Почти

      Атеш не сомкнул глаз той ночью. Он не знал, какие такие силы позволили ему оторваться от сладких губ Ферайе, которая сама тянулась за его поцелуями, прижимаясь к нему своим телом. Он просто вспомнил, что именно так поступал с ней Яман. Его брат пользовался ее привязанностью, удовлетворяя свои физические потребности. Атеш не хотел, чтобы их первая близость стала изменой. Он слишком уважал её, чтобы поставить в такую неловкую ситуацию.       Даже за этот поцелуй ему было стыдно. Он не собирался этого делать. После того танца, в котором он прижимал ее хрупкую фигурку к себе, держа руку на изгибе ее тонкой талии, он решил держаться в этот вечер подальше от Ферайе, чтобы не сорваться. Но она сама пришла к нему всё в том же платье, открывавшем ее белоснежную кожу, с собранными волосами, не скрывавшими ее изящной шеи. А затем она посмотрела на него своими глазами нежной лани, держа его руку в своих ладонях, и он не сдержался. Он вкушал этот запретный плод, сгорая и восставая из пепла каждую секунду, что она дарила ему себя. Ему хотелось взять ее на руки, уложить в свою постель и сорвать с нее это чертово платье, обнажая ее сладкое тело, сводящее его с ума своими изгибами. Хотелось довести ее до исступления своими ласками, заставив ее стонать от удовольствия, что он мог ей доставить. А то, как она попросила его вновь поцеловать ее. Вид растрепанной Ферайе с опухшими от его поцелуя губами и распущенными волосами навсегда отпечатался в его памяти и обещал стать причиной многих бессонных ночей.       В этот момент он ненавидел Ямана за то, что он посмел стать причиной стольких бед Ферайе, и одновременно с этим был рад тому, что его брат оказался таким ублюдком. Будь он для нее хорошим мужем и хорошим отцом для Гюнеш, Атеш даже не подступился бы к Ферайе. Он бы закопал свои чувства ради счастья возлюбленной и улетел бы в Америку сразу после свадьбы Окана. Но теперь, когда Атеш точно знал, что Ферайе хочет быть с ним, что его чувства взаимны, он не собирался отступать.       Все те дни, что он провел в Турции после того, как узнал всю неприглядную правду о браке Ферайе и Ямана, он собирал информацию. Он нанял лучшего адвоката, специализировавшегося на разводах. Он нанял людей, которые 24/7 следили за его младшим братом. Сам он проводил часы в фирме, собирая доказательства несостоятельности Ямана и его неспособности обеспечить дочери достойную жизнь. За это недолгое время Атеш успел влюбиться в свою маленькую племянницу. Гюнеш была чудесным ребенком, не по годам развитым и умным, жизнерадостным и ярким.       «А насколько счастливее она была бы, если бы ее собственная семья любила ее так, как она заслуживает?», — мелькнула в его голове мысль, когда он вспомнил о Гюнеш.       Время, проведенное в кругу семьи, все расставило по местам. Его мать не воспринимала внучку от дочери прислуги, предпочитая игнорировать ее существование. Его дед обращался с ней лучше, чем Гюльфем, но она не была мальчиком, которому он мог передать свое наследие. Окан проявлял к ней больше всего внимания, но и он все эти дни был занят подготовкой к собственной свадьбе. Яман… А Яман мог днями не видеть дочь, не чувствуя никакой потребности в том, чтобы быть рядом со своим ребенком. Это удивляло Атеша больше всего. Да, люди могут разлюбить друг друга. Но разве можно перестать любить собственное дитя? Этого он понять не мог.       От размышлений его отвлек звонок. Он поднимает трубку. — Да, Мурад, что-то важное? — Спрашивает он у одного из своих подчиненных, что следили за Яманом. — Господин Яман снова уехал из клуба с той самой женщиной, — отвечает Мурад. — Светловолосой? — Уточняет Атеш. — Да, господин Атеш. — Продолжайте следить за ним. Мне нужны новые фото. И предупредите меня, когда он соберётся вернуться в особняк. — Конечно, господин Атеш.       Атеш откидывает трубку и устало трет переносицу. Он и представить не мог, что постоянной любовницей Ямана стала Дамла, одна из подружек Ферайе, с которой она вместе училась. От братских чувств к Яману не осталось почти ничего после всей той правды, что он узнал о нем за столь короткий срок.       Атешу приходится напрячь все ресурсы, которые у него оставались в Турции. Если не удастся уговорить Ямана на развод без долгих судебных разбирательств, Ферайе должна выглядеть в глазах судей единственным возможным вариантом для постоянного опекуна Гюнеш. Это было сложно, учитывая то, что Ферайе после ее рождения нигде официально не работала и не имела отдельного жилья. Последний вопрос Атеш уже решил, купив на имя Ферайе коттедж в городе недалеко от дома Гюльсоев. Конечно, он не собирался оставлять Ферайе и Гюнеш в столь опасной близости от Ямана, но в суде Ферайе нужно будет разыграть благочестивую мать, не собиравшуюся разлучать дочь с отцом.       Но и уповать на справедливость турецкой судебной системы он уповать не собирался. Его люди сумели найти компромат на большинство местных судей, которым могли передать дело о разводе Ферайе и Ямана. В таких маленьких городках, как их, это было несложно. Все всё про всех знали, и у каждого были свои скелеты в шкафу. Атеш не собирался оставлять Яману ни единого шанса. Это было жестоко, но Яман не заслуживал Ферайе. От него требовалось только одно — сделать Ферайе счастливой. А он вместо этого заставил пережить ее столько боли, что и представить было страшно. Ну а уж за унижение, которому он подверг Ферайе, изменяя ей с разными женщинами, Атеш спросит с него отдельно.       В голову вновь лезут мысли о поцелуе с Ферайе. Атеш со стоном откидывается на подушки, закрыв лицо руками. Он все еще чувствует вкус ее губ на своих, помнит нежность ее кожи под его пальцами. Возбуждение снова накрывает его. Он со злобным рыком вскакивает с кровати и вновь идет в ванную. Он включает душ и становится под холодные струи, пытаясь вырвать из своих мыслей эти воспоминания. Сейчас ему нужна холодная голова. Если он отдастся чувствам, то может навредить Ферайе, а это ему нужно в последнюю очередь. Поэтому он стоит под душем до тех пор, пока его мысли не приходят в порядок.       Выйдя из душа, Атеш спускается вниз и заваривает себе кофе. Он сидит в кресле, потягивая горячий напиток, когда он слышит звук подъезжающей машины. Уставшие мать и дед заходят в дом и удивленно застывают, увидев, что Атеш не спит. — Все хорошо, сынок? Ты почему не спишь? — Спрашивает Гюльфем, глядя на него. — Голова разболелась. Решил побаловать себя крепким кофе, мама. — Атеш переводит взгляд на деда. — А почему так поздно вернулись? Самолет Окана и Джейран вылетел уже три часа назад. А от аэропорта до дома всего час езды. Самолет задержали?       Дед и мать недовольно переглядываются. Атеш усмехается. Они в детстве не любили его внимательность в мелочам, а сейчас и подавно. — Родители Джейран решили не тянуть с переписыванием фабрик на Окана, и нам пришлось сесть и заново обсудить все условия перехода нашего дела в руки твоего младшего брата, — отвечает Омер.       Атеш не позволяет себе победно улыбнуться. Еще одна деталь к доказательствам безответственности Ямана. Дед, сам того не зная, приближал бурю, которая вот-вот должна была разразиться в особняке Гюльсоев. — Эта маленькая акула вцепилась в моего Окана и теперь вымогает у нас наш же бизнес, — недовольно бурчит его мать, со вздохом облегчения сбрасывая с ног туфли на каблуке. — Скорее это наш Окан вцепился в нее, потому что у ее семьи нет финансовых проблем, а вы погрязли в долгах по самую макушку благодаря гениальным решениям Ямана, мама. — Атеш позволяет себе снисходительную улыбку в сторону матери. — Так что эту невестку ты должна холить и лелеять, госпожа Гюльфем, а то такими темпами особняк с молотка придется продавать за долги фирмы.       Атеш бросает на мать многозначительный взгляд, давая ей понять, что он знает об ее отношении к Ферайе и Гюнеш. Женщина опускает глаза, уловив скрытую угрозу в словах сына. — Яман не возвращался еще? — Спрашивает Омер. — Я не видел его машину.       Атеш встречается взглядом с дедом. Они сверлят друг друга глазами с минуту. Атеш уверен в том, что и дед, и мать знают об изменах Ямана. В нем до последнего теплилась надежда на то, что хотя бы у одного человека в этом доме есть совесть. Но эта надежда умирает, когда дед отводит взгляд, не в силах больше играть в гляделки. — Нет, не вернулся еще. Видимо, нашел развлечение поинтереснее, чем свадьба младшего брата, — отвечает Атеш. Он встает с кресла и бросает на мать с дедом еще один предупреждающий взгляд. — Не стоит его ждать. Вряд ли он вернется до утра. Мы все устали. Нужно поспать.       Он споласкивает кружку и поднимается в свою комнату. Открытая дверь в комнату Ферайе так и манит, но он заставляет себя пройти мимо и вернуться к себе. Атеш ложится в постель и пытается заснуть. Воспоминания о поцелуе с Ферайе его почти не тревожат. Но только почти.