Огонь и Лунный свет

      Первое, что чувствует Атеш, просыпаясь с утра — приятная тяжесть на груди. Второе — что что-то щекочет его подбородок. И только потом, окончательно скинув с себя оковы сна, мужчина, наконец осознаёт, в каком положении он оказался. Ферайе лежит на боку, прижавшись к нему всем телом. Её голова вольготно расположилась у него на груди, а кудрявые волосы стали прибежищем для его лица. Левые рука и нога девушки, по-хозяйски перекинуты поперёк его тела в самой свободной манере.       Атеш замирает и на минуту виснет, не зная, как себя вести. Вчера, когда маленькая хитрая госпожа, начала неумело интриговать, чтобы дать ему выспаться на кровати, он сделал вид, что поверил её лжи. Ему самому очень хотелось провести эту ночь в удобстве, ибо он неимоверно устал. И он сдался на простую уловку Ферайе, закрыв глаза на предупреждающий вой сирены в своей голове.       И вот теперь ему приходится расплачиваться за эту непростительную оплошность!..       Он пытается выбраться из цепких объятий девушки, но Ферайе, недовольно пробурчав что-то во сне, только крепче обхватывает его всеми своими конечностями. Если бы Атеш мог — он бы взвыл от неловкости ситуации, но он лишь подавляет глубокий вдох, потому что не хочет, чтобы Ферайе проснулась, и застала себя в его объятиях. Ему хочется избежать этой ужасной ситуации, чтобы не прятать глаза, сгорая от стыда из-за того, что проспал всю ночь, держа в объятиях возлюбленную брата.       Видит Всевышний, он не хотел этого! Он специально лёг подальше и продолжал лежать в одном положении, но у спящей Ферайе, видимо, были другие планы. Она подкатилась к нему под бок, а дальше…       Только сейчас он замечает, что его рука продолжает сжимать плечо спящей девушки и спешит ослабить хватку. Пару минут он позволяет себе спокойно лежать, вслушиваясь в дыхание жены, а потом повторяет попытку выбраться, и на этот раз у него получается. Атеш встаёт с кровати, успокаивая сбившееся дыхание, и смотрит, как Ферайе обхватывает руками его подушку и утыкается в неё носом. Она хмурится во сне, но не просыпается.       Атеш вдыхает с облегчением и торопиться в душ, чтобы смыть с себя последствия этой ночи. Но ему это не удаётся. Даже стоя под обжигающе горячими струями воды, он всё ещё помнит тепло тела Ферайе. Оно будто отпечатывается под его кожей, и Атеш, упираясь лбом о стену, врубает холодную воду и начинает считать свои вдохи и выдохи, чтобы успокоиться.       Она — возлюбленная его брата. Он не должен думать о ней так! Он не должен обнимать её так! Он не должен так радоваться её близости!       Спустя десять минут Атеш выходит из ванной комнаты собранным и настроенным свести их отношения с Ферайе к дружеским и партнёрским с двумя главными основополагающими принципами: никаких физических контактов без надобности и точно уж никакого засыпания на одной кровати. Ферайе всё её спит, развалившись поперёк кровати, что вызывает у Атеша улыбку. Он осторожно зовёт её по имени, желая разбудить, но не пугать при этом. Она никак не реагирует. Девушка не откликается, и тогда он подходит поближе и повторяет её имя. Ферайе подтягивает ноги к животу и сжимается в комочек, видимо, желая удержаться во сне как можно дольше.       Тогда Атеш не сдерживается и садится рядом с ней.       — Ферайе, — шепчет он, убирая прядь волос с её лица. — Просыпайся, скоро нужно будет идти за завтрак.       Ферайе морщится, но всё-таки открывает глаза.       — Доброе утро! — улыбается Атеш.       — Доброе, — ворчит он хрипло. — Я думала, если тебя игнорировать, то ты отстанешь и дашь мне поспать подольше.       На этот раз Атеш задорно смеётся.       — Хорошая попытка, Лунный свет, но прости, я не могу оставить тебя в покое. Мне нужно на фирму, а тебя, если ты помнишь, ждёт в гости Зейнеп. Но а перед этим нам нужно выдержать первый семейный завтрак.       Ферайе стонет и закрывает лицо одеялом.       — А я предлагал переехать, — подначивает её Атеш, за что ему в лицо прилетает подушка. — Не дерись, маленькая госпожа, а вставай.       — Хорошо, дай мне полчаса, — сдаётся Ферайе.       — Договорились, — покладисто соглашается Атеш. — Я подожду тебя на балконе.       — Стой! — Ферайе выглядывает из-под одеяла. — Ты вчера дождался, пока я усну и потом только лёг на диване?       — Конечно! — без зазрения совести врёт Атеш и выходит на балкон. Как хорошо, что она не проснулась с утра вместе с ним!       Гюльсой не замечает хитрое выражение на лице жены.       Ферайе собирается на удивление быстро. Джинсовое платье идёт ей и Атеш, вернувшийся с балкона, не сможет сдержаться от того, чтобы сообщить это девушке. Тем более, когда она будто расцветает после его слов, сияя радостной улыбкой. К столу они спускаются рука об руку, переплетя пальцы. Атеш, может быть, и не хотел в очередной раз провоцировать брата, но Ферайе первой хватается за его ладонь, как за спасательный круг, и у него не хватает наглости отнять у неё свою руку. Она старается выглядеть спокойной, но по тому, как едва заметно дрожит её рука, Атеш понимает, что она ужасно волнуется. И что ей страшно.       Ну что ж, он постарается избавить её хотя бы от некоторых причин для страха.       Атеш останавливается у накрытого стола, окидывает домочадцев внимательным взглядом. Убеждается, что все на месте и обратили на них с Ферайе внимание.       — Доброе утро. И прежде чем мы приступим к завтраку, хочу в последний раз всем напомнить, что Ферайе теперь — моя жена. И я не потерплю неуважения к ней. Я хочу, чтобы к ней относились как к старшей невестке этого дома. Если хоть один волос упадёт с её головы по вашей вине, если она хоть раз проронит слезинку по вашей вине, если хоть одно неправильное слово будет сказано в её адрес, то мы сначала переедем в отдельный дом, а потом, возможно, уедем в Америку. Надеюсь, мне больше не придётся возвращаться к этой теме.       Атеш задерживает пристальный взгляд на побледневшей матери, а затем переводит его на Ямана. Тот сразу отводит взгляд и втягивает голову в плечи, хотя до этого с ненавистью смотрел на Ферайе, почти не отрываясь.       — Тобе-тобе, Атеш, зачем все эти угрозы? — добродушно замечает Омер, который, внезапно, находятся в благодушном настроении. — Конечно, мы примем дочку Ферайе, как родную. Садитесь скорее и начнём есть. После вчерашних свадебных волнений, я вдруг сделался голоден.       Атеш кивает деду и, сначала, с удобством устраивает Ферайе за столом, а потом садится рядом с ней. Все остальные молчат, видимо, вместе с едой переваривая слова Атеша. Одна лишь Ферайе с благодарностью улыбается Атешу и быстро пожимает его руку под столом.       После завтрака Атеш предупреждает Омера, что приедет на фирму сразу после того, как отвезёт жену к её новой подруге. Дед согласно кивает и провожает их тёплым взглядом.       — Тебе не стоило всё это говорить, — говорит Ферайе. — Но я очень благодарна тебе за эти слова!       — Стоило, Лунный свет, стоило. Я не позволю никому тебя терроризировать. Даже собственной родне.       — Спасибо… — выдыхает Ферайе и, то и дело бросает на него взгляды, в течении всего пути. Атешу невыносимо хочется глянуть на неё в ответ, но он вдруг вспоминает свой утренний зарок, поэтому смотрит лишь на дорогу.       Зейно встречает их на пороге и с удовольствием затаскивает Ферайе к себе, желая мальчикам не скучать на работе, пока они тут будут развлекаться.       Атеш смотрит на закатившего глаза Барыша и они синхронно усмехаются.       До фирмы они добираются каждый на своей машине. Это не слишком-то способствует диалогу, поэтому болтать они начинают лишь в кабинете Атеша.       — Ну, и что тебя подвигло работать в первый день медового месяца? — ворчит Барыш, сразу же зарываясь в бумаги.       Атеш ничего не отвечает. Лишь улыбается краешком губ и заказывает им кофе. Кофе уже выпито, Барыш всё больше темнеет лицом, Атеш с беспокойством смотрит на друга, когда Омер Гюльсой без стука вваливается в кабинет.       — Что здесь происходит? — недовольно спрашивает он у Атеша.       — Ничего такого, чтобы нельзя было увидеть в разгар рабочего дня. Мы работаем, как видишь, дедушка.       — Я не помню, чтобы нанимал… — Омер окидывает Барыша тяжёлым взглядом.       — Барыш Тунахан. Меня зовут Барыш Тунахан, господин Омер, — спокойно и деловито говорит Барыш, делая вид, что совсем не замечает, что ему тут не рады. — Мы вчера знакомились на свадьбе.       — И что же вы тут делаете, господин Барыш?       — Он помогает мне разбираться с документами компании. Барыш — юрист, специализирующийся на финансовом праве.       — У нас есть свои специалисты, Атеш, — повышает голос Омер. — Нам не нужны люди со стороны.       — Я доверяю Барышу, — голос Атеша становится на пару градусов холоднее. — А вот к твоим специалистам у меня есть вопросы.       Обстановка накаляется. Атеш чувствует это.       — Не смей так говорить со мной, Вурал, — вдруг гневно выдаёт дед и Атеш удивлённо вздыхает. — Вы с Ахметом не пустите меня по миру из-за своих гениальных бизнес-идей!       — Дедушка, — Атеш подходит к Омеру и берёт его под руку. Тот тут же начинает вырываться. — О чём ты говоришь?       — Нечего придуриваться, Вурал, ты меня прекрасно понял!       — Дедушка, это я — Атеш, — в голосе Атеша начинает проскальзывать беспокойство. Растерянный Барыш молчит, хлопая рыжими ресницами.       На мгновение Омер Гюльсой перестаёт вырываться и застывает. Его лицо становится пустым, а взгляд застывает на одной точке.       — Дедушка! — теперь Атеш слегка встряхивает пожилого мужчину. — Ты в порядке?       Омер трясёт головой, будто просыпаясь от тяжёлого сна и, наконец, смотрит на Атеша осмысленно.       — Что произошло?       Атеш стискивает зубы. Дед или играет с ним, или… Об этом «или» не хочется думать…       — Ты назвал меня Вуралом. И упомянул отца.       Лицо Омера делается бледнее мела.       — Ты ослышался, ничего такого не было, — торопливо врёт он. — Ну что ж, меня пора, у меня дела. Поговорим о всех твоих нововведениях потом.       Омер Гюльсой пулей вылетает из кабинета.       — Ну и что это было? — осторожно спрашивает Барыш.       — Не знаю, — Атеш широкими движениями растирает лицо. — Но обязательно выясню.       К вечеру им с Барышем становится понятно, что кто-то искусно подделывает финансовые документы фирмы, так, что приличные сумы денег то появляются, то исчезают на счетах. Одного дня Атешу и Барышу, чтобы разобраться с этим, очевидно не хватает и они решают продолжить на следующий.       А пока им пора поужинать в компании своих жён. Радостная Зейно звонит им и говорит, что снимет с них головы, если они не будут дома в течение часа. А то чудесный ужин, который они приготовили с Ферайе, остынет.       Мча в дом четы Тунахан по улицам ночной Каппадокии, Атеш думает, что так, наверное, выглядит настоящая семейная жизнь: ехать домой после тяжелого дня, где тебя ждёт человек, которому ты не безразличен.       И ему невыносимо жаль, что его брак — фиктивный.