***
Юнги сидел на диване, прислонившись головой к стене и раскинув ноги посреди коврика. Компьютер со сведенной звуковой дорожкой был включен, на нем остался сведенный Со Ён фрагмент. Его глаза были закрытыми, руки обнимали предплечья, а сведенные к переносице брови говорили о том, что он все еще не спал и ждал момента, когда подчиненная вернется, чтобы продолжить работу. Со, как можно тише, постаралась пробраться в студию и устроиться на кресле, но скрежет ножек от давления, когда она опустилась в него, оглушающе зашумел. Чем вынудил мужчину с неохотой раскрыть глаза и впереться в ее спину серьезным взглядом. - Чего так долго? - голос был сонным и осипшим. - Встретила Чонгука и заговорилась о том, о сем, - удивительно, но оказавшись по другую сторону во звукозаписывающей студии, Со Ён обнаружила в себе на толику смелости больше. - Вы послушали? - Послушал, - Юнги поднялся и устроился на самом краю стола, взяв с него наушники и подав ей. - Слушай еще раз. Со послушно надела на себя аксессуар и глянула на него исподлобья, в очередной вслушиваясь в партию, написанную им. Уже собиралась возразить, но он тут же свернул проект ее трека и раскрыл трек, написанный ими вместе для Чонгука. Со Ён знала его наизусть, а потому не сразу поняла, что именно пытается сделать Юнги. Осознала только после плавного перехода к ее музыке, сильно отличившейся, на этот раз, «от всего, что делал продюсер». Ей вмиг стало неловко и тоскливо от того, что ее комментарий, мало того, оказался совершенно не к месту, — мог сильно исказить отношение подчиненной к тому, чем он занимался и зарабатывал на жизнь. - Ну что, - он лишь ухмыльнулся и сам стянул с нее наушники. - Разницу все же ты слышишь? - Слышу, - и все же червь сомнения ковырялся в груди переживаниями. Она слышала свою музыку иначе. - Но я хочу написать по-своему, Юнги. - Айщ, Со. Сколько можно спорить?- он стукнул ладонью по гладкой поверхности стола. - Вы слышите меня, Юнги-ши? - голос ее стал тверже. Она впервые позволила себе звучать столь уверенно рядом с ним. - Я не говорю о том, что вы везде звучите одинаково. Я говорю о том, что несмотря на огромное уважение к вам и к тому, что вы делаете, я хочу звучать иначе. - Сыро и безалаберно? - Юнги натурально не выдержал. Устал держать себя под контролем, устал спорить с ней, устал молчать и быть терпеливым. Никаких сил не осталось, чтобы и дальше скакать вокруг нее. - Мой кусок так звучал для вас? - девчонка едва сдержала себя в руках, чтобы не разреветься прямо перед ним. Руки поджала под бедрами, лицо отвела от него и едва ощутимо набрала в грудь больше воздуха. Знала, что его методы могут быть резкими и даже грубыми, но в тайне надеялась, что с ней он не будет столь категоричен. - Только ответьте честно. - Ничего нового не услышал в нем, - Юнги на нее тоже не смотрел. Чувствовал укол вины за сказанное, но слова забрать обратно не мог. Он, как мог, из последних сил, старался отдать ей лучшее, что мог из себя выжать, а она только и делала, что спорила. Жаль только, что так и не понял, о чем она просила: услышать ее и облагородить наивное, местами хлипкое звучание ее дрожащего нутра. - Разве что, - он вытащил штекер из пульта и перемотал на самый конец, нажав плей. - Вот здесь. Мелодия залила пространство комнаты в том моменте, где должна была развиваться и звучать четче. Со сделала этот кусок ярче, усилила басы и добавила гитарного звучания, написанного для нее раннее Юнги. - Здесь звучит уверенней. Она не могла подобрать слов да и не знала, что сейчас сможет сказать, чтобы не усугубить ситуацию. В ней таились злоба, расстройство и непонимание. Как он мог не слышать, не чувствовать, когда вся композиция сплошь была пропитана ее чувствами к нему? Они знают друг друга лучше остальных, бок о бок проводят почти каждый день на протяжении пяти лет, и здесь, в этот моменте, Со буквально признается ему в чувствах. Пока все ее сомнения копятся в одной точке на уровне солнечного сплетения и силятся разорвать грудную клетку в клочья, в голове внезапно всплывает голос Намджуна: «Юнги не должен и не имеет право тормозить тебя, а ты — лишать его такой возможности, продолжая играть с ним в молчанку.» Он был прав — именно этим Со и занималась все это время: обманывала и обманывалась. Не находила в себе смелости выдать все, что беспокоило ее это время, и почему-то продолжала ждать, что он безо всяких объяснений поймет о том, что творится у нее на душе. - Вы правы, Юнги-ши, - она устало потерла виски и медленно поднялась со стула, опираясь ладонью о спинку покачивающегося в стороны кресла. - В этом моменте трек действительно звучит увереннее, ведь это и есть его кульминация. - Нам пора взять перерыв, - Юнги видел, что вся она поникла и не была готова продолжать работу с ним. Хотя в его календаре было освобождено несколько часов, чтобы они могли дописать еще один куплет и бридж. Она схватила скинутый у стула рюкзак и, не поворачиваясь к нему, последовала до двери, там и тормозя. - Я не прошу поддерживать меня во всем, но, пожалуйста, не называйте больше мои попытки создать музыку самостоятельно безалаберными. - Со..., - но девчонка не стала его слушать, вышла за дверь и слишком быстро заспешила в сторону лифтов. Юнги устало опустился на пол, ощутимо прислонившись головой о край стола. Умолял себя не быть напористым и жестким, но по-другому не умел: и молчать о том, что музыка, по его мнению, звучала неуверенно не собирался даже с ней. О причинах, почему Со Ён слишком сильно эмоционировала, догадывался. Первая запись, под его руководством, в самый тяжелый период, когда оба завалены работой по самую глотку. И могли бы выждать еще немного и сделать это, когда работа над его выпущенной пластинкой станет не такой первостепенной, но боялись упустить момент. Со — своей храбрости, Юнги — ее вот-вот силившегося разорваться терпения.***
- Чего же так жестко, Юнги-хён? - Намджун потягивал апельсиновый сок из трубочки, прячась от солнца под темными стеклами солнечных очков. Юнги приехал к нему домой несколько часов назад, чтобы обсудить рабочие дела, возможное сотрудничество и Со Ён. - Терпения не хватило, - он сбросил пепел третьей по счету сигареты и понуро посмотрел в их пустые тарелки. - Да и она нарывалась. - Чем нарывалась? - Ким не унимался. - Своей правдой? Тем, что хотела, чтобы ты услышал ее? Ну дела... - Блять, - Юнги уронил голову в открытые ладони. - Я дебил, да? - Ну, я бы не преуменьшал, - хитро улыбнулся мужчина. - Да иди ты... - А ко мне ты зачем пришел? - как бы между делом. Намджун вытянулся на стуле и протянул ноги под столом. - Может, мы поторопились? - пальцы Юнги замерли над пепельницей. Завидев вскинутые намджуновы брови, он решил пояснить: - Ну, чтобы она не бросалась так сразу за запись музыки. - Чтобы что? Еще несколько лет кружилась вокруг тебя юлой, устала до смерти и забросила все попытки стать кем-то большим? Юнги знал, что у Намджуна в отличие от него смелости хватит, чтобы обманным путем завести Со в те обстоятельства, где придется принимать решения. И он жалеть о содеянном не будет, потому что для нее так лучше. Жизнь учит нас быть искренними и совершать поступки, не претящие собственной совести, но есть такие моменты, — критические точки — при которых хвататься за голову и сетовать на принятые решения рецептами не прописано. В таких случаях доктора вводят инъекции не ради, а вопреки, не имея под руками иных способов спасти чью-то жизнь. - Ее уязвимость меня пугает, - честно признался Юнги. Было стыдно, что он, здоровый лоб, боится мелкой девчонки, которую сам же и воспитал. Не думал, что его, в некотором смысле, протеже, сможет выйти и встать вровень с ним, заявляя права на себя. Глупо и бессмысленно было полагать, что Со так и продолжит таскать ему американо с улитками и не будет желать большего, а по итогу — фатальным стало для него. - Пугает, потому что не знаешь причину, - Намджун с видом всезнающего старца размял пальцы и потянулся за ними наверх, растягивая спину. - Диалог. Слышал о таком, хён? Штука полезная, если правильно его построить. - В жопу иди, - фыркнул, обозлился, сам будучи в уязвленном состоянии. - Только после того, как расскажешь, какого это, - он многозначительно кивнул и подавил гадкую ухмылку. - Побывать там. - Я пришел за поддержкой, - Юнги совсем раскис. - Где мои триста тысяч вон за сеанс? - но Намджуну на это было глубоко наплевать. Юнги сейчас, по его мнению, нельзя раскисать. Слишком многое они вдвоем поставили на кон. - Какой же ты говнюк, - мужчина устало выдохнул и поднялся на ноги, так и замирая на месте. - Она сегодня придет к тебе? - Обещалась быть на следующей неделе, - тот лениво потягивал остатки сока. - Чтобы мы послушали ее отрывок и обсудили, как можно улучшить его. - И она послушает тебя? - пальцами зацепился за край кресла и сжал зубы. Злился, ревновал, что могла пойти на уступки не с ним, а со своим сэнсэем. - А ты сначала спроси, что я бы ей сказал, - Ким и сам порядком устал от этого разговора. Он размял плечи и поднялся на ноги, подходя к мужчине и подпирая его плечо своим. Они смотрели на покачивающиеся от ветра деревья, густо заселившие его район. - Твоими заумными речами вылечишь кого угодно, - Юнги крепко держался за поручень открытой террасы. - Именно поэтому я и пришел к тебе. Она слушается и уважает тебя, а от меня отскакивает и отбивается, стоит наставить ее на пу... - Юнги, - Намджун тормозит его, не желая больше слушать. - Ты не разговариваешь с ней, а пытаешься научить жизни. Понимаю, привык, что она твоя подчиненная, что ей многие вещи в новинку, хотя это далеко не так. Сколько вы вместе? Пять лет? Больше? Она выросла, хён, и как бы тебе не хотелось продлить это мгновение, уже готова ко взрослой самостоятельной жизни. Без тебя и твоих «Нужно вот так, Со» или «Так правильнее, Со». Юнги ее давно уже не воспринимал как свою подчиненную. Как часть своей рабочей, — да и что греха таить — личной жизни тоже. Не мог представить, как можно начинать день без скупого на эмоции утреннего письма на почту о его графике или хотя бы одной чашки кофе, которую она по обыкновению ставила на бамбуковую подстилку, чтобы не запачкать его письменный стол. Он сам ее научил, как правильно к нему обращаться, на что обращать внимание и что делать ни в коем случае нельзя. Как оказалось, перечить ему и настаивать на своем, как раз, делать было и нельзя. Юнги терялся, не мог подобрать нужных слов и объяснить, почему не хочет делать, как нужно ей. И теперь, после нотаций Джуна, все оказалось куда проще: как она хочет — он не знал. - Блять. - Понял наконец? - Джун искривил губы в нервной ухмылке. Он знал, что мужчина сейчас пересекает очень важную черту, и от его дальнейших шагов зависит и состояние Со Ён в том числе. - Я о ней нихера не знаю, - он надавил пальцами на лоб. - Ну, в смысле о том, какая она, когда уходит из студии. Да и мне не нужно было этого. - Ключевое ты понял? - Ким был готов, как в школе, еще несколько раз повторить с ним один и тот же пример, лишь бы непутевый ученик наконец-то запомнил. - Да понял я, понял, - Юнги аж взвыл. Стоило только подумать о том, как много он не знал, на самом деле, о ней, становилось не по себе. И как это много могло повлиять на их дальнейшую работу пугало не меньше. Ведь, помимо работы с ним у нее появилась новая цель, и уже теперь пришло время выбирать ей самой. Юнги все равно не смог бы ей запретить делать выбор в пользу себя и своей музыки. И все же, боялся так и остаться по ту сторону двери, пока она кропотливо работала бы в студии над своим детищем.***
Дома у Чимина было не слишком много людей, большую часть из них Со помнила еще со студенческих времен. Среди них были Ха Сонун, с которым Пак был неразлучен все то время, что Со знала его, и Ви — одноклассник Чимина, молодой и очень амбициозный художник из Дэгу. Оба пришли раньше остальных, приволокли с собой коробки со скрепленным в них соджу, снэки и принялись помогать ей и Чимину на кухне. Больше, конечно, отвлекали, кидались орехами друг в друга, болтали без умолку с Со и курили в открытое окно. Чимин с насмешкой наблюдал за ними и нарезал мясо для рамена. Они решили приготовить немного кимпабов, большую кастрюлю, вместившую в себя несколько порций, супа, а оставшиеся продукты в холодильнике пустить на закуски. - Со Ён-и, - Ви в своем красном берете переваливался через барную стойку и смешно щурился. - Слышал, ты задумалась в музыканты? - Болтливый твой рот, - Со только раздосадованно вздохнула и окинула Чимина недовольным взглядом. - Пока только задумалась. - Ой, не прибедняйся, - Пак вскинул рукой с ножом и шкодливо улыбнулся. - Она уже четыре трека слепила за этот месяц. Один вот сейчас записывает. В общем, общаетесь с будущей звездой. - А ты не преувеличивай! Она даже ногой топнула и одним взглядом остановила любые попытки Чимина как-либо ответить, чтобы против ее слова. Не любила болтать лишнего, и уже тем более делиться планами, когда делиться было еще нечем. Ей бы понять, что дальше с музыкой делать, куда отдавать, с кем продолжать работу и кому доверять личный бренд, а не рассказывать всему свету о нем. Еще успеет. - Уверен, у тебя все получится, - Ви вдруг неожиданно стал слишком серьезным. У него вообще часто можно было наблюдать перемены настроений, но сейчас перечить ему не хотелось совсем. - Ты всегда была очень талантливой. Здорово, что твой Юнги наконец-то заметил. - Да уж, - Чимин так и не договорил, нарезая кольцами лук. Вспомнил, что пообещал Мину не разболтать о своем плане. - Чего еще? - но и Со особого значения этому не придала. Ковырялась себе в контейнере с кимчи ножницами, и больше ей не было ей дела ни до чего. Устала, как же иначе. - Да ничего, режь давай. Чимин был бы и рад поделиться тем, что Юнги сам хотел ускорить работу над ее музыкой, прибегнув к помощи Намджуна, но это была не его тайна. Хотя язык так и чесался разболтать ей все и посмотреть на реакцию. Сплетни в их компании плелись с той скоростью, что остановить их могла разве что развернувшаяся баталия. И все же, до нее доводить не хотелось никому из них. Оставалось только слепо верить в план Юнги и в то, что его мудрости и опыта хватит на то, чтобы вытащить из Со Ён все ее таланты и не загубить ни одного из них. Часом позже, когда в квартиру ввалился Чонгук с несколькими пакетами пива, все уже были немного захмелевшими. Чимин радостно тянул из рук Со, тихо пристроившуюся на балконе, сигарету. Ви и Сонун пили на кухне и молча играли в принесенные первым маленькие переносные шахматы, еще несколько ребят завладели приставкой. Чон сразу же скинул с себя обувь и направился к хозяину квартиры, чтобы приветственно обнять его и за одним подцепить Со, подняв над кафельной плиткой и прокрутив в воздухе. Ему всегда хотелось ее обнимать, от нее хорошо пахло, а вещи были мягкими и приятными наощупь. - Как запись? - она и Чонгук теперь уединились на балконе и пили пиво с видом на персиковый закат. - Все спрашивают только о музыке, - по Со было видно, что она устала говорить об этом. - Потому что все радуются за тебя, - Чонгук отпил немного пива, ближе садясь к ней. - Чему здесь радоваться? - Со Ён, ты делаешь большое и важное дело, не обесценивай это. - Делаю то, что должна, - девчонка вся извелась. Ей хотелось отвлечься и очистить разум, а все только и продолжали, что ковырять больную мозоль. - Давай лучше о чем-то другом. Не могу больше о своей музыке. - Ты давно выбиралась куда-то, кроме командировок с Юнги? - хитрая улыбка, кольнувшая ее скулу, не предвещала ничего, что, по мнению Со, могло бы выставить ее в хорошем свете. - Разве что, в Тэгу на выходные в прошлом месяце, чтобы забрать для Юнги..., - и та себя полностью оправдала. Ничего, кроме работы. А впрочем, кто удивлен? - Предлагаю смотаться в Пусан на рыбалку с моим старым хёном, - Гуки наклоняется к ней ближе и делает такую моську, что, откажись Со Ён, сделает ошибку, погубившую доверие всего человечества. В лице Чонгука точно. - Ну, - щеки втягивает и смотрит куда-то в небо, - Мне бы не помешало развеиться. - Это еще мягко сказано будет, - он тут же получает кулаком в плечо и делано кривится от «боли». С его габаритами, единственное, что могла задеть — достоинство. И то, если бы отказалась, а она вон — сидит и даже раздумывает о том, чтобы согласиться. - Только вот Юнги... Ну уж нет, апеллировать им у нее не выйдет. Не когда он уже уломал Сокджина отпереть двери его старого дома, вымыть там каждый угол и приготовить наживки для двух дней непрерывной рыбалки. Тот его с говном съест, не подавится. - О нем не переживай, - Чонгук выставляет руку вперед, в жесте «Я все решу». - Договорюсь с твоим сонбэнимом.***
Все меняется в тот момент, когда за порог квартиры неожиданно ступает дорогая и натертая до блеска обувь Чон Хосока. Мужчина скидывает с плеч плащ, кивком приветствуя молодежь, — он тут явно самым старым оказался — и сразу же идет к Чимину с Чонгуком, которые как раз учат Со играть в плойку. О том, что Чимин его позвал в самый последний момент знать уже было необязательно. Ни Чонгуку, едва ли не до выката округлившему глаза, ни Со Ён, у которой спина вмиг приняла ровное положение, эти пояснения не дадут ничего. Храбриться получается только у первого, он кое-как проглатывает ставший колом кусок стрипса в горле и подпрыгивает на ноги, чтобы пропустить Хосока на диван, ближе к Чимину и сидящей сбоку от него Со. - Не помешал? - смотрит он преимущественно на девчонку. - Присоединяйся, хён, - но Чимин, на правах личного публициста будущей иконы музыки — так он ее окрестил у себя в голове — отвечает за нее сам. - Будешь против Со в «Мортал Комбат». Мы ее как раз всему обучили. Со Ён, которую спросить забыли, чего она сама хочет в это мгновение, кажется, что отступать уже некуда. «Обучили» — это мягко сказано: пока Чонгук тараторил ей над ухом, какими нужно ловко переключать клавишами, чтобы сделать удар или отразить атаку, Чимин каждого героя описывал с той дотошностью, что углублялся в детали костюмов и их значений. Ей бы нижний или верхний удар рукой запомнить, что отличается лишь на одну букву, а они сыпят советами и не дают продохнуть. - Выбирай героя, красотка, - Хосок закатывает рукава рубашки и откидывает вьющиеся черные волосы назад. Они немного отросли с их последней встречи, и теперь лезли в глаза. Первые три раунда были за Хосоком. Мужчина, пускай и пытался поначалу подаваться ей, не умел и не мог проигрывать, отточенные годами комбинации брали свое. Со ни разу не давала повода жалеть себя, проигрывала с достоинством и копила терпение, чтобы в финальном, четвертом, туре одержать победу. Она, изучив повадки мужчины, уже могла предугадать его следующее действие и, когда тот радостно отвлекся на восклицания Чимина, выжала несколько комбинаций за раз. Потеряв бдительность, а после и вовсе засмотревшись ее сосредоточенным лицом, Чон не успел среагировать и пал навзничь вместе со своим героем. - Со Ён-и, - возглас Чонгука за спиной и крепкие руки, окольцевавшие талию, вынудили девчонку наконец выдохнуть и отбросить пульт на столик. - А ты хитрее, чем кажешься, - Хосок поднял уголок губ в ухмылке и протянул ей раскрытую ладонь. - С первой победой. - Я терпелива и наблюдательна, - Со отложила джостик и взяла в руки банку пива, открытую для нее Чонгуком. - Поэтому ты там, где есть, - слишком загадочно подытожил Ви, неожиданно свалившийся к ней на плечи откуда-то сверху. Хосок все наблюдал за Со Ён. Сегодня она казалась ему еще более расслабленной, чем обычно. То ли дело было в друзьях, которые окружали ее заботой и теплом, то ли в том, что это уже пятая их встреча, и девчонка привыкла к нему. Реагировала на его действия спокойно, говорила слишком уверенно, даже позволила принести себе немного еды и попробовать порцию кимпаба из его тарелки. Ему нравилось то, как она внимательно смотрела на него, когда он что-то рассказывал, прижав ладонь к щеке и подобрав под себя ноги. Была до того привлекательной, что не замечала, как Хосока замыкало, и ему приходилось брать паузу, чтобы вернуть мысли в нужное русло. Сохранять терпение и спокойствие было тяжело, когда она своими сапфирами, раскрашенными линзами, смотрела в самое нутро, видела там что-то свое и делала выводы. Знать о которых ему было не положено. Они сыграли еще в несколько раундов, после чего переселились на кухню, где Чимин уже вовсю мешал алкоголь, соединяя в их бокалах виноградный сок и светлое пиво. Запивали все это дело соджу и с грохотом ставили стопки на барную стойку, чтобы отблагодарить бармена. Там и остались; болтали, кто — о жизни, кто — о работе, чаще перебивали друг друга и неуместно шутили. До тех пор, пока Чонгук, скооперировавшись с Сонуном, не затащили большую колонку и пару-тройку микрофонов. Вообще, у каждого здесь дома было по такому комплекту, отличался он, разве что, габаритами и мощностями. Самый большой принадлежал Хосоку, не считая Юнги, который, по словам Чимина, и вовсе отказался приходить, сославшись на усталость. Пак был уверен в том, что дело было в Со Ён и их натянутых отношениях. Караоке баттл продолжался до глубокой ночи и поделил гостей квартиры на два лагеря: тех, кто еще пытался бороться с алкогольным опьянением и считывать буквы с плазмы, и тех, кто, развалившись на пуфиках в гостиной, наблюдал за всем этим. Со и Хосок, как раз, были среди тех, кто бросил попытки выхватить микрофон из лап Ви и Чонгука, и со стороны наблюдали за остальными. Они устроились ближе к выходу на балкон, чтобы без зазрения совести дымить электронкой Чонгука, и тихо переговариваться о насущных проблемах. - Я не отдыхал, кажется, целую вечность, - Хосок хмыкнул и натянуто улыбнулся ей. Он в действительности выглядел уставшим, от того его всегда радостное лицо сейчас казалось спокойным, а черты лица из-за возникшей худобы, — более острыми. - Разве вы умеете отдыхать? - Со протянула задумчиво. - Мы? - он даже развернулся к ней. - Я не знаю ни одного продюсера, кто бы предпочел отдых работе, - на ее лице пролегла тень грустной улыбки. - Вы запираетесь у себя в студиях и сидите там до посинения или, на худой конец, до того момента, пока вас не вытащит ассистент со словами, что пора на чек-ап. И то, вы, скорее, закончите работу над музыкой, нежели отправитесь поправлять здоровье по первому зову. - Жестоко, - прыснул Хосок, но про себя с ней согласился. Ведь, ровно так и происходило с ним, когда он заканчивал работу над своим первым студийным альбомом. - Скажите, что я не права? - Не в тех обстоятельствах, чтобы спорить, - Хосок протянул ей электронку и дождался, пока она затянется и откинется в кресло. - Тебе и самой не помешало бы иногда отдыхать. - На комплимент это не тянет. Так что, сочту за попытку позаботиться обо мне, - хмыкнула и запрокинула голову на мягкий мешок, выглядывая за шторки в раскрытую на балкон дверь. Увидеть вкрапления звезд на вечно-укрытом смогом небе ночного Сеула было редкостью, доступной немногим. Но когда яркая точка Сириуса появилась там вдалеке, где уже давно заканчивались крыши высотных домов, задержать дыхание казалось абсолютно естественным. Со в этот самый момент почувствовала некую точку невозврата, откуда идти дальше по давно-протоптанной дороге казалось невозможным. Вот так, сидя с Хосоком и спокойно разговаривая об отдыхе, находясь в контрах с Юнги и будучи уверенной в том, что свою песню она хочет завершить сама. Слишком непривычно, но от чего-то слишком, как нужно. И дело было не в обидных словах босса, и ни в том, что ей вдруг увиделось, что он не слышит, как ей надо. А в том, что именно сейчас Со Ён ощутила в себе достаточно сил и смелости сделать это самостоятельно. Впервые, за долгие пять лет внутренний голос прорвал плотную скорлупу страхов и уязвимостей, что закричать слишком громко, твердо и без возможности повернуть назад.***
Со долго ковырялась в сумочке в поисках сигарет, наощупь пытаясь найти полупустую пачку, зацепляла то ключи, то спутанные наушники. На самом деле, она как можно дольше откладывала момент, когда поднимется в пентхаус Юнги и встретится с его сонным взглядом. На часах не было еще восьми утра. Все ее естество было против того, чтобы посещать сегодня своего сонбэнима, но он попросил приехать, чтобы закончить несколько дел перед интервью и поехать туда вместе с ним. Не знала, как вести себя с ним, не могла подобрать правильных слов, на случай, если он первым решится заговорить об их работе и той перепалке, что случилась совсем недавно. Она курила и смотрела точно в окна Юнги, закрытые плотными серыми шторами, что говорило ей о том, что мужчина еще не спускался в гостиную. На улице все еще стояла утренняя прохлада, и легкие порывы ветра задували ей под капюшон худи. Редкие спазмы внизу живота напоминали о волнении и хлипком желании бросить все, развернуться и уехать обратно домой. Вечером нужно было успеть собрать вещи в трехдневную поездку в Пусан, привести себя в порядок и закончить работу над сведением трека. Поспешно выкурив сигарету, она еще какое-то время топталась у парадной и зашла только после того, как время на экране смартфона перевалило за отметку в восемь часов. Она пересекла просторный холл, быстро здороваясь с консьержем, прыгнула в лифт и слишком скоро оказалась у порога квартиры Юнги. После череды нескольких звонков он все же раскрыл перед ней двери, хмуро покосившись из-за растрепанной челки и тихо прохрипел о том, чтобы заходила, ведь утренний кофе уже ждал их. - Мне нужно принять душ и переодеться, - он пропустил ее вперед и закрыл дверь. - Завтрак в холодильнике. Разогрей порцию супа и на меня. Со молча кивнула и сразу принялась за дело. Говорить совершенно не хотелось, а вот захлебнуть аж две чашки кофе подряд, дабы пробудить себя, казалось вполне отличной альтернативой. Пока Юнги приводил себя в человеческий вид, она успела заварить еще кофе, надкусить сырную лепешку, заботливо отрезав надкусанный край, чтобы подать ту к супу и достать из сумки все необходимое к работе. Ей требовалось еще немного времени, чтобы провести его в тишине и подумать над тем, как попросить мужчину о том, чтобы дал еще немного времени на работу над музыкой. Но Юнги слишком быстро спустился к ней и выглядел теперь так, словно они встретились не этим утром, а несколько лет назад. На нем была белая футболка, сверху он накинул черную олимпийку, затянул кожаный ремень поверх просторных джинс и нанес на кожу запястий немного Том Форда. Его аромат Со учуяла, стоило ему спуститься с лестницы. Волосы, уложенные на ровный пробор, блестели и скрывали глаза под отросшей челкой, на пальцах красовалось несколько колец, а правую руку украшал плетенный браслет из кожи, подаренный Со Ён на тридцатый день рождения. - Что? - Юнги замер, не доходя до барной стойки. - Смотрю на вас, а перед глазами то время, когда я была еще совсем зеленой, - Со усмехнулась собственным мыслям и потупила взгляд на дне чашки. - Ты и сейчас зеленая, - уколов ее осуждающим взглядом, он опустился на стул напротив и сразу же закинул в рот ложку супа. Со натурально злилась и раздувалась от этих чувств, потому как не переносила неуместные комментарии, когда так много работала над тем, чтобы заполучить его доверие. Она хотела поспорить с ним, доказать, что он не прав, но виду показывать не собиралась. Знала, что это ловушка, лопасти которой отрежут ей язык, стоит лишь открыть рот. Потому, превозмогая собственное звенящее и трещащее пополам эго, молчаливо согласилась и коротко кивнула, лишь бы завершить этот разговор. - Скажете, что у нас по планам сегодня? - Со пересекла комнату и опустилась на диван, намекая на то, что его трапезе пришел конец. - Согласуем релиз новости, подтвердим пиар рассылку и сразу же поедем на съемки, - тот прокашлялся в кулак, почувствовав ее нервозность. - Кажется, завтрак придется отложить. - Еще бы, - и все же играть во взрослую и не поддаваться на уколы его нравоучений пока получалось с трудом. - Что? - Юнги изогнул бровь. - Приступим к работе, сонбэ, - Со Ён кивком головы указала на раскрытый ноутбук и проморгала в ответ на его изумленное выражение лица. И было в нем что-то еще, что до этого ей было видеть не дано. Чистое изумление проступило на красивом лице Юнги, и виной всему была заявленная в ее глазах смелость — вызов, бросить который до этого никогда не решалась. Они несколько часов провели за вычиткой еще одного релиза о выпущенной пластинке, правили, дополняли, сетовали на то, что стоит сменить пресс-атташе. Чистый, не лишенный изысканности и остроты слог Со Ён мешал ей и не мог воспринимать писанину, что Ли Бочоль отправил позавчера в ночи. Потому что приходилось не просто править — писать с нуля, сетуя на некомпетентность сотрудников. Юнги мысленно восхвалял ее способности и молился о том, чтобы Со оставалась с ним как можно дольше. Ведь без нее он не представлял теперь своего существования в медиаполе. Девчонка каким-то образом быстро схватывала тренды, умело вплетала особенности характера, за которые будут готовы заплатить миллионы вон, в строчки об альбоме и расписывала его историю так лаконично, что сам Юнги изумлялся и не верил в пройденный им путь.Со Ён дала ему на вычитку написанное едва ли не на коленке, а он готов был заплатить любые деньги, чтобы она взяла под свой контроль еще и инфоповоды, выходящие из под крыла его лейбла. После они отбирали новостные источники, половину из которых Со Ён отсекла сразу же, предложив заместо издания, занимающие лидирующие позиции в топе новостных медиа. Она самостоятельно собрала целый скоп контактов, куда предложила отправить релиз, и написала для каждого отдельное обращение, чтобы попасть в первоочередные списки на публикацию. Юнги совсем расслабился с ней, развалившись на диване и задремав, пока девочка кропотливо набирала тексты и мычала про себя занимательные факты о главных редакторах и их предпочтениях. - Со, - мужчина окликнул ее перед выходом из собственной квартиры. Она шла впереди и вела переписку с Бочолем, попутно бормоча себе под нос ругательства и споткнувшись о стыки между плитками. Резко обернулась и застыла на месте, завидев его искреннюю, рвущуюся по швам, на границе с виновной, улыбку. - Чонгук сообщил мне о ваших планах на Пусан. - М? - Со только внимательно разглядела его поверх солнечных очков. - Тебе нужно как следует отдохнуть и понять, хочешь ли ты продолжать работу над своей песней. - Хочу, сонбэ, - твердо заявила, но не уловила той же решительности в глазах напротив. - Вы считаете, я не готова? - Хочу, чтобы ты нашла свое звучание, - он не смог найти более подходящего ответа, потому потупил взгляд и вжал кнопку лифта, становясь за ее спиной. «Я уже нашла», - пролетело в голове Со и больно кольнуло в том месте, где Юнги должен был — ключевое в их сложившемся конфликте — услышать, поддержать и сказать, что готов идти на компромисс. Ради нее, вопреки себе. Эти ожидания особенно сильно туманили мозг и выдавали желаемое за действительность. И все же, его статус, по мнению подчиненной, упертость и желание сделать, как можно лучше для нее, не сошлось с тем, что видела Со Ён. Увы — для обоих —и ах.***
Песок на пляже Пусана сохранял холод, накопленный с зимы. Со пропускала его сквозь пальцы, наблюдая за тем, как Сокджин вытаскивал из воды очередную крупную рыбу и передавал ее с удочки Чонгуку, чтобы сбросил в красное ведро под ногами. На рыбалку они выходили с раннего утра, мужчины методично раскладывали снасти, устраивались на походных стульях и раскатывали удочки, погружая их в соленую морскую воду. Пляж был специально оборудован под место для рыбалки и находился недалеко от двухэтажного дома Сокджина, в который он селился, стоило весне пустить в воздух первые порывы теплого ветра. Со они брали с собой, чтобы дышала морским воздухом, читала, устроившись на пристани рядом, укрытая пледом, и слушала музыку в наушниках. Там играли старые треки Юнги, Намджуна, несколько новых композиций, записанных под эгидой Хосока, — весь этот плейлист она собирала после очередного разговора с Юнги. «Послушай то, что делали и делают ребята моего поколения», - советовал он по пути на съемки интервью, когда оба уже успокоились и ждали прибытия на площадку. Со нравилось проводить время в компании Чонгука и Сокджина: в большей степени они в действительности проводили его за рыбалкой, долго гуляли по пляжу, забирались в горы, по вечерам готовили блюда из рыбы и смотрели старое голливудское кино. С Сокджином она сразу нашла общий язык. Во многом, этому послужило то, что Юнги часто отзывался о ней в разговорах со своим хёном и делился историями их отношений. Мужчина, и без долгих бесед с ней, видел, какой она была, интуитивно тянулся и быстро принял в свой круг. - Ну и как там поколение, взращенное Юнги? - окликнул ее Джин, очищая рыбу на кухни позади нее, устроившейся на диване с очередной книгой. Девчонка поглощала их с той скоростью, что едва ли не на новый день ее можно было застать с новой. - Сартр, - коротко ответила Со, взмахнув над макушкой книгой. - Иди сюда, - он поднял рыбу и затряс ей в воздухе. - Будем готовить рыбные рулеты. Со Ён скинула с ног плед, отложила книгу, купленную еще на прошлой неделе по наставлению Джуна, и пошаркала тапочками до кухонного островка. Дом Сокджина был светлым, решетчатые окна в пол пропускали в комнату теплые лучи света, мебель в светлых тонах гармонировала с оливковым оттенком стен. На стене, у лестницы на второй этаж, висела картины с медузами, позади стоял высокий шкаф, доверху наполненный книгами, повсюду были расставлены пуфики, низенькие столы, напольные подставки с журналами и ежедневниками. На кухне уже витали запахи специй, очищенной рыбы и солоноватого бульона, в который Джин закинул вариться скумбрию. Со повязала вокруг талии фартук и принялась очищать лук. В холодильнике как раз завалялся тунец, из которого можно было приготовить салат. - Что нового у Юнги? - Сокджин кубиками нарезал копченную скумбрию, которую поймал и приготовил еще на прошлых выходных. - Принимает лавры после выпуска альбома, - Со аккуратно нарезала рыбу в салат. - Учит меня писать музыку. - Новый тандем? - тот заиграл плечами и воодушевленно улыбнулся ей, поймав ее разочарованное выражение лица. - Что не так? - Не получается у нас пока тандема, - Сокджин нечто подобное себе и представлял, зная своего хубэ. - Почему? - знал и специально выводил Со Ён на откровения. - Он слышит мою музыку иначе, - девчонка вытирала слезы, лук попался слишком ядреный. - Не видит в ней меня, мои чувства, переживания. - А ты ему о них говорила? - Со вопросительно вскинула брови. - О своих чувствах? - Разве, так принято? - Почему спрашиваешь, - он подкинул листья руколы в стеклянную миску. - Если сама знаешь, как правильно. Юнги — не глупый мальчишка, и загадками с ним говорить незачем. Если есть что-то, что тебя тревожит, говори как есть. Он все поймет. - Есть вещи за гранью его понимания, - Джин на это только закатил глаза. - Да и, разве, он сможет принять вот так просто, без подтекста? - Скажи сложно, с подтекстом, - мужчина подкармливал нетерпение девушки. - Я его давно знаю, и он тоже многое в себе носит. Возможно, больше, чем ты, - Со отложила ножик и подняла на него красные от слез глаза. - К тому же, любит тебя и ценит, чтобы оттолкнуть при малейшем «но». - Я у такой любви правил не знаю, - она опустила плечи и голову вниз, вся сжалась и чувствовала, как добровольно позволила ему залезть острым клинком куда-то за грань своей откровенности, чтобы препарировать ее и выкорчевать из нее все. - У нее и нет никаких правил, Со. Это тебе не соревнование. - Что же, если не они? - Джин, по ее примеру, тоже отложил приборы и потянулся к верхнему шкафу, чтобы достать оттуда бутыль домашнего вина и два граненных стакана. Разлил белую микстуру по ним и протянул один из них ей. - Любовь не может быть соревнованием. Джин вскинул указательный палец кверху, вынуждая ее не спорить с ним. Уже предполагал, что станет ему доказывать обратное, и слушать не хотел все эти отговорки. Наелся их еще с ложечки пустых оправданий от Юнги. И делал скидку на то, что глупую девицу он бы не стал к себе брать, а потому вознамерился хотя бы в ее голову вложить, какую несусветную глупость они оба совершали. - Это путь, Со, - Джин улыбнулся ей так ласково, что доказывать свою правду не было никакого желания. - Любовь — это путь, который люди проходят рука об руку, принимая правила игры. Здесь не бывает проигравших, как и победителей не существует. Все живут, делают свое дело, любят и не пытаются выиграть. - Порой, мне кажется, что я совсем не понимаю ничего. - Это нормально, - Джин усмехнулся и кинул на стол два вымытых перца. - На, режь и не думай о глупостях. Оставь все переживания и отдайся этому моменту. Когда еще будешь готовить рядом с таким восхитительным шеф-поваром у него дома в Пусане? - Юнги говорил, что в тебе скромности столько же, сколько и во мне сомнений. - Это называется любовь к себе, - мужчина ухмыльнулся. Действительно, людей умеет к себе расположить: он ее жизни учит, а она пререкается и при этом остается приятной ему. - А Юнги твой — дурак. - Я не лучше, - Со даже теперь пыталась его оправдать. - Это мы еще посмотрим. Лунный диск освещал небольшой дворик прямо посреди дома, вымощенный крошкой гравия, и заливал его точно по периметру. Чонгук, уже захмелевший от сокджиновской наливки, опирался плечом о деревянные ставни и внимательно слушал Со. Она читала ему вслух свои стихи, подвернув под себя одну ногу, тихо наговаривая новые строчки, которые сочинила накануне вечером. Отдых в Пусане шел ей на пользу: кожа ее порозовела, мешки под глазами совсем спали, а руки, до того вечно содрогающиеся от тремора, плавно переворачивали листки ежедневника. Она была спокойной, на лице пролегла тень удовлетворенной улыбки и голос больше не дрожал от волнения. Тишина редко нарушалась прерывистыми порывами ветра, свет в доме был приглушенным, его теплые лучи освещали исписанные словами страницы, листья растений в больших и маленьких горшках и красивые, счастливые глаза девчонки. - Это так красиво, Со, - заключил Чонгук, когда она остановилась и посмотрела на него. - Не говори так, только потому что ты мне друг. Это ее «друг» разливалось внутри чем-то теплым, приятным, и одновременно с эти скреблось по грудине парня отчаянной тоской. Со ему нравилась, как человек, как коллега и как девушка тоже. В ней были все те качества, что он ценил в людях, она была красивой, умной и слишком идеально-подходящей в его жизнь, точно недостающий пазл. Но Чонгук намеренно отказывал себе в этом удовольствии — знал, что слишком непросто было бы ему заполучить ее всецелое доверие и забрать к себе. Чувствовал это на интуитивном уровне и, пожалуй, впервые в жизни не хотел идти против собственных сомнений. - Одно твое «друг» многого стоит, - он ласково улыбнулся ей и потрепал по голове. - Честно, - она закрыла книжку и отложила ее на лавку. - Что думаешь? - Что и все, кто знают тебя, - Чонгук обхватил ее плечи и немного растормошил. - Двигайся дальше, не смотри ни на кого. Ты талантлива настолько, чтобы совершать смелые поступки и делать свое дело. Только не сомневайся в себе. - Я кажусь тебе слабой? - Со глубоко вздохнула и подавила порыв расплакаться прямо перед ним. - С чего взяла? - Все слишком часто говорят мне, чтобы не сомневалась в себе. - Потому что верят в тебя и хотят помочь, - Гуки подмигнул ей. - Ну же, я хоть и мало знаю тебя, а уже думаю, что ты сможешь больше. - Мне так страшно, - девичий всхлип вынудил его податься ближе и сгрести ее в охапку. - Я помогу, - Чонгук гладил ее по голове и продолжал шептать о том, что справится. Он видел, сколько в ней всего скопилось. Сколько там страхов, в голове, сколько сомнений и боли. Ему хотелось отдать ей все, что можно было, лишь бы стала на толику смелее, почувствовала землю под ногами и решилась ступить на нее. - Спасибо, Чонгук-и, - Со вцепилась пальцами в полы его олимпийки жадно глотала воздух. Легкие раздирало от ощутимой порции кислорода и запаха мужского парфюма. Она поддалась, проявила ту самую слабость, которую всегда боялась показывать кому-либо. Но ему удалось расположить ее к себе, заставить поверить, что ему можно было доверять. Если бы только Со Ён встретила этого парня раньше, смогла бы влюбиться и отдать ему всю себя. Без сожаления и ненависти к себе.***
Намджун склоняется к ней и медленно касается губ. Поочередно целуя каждую, трепетно вбирает их, выцеловывает и прижимает Со ближе. Его глаза плотно сомкнуты, руки таранят бедра, поочередно поднимаясь к тазовым косточкам, он едва удерживает девчонку на весу. Со дышит рвано, обвивает ногами туже и вьется кошкой, потираясь о набухшую ширинку брюк прямого кроя. Намджун перехватывает ее сильнее, тащит на себя и с силой жмет в стену. Сблизиться с собственной студенткой, позволить ей вжиматься в него прямо в кабинете и дрожать под ним, когда руки машинально толкают на стол, разводят бедра и вынуждают опуститься на прохладную поверхность. Вот то, что до сих пор не умещалось в его голове. Это сейчас они — близкие друзья — любят и ценят друг друга за пройденные вместе годы, а еще несколько лет назад бросались в объятия, томные поцелуи и совершенно не понимали, откуда было взяться той страсти, что со временем умудрилась перерасти в нечто большее, именуемое настоящим союзом. Мужчину тянуло к ней еще с первой встречи, когда Со показалась ему самым настоящим открытием, которое захотелось забрать и присвоить себе. Он отмечал ее на парах, брал к себе в помощницы, всюду таскал за собой и намеревался сделать своим протеже. Со Ён, тогда еще совсем зеленая, не знала, чего хочет от жизни и от любви, а Намджун — зрелый и очень опытный, казался ей настоящим мужчиной, с которым хотелось проводить как можно больше времени. Он скользит губами по ее шее, подбирая подол юбки, и буквально рычит от невозможности стать к ней еще ближе. Ему хочется ее всю и здесь, подчинить собственным рукам, что касаются ребер под блузкой, затолкать глубже, в проем между дверью и стеной, взять прямо в стенах университета, но репутация не позволяет. Со шумно выдыхает куда-то ему в грудь, опирается ладонями в живот и дрожит от накатывающих эмоций. Про себя понимает, что пора «это все» заканчивать, но вся тянется к нему. Взрослому, зрелому и слишком опытному. У нее никогда не было наставника, лучшего друга-парня, а Намджун теперь кажется ей именно таким. И пускай, их связывает больше, чем желание быть друг другу близкими людьми, больше, чем простой интерес. Ей до остервенения нужен кто-то рядом. Он чмокает ее в губы и отстраняется, пытаясь восстановить дыхание. - Со, детка, - обнимает руками за нижнюю линию челюсти и заставляет посмотреть на себя. - Нам пора ... - Еще немного, Намджун-ши, - Со Ён скулит и просит его побыть с ней. Ему пора возвращаться обратно в Тайланд, чтобы плотно заняться работой. Это был его последний месяц в университете. - Но ты все еще можешь поехать со мной. - Мне нужно закончить учебу и стажировку у Юнги, - ее оленьи глаза просят о большем. Молчаливо умоляют остаться и никуда не уезжать, но Намджун пообещать ей этого никогда не сможет. Его работа стоит превыше них. - Мы обязательно увидимся через полгода, - он тянет ее к себе и касается губами макушки. - Тогда ты уже сможешь поделиться своими успехами. Тогда Со Ён с достоинством приняла его решение и не беспокоила звонками, сообщениями. Только изредка писала письма, в которых делилась своими успехами и переживаниями. Не говорила, что тоскует, не донимала вопросами, как скоро вернется ее сэнсэй, а спустя время и вовсе перестала сообщать о том, как у нее идут дела. Намджун во многих аспектах стал ее первым мужчиной: он научил ее разбираться в музыке, отдал все свои знания и был тем, кто впервые показал ей, что такое нежность, забота, любовь. Всего этого в Джуне было сполна, и он не жадничал чувствами, когда был рядом с ней. Стискивал в объятиях, лез под кожу, целовал до красных отметин на ней и сексом занимался так, что девчонка была готова только его одного подпускать к себе. - Джун..., - она, растрепанная, лежала поперек его кровати и гладила ладонью то место, где совсем недавно он лежал рядом с ней. - А у нас это серьезно? - Маленькая, - он смеялся и крался к ней, чтобы обхватить руками за голову и вжать в себя. - Конечно, серьезно. Я только так к тебе и отношусь, но я не держу тебя. Через несколько часов оставлю тебя и не хочу, чтобы ты ждала чего-то, когда мы оба не знаем, что там дальше, впереди. Если бы Намджун знал, что этого времени хватит, чтобы Со Ён безоговорочно влюбилась в Мин Юнги, раздумывал бы чуть дольше, прежде чем оставить ее, уязвленную, справляться с ним в одиночку. Тогда он ей ничего не сказал и сделал вид, что все идет в порядке вещей, ведь они друг другу ничего не обещали. Их притяжение обуславливалось определенным отрезком времени и обстоятельствами. Но про себя переживал, что так просто тогда уехал и перечеркнул все их отношения простым «ты должна двигаться дальше». То ли с сожалением, то ли с чувством удовлетворения от того, что она в действительности сможет. Когда они встретились через полгода, Со Ён уже казалась ему другой. В ней не было той детскости и наивности, а взгляд и манера вести себя рядом с ним говорили, что над его девчонкой слишком хорошо поработали. Он не попрекал ее, старался поддерживать и всячески быть рядом. Моментами жутко хотелось позабыть, что прошло всего каких-то полгода, что его не было рядом, и вновь стиснуть в крепких объятиях, зажать в углу и поцеловать, точно она все это время ждала его. Но теперь Намджуну следовало находить правильные слова, ставить условия и давить на слабые точки, чтобы его ученица двигалась только вперед. Он сам добровольно вручил ей карт-бланш, так что отступать назад, увы, было нельзя. Со Ён, как ему и хотелось, восприняла тогда все правильно. Это было лишь очередным этапом в ее жизни, из которого она забрала все, что может. Любовь, привязанность, наставничество и уроки жизни, с которыми теперь любые другие отношения должны были даваться ей с легкостью. Но только не с Юнги. Наверное, потому Намджун так сильно переживал и хотел помочь ей всеми способами, что сам, первым, отправился к нему и представился. Они познакомились на одном из вечеров во время презентации артистов его лейбла, и Намджун намеренно пришел туда, чтобы наконец-то лично поприветствовать его. - Намджун, который сэнсэйс, - Юнги тогда пожал ему руку и ухмыльнулся. - Наслышан. - Как и я, - Ким склонил голову и крепко пожал руку. - Рад наконец-то познакомиться с тобой. - Переживал, с кем теперь повелась Со? - Честно, да, - он выдохнул и принял из рук официанта бокал. - Я оставил ее и должен был убедиться, что она теперь на верном пути. - Не переживай, сэнсэй, - шкодливая улыбка окрасила его лицо. - В обиду твою девчонку не дам. - Только попробуй, - Намджун коротко засмеялся и откинулся на спинку сиденья. Странно было наблюдать за тем, как Со, сидя подле него, казалась ему новым человеком. Она, вышедшая из-под его крыла, работала на другого человека и всецело отдавалась тому. Вроде была той самой, которую он заметил первым, но никогда ему вовсе и не принадлежала. И осознав это, Намджун наконец-то смог спокойно сложить оружия в сторону и позволить ей пойти новой дорогой, обещавшей признания, творчество и тех заслуг, которые только могла заслужить. - Знаете, Намджун-ши, - все еще помнил, как Со провожала его тогда в аэропорту. - Я верю, что у меня с Юнги все получится. Он держал ее за талию и смотрел сверху-вниз, ни капли не сомневаясь в том, что поступает правильно и отпускает ее. Она всегда была больше, чем студентка, с которой он работал и спал. Стала тем значимым человеком, за которого и лоб расшибить не жалко, что он и пообещал себе тогда, прощаясь с ней перед стойкой на регистрацию рейса. - Обязательно получится, Со...***
- Ты о чем, Со? - желваки прыгают по ровной линии челюсти. - Я не могу записываться с вами, потому что вы нравитесь мне, - Со, вся напряженная, стоит посреди его гостиной и вжимается спиной в столешницу позади. - Я могу расценивать это как весомый аргумент? - он не понимает, как ни старается. Что значит это ее «нравитесь» и почему оно так скоро всплыло в их диалоге, стоило ей появиться у него дома, чтобы наконец разобрать все накопившиеся за отпуск дела. - А как вам хочется это расценивать? - она вся извелась за последние сутки. Выстраивала в голове, как признается ему, и что скажет. Не спала, не ела, нервничала и мерзла. В голове был сплошной белый шум, пока не выпалила слова, как они есть. Да — терпела слишком долго, потому и призналась так скомкано и резко, но больше не могла. Казалось, что если и дальше продолжит молчать об этом, совершит преступление против себя. Да и последний разговор с Намджуном убедил ее в том, что держать в себе все это и дальше было нельзя: - Он знал об этой песне? - Со неверующе захлопала глазами, сидя в кресле напротив мужчины. - Прости, что сделали это именно так, - Намджун сцепил пальцы в замок и смотрел перед собой в одну точку. - Он ждал, что ты поделишься, а я лишь предложил ускорить процесс. - Значит, все это было ради того, чтобы я как можно скорее созналась? - Я не мог быть на сто процентов уверен в том, что он знает, о чем она. Лишь хотел, чтобы ты как можно скорее отпустила накопленное. Со, я сделал это ради тебя. И будь уверена, он тоже. Юнги только хлопал глазами и сидел перед ней, точно на экзамене. Он высчитывал возможность отреагировать неправильно, сделать ей больно, но эта несвоевременная искренность, что подкралась столь скоро и неожиданно, заставляла его мучительно долго выстраивать в голове нужный ответ. Он, отличник по честности до мозга костей, впервые не понимал, как нужно отреагировать. Поджал губы, сузил глаза и предпочел наблюдать за тем, как капля за каплей стекает по поверхности окна обрушившийся на Сеул ливень. - Один человек, - она многозначительно кивнула, - однажды сказал мне, что смешивать работу и личное неправильно. Я старалась, как могла, сдерживать это в себе. Но я хочу быть честной, а вся моя музыка, что вы стараетесь переделать под свой лад, сплошь об этом. - Со, - Юнги прочистил горло. - Я не уверен, что знаю, как правильно поступить. Ее встревоженные глазища уставились на него; девчонку, хоть и пытавшуюся скрыть волнение, выдавали дрожащие пальцы и сузившиеся в тонкую полоску губы. - Делайте, как считаете нужным, - получилось чересчур рвано. Она отвела взгляд и потупила его в ногах. Шестеренки в голове Юнги вращались с той скоростью, что их скрежет был слышен в комнате и отдавался глухим стуком по грудной клетке Со Ён. Страшно, больно, в ее голове это был конец всему. Столько лет вместе с ним она молчала, топила в себе непрошеные чувства, подавляла их в угоду до сих пор не понимая чего, а теперь вывалила на него, точно ведро с ледяной водой. И стояла, вся сжавшись от его растерянного вида, не понимая, о чем теперь им было говорить. - Юнги, - она задержала дыхание. - Я пойму все. Говорите со мной честно. - Твоя музыка и твои чувства, - он предпринял попытку подняться, но, увидев ее встревоженный взгляд, вновь опустился в кресле. - Как ты можешь отказываться от первого в угоду второму? Я учил тебя другому. - Вы злитесь? - Со не понимала, чем вызвала такую его реакцию. - Злитесь на то, что я честно говорю с вами. - Признаться мне — очень смелое и радикальное решение. Он правда пытался сказать все правильно... - Но не забирай у себя то, к чему так долго шла. - Это не предметный разговор Юнги-ши, - девчонка начинала закипать. - Как вы можете полностью игнорировать тот факт, что без одного у меня не было бы другого. Я вложила всю свою любовь к вам в этой музыке. Попыталась транслировать ее и показать вам такой, какая она есть. А вы...Вы не то, что не хотите слышать, даже теперь полностью игнорируете это. - Что я должен сказать, Со? ...но так и не смог сделать этого. Со с разбегу кинулась в ледяные воды его спокойствия в надежде найти там хотя бы слабый отклик на ее зов помощи. Барахталась, пытаясь уцепиться пальцами за рассекающие берег волны, глотала соленую воду и тонула без надежды найти хотя бы спасательный круг его немого вопроса. В агатовых глазах было пусто: ни намека на понимание, ни отзывчивости — ничего. Он точно решил добровольно отделиться от нее, потому что так им было бы проще пережить этот, по своему, неловкий для двоих момент. - Думаю, слова тут будут излишне, - она просунула руку в сумку, подцепила оттуда флешку и сложила ее на стол. - Здесь доработанная музыка, я завершила работу над ней в Пусане вместе с Чонгуком под чутким присмотром Джина. Хочу, чтобы она осталась только у вас. Юнги правда не понимал, почему столь большую жертву Со Ён готова была принести и отказаться от того, над чем они работали слишком долго времени. Он обучал ее, помогал создавать ту музыку, которой гордился сам, был готов вложиться, как в самого себя. Почему она сделала это столь рано, почему не дотерпела еще немного, когда чувства не будут давить на горло столь сильной удавкой, когда правильные слова сами найдут выход. Он молча наблюдал за ней и не смел сказать что-либо против ее слов, боялся, что ранит этим еще больше и решил дать ей возможность высказаться еще немного. Но Со больше не говорила, она грустно оглянула его квартиру, точно прощалась с ней, и вдруг замерла у самой двери. - Мне бы не хотелось терять того, что у нас с вами было, - носком кроссовка подцепила край тумбочки и подняла на него влажные глаза. - Я очень люблю вас, Юнги-ши и не готова терять работу. - Никто тебя увольнять не собирался, - едва ли проталкивает слова через горло. - Но лучше мне несколько дней поработать удаленно. - Как тебе будет лучше, Со. - Скажите, Юнги-ши, - она предпринимает последнюю попытку найти ту нить, которую поможет ей связать концы. - Вы сильно удивлены? - Да, - завидя ее дрожащие губы, он торопится уточнить. - Не думал, что все так серьезно, раз ты решилась на то, чтобы отказаться от работы со мной. - Я хотела как лучше. - Думаю, лучше тебе будет взять еще несколько дней отдыха, - он больше не смотрит на нее. Не может поднять растерянного взгляда и дать ей усомниться в уверенности его решения. - А дальше мы решим, что будем делать. Вот так просто, будто она не сознавалась. Со едва успевает подавить всхлип, исчезая за дверью его квартиры и всем нутром чувствуя, как за ней закрывается одна важная дверь в жизни. В одном Юнги был точно прав: она принесла слишком большую жертву, и сделала это впервые в угоду самой себя. Ее музыка, без собственного голоса, не имела веса, пускай ее продюсировал бы самый успешный музыкант на Олимпе. Смысла в этом не было никакого, в отличие от того, что она наконец нашла в себе силы сделать что-то ради себя. И как бы больно сейчас не было, как бы ни хотелось содрать кожу, Со знала — этот путь ей предстояло пройти в одиночку.