Мы-жители одного мира

«Достало всё! Почему все мне говорят, что делать и как жить?! Я сам вправе решать! Меня выводит из равновесия англичанка, и я из принципа не могу к ней хорошо относиться, потому что это значило бы, что я признал свою неправоту. А я не из тех, кто стелится!» Погруженный в свои гневные мысли, я не заметил, как пришел домой. Родителей, как всегда, нет. Мама в командировке, а папа вообще живёт в другом городе со своей новой семьёй. Я снова один, впрочем, как и всю жизнь. Если подумать, в моей жизни не было ещё ни одного человека, с которым я бы мог быть собой, которому мог бы просто доверять. Как и многие подростки, я никогда не мог открыться родителям, а друзьям открывался лишь частично. Это ведь очевидно! Никому не интересно, что творится у ближнего внутри, поэтому я предпочитаю быть на своей волне. Быть одиночкой. Единственный мой друг, мой пухнатый брат по духу — это мой кот Кинг. Свидетель всех моих слёз, падений и взлётов… (Боже, он ведь как священник, хранящий обет молчания!) Священник, который вечно орёт и просит жрать, а потом гадит мне в тапки, в знак благодарности. К счастью, я не ношу тапки. Покормив Кинга и себя, я уселся на диван за просмотр сериалов. Уроки? Для столь важного занятия необходим неисчерпаемый запас вдохновения и серого вещества в мозгу, но, к сожалению, моя лень сожрала все эти компоненты. Наверное, взял пример с моего рыжего священника. Просидев зомбаком весь остаток дня, я лишь в девять часов принялся за уроки, однако меня хватило лишь на час. Завалившись в кровать с котом и музыкой, я не заметил, как уснул, погружаясь в весьма странный сон… — Есть кто-нибудь? — кричу я в темноту. Какой-то ужасный подвал, или похожая мрачная зловонная дыра. — Ауу, люди? Блин, сон что ли? — наконец доходит до меня. — Ну сейчас, по идее, меня должен сожрать какой-нибудь монстр, — смотря в темноту, разговариваю я сам с собой. За спиной послышался стук каблуков. Я резко обернулся и усмехнулся . — Да ладно? Чупакабра на каблуках! — воскликнул я, пытаясь понять, кого сейчас увижу. Тот, кто в следующую минуту предстал передо мной, меня напугал больше, чем чупакабра. — Светлана Петровна? — вылупился я на англичанку. — Здравствуй, Артём, — улыбнувшись краями губ, сказала учительница. — Что Вы делаете в моём сне? — ничего более глупого не мог спросить я. — Это ты сам у себя должен спросить, — как-то таинственно ответила учительница. — Чёрт, Вы последняя, кого бы я хотел тут видеть. Хочу проснуться, — я начал жмуриться и пытаться проснуться, но все было по-старому. — Да что за! Я посмотрел Светлану Петровну,которая так же смотрела на меня с лёгкой улыбкой. — Почему Вы улыбаетесь? — Потому что ты этого хочешь. — Я ничего не хочу. Исчезните! — Не могу, ты этого не хочешь. — Бред! — крикнул я. — Я Вас терпеть не могу! И хочу, чтобы Вы исчезли из моего сна и из моей школы! Кто-то из нас должен уйти! — Ты не боишься потом пожалеть о своих поступках? — спокойно спросила англичанка. — Было бы о чем жалеть, — фыркнул я. — Все изменится. — Мечтайте! — резко я двинулся в её сторону, и меня тут же откинуло какой-то мощной волной. С испуганным криком, я проснулся. Сердце билось, как сумасшедшее. Что это было? Какой-то сверхидиотский сон с англичанкой. Я схожу с ума, или это все впечатления за день? Немного отойдя от психоделических кошмаров, подаренных Морфеем, я задумался о том, что во сне Светлана Петровна такая же чудаковатая, как и в жизни. *** На следующее утро я, уже собравшись в школу, вспомнил, что не сделал и даже не записал домашнее задание по английскому. Прискорбно… А ведь он у нас четыре раза в неделю, так как я учусь в школе с уклоном на языки. Не хочется мне портить оценки с самого начала, но думаю, эта училка и так мне хороших оценок ставить не будет. Надев наушники, я направлялся в сторону школы, когда заметил, что из соседнего подъезда вышел кто-то знакомый. Я присмотрелся, а затем мне захотелось провалиться под землю в лапы Аида, только бы не быть здесь и сейчас. Под ручку с каким-то мужчиной, в мою сторону шла никто иная, как Светлана Петровна. Паника накрыла меня с головой, побуждая к разным нелогичным действия, как например, бежать подальше, сверкая пятками своих лакированных ботинок. Однако я сделал что-то более гениально-тупое: притворился, что я её не заметил, и пошел дальше. Быстрым шагом шагая вперёд, позабыв о музыке, я нёсся не оборачиваясь назад. Ранее успев разглядеть её спутника, я подумал о том, что он больно уж суровый. Этот тип не нравился мне. Его тёмная энергетика буквально заслоняла солнечный свет. Удивительно, но я постоянно ощущал на себе взгляд Светланы Петровны. Она шла прямо за мной, но так ничего и не сказала. Может, она и не узнала меня? Очень надеюсь. Уже в школе я второй раз чуть не наложил в штаны, когда понял, что первый у нас английский. Да будь проклят этот день! Собрав свою силу в кулак, я с непоколебимым выражением лица прошел в класс и сел на своё место, которое теперь было за третьей партой у окна. Англичанка пришла чуть позже и спокойно сидела за своим столом, что-то записывая, и не обращая ни на кого внимания. Ко мне подсел мой друг Дима. Он начал о чем-то говорить, что-то спрашивать, но я как будто его не слышал. До меня вообще туго доходило, что происходит вокруг. Прозвенел звонок. Учительница наконец обратила внимание на класс и попросила всех встать для приветствия. Все послушно поднялись. Все, кроме меня. Вальяжно развалившись на парте, я уткнулся в телефон. — Панфилов Артём,— строго сказала учительница, — тебя здороваться не учили? Вау, даже фамилию мою выучила! — Ну, здорова, — не отрывая взгляда от телефона, сказал я. Мои одноклассники начали посмеиваться. — Тишина в классе! — прикрикнула учительница, но лицо её оставалось по-прежнему спокойным. — Панфилов, раз ты такой остроумный, то отвечай на вопросы по домашнему заданию. Размечталась! — Не хочу, — усмехнулся я. — Два, — в такт мне ответила она. — Окей, — безразлично ответил я, продолжая сидеть в ВК. Учительница пошла к журналу. Одноклассники продолжали смеяться и шептаться между собой. Видимо, никто из них не ожидал именно такого поведения с моей стороны. Светлана Петровна открыла журнал, и я прямо душой почувствовал, с какой злостью она вписала двойку перед моим именем. — Сучка, — тихо прошептал я. В классе наступила тишина. Резко кто-то выхватил из моих рук телефон. — Эй, да как Вы смеете! — вскрикнул я. — Отдайте, это моя вещь! — Он побудет у меня, пока идёт урок. Я люблю, когда меня слушают, не отвлекаясь, — с надменной улыбкой сказала училка. Я со злостью на неё посмотрел. — Сами себя слушайте! — крикнул я. — Ну хватит, — серьёзным тоном сказала Светлана Петровна. — Твоё поведение переходит все границы. Что за детский сад? Сейчас же к завучу! Она взяла меня за запястье и рывком заставила выйти из-за парты. Я был немного шокирован таким поведением. Всё так же держа меня за запястье, она пошла к выходу из класса. Уже в коридоре я пришел в себя и резко вырвала у неё свою руку. — Отпустите меня! И вообще не трогайте! — резко крикнул я. — Вижу, даже завуч тебя не пугает, — спокойно сказала она. Чёрт, да как она может быть такой спокойной?! — Да мне плевать, даже если меня выгонят со школы! — Почему? — неожиданно спросила она. Я какое-то время удивлённо на неё смотрел, а потом ответил: — Не Ваше дело. — Может мне тогда родителям позвонить? — её голос был одинаково спокойным. — Не получится, — довольно сказал я, — они вообще не здесь. И им плевать. — Вот где собака зарыта, значит… — как будто сама себе сказала Светлана Петровна. Я хотел что-то на это ответить, как вдруг мы наткнулись на завуча. — Что случилось, Светлана Петровна? — спросила наша «стальная дама». — Я как раз Вас искала. Вот, — указала она на меня, — срывает урок, грубит и не желает учиться. — Панфилов?! — воскликнула завуч своим противным свиным визгом. — Что это с тобой? Не заболел ли случайно? — продолжала издеваться старуха. — Нет, — отрезал я. — Значит так, ещё раз ты выкинешь что-то подобное, отправишься на вечные каникулы домой. Ясно? — холодным и суровым голосом сказала завуч и посмотрела на Светлану Петровну . — А Вы, чуть что сделает, говорите мне. Не маленький уже. Не хочет учиться — никто держать не будет. — Обязательно, Оксана Георгиевна, — довольно сказала учительница. Завуч ушла, а англичанка победно посмотрела на меня, ожидая, что теперь-то я стану играть по её правилам. — Ну что? У тебя ещё есть желание своевольничать? — спросила она. — Ничего не изменилось. Я Вас все так же ненавижу! Можете бежать к завучу прямо сейчас, потому что ничего не изменится, — со злостью сказал я, прямо ей в лицо, а затем убежал в класс. Забрав сумку и телефон, я не собирался больше сидеть на уроках, поэтому пошел домой. Ничего лучше не помогает мне снять стресс, как рисование. Взяв свой набор для рисования, я отправился в художественную школу, где можно было сполна наслаждаться резкими линиями и мягкими акварельными мазками. Я хожу в неё уже пятый год, потому что обожаю рисовать и хочу после школы поступить в художественное училище. Заглушив вопли детей музыкой, я уселся за мольберт и принялся творить…