Когда зацветет сирень

Перед Ариной, которая надела какое-то коричневое платье из хорошего материала, на голову беретик, накинула на свои плечи кофточку. В принципе, очень даже слилась с населением Германии в нынешнее время. Только с более богатым населением, которое было малочисленно. Искать Эдду было дело нелегкое. Пришлось проверить все области (кое-как она пересекала эти границы), вариант того, что Эдда смогла сменить имя, выйти замуж минимум, или прикинуться другим человеком, было не исключением. Ровно как и то, что её нет в этой стране. Арина по адресам отправления помеченных в письмах нашла этот полуразрушенный театр, в котором раньше выступала Эдда. Это уже не театр, это было бывшее бомбоубежище. Сейчас просто ненужный театр, на реставрацию которого потребовались огромнейшие деньги. Даже спустя 10 лет после войны, театр не стал как был раньше, хоть он и стал как-то восстанавливаться. Ей повезло, что она смогла поговорить со сторожем, который, опять же по чистой случайности, работал в этом театре и прекрасно знал "восходящую звезду театра Эдду". Найти адрес было сложнее. Он отправлял её по одному адресу, там уже жили другие, которые тоже очень лестно отзывались о добродушной девушки-студентке балетной школы, она шла по другому адресу, там уже говорили, что девушка жила напротив их квартиры, "хорошая была девушка, она вот.. мне брюки подшивали". Третий адрес, по которому её отправили, оказался последним. Арину привели ноги в какую-то небольшую многоэтажку, где не было тех условий, в которых должен жить нормальный человек. – Девушка, а вам зачем эта.. Эдда? – спросила какая-то бабушка, которая горбилась, и по всему её выражению лица, было видно, что она не рада Арине. Дом был грязным. А какой вид открывался Арине, когда она сквозь маленькую щелочку могла увидеть за спиной бабушки квартирку. Оторванные обои, деревянные полы, которые были кое-где вскрыты. Были Арине не рады уже потому, что она была красиво одета, и эта одежда была минимум чистая. – Просто нужно. – Ах, к этой.. прости господи.. мадам с низкой социальной ответственностью? Че? Муженька твоего увела? Арина никак не отреагировала на такое. Она никогда не видела Эдду, но в письмах Штокхаузена она представлялась очень милой девушкой, такой невинной, словно ангел. Кто знает, как могла жить обернуться. – Я хочу её увидеть. – Она спит. Но проходи, разбуди эту сучку, которая говорит, что работает, но никак не может заплатить мне за квартиру. Арина аккуратно ступила на порог. Как сказать, что Эдда жила в "квартире". Эдда жила в маленькой комнатушке. На стенах не было обои, только холодный бетон, покрытый зеленой краской, штукатурка кое-где обсыпалась. Справа стояла кровать, на которой лежала девушка. Кровать представляла из себя железные прутья, ужасно скрипучие от переворачиваний девушки. Слева, прямо напротив кровати, висело небольшое зеркало, точнее то, что от него осталось, оно было разбито, поэтому там был небольшой кусок раньше, видимо, квадратного зеркала, и рядом стоял небольшой шкафчик без дверных ручек. Напротив двери было небольшое окошко с не очень приятным видом на другой дом, который был ничуть не лучше того, где находилась Арина. Эдду даже не разбудил громкий скрип двери. Она немного приоткрыла глаза, когда почувствовала, что кто-то стоит над ней и громко дышит. – Вставай! Тут к тебе пришли! – Нет, не будите её. Пусть отдохнет, – перебила старушку Арина. – Да чем же она занималась таким, что она так устала! Эдда села на кровать и потерла глаза. Она была настолько исхудавшей, она была такой худенькой. Арина на секунду увидела в ней... себя. Почему себя? Она никогда не сталкивалась с подобным ощущением, даже подобная "схожесть" ситуации не была прописана в её программе. — Мы сами поговорим, хорошо? – Арина положила руку на плечо бабушки и сопроводила её до двери. Она захлопнула дверь и подошла к Эдде. Девушка на кровати вздохнула. Она была в каком-то истрепанном зеленом платье, она, видимо, даже не переодевалась, как откуда-то пришла. – Вы насчет денег? У меня нет ни копейки за душой сейчас. Но я верну. — Я не за этим, – Арина осмотрела её с ног до головы. Карие глаза посмотрели на Арину. В этих глазах Арина не увидела ничего, как голода. Эдда не ругала жизнь, она не винила никого, помимо себя, что не может позволить себе иногда и куска хлеба. – Тогда кто вы и для чего пришли? Длинные кудрявых волос не было, только какие-то маленькие волосики были на её головке, чтобы походило на "прическу". Видимо сдала на парик, чтобы получить хоть какие-то деньги. – Меня зовут Арина. И я по одному делу. Думаю, нам нужно поговорить в другом месте. Она осмотрела комнату, показывая, что диалог здесь не состоится, она также указала на дверь. Эдда только кивнула и встала с постели, подошла к шкафчику. – Я не знаю никаких Арин. Вы русская? – Да, я русская. Эдда только кивнула. Она была настолько уставшая, что даже не удивилась этому. Мимо их ног пробежала крыса. Эдда даже не удивилась этому, обычное зрелище для её комнатушки. – Вы не против если я переоденусь прямо перед вами? – Нет, совсем нет. Эдда надела какое-то желтое платье, которое было уже даже не желтое. Оно хоть и было выцветено, но достаточно чистое, настолько чистое, насколько она могла себе это позволить в таких условиях. – О чем вы хотите поговорить со мной? – Об одном мужчине. – Вы и правда верите, что ваш мужчина может изменять вам со мной? – Эдда хмыкнула и надела какие-то босоножки на свою голую худую ногу. – Нет, совсем о другом мужчине. – У меня в жизни не было мужчин. – Нет, был. – Юные влюбленности в школе не считаются. – Тут особый случай. Эдда аж заинтересовалась о каком же случае она говорит. – Хорошо. Сходим тогда в парк? На свежем воздухе хорошо думается. Может и я что вспомню. Арина не могла не накормить девушку супом, от которого вторая отказывалась, но все же голод был сильнее, чем любое другое чувство справедливости. Эдда поняла, что нужно пользоваться случаем, особенно если другие что-то предлагают. Она бы в жизни не пошла на свидание с другим мужчиной, если бы не любила его, но то, что она сможет поесть на этом свидание, подкупало её и она ходила на них с мужчиной, который даже был отвратителен ей. Арина только смотрела на девушку, как та глотала суп, будто отберут его у неё и она больше не сможет никогда поесть. В Арине были противоречивые чувства как к Эдде, так и к себе. Что она тогда ощутила и было ли это возможно? Стоит сказать об этом Дмитрию Сергеевичу. – Ну так и что вы хотите спросить? – Эдда доела свой суп и вытерла рот салфеткой. – Вы же были раньше балериной? – Вы позвали меня для того, чтобы ворошить прошлое? Да, была, но все в прошлом. Я обычная швея. – Говорят, вы были восходящей звездой своего времени. – Только и всего. Это было уже давно и неправда. Мне сейчас уже чуть за 30 и я не хочу вспоминать это. Арина словила себя на мысли, что Эдда выглядит достаточно молодо для своих 30 лет, особенно в тех условиях, где она живет (многие так жили после войны, волна инфляции многим подпортила жизнь. Ладно война, угробила их юность, но молодость. Многие уже дожили до приличного возраста, который у них родителей был счастливый, они многого чего добились в свои года, а они, жертва инфляции, ничего в жизни не видели, кроме бомбежек и несколько грамм хлеба). Конечно, мешки под глазами никто не исключает, даже, что они там, она выглядит как ходячий труп, так что её возраст будет трудно угадать. – И вы к 30 годам так и не вышли замуж? – Не вышло. Был один на примете, да и не получилось, – Эдда только томно вздохнула и посмотрела на сад. Они сидели в небольшой кофейне в парке под открытым небом. Вот уже был разгар лета, сирень в Германии уже отцвела до следующей весны. – Так, кто вы и как нашли меня? – Мне сложно сказать, как нашла я вас и кем являюсь. Нас ничего не связывает. – Но вы меня нашли. – Не без одного человека, который боится к вам подойти. – Ну и как же его зовут? Арина положила на стол стопку писем, перевязанных лентой. Лицо Эдды в миг переменилось, как она прочитала от кого это было. "Твой любимый Миххи". Глаза на секунду загорелись, но сразу же потухли. – Откуда это у вас? – Вы скучаете? Эдда с интересом посмотрела на девушку, но от встречного вопроса засмущалась и опустила голову. Возможно ей было неприятно ворошить прошлое, она хотела забыть это прошлое и жить настоящим, но прошлое манило, не только тем, что там была любовь всей её жизни, но и тем, что прошлое было стабильным, радостным и лучезарным, а не паршивое настоящие, которое поддерживается инфляцией, болезнями и голодом. Эдда хотела даже порвать эти конверты, тогда бы Арина ушла, ничего не объяснив, но Эдда не смогла этого сделать. Её карие глаза наполнились слезами, и одна из таких слезинок упала на конверт. – Мой Миххи. Я и подумать не могла, что он еще жив. Последнее письмо, которое он отправил мне тогда... в 41 году, – Эдда достала из кармана платья скомканное, пожелтевшее от времени письмо и томно вздохнула. – А он еще писал. Писал с фронта и говорил о каком-то Сеченове… Мой Миххи... неужели он так и не женился? Арина отрицательно помотала головой. – Он до сей поры не может найти вам замену. – Ах.. он скорей всего так изменился за 10 лет. Он наконец-то сбрил усы? – Отрастил некоторую растительность на лице. От этих слов Эдда улыбнулась, а потом посмотрела на Арину и чуть приблизилась к ней. – А ты... его внебрачная дочь? — Эдда должна была точно знать, кто перед ней. Хоть Арина и не была похожа на Михаэля абсолютно ничем, но была шокирована этим вопросом. Правда. Кто она? Кто она для всех их, если не только безмолвная машина? Кто она для всех? Останется ли что-то в их памяти, когда она исчезнет? В её голове крутилось столько мыслей. "Я их коллега по работе". "Я его подруга". "Я возлюбленная его друга". Почему она задается этим вопросом? В программе возникает сотни ошибок, процессы некоторые перезапускаются, Арина начинает волноваться, но через секунду происходит обновление программы, и все показатели достигают нормы. Надо точно показаться Дмитрию Сергеевичу. – Я их коллега по работе, только и всего. Мы прибыли в Берлин для представления новых изобретений со стороны СССР. – Ах, Миххи заделался в коммунисты? Хотя в нашей жизни что только не делается. Хочешь жить - умей вертеться. Так говорят в СССР? Эдда немного усмехнулась, но тут же поникла. Она не знала, что ответить на это. Девушку тянуло к своему возлюбленному, как и 10 лет назад, как и 15 лет назад. Так хотелось увидеть его, быть снова с ним, даже любить его, наслаждаться минутами с ним, как это было давным давно. Но стоит ли это того? Прошлое не вернешь, время прошло, все чувства забылись, притупились и жить на остатках разрушенного замка воспоминаний, который они строили, не особо было правильным. – Как бы это было грустно, я не хочу видеть его. – Он вас любит. Эдда опять замолчала и томно вздохнула. – Пройдет. – Это не проходит уже слишком долго. – Ну и что. Это нужно отпустить. – Отпустили ли вы это сами? – Арина знала, что Эдда споткнется об этот вопрос. – Я женщина, Арина. Мне по природе суждено страдать от неразделенной любви. – Но Михаэль тоже страдает по вам. Может вам стоит хотя бы увидеться? – Не хочу. Я не хочу его видеть и слышать. Давайте поставим точку на нашем разговоре. Арина опустила глаза. Результат нулевой. – Раз вопросов у вас больше нет, я вернусь домой, – Эдда встала из-за стола и поправила свое платье. – Спасибо за суп.