу покрывала единственная в деревне красная черепица, и дюжина труб возвышались над зданием, словно корона. Общий зал мог вместить полсотни фермеров, хотя в хорошую погоду все предпочитали выносить скамейки на Лужайку и наслаждаться открытым небом и свежим воздухом. Никто не помнил, когда гостиница была построена, и поскольку нуждающиеся в комнатах гости в деревне бывали не так уж часто, второй этаж служил домом семейству мэра. Сейчас он немного опустел: после того, как миссис ал’Вир выдала замуж трех дочерей, только Беровин и Эгвейн остались с родителями. Здесь жили не только дети мэра, но и его родня - два младших брата со своими семьями помогали присматривать за зданием. Сегодня гостиница «Винный ручей» ожила, словно разворошенный муравейник. Как только странные гости прибыли, в общий зал попыталась набиться едва ли не половина Эдмондова Луга. Вторая во главе с мэром отправилась выяснять, что за шум подняли Мэтрим и Перрин. Всем оставшимся хотелось поглазеть на чужаков, послушать новости из дальних краев, но леди Морейн сразу же потребовала принести ужин в комнату. Деревенские попробовали расспросить её спутника, однако с таким же успехом можно было задавать вопросы камню. Лан отвечал скупо – они пробудут в селении недолго, а после уедут.***
Нести еду полагалось Беровин, но Эгвейн выхватила из рук возмущенной сестры поднос и поспешила наверх. Её интересовала незнакомка, особенно после того, как в свете камина блеснуло кольцо на пальце. Мама не успела заметить знак, зато Эгвейн сразу все поняла. Теперь её не удивляло, что лицо у леди Морейн молодое, а тон выдает взрослую женщину. Все знали, что Айз Седай живут намного дольше обычных людей. - Разрешите? – скрывая волнение, спросила она, когда в ответ на аккуратный стук дверь комнаты отворилась. Морейн сняла плащ, но от этого её платье еще больше подчеркивало контраст между статусом гостьи и деревенской гостиницей. – Ваш ужин, леди Морейн. - Пожалуйста, дитя, обращайся ко мне просто по имени, - женщина с улыбкой отступила в сторону, чтобы Эгвейн могла поставить поднос с тарелками на прикроватный столик. – Лану принесли еду? - Моя сестра сейчас принесет, - полагалось уйти и не надоедать той, кто отказалась ужинать в общем зале, но именно этого Эгвейн сделать не могла. Взгляд снова упал на кольцо. - Простите, что спрашиваю, но… - Мне кажется, ты уже знаешь ответ, - усмехнулась Морейн. – Завтра его узнает вся деревня, так что не вижу смысла скрывать. - Вы Айз Седай, - ощущая, что от восторга перехватывает горло, прошептала Эгвейн. А потом, с едва заметным вдохом, взяла себя в руки. – Я столько читала о вас! Про Тар Валон, про Белую Башню, про чудеса, которые вы творите. - Только не проси показать что-нибудь, - продолжала улыбаться Морейн, как-то странно прищурившись. – Сколько тебе лет, дитя? - Семнадцать, Морейн Седай, - вспомнила из книг положенное обращение Эгвейн, и гостья довольно кивнула. - Тогда ты нам подходишь. - Что? – ничего не поняла девушка, но сердце словно подскочило к горлу и тут же провалилось куда-то в живот. – Для чего подхожу? - У тебя есть Дар, - буднично, будто говорила о покрое деревенского платья, сказала Морейн. – Способность управлять саидар – женской половиной Единой Силы. Эгвейн всегда считала, что не бывает ситуации, в которой она потеряет дар речи. Сейчас девушка застыла, потрясенно глядя на гостью. Потом покачала головой, не понимая, как на это предположение вообще можно ответить. - Раз ты про нас так много читала, то должна знать, что Айз Седай не могут произнести даже слова лжи, - по-прежнему безмятежно произнесла Морейн. – У тебя есть Дар, дитя, мы такие вещи чувствуем. Мысли Эгвейн смешались в какой-то неразличимый поток противоречивых образов. - Понимаю, это потрясает, - сказала Айз Седай, опустившись в кресло возле столика и подвинув ближе поднос. – Ты хорошо держишься, дитя. - Но… - голос наконец-то вернулся к Эгвейн, хотя звучал по-прежнему неуверенно. - Но у меня нет никаких сил. Я никогда не делала… ничего необычного. - Пока Дар спит, ты и не должна, - судя по тому, как грациозно Морейн обращалась с ножом и вилкой, она по праву могла носить титул леди. – Можно прожить всю жизнь, так и не узнав, что обладала Даром. Мы не обучаем тех, кому больше двадцати, и не говорим им, кем они могли бы стать. Ни к чему, чтобы они пытались пробудить Дар сами. - Потому что умрут? – Майтра была не единственным тому доказательством. Немало похожих историй пересказывались в Двуречье, но это не останавливало желающих рискнуть. - Да, эта дорога многих приводила к гибели, - подтвердила её мысли Айз Седай. – Требуется помощь другой Направляющей, ведь Сила с непривычки опьяняет. Самоучки не знают меры, используют её слишком неосторожно – и губят себя или других. - А вы… - восторг вновь возвращался, вытесняя страх. Эгвейн никогда не думала, что может стать Айз Седай, хотя и впрямь восхищалась этими женщинами, тысячелетиями оберегавшими мир. И ей в семнадцать лет предлагают исполнить все мечты! Увидеть другие земли! Овладеть непостижимыми для прочих силами! Сделать… она еще не знала, что, но не сомневалась, что это будет нечто невероятное. - Вы можете пробудить мой Дар? - Здесь не лучшее место для этого, - Морейн прожевала кусочек тушеного гриба и аккуратно промокнула губы салфеткой. – Я могу направить тебя в Белую Башню. Не торопись сейчас давать ответ – я пробуду в вашем селении какое-то время. А теперь, если позволишь, я бы хотела поужинать… … Когда Эгвейн вышла, любой сообразил бы по бледному лицу и растерянному взгляду, что произошло нечто непредвиденное. К счастью, родственникам было не до того – все собрались внизу, слушая мэра. - Говорят, что на них напало страшилище в черном плаще с мечом, - сообщил Бранделвин ал’Вир. Эгвейн, какой бы потрясенной не была, все же заметила, что папа не улыбается. – Я сперва решил, что это очередные шуточки Мэта, но Перрин не будет врать. И дерево чем-то острым рассекло. - Да мальчишка этот безмозглый ударил топором, - скривился Кенн Буйе. – Ты забыл, Бран, как он нас вечно дурачит? - Не похоже, Кенн, - мастер Лухан выглядел непривычно встревоженным. – Это след не от топора. Такой и впрямь оставляют мечи, а откуда у Коутона клинок? И я тоже верю Перрину. - Думаю, они кого-то действительно видели, - согласился мэр. – Какого-то разбойника в маске. Сейчас соберем мужчин, осмотрим окрестности… Разбойник, с которым столкнулись мальчишки? В другое время Эгвейн ни о чем ином не могла думать. Сейчас все происходящее с трудом пробивалось через мысли, рожденные беседой наверху. Она станет Айз Седай! Как рассказать об этом родителям? Или Найнив, в ученицы к которой Эгвейн упорно напрашивалась последние месяцы? И главное – как сообщить об этом Ранду, с которым они летом собирались пожениться?***
Утренний ветер гулял по Западному лесу, спускаясь с гор. Ветер дул им в спину, прижимая плащ Ранда ал’Тор к спине. Они с отцом спускались по Карьерной дороге, шагая рядом с запряженной лошадью двуколкой. Бочонки с настоявшимся за зиму сидром и бренди заполняли повозку, и ветер поторапливал людей ледяным дуновением. Но лучше уж ветер, чем зловещее безмолвие, окутывающее лес. На спине Ранда висел колчан со стрелами, в руке он держал лук, и все же время от времени бросал на отца быстрый взгляд. Сегодня ему, как ребенку, хотелось лишний раз убедиться, что Тэмлин, идущий с противоположной стороны двуколки, никуда не исчез. В утреннем воздухе разлилось что-то недоброе. То, что после долгой зимы не слышно трескотни белок и пения птиц, юношу не удивляло, но нечто другое словно нависало готовой разразиться грозой. Хотя какая гроза - в тенистых ущельях гор даже не сошел снег. Зеленью могла похвастаться разве что хвоя или те растения, что не вянут даже зимой. Засохлые побеги оплетали придорожные камни коричневой паутиной. У подножия деревьев, скрывая стебли прошлогодней травы, стелился плотный туман, и такая же серая пелена висела над облысевшими кронами. Глядя на отца, Ранд стыдился своих мыслей. Тэмлин шагал, легко опираясь на копье как на посох. Такой же крепкий, хотя седина стала еще шире и белее, а морщины углубились, отец был спокоен и незыблем, словно многолетний дуб. С годами бросалось в глаза, что сходства у них мало: Ранд так и остался долговязым и худым. - Ты на Кари похож, - пояснял Тэм. – Зато упрямством в меня. Маму Ранд помнил плохо. Только улыбающееся лицо и рыжеватую косу, он даже голос её позабыл. Но в День Солнца обязательно носил на могилу цветы, думая о том, что всего шесть лет вместе – ничтожно мало… Юноша сам не понял, в какой момент пришло ощущение чужого взгляда. Рука чуть крепче сжала лук, хотя в лесу царила мертвая тишина. Парень понимал, что окажись рядом зверь, Бела первым делом встрепенется, и все же, не останавливаясь, кинул взгляд через плечо. И тут же сбился с шага. Кто-то стоял в тумане у края дороги. Ранд отчетливо видел, что это высокий мужчина в надвинутом до самого носа капюшоне, прячущий руки под полами. Человек в плаще таком черном, словно ткань поглощала зыбкий утренний свет, как бездонное болото. Налетел порыв ветра, всклубивший туман. Ранд моргнул и понял, что у края дороги никого нет. - В чем дело, парень? – заметил запинку отец и тоже остановился. Посмотрел назад, одной рукой придерживая торопящуюся в Эдмондов Луг лошадь. – Что-то слышал? - Видел, - ответил Ранд, пытаясь понять, куда же пропал незнакомец. – Там был человек, весь в черном. Он стоял вон там. - В таком тумане может привидеться многое, - спокойно заметил Тэмлин. – Сходим, проверим? Обеспокоенно нахмурившись, Ранд всматривался в развеваемую ветром белесую пелену. Он бегал по Западному лесу, едва научился ходить. Восточнее Эдмондова Луга простирался Мокрый лес и Винная река, где Ранд учился плавать. Парень бродил по Песчаным холмам у самых гор Тумана, про которые рассказывали зловещие легенды. Вместе с Перрином и Мэтом забирался дальше, чем любой мальчишка, тем более жители Эдмондова Луга были домоседами и избегали прогулок даже по Двуречью. И нигде не возникало такого чувства тревоги, как сейчас. Западным лес внезапно стал чужим… - Нет, отец, - попросил Ранд, не зная, презирать ли себя за трусость или хвалить за чутье. – Наверное, ты прав - мне показалось. Пошли лучше, мне от этого ветра не по себе. - Думай о чем-то теплом, чтобы согреться, - ухмыльнулся Тэм, но глаза его по-прежнему зорко осматривали дорогу позади. – Например, о встрече с Эгвейн. Ранд смущенно улыбнулся. Последний год они не скрывали своих чувств и на День Солнца собирались пожениться. Несмотря на привычку Эгвейн командовать, часто приводящую к ссорам, Ранда постоянно влекло к ней. Он даже не мог сказать, в какой момент детская дружба переросла в любовь. - А лучше подумай о пламени, парень, - отец отвернулся, и двуколка вновь двинулась в путь. – Пламя и пустота. И никакие страхи до тебя не доберутся. Этому необычному упражнению Тэмлин обучал сына с ранних лет. Представь, что перед тобой горит свеча, в огне которой исчезают все чувства. Страх, гнев, ненависть растворяются в ровном язычке пламени, пока разум не станет пуст. На ежегодных состязаниях лучников Тэм неизменно побеждал ровесников и молодежь, объясняя сыну, что был в такие мгновения един с пустотой. Но у Ранда ни разу не получалось достичь подобного покоя. Бела шагала без понуканий. Отец делал вид, что ничего необычного не произошло. Мысли Ранда невольно возвращались от пламени к черному силуэту. Успокоился он, только когда лес закончился и впереди показались покрытые соломой крыши Эдмондова Луга.***
Деревня лежала у самой опушки Западного леса. Фермы окружали её, но большая часть размещалась на лугах к востоку, ближе к Мокрому лесу. Западный лес предпочитали немногие, вроде семьи ал’Тор – говорили, что земля там каменистая. Ранд знал, что это неправда: люди опасались приближаться к Песчаным холмам и горам Тумана, хотя чего там бояться, никто не мог объяснить. Первыми в деревне их встретила ребятня и собаки. Бела терпеливо брела вперед, пока рядом носились малыши: в честь завтрашнего праздника Круг женщин отменил утренние занятия. Близкий Бел Тайн сказывался и на взрослых. За распахнутыми окнами Ранд видел взбиваемые перины и перестилаемые простыни. Пришла весна или нет, а Бел Тайн положено встречать в чистоте. Тут и там рачительные хозяева ползали по крышам, проверяя, не пора ли позвать Кенна Буйе подновить солому и укрепить доски. На бревнах никто не экономил, тем более в Двуречье все деревья росли в десять раз быстрее, чем где бы то ни было – говорили, что это наследие Эпохи Легенд. Хотя вторым этажом могла похвастаться лишь каменная гостиница, деревенские дома не были крохотными лачугами. Одноэтажные, они тянулись в длину на десятки шагов, и это не считая примыкающих кладовых, сарая и иных строений. Каждое здание делилось на несколько частей и могло с удобством вмещать не меньше двадцати жильцов. Промежутки между строениями занимали сады и огороды. Улиц было всего две и они сходились крестом на Лужайке, так что о выборе пути речь не шла. В Эдмондовом Лугу насчитывалось около трех десятков домов, однако из-за того, что они не стояли вплотную и прочих построек, деревня не выглядела крохотной. Здесь проживало примерно две сотни; еще человек триста жили на окрестных фермах и тоже считались своими. - Как дела, Тэм? - слышалось со всех сторон. Поскольку ал’Тор не приезжал две недели, все ждали новостей, хотя в деревне их всегда ждали. – Весна к вам еще не заглядывала? - Заплутала где-то, - усмехнулся остановившийся отец. – У вас хоть снег сошел, а у нас возле выгона лежит. Боюсь, с такой сыростью разве что грибы уродятся. - Переживем, если будет на то воля Света, - следовал знакомый ответ. – А если и не будет, все равно переживем. Эту фразу можно было назвать девизом Двуречья. Несмотря на то, что жизнь тут протекала тихо и мирно, люди не размякли. Видя, как волки уносят ягнят, а град побивает зерно, хороня умерших от болезней близких, они находили в жизни повод для радости и верили в лучшее. - Сегодня была веселая ночка, - проворчал куривший на крыльце трубку Вит Конгар. – Представляешь, Тэм, у нас разбойники появились. Напали на Мэтрима и Перрина, те едва ноги унесли. - Парни в порядке? – Тэмлин не переменился в лице. Ранд собой так хорошо не владел, поэтому опешил и побледнел. - В порядке, хотя чуть головы не лишились, - нахмурился Вит. – Разбойники сидели в Ручейном овраге, а оттуда до крайних домов всего пустяк. Мальчишек едва мечом не зарубили. - Похоже, дезертиры, раз с мечами, - задумчиво произнес Тэмлин. – Куда чужаки скрылись? - Куда им бежать, кроме как к Таренскому Перевозу? – пожал плечами Конгар. – Тамошний паромщик хоть самого Темного переправит, если ему заплатят. - Я осмотрю овраг, - пообещал Тэм и повернулся к сыну. – А ты расспроси друзей, что они видели. - Тут есть и еще на что посмотреть, - сонный вид чуть сошел с лица Вита. – Вечером к нам прибыла Айз Седай. Молодая красавица, в гостинице остановилась на пару деньков. Небось, девчонок будет к себе зазывать, хотя, на неё глядя, я бы и сам… - Что?! – раздался женский голос, и из окна выглянула Дейз Конгар. – На ведьму заглядываешься, свинья?! Совсем страх потерял? Да ты у меня будешь в хлеву спать, если еще раз такое услышу! - Нет, Дейз, я вовсе не это… - стушевался мужчина. – Я это… того… - Я все слышала, Вит Конгар! Нет отпирайся! - С вашего позволения, - сказал Тэм, спеша под шумок уйти. Было ясно, что все, что еще мог рассказать Вит, проще узнать у мэра. – Да осияет вас Свет! - Настоящая Айз Седай у нас в деревне! - не выдержал Ранд, едва они отъехали от дома Конгаров. Обитательниц Белой Башни он знал лишь по историям и книгам, как и цели их визита. – Она столько интересного может рассказать! - Я бы не советовал развешивать уши, - сухо ответил Тэм. – Айз Седай не лгут, но словами играют почище многих лжецов. Беседуя с ними, всегда будь настороже…***
Несмотря на нежданные события, приготовления в деревне шли полным ходом. Рядом с Лужайкой уже заготовили земляную насыпь для костров и три поленницы дров высотой с дом. Возле Винного ручья два десятка пожилых женщин устанавливали весенний шест, негромко напевая. Завтра утром девушки, которые уже заплели косу, будут танцевать вокруг шеста, обматывая его цветными лентами под пение холостых парней. Год назад здесь кружилась Эгвейн, а он ревниво смотрел на всех, кто встречал её песней. Страхи оказались напрасными: как раз на прошлый Бел Тайн миссис ал’Вир прилюдно сказала, что Ранд и Эгвейн поженятся после восемнадцатилетия девушки. Ей заплели косу в шестнадцать, его нарекли взрослым только в прошлом году… Ранд покраснел, стараясь выкинуть из головы обряд наречения, и снова стал думать о празднике. После ритуала с лентами начнутся обычные танцы, в которых примут участие даже дети. Целый день Бел Тайн занимают песни, угощения, состязания по стрельбе из лука и пращи, по поединкам на посохе. Соревновались в разгадывании загадок, перетягивании каната, поднятии тяжестей и бросках на дальность. Полагались призы лучшему танцору, скрипачу, игрокам – абсолютно всем, кто себя хоть в чем-нибудь проявит. А в конце - фейерверк, если мастер Фейн уже приехал. - Вот и прибыли, парень, - Тэм потянул руку к поводу Белы, но лошадь сама остановилась у входа в гостиницу. – Лучше нас дорогу знает. Не успела ось двуколки скрипнуть в последний раз, как дверь распахнулась и Бранделвин ал’Вир вышел навстречу. Он еще больше облысел и растолстел с годами, но двигался легко и улыбался широко. На шее висел серебряный медальон в форме чашечных весов – знак мэра, которым мастер ал’Вир избирался вот уже двадцать лет. - Тэм! - воскликнул хозяин гостиницы, спеша к гостям. – Да сияет Свет над тобой, мой друг! И над тобой, мой мальчик! А я уж боялся, что вы не приедете. - На прошлой неделе рядом бродили волки, - пояснил Тэм. – Не хотелось надолго бросать ферму. Хотя жалею, что не приехал вчера. - Мало нам от зверья хлопот, так теперь и разбойники, - кивнул мэр. – Хорошо хоть парни не сплоховали и вовремя удрали. - Аистов нет, - вмешался скрипучий голос, и из дверей общего зала вышел опирающийся на посох Кенн Буйе. Старик ловко лазал по крышам, не доверяя подмастерью, но, стоя на земле, любил подчеркнуть свой почтенный возраст. Поговаривали, что кровельщик тягает ненужную палку в насмешку над Найнив, не признавая в ней Мудрую. – На Бел Тайн ни одного гнезда не свили. Дурная примета. А еще стаи воронья кружат. - Ты стал предсказателем, толкуя знаки? – осведомился Тэмлин. – Или, как Мудрая, Слушаешь ветер? - Смейтесь, если хотите, - проворчал Кенн. - Только если весна не пришла в срок, много ли будет плодов? А ведь девчонка обещала, что потеплеет месяц назад. Если кладовые не наполнятся, будем кору грызть? - Кому-то не помешало бы погрызть, чтобы не болтать зря, - язвительно ответил мэр. – Если ты пришел повторять слова Коплинов и Конгаров, то Мудрая не виновата. Найнив упрямее мула, но дело свое знает. Дорал, воссияй Свет над её могилой, тоже не всегда погоду угадывала. - При ней таких холодов не было, - напомнил Буйе. – И разбойники, и внезапно приехавшая ведьма – тоже знак. Что-то надвигается, помяните мои слова...***
Родители ему не поверили, хотя иного Мэт и не ждал. То, что Мэтрим всю ночь не спал, сидя со свечой и испуганно выглядывая в окно, мать не заметила. Она, будучи одной из Круга женщин, последние годы предпочитала делать вид, что не имеет сына, пока тот не пожелает исправиться. Отцу, состоящему в Совете деревне, поведение парня нравилось не больше, хотя за вчерашнюю находчивость он Мэта похвалил. Едва рассвело, юноша уже бродил по деревне. Озаренная восходящим солнцем Лужайка казалась самым безопасным местом и Мэт долго блуждал по краю площади, пока не увидел знакомую повозку и Ранда с отцом. Мысленно готовясь к очередной порции недоверия, Мэтрим двинулся к ним. - Доброе утро, мастер ал’Вир, мастер ал’Тор, мастер Буйе, - скороговоркой выпалил он. - Да осияет вас Свет. - А вот и наш шалопай проснулся, - дружелюбно поприветствовал его Бранделвин. – Я как раз о твоих подвигах рассказываю. Поможешь другу разгрузить бочонки? - Доброе утро, Мэт, - спокойно кивнул Тэмлин, словно ничего особенно не произошло. - И впрямь, подсоби, пожалуйста, Ранду, пока мы тут потолкуем. Работать, особенно после бессонной ночи, не хотелось, но Мэт нехотя кивнул. Он ожидал, что Ранд, едва они внесут первый бочонок в подвал, тут же навалится с вопросами, и приятель не разочаровал. - Это правда, что мэр сказал? Сколько их было? - Всего один, - твердым голосом ответил Коутон. – Ранд, я его как тебя видел. Тварь в черном плаще с капюшоном, и это не человек. Бочонок сидра чуть не вывалился из рук, когда Ранд резко остановился. - Высокий такой, и одежда будто ночь темна? - сдавленным голосом спросил он. – Я его заметил утром в Западном лесу. - Он нас чуть не убил… - начал рассказ Мэт, зажигая светильник. Находиться в подвале даже с распахнутой дверью было выше его сил. Когда история завершилась, они уже перетаскали все бочки. После такого полагалось утирать пот с покрасневших лиц, но Ранд был бледен, как молоко. - Кто же это такой? – растерянно спросил он, когда оба с облегчением покинули ряды бочонков и поднялись наверх. Взрослые уже зашли в гостиницу, беседе никто не мешал. – Какая-то тварь из Запустения? - Запустение далеко на севере, - напомнил Мэт, зябко передернув плечами. – Кровь и пепел, мне в голову пришло, что это Отрекшийся. Мама в детстве пугала, что, если не буду слушаться, один из них меня заберет. Он попытался засмеяться, однако прервал сам себе – уж очень походило на карканье. - Слуги Темного заточены в Шайол Гул, что возвышается на севере от Запустения, - повторил Ранд с детства знакомые строки. – Да и зачем Отрекшемуся наша деревня? - Я не знаю, Ранд, но мне страшно, - опираясь на край двуколки, признался Мэтрим. – Никогда так страшно не было, а теперь даже треклятых теней боюсь. Расскажи своему отцу, что это не разбойник. Может, хоть он поверит. - Он не видел ничего, - напомнил Ранд, почесывая затылок. – Наверное, тоже решит, что это дезертир в маске. А начни он доказывать обратное, Тэмлин подумает, что сын нахватался от приятеля фантазий. Об этом Ранд не сказал, но Мэт и сам знал, что взрослые ему никогда не верят. Когда где-то падало с веревки белье или подпруга коня оказалась расстегнутой, виноватым назначали Коутона, даже если того не было рядом. - Если он в Западном лесу, то ближе к твоей ферме, чем к нам, - сказал Мэт то, о чем Ранд предпочел не думать. – Знаешь, полегче стало, как с тобой поделился. Приятно знать, что не только меня теперь пугает темнота.***
Дом Найнив одновременно служил лечебницей на северном краю деревни. Обычно он пустовал: выхаживать больных девушка умела превосходно. Сейчас в здании находилась лишь Эгвейн, пришедшая с новостью за мгновение до того, как Найнив собралась осмотреть овраг. Мудрая могла себя похвалить – она смогла молча дослушать, лишь бледнея и до боли сжимая посох. Чувствовала ведь, что от Айз Седай беда будет! - Нет! - едва дочь мэра замолчала, выпалила Найнив, резко вставая. Наверное, слишком резко, потому что сидящая на скамейке девушка прижалась к стене. – Даже не думай об этих глупостях. Если Дар спит, его не надо будить. - Почему не надо? - растерянно пробормотала ал’Вир. – Я ведь могу стать Айз Седай. - Хочешь бросить всех? – Мудрая нависла над Эгвейн. – А если Дар слаб, будешь в Тал Валоне полы мести? - Но попробовать-то можно, - упрямо возразила девушка. – Выучусь и вернусь. - Лет через пятнадцать? Ты же летом замуж собиралась. - Ранд со мной поедет, - Эгвейн покраснела, но не виновато, а насуплено. – Если любит по-настоящему, он меня не бросит. Да ты уже все для себя решила, поняла Найнив и рассердилась еще больше. - А ты его? - процедила она, невольно подражая интонации покойной наставницы. – Еще и мальчишку за собой потащишь, чтобы ему тоже жизнь испортить. Рано я тебе косу заплела, безмозглая девчонка! - Я обычай не нарушаю! – вырвалось у обиженной Эгвейн. – Взрослым никто не указ, где жить. - И ты еще хотела у меня учиться? - удар древком о пол подкрепил накопившееся раздражение. – Да тебя к посоху на милю подпускать нельзя! - Когда вернусь, еще посмотрим, кому он достанется! - внезапно вскочив, выпалила ей в лицо Эгвейн. И тут же, побледнев, зажала рот, сама в ужасе от того, что сказала. – Простите, я… - Гонору у тебя на десятерых ведьм! – лицо Найнив налилось кровью. – Прочь с глаз моих, предательница! Уже не сдерживая слезы, Эгвейн выскочила, хлопнув дверью. Найнив, дрожа от распирающего гнева, опустилась на ту же лавку, прижав пальцы к вискам. Она ведь и впрямь собиралась взять девчонку в ученицы. Найнив надеялась, что проживет не меньше Дорал, но вдруг что-то случится? Эгвейн при её старании и любви к правилам могла бы стать отличным подспорьем на случай возможной гибели. И вот, пожалуйста, преподнесла подарочек… В дверь постучали, и Мудрая, устало взяв посох, встала. Она меньше всего ожидала увидеть на пороге улыбающуюся Айз Седай. - Доброе утро, - дружески поприветствовала её Морейн. – Можно зайти? - Нельзя! - чуть не рявкнула Найнив. – Вы что наговорили Эгвейн? - Правду, - не обращая внимания на разгневанную собеседницу, гостья рассматривала убранство лечебницы за спиной Мудрой. – Судя по тому, что девушка бежала в слезах, вы её желание не одобрили. - Потому что знаю, что её ждет, - Мудрая сверлила пришедшую злым взглядом. – Ни одна Айз Седай домой жить не вернулась. Все по миру разъезжают, в Башне сидят или интриги плетут. Какой прок от Дара, если он служит только вам? - Без нас мир вновь накрыла бы Тень, - спокойно возразила Морейн. – Но не буду спорить, я за другим пришла. Вы бы не могли показать мне записи о рождениях за последние двадцать лет? - Это еще зачем? – нахмурилась Найнив. – Кого вы ищите? - Тех, кто в это время родились, - улыбнулась Айз Седай. – Полезно сразу отсеять слишком взрослых для обучения, даже если у них есть искра Дара. - А если откажусь? Я вам помогать не обязана. - Тогда попрошу других помочь, - у Морейн уже был наготове ответ. - Это не изменит ничего, Мудрая, разве что мне придется задержаться еще на день или два. Уверена, вы хотите побыстрее меня спровадить, так что помогите, пожалуйста. Нервно дернув косу, Найнив с каменным лицом пошла за толстой пергаментной тетрадью. Такие привозили купцы и почерк Барран отмечал уходящую вглубь лет вереницу рождений. Здесь появились и строки, заполненные рукой Найнив, но присевшая без приглашения в кресло Морейн сразу начала с двадцатилетней давности. Аккуратно листая страницы, она казалась такой же спокойной, как и всегда, но Найнив увидела, что в какой-то миг взгляд гостьи остановился. Мудрая подошла чуть ближе, пытаясь понять, где замер тонкий палец. Зима девятнадцать лет назад, но тогда из девочек родилась только Силия Коул… - Большое спасибо, - внезапно закрывая и откладывая тетрадь, встала Морейн. – Я узнала, что хотела. Это вам за помощь. Серебряная монета опустилась на стол. Найнив посмотрела на неё, словно на кусок грязи. - Мне от вас ничего не надо. - Тогда потратьте на нужды деревни, - голос чужачки звучал без насмешки. – Если вы и впрямь Мудрая, то не станете выбрасывать деньги, как бы ни гневались сейчас. Храни вас Свет. Найнив ничего не ответила, но Морейн ответа и не ждала. Подождав, пока Айз Седай уйдет, Мудрая подошла к столу, даже не глядя на монету. Открыла тетрадь, пролистав девятнадцать лет. Все верно, в ту зиму рождались только мальчишки и Силия...