Почти

— Как хорошо, что это последний из возможных переносов, а то я уже устала торчать в этом здании, — ворчит Алейна, пытаясь удобнее усесться на стуле для посетителей.       Атеш согласен с подругой. С того момента, как его адвокат передал адвокату Гюльсоев документы на развод, прошло уже почти три месяца. Заседание суда по делу развода откладывалось трижды, и сегодня был последний, четвертый раз. Потому что на предыдущие три Яман не явился. Наличие общего несовершеннолетнего ребенка требовало присутствия обоих супругов в суде, и Яман воспользовался этим, чтобы оттянуть развод. Это очень нервировало Ферайе, которая не могла найти себе места с того дня, как они вдвоем покинули особняк. Радовало только то, что отказ Ферайе от любых претензий на имущество мужа, максимально упростило процедуру развода. Самой главной проблемой оставался вопрос опекунства над Гюнеш.       Атеш сделал всё, что мог. Он купил дом для Ферайе и Гюнеш, рядом с которым были и детский сад, и школа. Он подсуетился с отчетами в собственной компании в Америке, чтобы все выглядело так, будто Ферайе удаленно работала и получала заработную плату, то есть могла содержать и себя, и дочь. Джейран и Окан тоже были здесь в качестве свидетелей.       Атеш был рад тому, что Окан принял сторону Ферайе. Из всех домочадцев он единственный искренне любил малышку Гюнеш и желал ей самого лучшего. И от Атеша он тоже не отвернулся, узнав правду о его происхождении. — Гюльсой, не Гюльсой, мне плевать. Ты всё еще мой брат, которым я восхищаюсь и на которого я хочу быть похожим. И никакая пресловутая правда этого не изменит.       Это давало Атешу надежду на то, что все можно было решить настолько мирно, насколько это возможно. Атеш оглядывает коридор взглядом. Здесь были Хазал, Алейна, Несрин, Джемиле. Все они пришли в качестве свидетелей, чтобы подтвердить плохое отношение Ямана к дочери. Омер и госпожа Гюльфем тоже явились на последнее заседание. Их недовольные лица нервировали его, но он решил, что может это стерпеть ради Ферайе и Гюнеш. Внутри Атеша звенит тонкий голосок совести, вопивший о том, что он лишает младшего брата семьи.       «Он лишил семьи тебя. И сделал это без сожалений. А ты лишь восстанавливаешь справедливость», — грозно отвечал голосу совести голос разума.       Он переводит взгляд на Ферайе. Та стоит, не в силах усидеть на месте. Ее руки подрагивают от напряжения, а взгляд лихорадочно скользит от одного члена семьи к другому, не задерживаясь ни на ком больше, чем на пару секунд. Атеш накрывает ее дрожащие ладони своими. Она переводит на него благодарный взгляд. — Все будет хорошо, Ферайе. С нашей стороны все идеально. Предыдущие заседания откладывали из-за того, что не было Ямана. Но в этот раз вас разведут и без него. И Гюнеш останется с тобой, — шепчет он, чтобы успокоить её. — У меня просто плохое предчувствие, Атеш. Яман это просто так не оставит. Он обязательно что-нибудь выкинет, — бормочет она, обнимая себя руками.       Атеш не успевает ответить ей, так как их вызывают в зал суда. Со стороны Ямана был лишь его адвокат. Ферайе садится на свое место, и заседание начинается. Адвокат, нанятый Атешем для Ферайе, по очереди вызывает свидетелей с их стороны. — Госпожа Джемиле, правда ли, что муж госпожи Ферайе плохо относился к их общей дочери? — Спрашивает адвокат. — Правда. Он не обращал на дочь никакого внимания. Позволял себе грубости и пренебрежение по отношению к девочке. Господин Яман мечтал о сыне, а рождение дочери для него стало разочарованием. И он не уставал показывать свое раздражение по этому поводу, — твердо отвечает Джемиле, бросая короткий взгляд на Атеша.       Они решили умолчать о выкидышах Ферайе, чтобы не причинять ей еще больше боли. Но если придется прижать судью и адвоката Ямана, они разыграют и эту карту. Адвокат благодарит Джемиле и вызывает в качестве свидетеля Несрин. Та отвечает на вопросы намного более эмоционально. — Госпожа Несрин, вы ведь являетесь женой старшего брата госпожи Ферайе, не так ли? — Спрашивает судья. — Да, ваша честь. И еще я работаю в особняке Гюльсоев, — отвечает Несрин. — То есть вы также были свидетелем неподобающего отношения господина Ямана к его дочери? — Да, ваша честь. Ребенок слова доброго от отца не слышал, лишь претензии и крики. Он не дарил ей подарков на день рождения, не играл с ней, не гулял с ней. Воспитание девочки полностью лежало на плечах Ферайе. Девочка с ног сбивалась, чтобы осчастливить Гюнеш. А малышка настолько сильно нуждалась в отце, что стала называть им старшего брата Ямана, господина Атеша!       Атеш закатывает глаза на последние слова Несрин. Та никогда не умела держать ненужные подробности при себе. Но адвокат Ферайе одобрительно кивает ей, поэтому Атеш успокаивается.       Так, адвокат по очереди вызывает оставшихся свидетелей. Хазал рассказывает подробности о неадекватном поведении Ямана, которое он демонстрировал еще до рождения дочери. Алейна с довольной улыбкой на лице смакует подробности своего короткого брака с Яманом, не скрывая инцидентов, связанных с его неконтролируемыми вспышками гнева. Окан не утаивает ни одной детали, рассказывая о безразличии Ямана к дочери и его плохом отношении к Ферайе. Джейран с довольным выражением лица рассказывает о невоспитанности и несдержанности деверя, а также о его некомпетентности и неспособности содержать свою семью за собственные средства. Наконец, очередь доходит до Атеша. Он встает перед судьей и бросает на него короткий взгляд, молчаливо напоминая о том, что случится, если приговор будет вынесен не в пользу Ферайе. — Господин Атеш, вы последние годы провели в США, верно? — Впервые за заседание задает вопрос адвокат Ямана. — Да, — коротко отвечает Атеш. — Тогда почему сторона госпожи Ферайе выбрала вас в качестве свидетеля? Вас ведь не было здесь, когда происходили события, описанные другими свидетелями. — Я нахожусь здесь уже почти полгода, господин адвокат. И этого времени было предостаточно для того, чтобы понять, что господин Яман не справился со своей ролью мужа и отца. В материалах дела, представленных для рассмотрения, есть четкие свидетельства неподобающего поведения моего младшего брата. Он злоупотребляет алкоголем, слишком часто посещает увеселительные заведения и совершенно не уделяет времени своей семье. Какой пример он может подать ребёнку? — Мне кажется, у вас есть собственный интерес в этом деле, господи Атеш. Разве вы не хотели жениться на госпоже Ферайе до того, как она вышла замуж за вашего брата? — С мерзкой улыбкой на лице выдает адвокат Ямана. — Возражаю, ваша честь! Этот вопрос никак не относится к делу, — тут же отзывается адвокат Ферайе. — Возражение принято. Задавайте вопросы по существу, — обращается судья к адвокату Ямана.       Тот тут же сникает под недовольным взглядом судьи. Атеш понимает, что он хотел развить этот вопрос и довести его до того, что Ферайе хочет развестись с Яманом только для того, чтобы выйти за Атеша. Атеш благодарно кивает адвокату Ферайе за быструю реакцию. — У меня больше нет вопросов, ваша честь, — почти обиженно отзывается адвокат Ямана.       Атеш возвращается на свое место. Наконец, судья вызывает Ферайе. Гордость заполняет Атеша изнутри, когда он видит, как уверенно и грозно она направляется к трибуне. Ее глаза — пылающий огонь, спина — прямая и гордая, волосы — черный шелк, струящийся по ее нежным плечам. Она выглядит как богиня справедливости, готовая воздать всем по заслугам.       Ферайе стоит за трибуной дольше всех. Ее засыпают вопросами и судья, и адвокат Ямана, но все они разбиваются о ее решительность. Она не позволила ни одному вопросу испугать или смутить её, отвечая кратко и по существу, как ее учили Атеш и ее адвокат. Наконец, вопросы иссякают. Ферайе возвращается на свое место. Судья удаляется из зала для принятия решения.       Они все вновь выходят в коридор. В этот раз сидеть не может никто. Алейна расхаживает по коридору, раздраженно лохматя свои кудри. Джемиле гуськом ходит за дочерью, пытаясь ее успокоить. Окан и Джейран тихо стоят в углу. Джейран пытается успокоить Окана, которого вновь накрыло чувство вины за то, что ему пришлось сделать выбор между братьями. Несрин нервно грызет ногти, что-то бормоча себе под нос.       Лишь Ферайе выглядит застывшей статуей среди этого хаоса. Ее глаза будто застыли двумя холодными льдинками, губы сжаты в тонкую бледную полоску, брови сердито сведены к переносице. Атешу хочется разгладить эту морщинку на ее лбу пальцем, но он боится, что она рассыпется от одного его прикосновения.       Шум на улице отвлекает его от созерцания Ферайе. Дальнейшие события происходят будто в замедленной съемке. В здание врывается Яман. Атеш сразу же замечает в его руках пистолет. Его ноги автоматически несут его к Ферайе, чтобы защитить её от опасности. Охранники что-то кричат, но Атеш не разбирает слов. В его голове бьется лишь одна мысль.       «Защитить Ферайе». — Вот ты где!       Слова Ямана почему-то он слышит отчетливо. В реальности прошло всего несколько мгновений, но для Атеша они растянулись в вечность. Он успевает за эти секунды увидеть безумие в глазах брата, рассмотреть пугающий оскал на его лице, услышать чистую, незамутненную ненависть в его голосе. Он все еще слишком далеко от Ферайе. В реальности он успел сделать всего несколько шагов. — Грязная шлюха! Хочешь забрать у меня дочь и жить с Атешем так, будто ничего не случилось! Не получится!       Атеш видит, как рука Ямана с пистолетом поднимается вверх. Дуло пистолета смотрит прямо на Ферайе, с которой Атеша разделяет всего шаг. Атеш никогда еще так сильно не боялся опоздать. — Я ведь обещал, что ты ни дня не будешь счастлива, Ферайе?! Я выполню свое обещание! Ты умрешь, и я заберу себе Гюнеш! И даже на том свете ты будешь мучиться от того, что наша дочь осталась со мной! Умри, тварь!       Атеш успевает. На его лице радостная улыбка, когда пули пронзают не Ферайе, а его. Даже резкая боль, пронзившая его грудь, не заставляет его перестать улыбаться. Шок на лице Ямана становится для Атеша наградой. Он чувствует, как горячая кровь заливает его белую рубашку. Он успевает увидеть, как Ямана скручивают охранники. Воздух наполняется криками и плачем. — Атеш! Нет!       Громче всего звучит крик Ферайе. Атеш оседает на пол в её руках. Он застывшей статуи не осталось и следа. Слезы катятся по нежным щекам Ферайе, а в ее больших глазах вместо огня — страх и боль. Ее холодные руки ощущаются спасительной прохладой на его горящих щеках. Боль в груди медленно расползается по всему телу. Ему хочется уснуть. Он устал. — Нет-нет-нет, не смей закрывать глаза!       Несмотря на слезы, голос Ферайе звучит как приказ. И Атеш почему-то слушается её. Он держит глаза открытыми, пытаясь запомнить каждую черточку лица любимой женщины до того, как уйти. Он заставляет себя поднять руку, чтобы в последний раз прикоснуться к её волосам. Провести пальцем по мягкой белой щеке, чтобы стереть слезы. Взглянуть в ее темные глаза, чтобы найти в них любовь, отчаяние и мольбу. — Не оставляй меня. Ты же обещал, что я никогда не буду одна. Ну же, Атеш, ты ведь не Яман. Ты всегда держишь слово. Прошу, не уходи.       Грудь Атеша горит огнем. То ли от пули, всаженной в него, то ли от поцелуев, которыми Ферайе осыпает его лицо. Но это уже неважно. Он выполнил свое обещание. Он защитил свою любимую. И он знал, что больше она себя в обиду не даст. Сон тяжелым камнем давит на его веки. Атеш заставляет себя взглянуть в глаза Ферайе. — Я люблю тебя.       Жаль, что он сказал эти слова так поздно. Жаль, что они станут ее последним воспоминанием о нем. Атеш хотел умереть без сожалений, но у судьбы на него были другие планы. Он из последних сил сжимает ледяные пальцы Ферайе, желая подарить ей последние капли тепла. Его веки закрываются под тяжестью приближающейся смерти. Темнота поглощает его с головой.