Я вижу пепел, падающий из твоего окна. В зеркале отражается кто-то, кого ты не знаешь. И все было ошибкой. Сожги это, пока все не исчезнет.
***
Riptide — Vance Joy
Тэхён любил экспериментировать со своей внешностью и делал это с заядлым постоянством: то проколет себе хрящик в нескольких местах, то татуировку на внутреннем сгибе локтя сделает, то волосы отрастит, то срежет под ежика. Всем он объяснял это тем, что тело его — холст, и расписывает он его как ему хочется. Всем, кроме Со. Та никогда не задавалась вопросами о причинах столь частых изменений его внешнего вида, напротив — делала комплименты и пыталась отгадать, какое именно настроение побудило его на этот раз выкрасить волосы в золотую пшеницу и отрезать челку по самые глаза. Он, стоя в своей клетчатой рубашке, надетой на простую белую майку, в просторных голубых джинсах, сейчас был похож на студента, сбежавшего с пар. Они вместе наяривали уже третий круг по частной галерее, где выставлялось несколько его работ. То были размашистые мазки, своими скачущими линиями напоминавшие очертания лиц, силуэты парочек и горизонты, встречающие катившееся к ним солнце. Тэхён, как и мыслил, рисовал очень пространные картины: в них не нужно было искать смыслов и глубоких подтекстов. Лишь образы и способ мышления, обернутые в красивые начертания. Тэхён украшал свои картины жемчугом, сверху наносил блестящий лак, в качестве рамки выбирал что придется: то полоски из джинсы, сшитые в прямоугольную рамку, то плетеные оправы, а чаще всего — оставлял холст без какой-либо окантовки. В таком виде его работы нравились ему больше всего: в них не было излишеств из-за дорогой обертки, которая чаще всего наделяла их ненужными деталями. Пальцы Тэхёна были выпачканы в краске, когда он, стянув с себя очки, направился навстречу Со Ён, державшей в руках густой букет с ромашками. Она сразу заметила эту деталь в его образе, наделив ее трогательной чертой в характере парня, и шире улыбнулась, раскрывая руки для объятий. Букет сжался где-то между их крепкими объятиями и осыпался редкими лепестками к ногам. Со вдохнула его пряный, сладковатый аромат глубже, загнала под самые ребра и позволила себе наконец-то расслабиться, ощущая на коже, открытой вырезом платья, спины теплые ладони. Тэхён был выше ее на две головы, и смешно склонялся вниз, чтобы обхватить длинными руками за талию и с нежностью прижать к себе. Они знали друг друга слишком давно, чтобы при таких вот редких в последнее время встречах сухо приветствовать коротким хлопком по спине или слабыми объятиями. Юноша испытывал к ней слишком много тепла и заботы, помня и зная ее с ранних лет, когда еще ходила хвостиком за Чимином и его друзьями, интересуясь всем, чем они живут. - Крошка Со, - так он называл ее десять лет назад, и, кажется, не перестанет и теперь, когда выросла и стала такой красивой, благородной и сильной девушкой. - Рад, что ты приехала ко мне. - Я ни в коем случае не хотела пропускать твою выставку, - она задрала подбородок, чтобы уткнуться ему в грудь и растянуть губы в липкой, слишком довольной улыбке. Тэхён поддел ее за кончик носа и поспешил отстраниться, чтобы аккуратно забрать из рук букет, в качестве благодарности коснуться губами уголка ее, намеренно задерживаясь, и взмахнуть рукой в сторону галереи. Со Ён с дотошностью разглядывала каждую из его немногочисленных на выставке работ, останавливалась, подходила ближе, отступала дальше, чтобы со всех углов можно было рассмотреть картины. Делала фотографии на память и спрашивала у Тэхёна, чем он вдохновлялся, когда создавал их. Он уклончиво упоминал что-то о чувствах злости, обиды, влюбленности, с наслаждением прикрывая глаза, когда говорил о последнем. Со казалось, что они оба могли знать идейного вдохновителя, но попыток предположить, кто им мог стать, делать не хотела. Ей совсем не нужны были эти подробности, в отличие от знания о том, что именно он вкладывал в работу. Когда они устроились на диване в зоне, отведенной для гостей и организаторов выставки, взяли в руки по бокалу с охлажденным вином и разговаривали о творчестве. Тэхён интересовался, как идут дела девушки в музыке и все ждал, когда скажет, что ее музыку уже можно послушать. Со на это лишь уклончиво уходила от ответа и говорила, что сейчас взяла небольшую паузу, чтобы подумать о том, какое направление и лейтмотив ей стоило выбрать. Тэхён, никогда не быв глупым, понимал, что ее что-то беспокоит, но осторожничал и намеренно не уточнял о причинах этого состояния. Только гладил по плечам и макушке, вкрадчивым, тихим голосом убеждая, что у нее все получится. Со немного изменилась с их последней встречи: волосы стали длиннее, фигурка осунулась, а глаза, до этого момента всегда грустные, вдруг приняли задумчивый и взволнованный взгляд. - Я хочу подарить тебе одну из своих работ, - ему очень хотелось отблагодарить и обрадовать ее. - Ты можешь выбрать любую из представленных здесь или же заказать у меня что-то для себя. Со Ён, все это время с наслаждением разглядывающая утонченные и вдохновляющие произведения Тэхёна, оживилась и подобралась на месте. Глаза ее заблестели, уголки губ поднялись кверху, а мыслительный процесс, судорожно догоняющий разбросанные по стенкам сознания идеи, отразился на лице воодушевлением. Она точно знала, что хочет, чтобы его работы увидело как можно больше людей, думала даже предложить Сокджину, который как раз увлекался искусством и занимался продюсирование творческих единиц, рассмотреть его в качестве своего артиста и подчиненного. Как вдруг Тэхён сам подал ей отличную идею: она еще не знала, как именно сможет сработаться с ним, но очень сильно хотела это сделать. - Я бы могла однажды попросить тебя нарисовать обложку для моего альбома, Тэхён? - Со замерла в ожидании его реакции. Брови юноши поднялись в изумлении, а улыбка вмиг стала квадратной. - С большим удовольствием, крошка Со. - Правда, я еще не написала ни одной песни для него, - она не хотела отталкивать его своей неуверенностью, но до последнего собиралась быть честной с ним. - Мы никуда не торопимся, - Тэхён закинул руку на спинку дивана позади нее и подсел ближе. - Предлагаю тебе задержаться здесь, в Чеджу, и поработать вместе. Со Ён, взявшей несколько дней на то, чтобы выпустить пар, казалось это отличной идеей. Возвращаться в Сеул на совсем она пока не собиралась — только для того, чтобы завершить дела дома и поговорить со своим сонбэ. Замену себе для Юнги она нашла практически на следующий день после их разговора, и ей как никогда захотелось сделать что-то для себя. - Мне нужно будет вернуться в Сеул, закончить пару дел, - она мяла пальцы и рассматривала крой его брюк. - Я останусь здесь на несколько месяцев, - Тэхён согласно кивнул. - И буду ждать тебя, как только завершишь все необходимое для себя. И все это необходимое оба на интуитивном уровне чувствовали одинаково. Ведь, чтобы Со Ён могла двигаться дальше, ей нужно было сжечь все старое, что больно давило на грудь и тянуло ее назад.***
Намджун приготовил для них ужин, притащил из погреба на цокольном этаже двухэтажного дома бутыль выдержанного вина и ждал ее в гостиной, сцепив пальцы в замок. В голове все крутился их разговор по телефону накануне: голос у нее был тревожный, он слышал в нем нотки испуга и печали, хотя Со Ён без конца убеждала, что все в порядке, и она отлично провела время в Чеджу. Девчонка звонила ему из аэропорта, в трубке, помимо ее голоса, слышались объявления на рейсы и низкий голос Тэхёна — парня, к которому она летала на выставку и лучшего друга Чонгука. Ему хотелось позвонить ей, уточнить о том, что она точно заявится к нему сегодня, ведь на сообщения Со не отвечала с обеда, хотя и заходила в сеть. Намджун на каком-то инстинктивном уровне понимал, что с ней происходит что-то нехорошее — всегда это чувствовал слишком хорошо, чтобы и сейчас не доверять собственной интуиции. Только не в его правилах было донимать девушку звонками и вести себя, аки истеричный бойфренд, которого забыли лишний раз предупредить о том, когда последний раз ела и ходила в туалет. Он смахнул навязчивые мысли, в очередной раз бросив короткий взгляд на заблокированный экран смартфона, и стиснул зубы. Желваки прыгали на его челюстях, сердце грохотало и заглушало своим рокотом остальные звуки пустого дома. Когда телефон в очередной раз завибрировал от входящего сообщения Сокджина, с которым они организовывали фестиваль искусств в Пусане на это лето, он устало откинулся на спинку дивана и потянулся за одним из наполненных бокалов. Сделав несколько глотков, закрыл глаза и уговаривал себя из последних сил не тревожить ее. Придет — никуда не денется, но руки так и чесались набрать Чонгуку или Юнги и спросить, как у нее дела. Со Ён выстроила слишком широкие и толстые границы, пробраться через которые теперь мало кому удавалось. И Намджун лучше остальных понимал, что нарушать их было преступлением. Она за такое не простит. Трель звонка со стороны двери разлилась по всей комнате приятным звучанием до покалывания в кончиках пальцев. Мужчина выждал несколько секунд, залпом осушил бокал и неспешно направился к ней. Внутри все ощущалось намного резвее и нервнее, до дрожащих пальцев, обхвативших ручку, но Намджун заставлял себя быть спокойнее, терпеливее. Когда она показалась на его пороге вся мокрая и растрепанная, явно попавшая под ливень, с разводами от туши и заплаканными глазами, он все понял. Переживания подтвердились, стоило ему протянуть руки и позволить ей впасть в крепкие объятия. Со часто дышала, ее всхлипы таранили грудную клетку Намджуна, но он только гладил ее по спине и чуть поднимал над полом. - Ты ледяная, - басом утвердил и сжал крепче. - Д..да..., - девушка вцепилась в его шею и обдала теплым дыханием лицо, мгновенно касаясь щеки влажным поцелуем, проговаривая в нее. - Это ко..ко-нец... - Давай, - он захлопнул за ней дверь и заставил стянуть с себя намокший плащ, следом помогая снять и обувь. - Пойдем сразу в душ. Тебе нужно согреться. - Намджун-и, я... - Не надо, - мужчина сразу же направил ее к двери в ванную и раскрыл ее, терпеливо ожидая, пока сама зайдет туда. - Сначала ты согреешься, а потом я накормлю тебя и налью немного вина. - Много, - от ее уверенного и твердого тона Намджун прыснул со смеху и достал из шкафчика над раковиной сложенное полотенце. - Как пожелаешь. Со Ён не было около десяти минут. Поначалу оттуда не доносилось ни звука, будто и вовсе выскочила из небольшого окошка над ванной, размещенной в углу комнаты. Пришлось даже вплотную подобраться к двери и ухом прижаться к ней, чтобы расслышать, как она тихо продолжала хныкать. Видимо, уселась под раковиной, где рядышком была зафиксирована небольшая батарея, и грелась. Намджун улыбнулся про себя, ощутив, как внутри разгорается огромных размеров теплый шар, что заполняет внутренности, дотягивает до самых пят и режет куда-то в область темечка. Все, как и пять лет назад с одним лишь отличием — причина ее слез не он. Когда Со Ён только исполнилось двадцать, он устроил ей настоящий праздник. Купил много цветов и заставил ими свою квартиру в Пусане, куда вывез ее на несколько дней. Они приехали туда поздней ночью накануне и уснули, стоило головам коснуться подушек. В обнимку, не раздеваясь, оказавшись под утро на одном конце кровати. Намджун усилием воли заставил себя подняться раньше, принял бодрящий душ, приготовил чашку эспрессо, всеми молитвами умоляя машину не разбудить именинницу, и выскользнул из квартиры. На рынке он сгреб самый больший букет с ромашками, корзину с ягодами и фруктами, а в небольшой кофейне у дома заказал маленький тортик и попросил на нести на него надпись: «Лучшей студентке с комплексом отличницы», — так он подшучивал над ней, когда Со излишне переживала о ненужном. Вернувшись, девчонку он застал сидящей на кухонном гарнитуре в обнимку с большой чашкой, откуда струился едва заметный в солнечных лучах пар только что заваренного чая. Со выглядела домашней, укутанная в объемное одеяло так, что только пятки торчали, и сонно глядела на него, красивого, в светлом джемпере и брюках в тон, уже переобутого в тапочки. За спиной виднелся пышный букет, в руках он держал корзину и пакет из кондитерской. На щеках мужчины показались две неглубокие ямочки, глаза стали у́же от улыбки, пролегшей на его красивом, посвежевшем лице. Он сделал шаг навстречу к ней, отложив покупки на столешницу, и спрятал лицо за букетом, выглядывая на нее поверх цветов. Со подалась вперед, обнимая руками цветы и потянула их на себя вместе с Намджуном, что крепко держал охапку ромашек. Вышло так, что он уткнулся в ее сведенные колени и даже немного вклинился между них, опираясь руками на столешницу по обе стороны. - С днем рождения, Со Ён, - он коснулся ее губ поцелуем и обвил обеими руками за талию. В ту поездку они много времени проводили вместе, разговаривали о будущем, обнимались и целовались. Джун без конца щекотал ее за голени и выше колен, прижимал к себе и изредка говорил о том, что с ней ему очень хорошо. Уже тогда оба понимали, что дальше их отношения продолжаться не могут, никому из них это нужно не было: у Со было слишком много амбиций и планов, строить которые с ним было практически невозможно, у Джуна — не оставалось веры в то, что всем этим он сможет снабдить ее. Тем цельным ресурсом, поддержкой и опорой, которую хочется получить от партнера. В силу возраста и опыта он знал, что им не ужиться под одной крышей, а их отношения — временный отрезок, необходимый каждому из них. Со — чтобы поверить в себя, ему — чтобы вспомнить, как тепло и хорошо бывает от человека рядом. Она расплакалась лишь под конец поездки, когда они уже собирали вещи и планировали дорогу обратно. Сидела на кровати, сжав в руках скомканный свитер, который Намджун отдал ей, и тихо хныкала, наблюдая за тем, как мужчина печатает что-то в ноутбуке. Он не оставлял работу даже на выходных. - Со, - хлопнул крышкой ноутбука и подался вперед, проминая кровать под весом своего тела, нависая над ней и вынуждая улечься на спину. - Что с тобой? - Мне грустно от того, что скоро нам придется расстаться, - Со вся поджалась и позволила ему улечься сверху. - Не торопи события, - Намджун прижался к ее лбу, скользнув кончиком носа вдоль ее собственного, и, накрыв ладонью щеку, продолжил уже в губы: - У нас есть еще немного времени, чтобы ты привыкла к тому, что однажды все это закончится. Неужели, хочешь всю жизнь рядом со мной провести? - У нас ничего не вышло бы с вами, - она согласно кивнула и обвила его торс обеими руками. - Вот и не плачь попусту. Скоро у тебя начнется работа с Юнги. Это будет долгий и интересный путь, я уверен. - В первую встречу он показался мне мрачным, - Со обвила пальцами его скулу. - Совсем не такой как вы. - Дай ему шанс, Со, - мужчина вновь опустился к ее лицу. - Он такой только по-началу. Присматривается к тебе, оценивает. Тот факт, что подпустил близко — уже показатель доверия. Да и такой, как тебе, хочется довериться. - Разве вы с ним знакомы? - округляет глаза и смешно морщится в недоумении. - Я хорошо осведомлен о тех, кто работает со мной в индустрии. Она вышла из ванной, завернутая в его большой махровый халат. Прошаркала в тапочках до дивана и рухнула рядом, сразу же беря в руки бокал вина. Но успела сделать лишь пару глотков до того, как Намджун выхватил его из рук и всучил в них тарелку с пастой. При этом смотрел осуждающе и молчаливо порицал. - Была у него? - спросил только тогда, как Со Ён закончила есть и откинулась на спинку сидения. - Да. Мы закончили совместную работу. - Не понял, - успел только вскинуться над ней и замереть с бокалом. - Мы поговорили. Я призналась ему, но в ответ не услышала ничего из того, что бы задержало меня рядом с ним, - Со потихоньку отпивала из своего бокала по мере того, как говорила с ним. - Я поставила Юнги в неловкое положение своим признанием. Ему нечего было сказать мне в ответ, а давить на него — хуже любого наказания. - И он тебе совсем ничего не сказал? - внутри Намджун закипал, помня их разговор и то, как пытался поставить мужчину на путь истинный. Что ж, у каждого он был своим. - Ничего, что мне хотелось бы выносить за рамки нашего разговора. Думаю, нам обоим нужно время. И я планирую провести его в поисках своей музыки. - Я думал, ты нашла ее. - Я нашла звучание, но не слово, с которым захочу нести ее в свет, - Со большим пальцем смахнула пару слезинок с уголка глаза. - И мне снова нужно искать продюсера. - Со, мое предложение еще в си... - Нет, Намджун-ши, - она замотала головой. - Просить вас или Юнги — изначально путь наименьшего сопротивления. Я хочу сама, и у меня много друзей и знакомых, которые, я уверена, оценят мое звучание. - Какой план дальше? - он потянулся за бутылью и налил им еще. - Поеду в Чеджу и поживу там какое-то время. - Твоих сбережений хватит? - Думаю, да, - она видела беспокойство в глаза мужчины и хотела как можно скорее развеять его переживания и заверить в том, что поступает правильно. - Все эти годы я было либо под вашим, либо под покровительством Юнги. Я должна сделать это сама, хотя и благодарна вам за эту поддержку. Намджуну, на самом деле, было, что сказать ей в ответ. Сначала он думал сдать Юнги и рассказать об их разговоре девчонке, чтобы не пускалась во все тяжкие так скоро. Все-таки, добровольно отказываться от возможности работать с Мин Юнги и обрывать свои чувства под корень было жестоким по отношению к себе. Но он научился слушать ее за все эти годы, и точно знал, что она на верном пути. Намджун отставил ее бокал и подсадил ближе к себе, так, чтобы оказалась между его ног. Подбородок прислонил к макушке, а руками обвил талию. - Я всегда буду на твоей стороне, Со. - Будешь в Чеджу, мне дай знать.***
Хангыль кружила вокруг Юнги: приносила тому документы, сменяла одну чашку с кофе другой и всячески пыталась угодить новому боссу. Девчонке было страшно оплошать, в особенности перед гостем в кабинете мужчины, устроившемся напротив него. И каждая ее попытка выглядеть лучше в глазах мужчины разбивалась об очередное сравнение с той, что нашла для себя замену и слишком скоро сожгла все мосты. - А где Со Ён? - Хосок перекинул одну ногу на другую, задумчиво склонив голову в бок и подперев ту костяшками кулака. - Взяла перерыв..., - в голосе Юнги не было ни капли интереса. - Теперь я работаю с Юнги-ши, - Хангыль вежливо улыбнулась, подавая мужчине кружку с травяным чаем. Юнги смерил ее недовольным взглядом, набрав в грудь больше воздуха, и теперь смотрел на Чона с легкой и все же фальшивой улыбкой, скопленной в уголках губ. Даже Чонгук, сидевший позади на диванчике и в тот момент написывающий Со, не выдержал: - Какой еще перерыв, Юнги-ши? - Иди в студию, - тот лишь устало процедил. Им нужно было доработать еще один трек, на который Хосоку удалось договориться с Юнги, чтобы выпустить его бонусным сразу после релиза EP Чонгука. Старт был отличным, и Чон, не смотря на ревностное отношение к своим музыкантам, всецело мог доверить младшего Мину. - Хангыль, - девушка замерла в дверях, собираясь уже покинуть кабинет и отправиться за обедом на всех. - Закрой мой календарь и проверь почту. Он все еще надеялся получить от Со Ён хотя бы официальное письмо с передачей всех дел, в котором мог бы узнать, что с ней и где сейчас находится. - Я, пожалуй, оставлю вас, - Хосок поспешно накинул пальто и зашагал в сторону двери, придерживая ту для новой ассистентки Юнги. - Не останешься послушать, что получилось? - голос у Юнги был строгим, а тон — недоверчивым. Мужчина понимал, что Хосок не мог так просто сорваться отсюда и оставить их, не послушав даже куска трека. - Пускай Хангыль отправит мне пару партий, - тот лишь пожал плечами, уже набирая в телефоне короткое сообщение Чимину, чтобы пообедал с ним. - Все же, я верю в вас. Чимин практически сразу согласился увидеться со своим хёном, но о мотивах этой встречи предпочитал не думать. Хосок, в последнее время, все чаще звонил и писал, приглашал его на мероприятия, и все реже говорил с ним о Со. Паку уже думалось, что тот отпустил ситуацию и смирился, но его взволнованное «Где она сейчас?», брошенное, стоило Чимину опуститься за столик в ресторане, смыло всю уверенность. - Уехала из Сеула, - вообще-то, она еще была в городе, но на каком-то подсознательном уровне Чимин понимал, что Хосоку знать об этом было не нужно. - Куда? И почему ушла от Мин Юнги? - тот продолжал быть настойчивым и, казалось, не видел никаких причин, почему парень может ему не доверять. - Господин Чон, - пухлые губы расцвели в хитрой ухмылке. - Уверяю тебя в том, что сейчас ей меньше всего нужно чье-либо присутствие в жизни. Тем более, ваше. Со сейчас находится в том состоянии, когда быть наедине с собой — единственное необходимое. Она находится в той уязвленности, когда ни я, ни ты ей не нужны. Твое присутствие, тем более, выкрутит последние гайки ее терпения. - Что же, - Хосок помрачнел, но быстро выровнял выражение своего лица, придав ему мнимой бодрости. - Отпустим девчонку в самостоятельное плавание. - Отпустим? - Чимин подался вперед и разлил чая по их кружкам. В его взгляде было сплошь одно недоверие, и правильно — в своих мыслях Хосок уже спланировал все так, что этим вечером он разузнает, где она, и приедет туда же. И это была откровенно плохая идея. Оба понимали и ничего не могли сделать с этим. Хосока натянули на крючок и оставили барахтаться, по его же доброй воле. - Не стану же я ломиться в закрытую дверь, - мужчина прыснул слишком нервно, выдавая себя резким прыжком плеч и на секунду потерявшим ориентир взглядом. - А впрочем, может и стану. Но сперва позволю ей, как ты говоришь, отыскать себя и понять, чего действительно хочет. Не позволит, естественно, но Чимину об этом знать было необязательно. Все равно никак остановить его не сможет. Узнать адрес Со Ён оказалось задачей не из простых. Пришлось поднять все возможные связи, чтобы через Чонгука добраться до Сокджина, который ее, оказывается, довозил до дома после выходных в Пусане и оказался вполне себе сговорчивым на такие беседы. Правда, наплел он с три короба о том, что решил поздравить Со с новым витком в творчестве и отправить ей на домашний адрес букет цветов. Поскольку: - Узнал сегодня от своего хубэ, что она больше с Юнги не работает, - пролепетал в трубку, затаившись зверем и выжидая реакции другого. - Да?.., - лениво протянул Сокджин и зашуршал на том конце. - Я еще не разговаривал с Юнги на этой неделе. Узнаю, что к чему. А про себя сразу понял, что их разговор и, вероятно, еще парочка таких с другими людьми, вынудили ее наконец-то встать вровень с ним. Да, видать, так, что теперь мужчине придется следовать по этому в одиночку. Не выдержал внутренний стержень и лопнул под давлением откровений девчонки. - Я бы не стал интересоваться, не будь Со мне так дорога. - И когда она успела тебе «дорогой» стать? - Сокджин даже не пытался скрыть слишком явное удивление. Не замечал он за Хосоком прыткого интереса к чужим ассистенткам. Не считая того случая с Мун Га. Хотя это сравнение, впрочем, ставило все на свои места. - И все же, - намеренно игнорируя вопрос. - Поделишься адресом? Говорят, она скоро уедет из города. Так что, у меня не так много времени. - Сегодня же наберу ему, - пробубнил себе под нос Джин и вновь обратился к мужчине. - Да, отправил сообщением. - Премного благодарен, - Хосок скинул сразу же, не став дожидаться ответа от Кима. Ему хотелось, как можно скорее, вбить заветные координаты в навигатор и поехать к Со Ён. Но оказавшись у ее дома, он понял, насколько опрометчивым и импульсивным было это решение. Машину он припарковал недалеко от ее подъезда, так и не отключив двигателя. Сидел в ней, в абсолютной тишине, и слушал музыку на самой минимальной громкости. Со точно оттолкнет, заявись он к ней вот так, в хлам разрушая все личные границы. Да и кто мог знать, быть может, Чимин не соврал, и она действительно уже покинула город. Номер ее квартиры он знал, и этаж, на котором жила, тоже, но определить навскидку, какие именно окна принадлежат ее квартире, ни разу не решившись зайти в подъезд, он не мог. Что-то останавливало и скреблось внутри, вынуждая выждать еще немного времени и дождаться ее, пока не покажется у дверей подъезда. С их последней встречи прошло несколько недель. Хосок не знал, чем она жила все это время, а пустая болтовня с Чонгуком не приносила о ней никаких вестей. Только лишь то, что девчонка усердно трудится с Юнги над собственной музыкой, и согласилась поехать с ним в Пусан. Хотя последний факт дал ему выход на Сокджина, который, как раз, поделился информацией о месте ее пребывания. Мужчина чувствовал себя сталкером, заявившись к порогу ее дома, но идти ва-банк и ставить все на зеро не казалось ему слишком опрометчивым решением. С ней он готов был рискнуть. Потерять еще больше все равно уже не мог. Потеряв всякую надежду дождаться Со Ён, он уже собирался завести двигатель и выехать домой. Но что-то в последний момент вынудило его оторваться от разглядывания новостей в рабочем чате и посмотреть через зеркало заднего вида. Со шла позади его машины, слушая в наушниках музыку и что-то напевая себе под нос. В руках у нее было несколько сложенных коробок и большая холщовая сумка, наполненная холстами, красками и другими материалами. Хосок затаил дыхание и резко раскрыл дверь, когда она уже обошла машину и подходила к подъезду. На раздумья взял несколько секунд, поставил авто на сигнализацию и слишком быстро нагнал ее, коснувшись ладонью плеча. Она даже не шелохнулась, будто знала, кто стоит за спиной, и слишком спокойно обернулась к нему. - Хосок-ши, - стянула уши и приветливо улыбнулась ему. Впервые за все время их встреч. - Добрый вечер, Со, - он взял сумку из ее рук и двинулся вперед вместе с ней. - Выглядишь так, будто рада меня видеть. И она действительно была. Последние дни пролетали в какой-то спешке и тянулись одним расплывчатым пятном, не позволяя ей остановиться и осмотреться по сторонам. Нужно было закрыть и передать все рабочие дела, найти время, чтобы поговорить с Юнги и попрощаться на неопределенный срок, собрать вещи в поездку и предупредить хозяина квартиры, что ее не будет в городе около месяца. А может, и больше. И Хосок, Бог весть как оказавшийся у ее дома, был единственным заземляющим ее фактором. - Рада, - она приложила карточку и раскрыла перед ними дверь. - Зайдете, или вы просто помочь? - Сам не знаю, - Хосок уже поднимался за ней по лестнице, когда вдруг понял, что совсем не продумал, о чем станет с ней говорить. Они молча шли до дверей ее квартиры по пустой открытой площадке вдоль чужих квартир. Воздух был теплым и приятно задувал за полы пальто, ворошил девичьи волосы и разносил вокруг них сладкий цветочный запах. Хотелось продлить мгновение и пробыть с ней еще немного времени, потому Хосок первым нарушил молчания, оказавшись на пороге ее квартиры: - Чимин думал, ты уже уехала из Сеула, - скинул сумку у маленькой тумбы в коридоре и замер у двери. - Ты переезжаешь? - Не хотите выпить, Хосок-ши? - она оставила все вещи и подобралась к нему, забирая с крючка маленькую сумку. - Недалеко есть отличное место, где мы могли бы поужинать и поговорить обо всем. - С удовольствием.***
Blue Side — J Hope
- Значит, разошлись дороги, - подытожил Хосок, прокручивая в руках граненный стакан с негрони. - Вот уж, не подумал бы. - Я, знаете ли, тоже, - девчонка прыснула и откинулась на спинку стула. - Не каждый день отказываешься записывать свой трек с Мин Юнги. - Ты смелая, - попытался заверить ее. - Скорее, глупая, - но получилось совершенно не то. - Вовсе нет, Со, - мужчина подтянулся к ней, опираясь ладонями о стол. - Все мы совершаем поступки, исходя из ситуации. - Вы меня в туалете из какой конкретно ситуации зажимали? - храбрость Со Ён была вызвана уже третьей порцией белого русского. Хосок поджал губы, стараясь не рассмеяться вслух. Вот уж чего — а этого вопроса он ожидал в меньшей степени. - Айщ, - потер шею и стыдливо спрятал глаза в тарелке. Сделал это, скорее, из того, чтобы подыграть ей. Ведь уже извинялся, и не раз. Да и смысла отрицать очевидное было поздно. - Фатально... - Полагаю, что верного ответа не поступит, - Со кивнула сама себе и отпила еще немного напитка. - Впрочем, уже много воды утекло. Незачем сожалеть о содеянном. - Гаси полностью, - смешок получился рваным и глубоким по своему звучанию. - Я заслужил. Со улыбнулась ему, потому что больше не чувствовала страха, находясь рядом на расстоянии вытянутой руки. Времени действительно прошло достаточно, и за этими мгновениями, что длились месяцами, она не замечала того напора, с каким давил на нее по-началу. Дело было не в том, что он вдруг успокоился и принял ситуацию, скорее — хотел расположить ее ближе и взять реванш. Только не догадывался о том, что Со Ён уже все просчитала и действовала, как раз, из того, чтобы не позволить ему сделать этого вновь. - И все же, так легко отпустил тебя? - Юнги никогда и не держал, - только хмыкнула в ответ. - Брешешь, - он жестом попросил официанта обновить им напитки и принести еще закусок. - Юнги не из тех, кто просто так отпускает дорогих сердцу людей. - Откуда знаете, что сердцу его дорога? - Со не унималась. Каждый, с кем она разговаривала, продолжал твердить о том, что он слишком привязан к ней. Но ни один так и не смог привести достаточно причин, чтобы она всецело доверилась им и приняла этот факт. - Обжегся однажды, - Хосок пытался увильнуть от подробностей, но, столкнувшись с ее пытливым взглядом, правды сдержать не смог. - До тебя с ним работала Мун Га, уверен, знаешь такую. После нее он перестал воспринимать меня как друга. Она ушла, стоило нам сблизиться, и ничего ему не объяснила. - А вы, что же, - Со подалась вперед и замерла в нескольких сантиметрах от его лица. - позволили ему поверить, что она предпочла вас ему? - Она и предпочла, - Хосок с горечью усмехнулся, вороша в груди непрошеные воспоминания. - Только в отличие от тебя, от нее я отказался. И сбежал. - И ему ничего не сказали? - Увы. Со Ён никогда не разговаривала с Юнги и о ней. Со слов Чимина знала, что тот пережил сильное и травмирующее расставание с дорогим человеком, потому предпочла сама не лезть. Помогала отладить работу, войти в прежнее русло, поддерживала на ранних этапах. Но сама избегала личных разговоров с ним. Видела, что ему было больно, и хотела, как можно скорее, избавить сонбэ от этих разъедавших грудину чувств. - А причем здесь я? - то ли придуривалась, то ли действительно не понимала, что к чему. - У тебя не возникло вопросов, чего это он отстранил тебя ото всех возможных встреч со мной? Я подцепил его старые триггеры, вот он и ощетинился, принимаясь защищать тебя. Со не знала, что ответить на это. Всегда думала, что Юнги хочет лучшего для нее, и предполагала, что не берет ее с собой лишь потому, что чувствует ее беспокойство. Рассматривая ситуацию под новым углом восприятия, она не решалась озвучить мысль, что вылетела изо рта Хосока слишком легко: - Любит он тебя, Со, - и чокается о ее бокал, полностью осушив свой одним глотком. - Не берусь рассуждать, как именно. Но точно не только как свою подчиненную. - Зачем говорите мне это? - Возможно, сумею спасти хотя бы одно из сердец за этим столом... Они шагали по пустому тротуару, держась под руки и раскачиваясь по сторонам. Были оба захмелевшие, радовались непонятно чему и смеялись вслух просто так. То ли, потому что тени под ногами смешными казались, то ли от того, в насколько сюрреалистичную ситуацию попали оба. Хосок держал ее крепко, чтобы не свалилась, хотя сам едва мог удержать равновесие. Ветер усиливался, подбрасывая пышные кроны деревьев и завывая где-то высоко над их головами. С неба срывались первые капли дождя, хлесткими ударами опускаясь на их лбы, и вынуждали пару двигаться быстрее, с каждым новым движением переходя на бег. Короткими перебежками добирались от козырька до козырька, наступали в образовавшиеся под ногами лужи и сдались, спрятавшись в одной из забегаловок, когда ливень обрушился на город. Хосок взял им по порции рамена, два стаканчика с кофе и проводил девушку до дальнего столика в углу заведения. Со грела руки о бумажный стаканчик и улыбалась своим мыслям. Ее лицо сделалось вмиг таким задумчивым, и оттого красивым, что он совсем расклеился. Задержал дыхание, матеря себя на чем свет стоит, и аккуратно взял девичью ладонь в свою, слегка огладив замерзшие костяшки пальцев. Она благодарно коснулась его в ответ, сжала руку и мирно прикрыла глаза. Ему хотелось дать ей больше, сжать всю в своих руках и шептать на ухо всякие глупости, чтобы думать забыла о своем Юнги. Если бы Хосок только мог повернуть время вспять, сделал бы все с точностью наоборот по отношению к ней. Был бы сдержаннее, терпеливее, разговаривал на бытовые темы, отправлял свои треки и просил послушать перед сном. Он бы выстроил с ней ту нерушимую связь, воссоздать которую теперь было слишком тяжело. Со уже больше не посмотрит на него с тем трепетом и нежностью, которые получали ее друзья и любимые люди. В ее взгляде, обращенном к нему, были сплошь холод и предвзятость. Она знала, какой человек предстал перед ней, и уже не могла изменить своего мнения. Да и Хосок, честно сказать, понятия не имел, как можно было бы это сделать теперь. Когда он для нее — очередная точка на пути, обогнуть которую ничего не стоит. Не несет он в себе ни ценности, ни помощи, что могла бы попросить. - Хочу, чтобы ты послушала кое-что, - он наконец заставил себя отпустить ее руку и полез в карман за смартфоном и беспроводными наушниками. Со позволила надеть на себя наушники и села чуть дальше, забиваясь в самый угол кожаного дивана напротив него. Звон колокольчиков был первым, что она расслышала во всей музыке. Мелодия обволакивала, заворачивала в теплый и объемный кокон из чувств, вынуждая время от времени прикрывать глаза и вслушиваться внимательнее в слова. Та синяя сторона, о которой пел Хосок, казалась сокровенным и личным местом, занявшим особое значение в его внутреннем мире. Вся музыка была пропитана тоской, и вместе с тем, светлой грустью.В синих грезах своих
хочу запереть тебя.
Даже если скажешь нет,
мне прямо в глаза.
В синих грезах своих
хочу держать тебя.
Даже если не захочешь,
я все равно обниму тебя.
Со чувствовала, что слушает о чем-то слишком личном, и на подсознательном уровне понимала, для чего. Хосок хотел, чтобы она узнала, услышала об этом сама, без его скверных попыток донести то светлое, что тлеется в его груди в отношении нее. С каждым новым звучание, речевым оборотом, она проникалась к этому мужчине, делила с ним одну боль на двоих и, более того, завидовала тому, каким красивым и лаконичным способом он смог поведать о ней. В глазах загорелось желание — сделать также и не хуже – они заблестели от влаги, вызванной первыми слезинками, скатившимися по щекам. Со Ён плакала, как маленькая девочка, она не могла справиться с эмоциями, которых внутри было так много, что вот-вот внутри разорвется нечто большое и горячее. Музыка продолжала играть, поставленная на повтор, когда Со наконец разомкнула глаза и посмотрела на мужчину. Ее взгляд, мягкий, теплый, еще чуть-чуть – и почти нежный — говорил больше, чем любые слова. Они смотрели друг на друга слишком долго, прежде чем Со отложила телефон и слегка приподнялась над столом, опираясь на него руками. Возвысилась над Хосоком, пытливо глядя тому в глаза, и размышляла всего несколько мгновений. Потянула мужчину за ворот рубашки и мягко кольнула сухими губами в скулу. Кожа на ней была мягкая, почти бархатная, и пахла той сладкой амброй, что она ощущала в его спальне. Его сбивчивое дыхание опалило лицо. Хосок, подтащив ее к себе, зацепился длинными пальцами за полы расстегнутого пальто и с легкостью вжался в губы. Пришлось чуть приподняться самому, чтобы ей, тянувшейся к нему в ответ за таким же поцелуем, было удобно. Их языки встретились, когда руки уже хаотично трогали тело, Хосок сжимал за талию, стискивал в своих руках, как хотел сделать слишком давно, и тихо простонал в поцелуй. Сумасшедший, лишенный всякого смысла при тех обстоятельствах, в которые они себя вогнали. Он обнажался целиком перед ней, мычал о своих чувствах и не боялся спугнуть настойчивостью движений. Целовал мокро, жадно, не давая схватить достаточно кислорода, чтобы дышала им одним. Вокруг была такая тишина, что слышны были только касания их губ. Причмокивающие звуки заполняли его ушные раковины и дарили такие эмоции, от которых срывало буквально все тормоза. Он уже был готов схватить ее, посадить на столешницу, как чуйка внутри попросила затормозить, нежно коснуться губ еще одним поцелуем и отстраниться, чтобы внимательнее разглядеть красные от его поцелуев губы и закатывающиеся от мнимой нежности глаза. Красивее картины он не видел, пожалуй, вечность. - Хосок, - Со тихо позвала его, продолжая стоять на месте, когда он молча поднялся, обошел стол и притянул ее к себе. Он обнимал и коснулся ее макушки мягкими, поглаживающими движениями ладоней. Разгладил взъерошенные его же руками кудри и молча улыбнулся куда-то в темечко. - Встреча с тобой — лучшее, что мне даровала судьба, Со. - Вы же знаете, что я сделала это на эмоциях и пьяной? - он вытащил наушники и скинул их в карман своего пальто. - Знаю, - провел руками от головы до плечей и сжал сильнее. - На другое не смог бы рассчитывать. - Эта песня, - Со замешкалась, но продолжала стоять смирно в его руках, точно боялась сделать лишнего движения. - Она о Мун Га? - Глупышка..., - Хосок лишь рассмеялся. Знал, что она лукавит и мечтает услышать именно тот ответ, который бы заставил ее подумать, что у него это не серьезно. - Конечно, нет. - Она такая красивая, - всхлипнула и уткнулась ему в грудь. - Спасибо, что поделились ей. Однажды, я надеюсь, смогу написать нечто похожее. - Сможешь, - он последний раз чмокнул ее в губы и заставил посмотреть на себя, поднимая голову за нижнюю линию челюсти. - Ты все сможешь, Со. Хосок смотрел на нее и знал, что это их последняя встреча перед тем, как Со Ён отравится в другой город и начнет все сначала. Он был благодарен ей за этот вечер, ощущая, как внутри зияет новая дыра. Разглядывая ее и ощущая тепло на кончиках пальцев от прикосновений к ней, вспомнил о красивой легенде значения слова «In-Yun». И решил, что сейчас лучший момент, чтобы рассказать ей об этом: - Я вспомнил о значении слова «In-Yun», - он выждал ее реакции, но Со лишь внимательно смотрела на него сверху вниз. - Знаешь, что оно значит? - Нет. Расскажите? - Оно означает «судьба», и касается оно взаимоотношений людей, - Со Ён почувствовала, как затылка коснулся ряд нестройных мурашек. - Когда два незнакомца проходят мимо друг друга и их одежда случайно соприкасается, Со Ён. Это значит, что они знали друг друга в прошлых жизнях. - Красиво, - Со едва успевает вздохнуть, прежде чем мужчина продолжает. - Говорят, - он сталкивается с глазами Со Ён, и в них больше жизни, чем когда-либо он мог видеть в других людях. - Если люди вступают в брак, это значит, что между ними было восемь тысяч слоев In-Yun. В восьми тысячи жизнях до настоящей. - Я на всю жизнь запомню это, Хосок. Они простояли так еще какое-то время, обнимая друг друга. Ему хотелось продлить это мгновение и навсегда остаться в нем. Пролистывал у себя в голове воспоминания о первой встрече с ней, о том, как впервые ощутил связь с незнакомым человеком, какими импульсивными и глупыми были его поступки. Он уже не мог исправить своих ошибок и сделать все возможное, чтобы изменить ситуацию. Но одно точно ощутил, что больно кольнуло в области сердца и заверило его в том, что только рядом с Со, единственной, ему захотелось поверить в то, что каждая встреча не случается просто так.***
Перед глазами у Со все немного кружилось, когда она, переступая с последней ступени на каменный пол длинного коридора, заворачивала в сторону своей квартиры. Шла медленно, чаще вдыхая все еще теплый, прогретый за день, воздух ночного города. Огоньки фонарей под потолком бликовали в уголках глаз, сливаясь в одну сплошную линию поперек сетчатки, пространство слегка искажалось и силилось накрениться в бок. Но девчонка, уверенная в том, что сможет дойти без происшествий, мирно шагала дальше и мяукала мелодию хосоковой песни. Внутри было спокойно и почти не штормило, от чего выстраивать дальнейший план по тому, как зайдет домой и завалится спать сразу же, было совершенно легко. Она уже высчитывала, сколько часов ей понадобится, чтобы выспаться, как чей-то силуэт около ее дверей, вынудил резко затормозить и опуститься в глубокую тишину. Там, на самом ее дне, закладывало уши и грохотало сердце, а навязчивая мысль о том, кто мог сторожить ее в столь поздний час, вынуждала искать пути отступления. Завернувшись в черный бомбер с ярким логотипом V, на корточках сидел мужчина. Его отросшие волнистые волосы колыхались от ветра и закрывали большую часть лица. На ногах были надеты открытые тапочки, рядом лежал небольшой черный портмоне. Когда-то Со Ён уже доводилось наблюдать за такой картиной, приехав на несколько часов раньше в рабочую студию Мин Юнги, потому что тот забыл от нее ключи дома. Сейчас картина отличалась лишь тем, что визит этот был незапланированный, а доступа к этим дверям у него не было никогда. - Сонбэ? - Со все же решилась подойти ближе, так и замерев подле него. - Думал, ты уже уехала, и не дождусь, - он облегченно выдохнул и удобнее устроился на пятой точке, прижимаясь ей к холодному полу. Что-то внутри нее с хрустом надломилось в этот самый момент. Неужели, он был готов приехать сюда и ждать ее сколько угодно времени, лишь бы увидеть и поговорить? Не верилось самой себе, а Юнги — тем более. Со опустилась к нему, садясь на колени и поджимая под себя ноги. Она не знала, с чего стоило начать разговор, ей казалось, что все уже было оговорено. Оставалось только решиться сказать о том, что в ближайшее время работать с ним она не собирается, а Хангыль — ее постоянная замена. Но что-то во взгляде мужчины, смотревшим все это время неотрывно, говорило о том, что эти слова будут излишне. - Уже собрала вещи? - и все же, он продолжал вести с ней непринужденный диалог. - Планировала сделать это завтра, - и Со не собиралась его нарушать. - Со Ён, - он положил ладонь на ее плечо, чем вынудил развернуться к себе и посмотреть в глаза. На дне агатового свечения она заметила тлеющие искорки сожаления, укололась ими и почти ощутила физическую боль в области переносицы. Смотреть на него теперь, когда все накопленное оставалось позади, было почти невозможным. - Ты это серьезно? - поймав ее удивленный взгляд, он стушевался. Чувствовал себя лишним в ее жизни и боялся занять в ней слишком много от чужого пространства. - Серьезно решила все завершить сейчас? - Разве, есть другой выход? - Я мог бы..., - Юнги крепко задумался, ковыряя дыру на коленях. - Мог бы давать тебе больше личного пространства и делегировать задачи напополам с Хангыль. - Вы не хотите узнать, нужно ли мне это? - тон у нее был обиженным. Как и вся поза, в которой она сгорбилась и смотрела себе под ноги. - Знаю, что нужно, - она было собиралась добавить что-то еще, но он не позволил. - Но, увы, не то, что я могу и способен дать. - Скажите, Юнги-ши, - Со подобралась и оперлась спиной о дверь, задирая голову к потрескавшемуся потолку. - Вы хоть немного разделяете мои чувства? Простите, что лезу с этим, но мне важно узнать. - Будь мы в другом месте и другом промежутке времени, Со, непременно «да», - он склонил голову и шумно выдохнул. - Но сейчас большего не смогу тебе пообещать. Ты не знаешь, в какие дебри собираешься лезть. Я не тот герой, ради которого стоит сворачивать горы. Даже не берись. Его слова, точно приговор, вынесенный на эшафоте перед ее личной казнью. Обрубил, безжалостно и без возможности повернуть назад. И если все это время надежда, теплившаяся в ней, давала веру в то, что можно поступить иначе, — не сжигать мосты — то теперь Со точно знала, как поступит дальше. Обрубит, обольет керосином и подожжет без сожаления все то, что было делимо с Юнги. Теперь поводов оставаться подле него и слепо верить в то, что однажды он сможет дать ей то, что так отчаянно просила все это время, не было. Со Ён не хотела и не могла быть дурой рядом с ним, а потому молча, с чувством собственного достоинства и горькой улыбкой приняла все то, что вывалил на нее. И поделом тебе, Со. Надо было раньше: не тянуть до последнего и верить, что отделаешься малой кровью. - Тогда я совершенно серьезна в том, чтобы завершить, - без сожаления. Мнимыми попытками, во всяком случае, точно старалась убедить его. - И мне не удасться отговорить, - он и не спрашивает. Все знает без ее ответа, лишь констатирует то, что известно двоим, чтобы еще немного оттянуть момент прощания. - Работать с вами теперь у меня не выйдет. Каждый день будет душить осознание того, в чем я призналась вам. Это уже сейчас раздирает внутри и просит свободы. Я так дальше не смогу. - Мне жаль, Со. - Конечно вам жаль, Юнги-ши, - кивнула собственным мыслям. - Мне тоже. Я уже не смогу вернуться обратно, а вы — каждый день притворяться, что все как и прежде. Это будет истощать вас, тянуть последние силы и заставлять ненавидеть меня больше с каждым днем. - Я никогда не смог бы... - Смогли, - она отрицательно покивала. - Вы уже сейчас. За то, что ухожу от вас, бросаю... Юнги удивлялся тому, как точно она чувствует его. Злость, и правда, подкрадывалась на мысках и запрыгивала на плечи. Давила на них, вынуждая смиряться с тем простым фактом, что уже завтра и в другой следующий день ее не будет рядом. Он не мог держать ее на привязи подле себя, не мог остановить и признаться в том, что все было взаимно. Сейчас, все еще, было не то время. И оно могло никогда не настать. Мужчина слишком боялся обжечься, берег себя и свою разъебанную в клочья нервную систему. Однажды пообещав себе сторожить собственную искалеченную душу, он подписал себе приговор. Скрепил сделку с внутренним дьяволом и пообещал тому, что никого не подпустит так близко, чтобы позволить ворошить внутри все то, что принадлежало впредь ему одному. - Как ты дальше сама? - и все же, берег ее. Боялся отпускать одну в свободное плавание, потому как чувствовал свою ответственность перед ней. Взрастил, наделил всем лучшим, что было у самого, и теперь не мог представить, как дальше, справится ли без него? - Справлюсь, Юнги-ши, - точно отвечая его внутреннему голосу. - Вы же воспитали меня самостоятельной единицей. - Сложно тебя отпускать. - Вы уж постарайтесь... Со Ён каждой фиброй своей искалеченной душонки продолжала надеяться на то, что он одумается. Заберет слова назад, признается ей в том, что был не прав. Смелости у нее не доставало, и храбрилась она только потому, что там дальше, — там, где без него — у нее могли появиться другие люди. По правде сказать, это было единственным, что вынуждало ее идти вперед и не хвататься за вскользь брошенные им фразы, точно за ветхий сучок на глубоко-проросшем корнями в землю дереве. Многовековом, крепившемся в почве растении, что видело многое, пережило и засуху, и мощные потоки ливней. Ей все равно бы не хватило никаких сил. - Свяжись завтра с моим юристом, - он смахивает челку и пальцами цепляется за щеки. Со кажется, что вместе с прядями старается смахнуть и не прошенные слезы. Точно такие же, как и у нее самой. - Он поможет тебе со всем для дальнейшей работы и завершит с тобой контракт. Вот и все...Конец эпохи, треснувший в своей сердцевине от разрастающихся языков пламени мост, что больше не соединяет два разных конца одного острова. Именуемого «их», «мы», «они». Они закончили и закончились, отрезали пути к тому, чтобы объединиться вновь. У Со внутри такая буря, что перебьет стволами массивными крыши машин, усиленная, воющая, мрачная. Она ее отгоняет, просит себя не сбегать и не разреветься перед ним. Сжимает пальцы на ногах, кусает щеки изнутри, жмурится. Да только все это видит и сам Юнги. Хочет обхватить розовые и влажные от слез щеки, прижать ее к себе. Но не может. Боится и, тем самым, отталкивает ее от себя еще больше. - Я отправлю все ваши заметки Хангыль, - Со хрипит и отворачивает голову, чтобы не видел скопившуюся в глазах боль и вместе с ней слезы. - Меня поставь в копию, - он верен себе. Не может пропустить ни одного ее письма. Хочет, как и прежде, контролировать каждое действие. Даже тогда, когда она ему уже не подвластна. - Для вас будет отдельное. - Со? Она молчит, игнорирует его вопросительные нотки в тоне и хочет, чтобы убрался как можно скорее. Он душит ее своим присутствием, давит на все больные точки разом и вынуждает оставаться слабой рядом. Такой она быть хочет в самый последний черед. Пройдя столько времени, рука об руку, научившись определять его состояние в любой другой момент, сейчас не видит, что слабая здесь не одна. Что у него тоже там, на задворках души, дрожит каждая косточка, каждый нерв от того, что им приходится проходить через это. Только отличие его в том, что он этого никогда не покажет. Улыбнется, потреплет за макушку и слабой ухмылкой в уголках губ закроет этот разговор. Поднимется на ноги, протянет руку и поможет ей встать. Потянется к ней, чтобы обнять на прощание, но заместо — только пожмет руку и скажет: - Со Ён, - едва ли стискивая в этом рукопожатии пальцы. - С тобой было очень хорошо работать. - И мне с вами, - она едва ли может смотреть на него. Самое гадкое, склизкое, что ерошит грудину сомнениями, скапливается на кончике языка. Со проглатывает эти мысли вместе с его теплым взглядом, обращенным, чтобы заверить в том, что он всегда будет рядом. Наблюдать за ней издалека, заботиться и следить. Ей так много еще хочется ему сказать, но она уже все решила. Напишет, завернет в официальное письмо и вывалит на него, когда уже будет ехать в Чеджу и настраиваться на жизнь без него. Так ей будет лучше, так им будет проще. Со Ён разжимает пальцы, отступает назад и пятится к двери. Ей хочется, чтобы он поскорее ушел и оставил ее одну. Да только Юнги продолжает стоять и смотреть на нее, точно пытается наглядеться на все это время, на которое она исчезнет. И ему кажется, что одной жизни будет мало, чтобы насмотреться. Ему всегда будет ее мало. - У меня к вам одна просьба, сонбэним. Он кивает и смотрит с бравадой. - Та песня, что останется у вас, - Со мерит глазами пространство за его спиной. - Отдайте ее кому-нибудь. Перепишите, если вздумается. Я подарила ее вам. - Нет, Со, - он хватает портмоне с пола и глядит так, что у нее поджилки трясутся. - Она твоя, и будет тебя ждать. Не важно, сколько времени. Я все еще надеюсь, что однажды мы поработаем вместе. - Я буду другой, - как бы пытается донести, но получается неуверенно. - Тем лучше, - он подмигивает ей и, собираясь уйти, бросает вслед. Так, чтобы точно запомнила раз и навсегда ту простую истину, что уже вложили однажды в ее голову. - Нам будет, что вспомнить, - он оборачивается и кидает ей: - Не забывай все же, ты — «девчонка Юнги». Как гром среди ясного неба, простреливает макушку и заставляет навсегда обратиться в ту тьму, что будет поглощать изо дня в день.***
План Со Ён быть продуктивной на следующее утро схлопнулся под силой гравитации, с которой девушку тянуло к кровати. Невозможность пошевелиться и заставить себя сделать хоть что-то, чтобы заблаговременно подняться с кровати, завершить последние рабочие дела и сложить необходимые к поездке вещи, вынуждала строить целый в план в голове. Она перенесет билеты, пробудет на один день в Сеуле дольше и уже завтра вечером отправиться на поезде в Чеджу. Тело было лишено сил и ощущалось таким тяжелым, что отключить продолжающий разрезать пространство комнаты своей трелью будильник не удавалось уже больше часа. Она глубже проваливалась под объемное одеяло, прятав голову и тычась ей в колени, готова была пролежать так больше суток, лишь бы не испытывать боль, располовинивавшую грудную клетку. Стоило только подумать о вчерашней ночи, как внутри все сжималось тугим узлом, вставшим поперек и мешающим делать равномерные вдохи. Если еще вчера, она была готова к последствиям их с Юнги разговора и понимала, что он безвозвратный, то теперь трусливо поджимала пальцы ног и жмурила глаза до темных пятен под веками. Придется оставить позади, вырвать из сердца, взяв с собой только хорошие, добрые воспоминания, которые будут напоминать ей о том, сколько много он ей дал за все эти годы. Не вина Со в том, что мужчина не мог ответить ей взаимностью. Красивое платье от Valentino, которое манило своей утонченностью и сдержанность. за пестрой витриной дорого бутика, тоже очень нравилось ей, однако по фигуре совсем не садилась, сколько бы размеров она не поменяла во время примерки. Когда будильник был перебит звонком телефона, она кое-как заставила себя выползти на другой конец дивана, дотянуться до низенького стола у изножья кровати и ответить на входящий звонок. - Да, - голос был осипшим и хриплым. На том конце повисла тишина. - Алло. - Со Ён-и, детка, - голос у Чимина был обеспокоенным. - Ты еще в Сеуле? - Да, - она предприняла еще одну попытку привстать на локтях, чтобы взять в руки стакан, наполненный водой еще с вечера, и припасть к нему, шумно глотая. В горле было так сухо, будто его всю ночь осыпали песком. Солнечный свет пробивался сквозь занавески и обжигал яркими лучами едва ли раскрывшиеся глаза. Она зарылась в одеяло и продолжала считать секунды до того, как друг вновь заговорит. Чимин редко звонил ей, чаще — приезжал без предупреждений или писал сообщения. Потому она была уверена в том, что тот переживал за нее сильнее, чем могла бы подумать. - Ты в порядке? - он шумно дышал, и его неравномерные глотки воздуха буквально оглушали через динамик. - Нет, - ему врать смысла не было. Друг чувствовал ее слишком хорошо, чтобы купиться на фальшивые нотки в голосе и очередную браваду. - Я не знаю, когда буду в порядке. Мне нужно собраться и сделать все дела, а я даже не могу оторвать себя от кровати, Чим. - Хочешь, я приеду? - Думаю, не нужно, - Со шмыгнула и уткнулась лбом в мягкую обивку дивана под простыней. - Тогда я точно расклеюсь и не смогу уехать. - Я могу поехать с тобой, - не унимался Чимин. - Юнги звонил сегодня. Он тоже переживает. - Мне все равно. - Нет. - Какое дело теперь? - она злилась, от бессилия сжимала зубы и кусала щеку изнутри. - Мы все выяснили, нечего больше говорить об этом. - Ты можешь и имеешь право злиться, - голос у Пака был ласковым, бархатным. Он спокойно разговаривал с ней, чтобы хоть немного поддержать и заверить в том, что все будет хорошо. - Я бы тоже злился на твоем месте и Юнги послал бы на хер. - Я не послала, - она заскулила. - Для этого необязательно использовать прямую формулировку. Отказаться от работы и общения с ним — тоже весьма понятный посыл. Ты все сделала правильно, крошка Со. Она догадывалась, что вскоре все узнают причину ее увольнения и станут об этом говорить. Наверное, именно поэтому так отчаянно желала уехать из города как можно скорее, чтобы заняться творчеством и больше не погружаться головою в эти проблемы. Хотя и лукавила, когда говорила об этом, ведь именно этим и будет заниматься ближайшие недели, если не месяцы. Ей стоило титанических усилий подняться с кровати, отдернуть шторы и ленивым взглядом обвести пространство убранной комнаты. Половину вещей она успела сложить еще несколько дней назад, когда почти не выходила из квартиры, разве что — до ближайшего магазина за продуктами. Осталось собрать косметику, несколько чистых ежедневников и одежду на случай, если в Чеджу будет теплее, чем здесь. - Не говори ему, куда я собираюсь уехать, - Со задержала дыхание и ощутила влагу на нижних веках. Слезы лились сами по себе, и больше она не могла контролировать это. - Никому не говори об этом, пожалуйста. Только Чонгуку, и то — если спросит. - Конечно, Со, - на том конце трубки послышалось шуршание. - На самом деле, я уже больше часа стою у тебя под окнами. Точно не хочешь, чтобы я зашел? Со подорвалась к окну, но не решилась выглянуть. Больно было думать о том, что Чимин застанет ее в таком виде: растрепанной, с опухшими глазами и тремором рук. Кое-как подавила в себе порыв посмотреть на любимое лицо друга, отшагнула вглубь квартиры и задержала дыхание, прежде чем выпалить напоследок и сбросить звонок: - Не нужно, Чим. Прошу, дай мне спокойно собраться и уехать. Я обязательно напишу тебе, когда доберусь туда. Люблю тебя. Со Ён совсем расплакалась, стоило отбросить телефон на кровать и уткнуться носом в мягкий ворс ковра. В груди жгло, в ушах было мокро от слез, нос был заложен, а голова, пережившая больше семи коктейлей за вечер, и без того раскалывалась на части. Она вновь чувствовала себя жалкой, слабой, никчемной. Ей казалось, что она проебалась и упустила нечто важное из жизни, позволив чувствам ослепить разум и вынудить себя признаться слишком скоро. И вместе с тем, знала, что ответственность была не только на ней: Юнги тоже мог и должен был попытаться спасти ситуацию, не дать ей уйти. Неужели, все, что они пережили, было дорого одной ей? Нет, так не может быть. Это ненормально и неправильно. Стоило только подумать о том, сколько бы еще ей пришлось притворяться и играть в этот театр абсурда, где второй игрок оказался всего лишь зрителем. Мин Юнги, искусно подражая ей на одной сцене, в самый последний момент предпочел спуститься в зал и аплодировать, чтобы по кругу выходила на бис и исполняла его любимую партию — ту, в которой обнажалась темная, мрачная правда. В том, что оба они затеяли эту игру, установили правила, которых не смогли придерживаться, и теперь будут расплачиваться за нарушение слишком много времени. Ведь никто из них не знал, сколько продлится это молчание, и как долго смогут его оба выдержать. Со ставила все на то, что больше не вернется к нему, не могла представить возможность обратить все вспять и продолжать жить как прежде. Юнги же не знал, как существовать дальше, когда его единственная опора дала трещину и разверзлась под ногами зыбучими песками.***
Отменять поезд не пришлось: Со, усилием воли поднявшая себя с колен, впопыхах собрала вещи, на скорую руку написала два письма — для Хангыль и Юнги — и выскочила из квартиры, когда до поезда оставалось меньше часа. Благо, в это время, в разгар буднего дня, пробок по городу было совсем немного, и она успела добраться до вокзала меньше чем за полчаса. Бежала по станции, расталкивая людей, идущих навстречу, лишь бы успеть запрыгнуть в любой вагон и спокойно доехать. Она рухнула на кресло, не расцепляя рук с прижатого к груди рюкзака. Закрыла глаза и сразу же провалилась в беспокойный сон. Ей снились разговоры с Юнги, их последняя встреча и другой ее исход, а случившийся поцелуй в лоб от него, подаренный воспаленным сознанием, вовсе вынудил вздрогнуть и проснуться. Руки сами полезли за телефоном, открыли почту и неотправленное в черновике письмо для мужчины. Со переписывала его несколько раз, и каждый из вариантов не нравился ей. То слишком слащаво, то совсем безэмоционально и сухо. Руки так и тянулись удалить файл и оставить его без прощальной весточки. Со Ён все еще сомневалась, стоило ли объяснять ему что-то и пытаться показать то, как она видит ситуацию со своей стороны. Ей хотелось быть честной с ним и завершить эту историю безвозвратно, чтобы ни у кого из них не было соблазна менять что-то и совершать импульсивные поступки, когда что в жизни пойдет не по плану, а единственным спасением станут они сами. В голове засело несколько строчек, которые абсолютно точно хотелось вписать мужчине в письмо, и она, все еще прокручивая мысль, что это послание может вызвать волну нескольких ответных писем и непродолжительную переписку, начала с главного: «Юнги-ши, я передала все поручения и задачи Хангыль, и теперь она сможет вести ваши дела без моей помощи. Это было прекрасное время, что я работала с вами. Вы научили меня быть сильной, уверенной в себе и отвечать за свои поступки. Именно поэтому я приняла решение оставить вас. Так будет правильно. Я жалею, что не сделала этого раньше, когда мы оба были менее уязвимы в своих чувствах. Знаю, что вам тоже приходится нелегко сейчас. Вы напишите еще сотни потрясающих песен, каждую из которых я буду с удовольствием слушать и хвалить вас. Ведь я всегда так поступала, и не намерена вести себя иначе. Мне сложно прощаться, по правде сказать, я совсем не умею и не хочу делать этого. Но всему, рано или поздно, приходит свое начало и конец. Как и нашей истории. Я не прощаюсь, потому что всегда буду думать и вспоминать о вас. Буду и также посвящать вам свою музыку, благодарить и восхвалять вас в ней. Вы всегда были и останетесь моим вдохновением. Вы подарили мне сотни прекрасных моментов и разделили их со мной. Вы — мой сонбэним. Простите, если была с вами резкой, грубой, если говорила гадости. Я бы могла сказать, что мне жаль, но тогда я совру вам. По правде сказать, мне становилось легче после того, как я выпускала свои чувства наружу. Я освобождалась от них, хотя и делала вам больно. Но это совсем не значит, что я перестала любить вас. Кажется, это будет сделать невозможно. У меня есть еще много всего, что я хотела бы вам сказать. Но время для этого ушло. Кануло в лето за ненадобностью. Вы и без того знаете слишком много. Самое важное, что вам действительно нужно знать — это то, что вы замечательный и добрый человек. Несмотря на вашу закрытость и отстраненность, внутри вас много чувств и эмоций. Не бойтесь являть их миру, они не погубят вас, а сделают чуточку счастливей. Поверьте, за это невозможно оттолкнуть или ранить еще больше. Разумеется, при условии того, что выбирать вы будете не только с умом, но и откроете кому-то свое сердце. Все мы нуждаемся в том, чтобы разделить свою любовь с другим человеком. Спасибо вам за эти пять лет. И за то, что терпели меня. Кажется, «девчонка Юнги» готова стать Лим Со Ён, не боясь отпустить то, что всегда пугало ее. Я оставила для вас свой старый ежедневник, он лежит у Хангыль в тумбочке, в верхнем ящике. Там все мои песни, которые я написала, пока работала с вами. Хочу, чтобы и они тоже принадлежали вам. Прошу вас, не отвечайте на это письмо и не пытайтесь узнать, где я. Возможно, в мои заметках вы найдете гораздо больше, нежели чем из переписки со мной. И пускай вопросы на все, что таится и тянет ко дну в вашей голове, получат свои ответы и освободят вас. Будьте счастливы, Юнги.»***
Тэхён встретил ее на перроне, сразу привлекая в теплые, крепкие объятия. Он незаметно подкрался к ней со спины, и Со сразу же вдохнула сладковатый запах лаванды. Тэхён всегда пользовался одним и тем же лосьоном, нанося его на кожу запястий, шеи и ладоней. Этот приятный аромат успокаивал и селил в груди чувство безмятежности — точно родом из ее детства — он напоминал о чем-то давно забытом. - Я так рад, что ты наконец-то здесь, - парень с размаху прислонился губами сначала к щеке, поднялся к виску и зарылся носом в рассыпание по спине волосы. - Как ты добралась? - Я не ожидала, что ты встретишь меня прямо здесь! - Со в удивлении хлопала глазами и счастливо улыбалась. Было что-то щемящее грудь в том, что он приехал к ней прямо на вокзал и собирался довести до своей квартиры, где предложил обосноваться, жить и творить вместе с ним. Со еще ни разу до этого времени, не считая вынужденного пребывания дома у Юнги, не соглашалась жить вместе с кем-то. - Ты устала с дороги, - упрямо заявил он и забрал из рук дорожную сумку. - К тому же, мой дом не так просто найти. Я забрался на возвышенность и спрятался среди деревьев, чтобы жить в умиротворении и наедине с природой. - Чудной ты, - она ласково взъерошила волосы на его затылке и направилась за ним. - Спасибо. Улыбка Тэхёна была квадратной и трещала пополам от радости, что девушка согласилась пожить с ним. Раньше они не так часто общались, хотя и постоянно пересекались дома у Чимина, но их всегда объединяла любовь к творчеству и иное восприятие мира. Пак как-то однажды сказал, застав их двоих у себя на кухне, раскладывающих листовки прямо на столешнице по определенному сюжету, что был только у них в голове: - Вас как-будто разделили в детстве, - скректил руки, одарив обоих теплой улыбкой. - И хорошо. Приятно найти кого-то столь же странного в нашем возрасте. Они ему ничего не ответили — возможно — даже ничего и не услышали, будучи занятыми раскадровкой какого-то футуристичного фильма из листовок, принесенных из супермаркета, реклам услуг прачечной и купона на скидку из кофейни. Чимин и не пытался больше привлечь к себе внимание, так и оставив их на кухне. Был уверен в том, что однажды они действительно создадут что-то удивительное.