Мы-жители одного мира

Иду по темному городу, который освещают лишь тусклые фонари и яркие вывески магазинов. Люди бредут в полной тишине. Где-то вдалеке виднеются фары машин, торопящихся домой. Родители ведут своих детей за ручку, а те весело смеются, и нет в их жизни ни печали, ни забот. Когда-то я был таким же. Страшно подумать, что теперь осталось от того мальчика, который без конца смеялся и любил всех вокруг. Его унижали, смеялись, называли странным. Теперь я и сам начал верить в эту странность, замечая за собой несхожесть с другими. Жизнь меняет людей, делая их черствее и жестче. Я не помню, когда я в последний раз видел по-настоящему честного и доброго человека. Скорее всего, я их вообще не видел, потому что каждый раз, когда я думал, что встретил ангела, он оказывался лишь волком в овечьей шкуре. В конце концов, я перестал искать в этом мире добро - просто бессмысленно. Не торопясь, наматывая уже третий круг вокруг дома, я все плавал в океане своих дум. Домой совсем не хотелось, ведь мне не к кому торопиться. Никто меня не ждёт, кроме голодного кота. Я не могу сказать, что мои отношения с родителями плохие, просто они никакие. Между нами нет отношений вообще. Они спрашивают, как дела, интересуются моей жизнью, но я не могу с ними поделиться ничем. Они не поймут или просто скажут "понятно", ведь для них мои проблемы - обычные детские пустяки. Им важнее их работа. Вернувшись где-то к восьми вечера, я, не спеша, поужинал и принялся за уроки. Та-а-а-ак, значит математику я не сделаю, все равно не проверят. Русский обязательно надо сделать. Французский тоже. Физику в жопу. Химию туда же. Английский... Английский я сделаю... Просто мне нужны оценки по инглишу и люблю я его, несмотря на училку. А тут ещё и эссе. Сделав все, ну как все, просто уроки, я немного посидел за компьютером, а потом мне позвонили в дверь, и я пошел открывать. - Дима? - удивился я. - Артём, выручай. Я с предками поссорился и ушел , - жалобно простонал друг . - Так уж и быть, приму тебя на ночлег, беспризорное дитя, - по-королевски сказал я. - Спасибо, ваше величество! - обнял меня друг . - Вот только не надо этих нежностей. Ты же знаешь, что я терпеть не могу обнимашки с кем-либо, - недовольно сказал я. - Ладно, ладно, сочувствую твоей будущей жене. ОН разделся и пошел на кухню. Сразу же открыв холодильник, он начал изучать его содержимое. Это офигевшее создание столько раз у меня ночевало, что чувствует себя, как дома. - У тебя что, совсем нет никакого алкоголя? - недовольно спросил парень, смотря на меня. - Нет, я не употребляю алкоголь, - уставшим голосом сказал я, - я спать хочу. Ты тут чувствуй... хотя ты и так чувствуешь... В общем, ты знаешь, где что лежит, так что спокойной ночи. - Ага, спокойной ночи, - сказал Дима , жуя кусок огурца. Кстати, Артём, я тебя спросить хотел. - Ну? - Ты чего не поделил с англичанкой? Я никогда не видел, чтобы ты так себя вел с кем-то. Все сегодня только это и обсуждали. - Я терпеть её не могу, - со злостью сказал я. - Так ты ведь её толком не знаешь. Мне она понравилась и не только мне. Добрая такая, объясняет хорошо. Может тебе присмотреться, а то проблем наживешь себе, - сказал друг. - Ты, конечно, извини, но это моё дело. Если я её недолюбливаю, то это моя проблема, - сказал, как отрезал, я. - Я спать. Друг ничего не ответил и пожал плечами. Я ушел в свою комнату и лег в постель. - "Добрая такая, объясняет хорошо", - цитировал я друга и закатил глаза. - Идиотизм! На следующее утро мы с с Димой вместе пошли в школу. На этот раз Светлану Петровну я не встретил. И слава богу. Первым уроком у нас была химия. Учительница очень меня любила и всегда ставила хорошие оценки. Поэтому мой домашний труд был оценен на пять. Дальше я проспал математику, как обычно. На русском я сидел с Димой и весь урок болтал. Мы придумали одну интересную игру: Дима писал на бумажке какой-нибудь вопрос, а я, не зная этого вопроса, должен была написать ответ. Получалось весело. Например: "Сколько зубов будет у твоей жены ? - 666 Тебе нравится попа математички? - Нет, больше русички. Что для тебя значит жизнь? - FUCKING WORLD!" И все в таком роде. Мы ржали, как могли, только тихо. У меня аж слёзы потекли. Дальше у нас был английский. Настроение у меня было хорошим, поэтому я был готов ко всему. Прозвенел звонок, и Светлана Петровна вошла в класс. - Здравствуйте, садитесь, - быстро сказала она, не обращая внимания на, как обычно, сидящего меня. А вот у англичанки как раз не было настроения. Она была какой-то нервной и напряженной. Под глазами были заметные синяки. Она что, шалила всю ночь?! - Сдайте мне тетради с домашней работой, - холодно сказала она и начала у всех собирать тетради. Когда она дошла до меня и протянула руку, я лишь кинул тетрадь на другой край парты в её сторону. Она молча взяла тетрадь и пошла дальше. Закончив со сбором, она села за свой стол и начала их проверять. - Откройте пока параграф пять и прочитайте текст, - сказала она нам. Конечно же, я не стал этого делать. Мы с Димой продолжили играть в нашу увлекательную игру. Мне на парту, в очередной раз, прилетел листик и друг прошептал: "Напиши любой орган и пояснение". Так, чтобы написать? Эм... О! Я написал ответ и кинул его другу.Через пару секунд я услышал сдержанный смех Димы. Мне назад прилетел листок с вопросом и моим ответом. Когда я прочитал его, то сам чуть не упал под парту. Там было написано следующее: "Вопрос: Каким органом ты охарактеризовал бы Светлану Петровну? Почему? Ответ: Толстая кишка, потому что она копит в себе все говно". Боже, сказать, что я ржал - ничего не сказать. Я РЫДАЛ и бился в конвульсиях от смеха. Это же надо было так попасть в точку! Я не выдержал и засмеялся громче обычного. Светлана Петровна встала со своего места и с каменным лицом направилась в мою сторону. Не сказав ни слова, она выхватила листок у меня из рук и начала читать. Я лишь смотрел на её выражение лица и ждал очередного похода к завучу. Англичанка прочитала записку, но её лицо ни капли не изменилось. Лишь на долю секунды мне показалось, что я увидел в её глазах печаль, но, наверное, показалось, потому что они были такими же ледяными, как и её голос в следующую секунду. - Хорошее сравнение, рада, что тебя это веселит, - сказала она, положив листок назад на мою парту. - Главное, точное. Учительница вернулась за свой стол, даже не посмотрев на меня. Я в удивлении и растерянности следил за её действиями. Она снова стала проверять тетради, как ни в чем не бывало. Что?! И никаких двоек? Никаких походов к завучу и даже никаких моралей?! Я офигел. - Артём, это точно тот лист? - спросил не менее офигевший Дима. - Да... - задумавшись, сказал я, смотря на Светлану Петровну . - Что за игру вы затеяли? - прошептал я.