Почти

      Ферайе смотрит на себя в зеркало. Оно показывает ей знакомую незнакомку, к которой Ферайе уже начала привыкать. У девушки в отражении были ее волосы, ее овал лица, ее бледная кожа. Но глаза у нее были другими. Последние годы глаза в отражении всегда были наполнены болью и разочарованием. Губы в отражении всегда были скорбно сжаты в бледную полоску. Но сейчас всё по-другому. Сейчас в темных глазах незнакомки горят счастье и предвкушение, а губы растянуты в мечтательной улыбке. Ферайе переводит взгляд на свою руку. На безымянном пальце красуется сапфировое кольцо. Но и оно совсем другое. То, которым Яман окольцевал ее, заковав в оковы мучений и унижений, было возвращено его предыдущей хозяйке. Ферайе жалела, что у нее не было возможности запечатлеть кислое лицо госпожи Гюльфем, когда та забирала у нее то проклятое кольцо.       Новое кольцо было совсем другим. Камень в нем не был столь огромным, как в предыдущем, но он был гораздо чище и насыщеннее. А еще кольцо было изящным и смотрелось на ее тонком пальце намного красивее, чем старое тяжелое кольцо, будто тянувшее ее к земле. Ферайе поднимает руку и оставляет короткий поцелуй на кольце, который стал символом начала ее новой жизни. Новой жизни с самым невероятным мужчиной в мире.       Свадьба прошла намного лучше и веселее, чем Ферайе могла представить. Но до свадьбы Атеш вновь доказал свою любовь и уважение к ней, сделав всё по правилам. Свадьба с Яманом была сыграна впопыхах, так как госпожа Гюльфем не хотела, чтобы уже заметный живот Ферайе стал поводом для новых сплетен. Не было ни сватовства, ни ночи хны, ни пышной церемонии. Атеш же будто вознамерился каждое несчастливое воспоминание, связанное с Яманом, заменить счастливым. Прежде чем прийти к ней в дом со сватами, он устроил капитальный ремонт в их старом доме, сделав его если не дворцом, то домом, достойным его будущего тестя.       Затем Атеш пришел в дом со сватами, и даже господин Омер с госпожой Гюльфем вели себя безукоризненно под его пронзительным взглядом. Атеш завалил ее, Гюнеш и всю ее семью подарками, с достоинством выпил пересоленный кофе, поданный ею, и сиял как начищенный чайник, когда им вновь надели на пальцы помолвочные кольца и разрезали красную ленту. После была ночь хны. Атеш купил для Ферайе роскошный традиционный наряд, и даже для Гюнеш он нашел маленькое красное платье, расшитое бисером и бусами, чтобы малышка могла находиться рядом с матерью во время праздника. В моменты, когда Атеш становился причиной очередной улыбки Гюнеш, Ферайе на мгновение переставала верить в реальность происходящего. Ведь не могло же ей так повезти? Но Атеш доказывал каждый день, что всё же могло.       Они сидели на роскошных креслах, больше похожих на троны, когда Гюльфем и Омер наносили им на руки хну. Мать Атеша умудрилась даже улыбнуться ей, кладя ей на ладони золотые монеты. А затем за дело взялась Джейран, которая к всеобщему удивлению умела рисовать хной. Уже подросший живот немного мешался Джейран, но она все равно смогла украсить руки и ноги Ферайе прекрасными узорами.       «Я там инициалы жениха спрятала среди узоров, пускай хорошенько поищет», — шепнула она ей на ухо, игриво приподняв бровь, а Ферайе залилась румянцем, представив, как Атеш будет искать среди этих узоров заветные буквы.       Хна зажглась, отдавая в кожу приятным теплом, будто говорившим ей: «Теперь ты все сделала правильно».       А на следующий день была свадьба. Атеш не стал приглашать ненужных гостей, были лишь их семья и друзья. Жених Алейны смог вырваться и прилететь из Чикаго, чтобы не оставить свою невесту одну на празднике. Ферайе была рада видеть счастливую Алейну, шепотом объясняющую ему смысл каждого ритуала, который проводился в течение всех этих дней. Со стороны Ферайе была только ее семья да Хазал, которая уехала в Стамбул, не в силах больше видеть то, как Ферайе терпела унижения от Ямана.       «Значит, это была судьба, моя черноокая девочка. Этот мужчина спас тебя один раз из огня, а потом спас второй раз уже из рук своего брата. Теперь все так, как и должно быть», — не переставала повторять Хазал, помогая Ферайе готовиться к свадьбе.       И Ферайе знала, что подруга была права во всем. Если бы не ее собственная глупость, всех этих лет, наполненных слезами и мучениями, могло бы не быть.       «Но тогда ты бы не ценила этого мужчину так, как ценишь сейчас», — не соглашался с ней голос разума.       И Ферайе сдавалась перед ним. Тогда она и впрямь не ценила всё то, что для нее сделал Атеш. Она была идиоткой, которая почему-то принимала его помощь как должное, не считая необходимым хотя бы поблагодарить Атеша за все его старания и поддержку. А сейчас каждая клеточка в ней была наполнена любовью и благодарностью к нему.       На свадьбе Атеш почти не выпускал ее из рук, добродушно улыбаясь на подколы Окана и Четина по поводу того, что он будто приклеился к своей жене. Он лишь позволил ей станцевать по одному разу с Оканом, Четином и восторженно улыбающимся Джейсоном, а сам оставил ее только для того, чтобы станцевать с Алейной, Хазал и Гюнеш, которая к концу танца уморилась настолько, что уснула на его плече. Хазал и Несрин тут же вызвались уложить малышку спать, и остаток празднества Ферайе провела в объятьях мужа. — Мужа. Атеш — мой муж. А я его жена. — Шепчет Ферайе, возвращаясь из воспоминаний. Она переводит взгляд на руку, изрисованную хной, и смотрит на кольцо на пальце как в первый раз. — Он теперь только мой. А я — его.       От этого признания самой себе внутри разливается предвкушение. Звук открывшейся двери в комнате заставляет ее отвлечься от мыслей. Она бросает последний взгляд на зеркало. Ферайе только смыла макияж, а свадебное платье оставила. Ей хотелось, чтобы именно Атеш снял его с неё, попутно осыпая ее кожу поцелуями. Внизу живота от этих мыслей завязывается узел.       Она выходит из ванной. Атеш стоит посреди комнаты, невыносимо прекрасный, как и всегда. На нем все тот же смокинг, выглядящий так, будто не он в нём весь вечер отплясывал вместе с ней. Ферайе останавливается, продолжая смотреть на него. На губах Атеша появляется понимающая улыбка. Он медленно подходит к ней, не отрывая от нее своих невероятных черных глаз. Ферайе вновь чувствует себя кроликом, очарованным удавом. Рука Атеша поднимается и медленно ложится ей на грудь, там, где бешено стучит сердце. Уже привычное поглаживание ямки между ключицами все равно заставляет Ферайе задрожать в предвкушении. — Ты всё еще в платье? — Хрипло спрашивает он, продолжая невесомо ласкать ее кожу. — А ты в костюме? — Парирует Ферайе. — Решил, что тебе захотелось бы самой его с меня снять. С пуговицами на моих рубашках ты справлялась на «ура». — Не поверишь, я решила точно так же.       Атеш наклоняется и целует её. Ферайе приходится вцепиться в его пиджак, чтобы не упасть от страсти, вложенной в этот поцелуй. Язык Атеша уже привычно хозяйничает у нее во рту, заставляя ее коленки подгибаться от невероятных ощущений. Она послушно раскрывает губы, будто бы пытаясь вкусить как можно больше страсти возлюбленного. Руки Атеша находят пуговички на спине платья и ловко начинают расстегивать их. Он не запнулся ни на одной из них, что заставило Ферайе задуматься о том, а скольких же женщин он так раздевал, раз его пальцы были столь умелыми. — Есть хоть что-то, что ты не делаешь идеально? — Выдыхает она ему в губы между поцелуями. — В смысле? — Шепчет он, обдавая ее лицо своим горячим дыханием. — Ты ни на одной пуговице не сбился, и мне стало интересно, где же ты такому научился, — Ферайе не хотела, чтобы в ее голосе была слышна ревность, но все попытки удержать ее оказались тщетными.       Атеш отстраняется от нее настолько, чтобы смотреть прямо в глаза. Ферайе отводит взгляд, но Атеш не позволяет ей этого сделать, приподнимая ее лицо за подбородок. В его глазах пляшут смешинки. — Что это я слышу? Ревность? — Улыбается он, не скрывая веселья.       Ферайе молчит, не желая показаться еще более глупой. Атеш отпускает её лицо и толкает к стене, прижимаясь к ней всем своим великолепным телом. В голове Ферайе вспыхивает сравнение с пантерой. Именно таким ей сейчас представлялся Атеш в этом черном костюме, обтягивающем его роскошную фигуру, с глазами, опасно сверкающими желанием и вожделением. Он вновь опускает голову, чтобы их губы оказались в паре сантиметров друг от друга. — Знаешь, почему я так быстро расстегнул это платье? — Шепчет он.       Ферайе может лишь отрицательно покачать головой. — Потому что я знал, что любая заминка оттянет тот момент, когда я сниму с тебя это платье. — Рука Атеша стягивает один рукав платья, обнажая ее плечо. Ферайе не может сдержать тихий стон, когда губы Атеша обжигают его легким поцелуем. — Ты не представляешь, сколько бессонных ночей я провел, представляя, как я сорву с тебя всю ненужную одежду. Не представляешь, как тяжело мне было останавливать тебя каждый раз, когда ты дразнила меня своими поцелуями и стонами. А сейчас ты вся моя. И я не мог позволить каким-то глупым пуговицам помешать мне прикоснуться к твоему телу, мой лунный свет. Ты же понимаешь меня, любимая?       Ферайе чувствует, как от его горячего шепота между ног становится влажно. Вместо ответа она впивается в губы Атеша, одновременно стаскивая с него пиджак. Атеш отвечает на ее поцелуй с еще большей страстью. Его руки заканчивают с пуговицами и принимаются за шнуровку. А пальцы Ферайе находят пуговицы его рубашки и начинают расстегивать их. Ей необходимо было ощутить его жар, почувствовать его сердцебиение под своими пальцами. Атеш тем временем окончательно освобождает ее от платья и одним рывком вытягивает её из него, оставляя его пушистым облаком на полу. Теперь на Ферайе лишь нижнее белье, тогда как на Атеше до сих пор преступно много одежды. Ферайе это злит, и она кусает его губы, вымещая свое раздражение. Атеш смеется в поцелуй, но не делает ничего, чтобы ей помочь. Последние несколько пуговиц на рубашке не желают поддаваться, и Ферайе разочарованно стонет ему в губы. — Что случилось? — Усмехается Атеш, на секунду оставляя ее губы в покое. — Гребаные пуговицы! — Ругается Ферайе и спускается руками ниже, нащупывая завязки шелкового пояса от смокинга. — Какая нетерпеливая, — шепчет Атеш, расстегивая оставшиеся пуговицы.       Ферайе отрывается от него, чтобы увидеть, как Атеш снимает с себя рубашку. Вид ее мужа, одним движением срывающего с себя ненужную одежду, еще долго будет будоражить её сознание. Атеш подхватывает её под ягодицы, и Ферайе обвивает его поясницу ногами, как мечтала еще с того самого поцелуя на кухне, когда ей помешала слишком узкая юбка платья. Она вновь припадает к его губам, поражаясь тому, какое сильное желание в ней пробуждал Атеш.       Атеш несет ее к кровати, а его руки продвигаются вверх по ее спине к застежке лифчика. Ферайе вновь прикусывает его губу, когда он опускает ее на кровать. — Сначала сними свои чертовы штаны, — приказным тоном говорит она, глядя ему в глаза. — Ты слишком много ругаешься сегодня, дорогая женушка, — издевательски улыбается он, послушно расстегивая штаны. — Просто на тебе слишком много одежды, муженек, — в тон ему отвечает Ферайе.       Атеш смеется и отбрасывает брюки в сторону, оставаясь в одних черных боксерах. Атеш хочет вновь припасть к ее губам, но Ферайе останавливает его. — Подожди, — просит она, приподнимая в кровати, чтобы лучше видеть Атеша. — Все в порядке? Ты хочешь этого? Если нет, то можем просто лечь спать, — тут же начинает Атеш, выглядя обеспокоенным.       А Ферайе совсем некстати вспоминает свою первую близость с Яманом. То, как он давил на нее, как он обиделся на нее, когда она не поддалась его уговорам, то, как она из страха потерять его согласилась переспать с ним. Они даже не были мужем и женой, но Яман вел себя так, будто она была ему должна. А сейчас перед ней Атеш. Атеш, который не сдавался даже тогда, когда она сама была готова отдаться ему на больничной койке, который уважал ее и не собирался скрываться с ней, как если бы они были глупыми подростками. Атеш, который сейчас был ее мужем. И даже сейчас он заботился о ее комфорте, спрашивая, хочет ли она близости с ним.       Ферайе не видит его лица из-за слез, застилавших ее глаза. Но она тянется за поцелуем, который Атеш тут же ей дарит. Она пытается вложить в него всю свою благодарность и любовь, вжимаясь в него всем телом, лаская его кожу своими руками. — Ты же знаешь, как сильно я тебя люблю? Я люблю тебя сильнее, чем можно описать словами, Атеш. Только тебя, навсегда, — Ферайе чувствует потребность высказать все свои чувства к этому прекрасному человеку. — Знаю, мой лунный свет. Потому что моя любовь к тебе также сильна. Навсегда, — отвечает Атеш, выпуская ее губы из плена. — Тогда люби меня, Атеш. Я твоя. Я здесь. Вся для тебя, — просит Ферайе, откидываясь на подушки.       Руки Атеша находят застежки бюстгальтера. Спустя пару мгновений она уже абсолютно обнажена под его темным взглядом. Руки Атеша накрывают её грудь, легонько сжимая. От этого невинного прикосновения огонь между ног становится еще сильнее, заставляя её потянуться руками вниз, чтобы хоть как-то потушить его. Рука Атеша тут же перехватывает её ладонь. Ферайе хнычет, молчаливо умоляя его сделать хоть что-нибудь. Атеш не внимает ее просьбе. Он поднимает ее руки над головой и закрепляет их в мертвой хватке своей сильной ладонью, а сам принимается терзать ее шею своими губами. Ферайе выгибается под ним, желая прижаться нему, почувствовать его обнаженную кожу своей, но Атеш второй рукой вжимает ее в постель, почти лишив возможности двигаться. — Ты слишком торопишься, любовь моя. Позволь мне насладиться тобой, — шепчет он, спускаясь к ее груди.       Ферайе вскрикивает, когда Атеш легонько прикусывает ее возбужденный сосок. Она чувствует, как влага уже стекает по бедрам, пачкая постель, но Атеш не собирался останавливать эту сладкую пытку. Ее руки все еще в хватке Атеша, поэтому она даже не может прикоснуться к себе и немного успокоить жар, сжигающий ее изнутри. А сам Атеш смакует ее грудь, не оставляя без внимания ни единого участка её кожи. — Ты просто совершенна, мой лунный свет, — хрипит он и оставляет поцелуй на мягком полушарии груди, а Ферайе сводит бедра вместе от этого низкого бархатного голоса, пытаясь хоть как-то унять огонь между ног. — Атеш, прошу, — шепчет она, не в силах больше терпеть эту пытку. — Чего ты просишь, любимая? — Спрашивает он, спускаясь поцелуями к ее животу. — Сделай что-нибудь, — стонет Ферайе, чувствуя язык Атеша в ямке пупка. — Я и без того что-то делаю, — с усмешкой в голосе отвечает Атеш.       Ферайе вырывает одну руку из хватки Атеша и тянется к другой его руке. Она бесстыже направляет его пальцы к своему влагалищу, заставляя их окунуться в ее ожидающую влагу. — Блять, — срывается с губ Атеша.       То, что она смогла заставить всегда сдержанного Атеша материться, почему-то возбуждает Ферайе еще больше. Она смело направляет его руку, и Атеш послушно проталкивает свои невозможно горячие пальцы в неё. Ферайе не может сдержать стона. Атеш возвращается к ее губам, но пальцы не убирает. Ферайе раскрывается под его умелой рукой, двигая бедрами в одном темпе с Атешем. Она и представить не могла, что одними пальцами можно было доставить столько наслаждения. — Какая же ты мокрая, моя девочка, — шепчет между поцелуями Атеш, лаская большим пальцем ее набухший клитор. — Это все из-за тебя, — шепчет она в ответ, подаваясь навстречу его движениям.       Атеш мучает ее неспешными движениями своих пальцев еще несколько мгновений, а потом он отрывается от ее губ и спускается ниже и ниже, пока его голова не оказывается между ее ног. Ферайе вздрагивает, когда чувствует его губы на внутренней стороне бедра. — Атеш? — Вопросительно шепчет она, глядя на него сквозь пелену возбуждения. — Ты думала, я не вкушу этот сладкий пир? Ты еще плохо знаешь меня, мой лунный свет, — отвечает он.       А затем его горячий рот накрывает ее там, и Ферайе лишается возможности нормально мыслить. Всё, о чем она может думать в этот момент, это его губы и язык, ласкающие ее так правильно и нежно, и его руки, сжимающие ее изнывающие от возбуждения соски. Атеш будто знает, как довести ее до исступления, отрываясь от нее каждый раз, как она доходит до грани. Он перемежает поцелуи с укусами, ласкает то нежно, то сильно, заставляя ее метаться по постели от невыносимого удовольствия. В какой-то момент его язык проникает в нее так глубоко и правильно, что у нее звезды пляшут перед глазами. Ферайе вцепляется ладонью в его волосы и прижимает его сильнее, чтобы он уже перестал мучить ее и позволил кончить. Атеш послушно ускоряет ласки. Огонь между ног превращается в настоящий пожар, пока, наконец, не взрывается вспышкой сверхновой, заставляя Ферайе кричать от наслаждения, заполнившего каждую клеточку ее тела.       Ферайе даже на несколько секунд выпадает из реальности и приходит в себя лишь когда ощущает осторожный поцелуй на бедре. Она с трудом поднимает голову, чтобы посмотреть Атешу в лицо. Он широко улыбается, глядя на то, как она пытается отдышаться после оргазма и успокоить дрожь, бьющую ее тело. — Ты просто невероятен, — только и выдыхает Ферайе, откидываясь на подушки. — Это ты невероятна, любимая. — Лицо Атеша неожиданно оказывается напротив ее лица. Его глаза горят любовью. — Такая чувствительная. Отзывчивая. — Улыбка на его губах становится совершенно хулиганской. — Мокрая и громкая.       Ферайе чувствует, как румянец заливает её щеки, и закрывает глаза. Атеш посмеивается над ее реакцией. Ферайе бедром ощущает ткань. Она резко открывает глаза и понимает, что Атеш все еще не был полностью раздет. Ее руки сами тянутся к ненужному куску ткани, скрывавшему самое главное. Пара секунд — и Атеш уже лежит голый под ней. А она не может оторвать взгляда от его члена. Ферайе сглатывает неожиданно скопившуюся слюну и осторожно накрывает его рукой. Она почти вздрагивает от того, какой он горячий и твердый. Не задумываясь, она наклоняет лицо и целует красивую упругую головку. Атеш вздрагивает от неожиданности, но Ферайе ничем уже не отвлечь от этого зрелища. Она слизывает каплю смазки, с удивлением понимая, насколько сильно ей нравится Атеш на вкус. — Ферайе, ты не должна… Я и сам… — Руки Атеша пытаются притянуть ее лицо, но Ферайе отбрасывает их. — Не мешай, — приказным тоном велит она и возвращает все свое внимание к самому важному.       Она на пробу проходится поцелуями по всей длине, нежно лаская пальцами яички. Сдавленный стон Атеша дает ей понять, что она на верном пути. Ферайе без стыда становится на четвереньки и специально оттопыривает задницу, чтобы поддразнить Атеша. Его длинная рука тут же оказывается на ней, по очереди сжимая каждую половинку. Ферайе чувствует, как между ног вновь становится мокро. Она сосредотачивается на члене Атеша, потихоньку прибавляя к губам язык. Она облизывает его от головки до основания, лаская каждую венку кончиком языка. Когда пальцы Атеша вновь погружаются в неё, она насаживается на член ртом, наслаждаясь рваным дыханием возлюбленного. Сначала она двигается медленно, но Атеш не прекращает ласкать ее, быстро двигая пальцами внутри нее, и Ферайе ускоряется, желая довести возлюбленного до желанной разрядки. Но Атеш не дает ей этого сделать. Он заставляет ее оставить его член, а затем переворачивает ее на спину, разводит ноги в стороны и входит в нее одним плавным движением. — Да-а-а-а, — стонет Ферайе, чувствуя, как ее мышцы расходятся, принимая в себя член Атеша. — Какая же ты тесная, моя девочка, — рычит Атеш, выходя и входя в неё. — Может, кто-то просто очень большой, — шепчет Ферайе, притягивая его для поцелуя.       Атеш с гортанным рыком впивается в ее губы, медленно двигаясь внутри нее. Ферайе разрывает от чувств, когда Атеш одновременно трахает ее рот своим языком и сводит с ума своим членом. Она сжимается изнутри, желая как можно ярче и сильнее чувствовать каждый сантиметр Атеша, и Атешу приходится оторваться от ее рта, чтобы вдохнуть воздуха от этих ее действий. Ферайе довольно улыбается такой реакции возлюбленного. — Опять эта улыбка, — усмехается мужчина, закидывая ее ноги себе на плечи.       Ферайе ничего не отвечает, лишь выгибается в пояснице, чтобы лучше принимать член Атеша в себе. Губы Атеша оставляют поцелуи на ее лодыжках, а его руки ласкают ее грудь. Ферайе чувствует, как возбуждение завязывается в тугую пружину, готовую вот-вот распрямиться. — Любимый, я сейчас…       Атеш послушно ускоряется, вбиваясь в нее с новой силой, и спустя минуту Ферайе вновь трясется в оргазме, выкрикивая имя возлюбленного. Но Атеш не останавливается. Он лишь замедляется, но не выходит из нее, позволяя ей отойти от оргазма. — А ты? — Спрашивает Ферайе, немного придя в себя. — А что я? — Удивляется Атеш. — Ты ведь не закончил, — тихо отвечает Ферайе, чувствуя, как возбуждение от размеренных толчков Атеша вновь скапливается внизу живота. — Обо мне не волнуйся, любимая. — Атеш наклоняется и глубоко целует её, сжимая ее задницу. — Я просто хочу еще раз довести тебя до пика. — А я хочу, чтобы и тебе было хорошо, — говорит Ферайе, обнимая его за шею. — Мне и так хорошо, любовь моя, — улыбается он, подтягивая ее ближе к себе.       Ферайе никогда не думала, что за один раз можно довести женщину до нескольких оргазмов. Она кончает еще дважды, прежде чем Атеш берет бешеный темп, вбиваясь в нее с сумасшедшей силой. Она чувствует, как его член становится еще тверже внутри нее, и подмахивает бёдрами в такт его толчкам, приближая его и свой оргазмы. — Да, да, — сквозь зубы стонет Атеш, двигаясь в ней.       Атеш толкается еще пару раз и с протяжным стоном кончает, откинув голову. Ферайе не может отвести взгляда от его шеи и вздутых вен, покрытых капельками пота. От этого великолепного зрелища Ферайе вновь падает за грань, дрожа в руках Атеша, продолжавшего двигаться в ней.       Наконец, Атеш останавливается. Ферайе притягивает его к себе. Атеш послушно ложится на нее, но не давит всем весом, удерживая себя на локтях. Некоторое время они просто молчат, пытаясь прийти в себя от оргазма. — Мне никогда еще не было так хорошо, — признается Ферайе, не в силах молчать.       Атеш поднимает голову, чтобы взглянуть ей в глаза. На его губах появляется самодовольная улыбка. И Ферайе сцеловывает эту улыбку с его губ. — Не переусердствуй с похвалой, женушка. Я ведь и привыкнуть могу, — шутит Атеш.       Счастье, искреннее и ничем не замутненное, разливается внутри нее, когда Атеш ложится рядом с ней и притягивает ее так, чтобы ее голова оказалась на его груди. Она жмется к нему еще ближе, почувствовав его губы в своих волосах. Она поворачивает лицо, чтобы видеть его глаза. — Я люблю тебя, Атеш. Больше, чем ты можешь представить, — признается она, не отрывая взгляда от его темных омутов, горящих нежностью. — Я люблю тебя, мой лунный свет. Сильнее, чем могу сказать словами, — шепчет он, приближаясь к ее губам.       Ферайе растворяется в поцелуе, почти не веря в то, что всё это происходит с ней. Но только почти…