Что раздражает Генри Винтера

      В полночь я обычно уже укладывалась спать. Исключения составляли случаи, когда мы с Кристиной засиживались за романтической комедией в её спальне (Натаниэль засыпал уже после первых минут) или когда я во что бы то ни стало хотела дочитать перед сном огромную главу очередного научного труда. Исключением оказалась и сегодняшняя ночь.       Было почти двенадцать, а я была ещё одета — та же тонкая водолазка и те же джинсы, что и сегодня в столовой. Только шерстяной пиджак вернулся обратно в шкаф. Я сидела в темноте перед ноутбуком — было некогда встать и включить свет — и печатала поправки к научной статье, то и дело поглядывая в манускрипт Генри, освещённый только неярким светом моего экрана.       Обычно, сидя за работой, я слушала музыку или подкасты. Но атмосфера сегодняшней юной ночи была слишком утончённой, чтобы нарушать её каким-либо звуковым сопровождением.       Из открытого окна в комнату проникал влажный воздух: скоро явно пойдёт дождь. Стоило его прикрыть, ведь в спальне становилось уже холодно, но я была так увлечена темой, что не хотела потерять ни единой мысли. Работа над статьями всегда была изматывающей, а научные руководители мне всегда попадались с изюминкой, но сколько бы я ни жаловалась, я любила то, чем занималась, и всегда, заканчивая очередную главу, я чувствовала себя по-настоящему живой и… полезной.       Я бросила очередной взгляд на время в нижнем уголке экрана ноутбука. Всё. Нужно было немедленно вставать из-за стола, а иначе я бы опоздала.       Я сохранила документ, затем сохранила его ещё раз — на специальной флешке, и наконец я отправила новую копию черновика в облачное хранилище. Такую важную работу терять не хотелось. После привычного ритуала я закрыла ноутбук.       В комнате воцарилась темнота.       Сделав глубокий вдох и подавив желание захихикать, как школьница, я включила настольную лампу. В её свете я сначала увидела своё отражение в небольшом зеркальце на столе, а потом — записку.       Квадратный лист из тончайшей бумаги был наполнен загадкой:       “Зайду за тобой сегодня в 12. Знаю, где раздобыть ещё информацию для статьи.       До встречи,       Г.”       Пробежав глазами по строкам уже в тысячный раз, я всё равно снова почувствовала волну мурашек по всему моему телу. Записка. С приглашением встретиться. От Генри!       Это, конечно, не было свиданием. Такой человек, как Генри Винтер, сто процентов звал на свидания как-то гораздо торжественнее. Но от того, что я не знала, куда и зачем мы пойдём, предстоящая встреча становилась только загадочнее, и я никак не могла её дождаться.       Я ещё раз придирчиво осмотрела своё отражение. От румян не осталось и следа, но добавлять их сейчас не хотелось. Вместо этого я только освежила скатавшийся под глазами консилер — тёмные круги под глазами были друзьями любого студента.       Надевать выбранный Крис шерстяной пиджак я, очевидно, не собиралась. Блистать своим внешним видом не входило в планы на вечер. Так что я просто достала из комода чёрную худи и натянула её через голову.       Я как раз стояла в свете одной настольной лампы перед зеркалом в полный рост и расчёсывала завившиеся из-за влажности волосы, когда часы на тумбочке пискнули о том, что наступил четверг. И в ту же секунду в моё окно с тихим звоном прилетел маленький камешек. Кидать гравий из клумб в стёкла окон было абсолютно привычной реалией колледжа. Я и сама делала так уже много раз, вызывая на поздний променад своих друзей. Но я бы никогда не подумала, что таким станет заниматься Генри Винтер.       Прежде чем в окно прилетел бы второй камешек, я открыла окно и выглянула на улицу.       — Рапунцель, сбрось свои волосы, — с улыбкой произнёс Генри, и я не смогла не улыбнуться в ответ.       Не считая шелеста листьев, на улице было тихо, и говори Генри хоть шёпотом, я бы всё равно прекрасно его расслышала.       Я жила на первом этаже общежития, но здание располагалось на возвышенности, так что моё окно было всё равно выше довольно высокого Генри. Чтобы смотреть на меня, ему приходилось запрокидывать голову. С такого непривычного ракурса он казался мне ещё симпатичнее.       — Ромео, как мне жаль, что ты Ромео!       — Прости, я не слишком большой почитатель Шекспира, — пожал плечами Генри. — Рад тебя видеть.       — И я! — ответила я. — Подожди у входа, я сейчас выйду.       — Нет, стой, — окликнул Генри. — Охранник на входе задержит тебя на полчаса со всеми этими бумажками: кто ты, куда идёшь, когда вернёшься…       Я непонимающе покачала головой.       — И как мне тогда выйти?       Генри развёл руками как будто выход из ситуации лежал на поверхности. Вот только я его не видела.       — Прыгай, — спокойно предложил молодой человек.       Я выругалась на родном языке.       — Чего-чего? — я в ужасе отошла от окна, но через секунду снова выглянула из него на своего нового друга. — Тут высоко.       — Ты боишься? — спросил Генри спокойно. Мне казалось, что он пытается подавить улыбку, но в темноте было не очень хорошо видно.       — Конечно, боюсь, боже мой! Тут же высоко.       Генри расстегнул пальто, чтобы оно не стесняло его движения и подошёл ближе к окну.       — Я тебя поймаю.       Он выставил руки с готовностью.       Несколько секунд я обрабатывала в голове его высказывание.       — Ты уверен?       От меня ещё тогда не укрылось, что у него была больная нога, которая явно причиняла ему много проблем, когда он перенапрягался. Поймать прыгнувшую ему в руки девушку среднего телосложения вполне можно было причислить к перегрузкам.       — Да, — уверенно отозвался он. — Давай. Я не собираюсь терять тут всю ночь. У нас есть дела.       Я перекинула через плечо свою сумку и закинула в неё блокнот и ручку. В конце концов Генри звал меня найти ещё информацию для статьи, а не просто гулять. Затем я закрыла комнату и выключила свет.       Поспешила залезть на подоконник я только из-за опасения разозлить Генри тем, что долго копаюсь. Я ещё раз с сомнением глянула вниз. Генри глядел на меня ответ с терпеливым ожиданием, по-прежнему протягивая ко мне свои руки.       Прыгнуть хотелось с визгом. С таким громким, чтобы одним только своим голосом отвлечь себя от факта падения. Но во-первых, я не хотела никого будить, а во-вторых, я не хотела, чтобы кто-то знал, что посреди ночи я прыгаю из окна прямо в руки Генри Винтеру.       В итоге я зажмурилась и легко соскочила с подоконника.       Падение длилось недолго и оказалось совсем не страшным. Я открыла глаза, только когда Генри мягко поймал меня под бедра крепкими руками. Я не сразу поняла, что обнимаю ногами его талию.       Я ощущала каждый его вдох — в отличие от моего его дыхание было ровным и глубоким. Он не спешил меня выпускать. Я смотрела Генри прямо в глаза.       Вот он приоткрыл рот, чтобы что-то сказать, но тут же передумал. Его взгляд на мгновение задел мои губы. Я продолжала смотреть на него сверху вниз. Интересно, он заметил, что я вся дрожу?       — Страшно было? — всё же заговорил Генри, опуская меня на землю.       — Нет, вполне нормально, — машинально ответила я. Мне пришлось использовать свой “рабочий” голос — дружелюбный, спокойный и уверенный. Таким голосом предлагали приобрести скидочные карты и переводили слова экскурсионных гидов, а не разговаривали с тем, кто только что чуть не заставил твоё сердце остановиться.       Я одёрнула худи и сумку, приводя себя в порядок. Рядом с Генри в его кашемировом пальто я выглядела почти подростком.       — И какой у нас план? — спросила я, с опаской оглядываясь: в листьях вновь зашелестел ветер, и я испугалась, что уже начался дождь. Но тревога была ложной.       Генри достал что-то из кармана пальто. В свете далёкого фонаря маленький предмет металлически блеснул, и я узнала в нём ключ.       — Мы пойдём в библиотеку, — объяснил Генри. Голос его звучал слишком обыденно для кого-то, кто собирался проникнуть куда-то посреди ночи.       — Но она же и так открыта круглосуточно. По крайней мере один читальный зал, — не поняла я. — И зачем делать это посреди ночи?       Парень посмеялся, и мы наконец сдвинулись с места. Мы пошли совсем не в сторону библиотеки.       — В библиотеке колледжа нет ничего полезного по античности, — возразил Генри. — Тебе же она нужна, да? Мы пойдём в библиотеку лицея. Я взял у Джулиана ключи.       Я ускорилась, чтобы поспевать за его широкими шагами.       — Профессор Морроу не разрешал мне пользоваться книжным фондом его кафедры. Как тебе удалось его уговорить?       С неба сорвались первые капли дождя.       — Я сказал, что взял у него ключи, а не разрешение, — легко пожал плечами Генри. Он глянул наверх и поджал губы — явно был не рад погоде. — Я оставил зонт в машине.       Дойти до лицея нам оставалось совсем немного. Мы пошли быстрее, но я слишком боялась поскользнуться на мокрой листве, чтобы перейти на бег. Да и Генри тоже не спешил бежать.       Он прямо на ходу снял с себя своё пальто и поднял его над нами обоими, закрывая нас от усиливающегося дождя. Я без приглашения обхватила парня за локоть — его джемпер был из такой мягкой ткани! — и прижалась к нему поближе.       Спрятавшись под козырьком лицея, мы немного отдышались. Когда наши взгляды встретились, мы засмеялись.       — Мы влезаем в библиотеку Джулиана? — уточнила я, скорее убеждая себя в реальности происходящего, чем ожидая ответа от Генри. — А он нас не поймает?       Мы прошли по холлу в длинный коридор первого этажа. Мой спутник хорошо ориентировался в здании, так что я доверилась ему и просто шла следом.       — Не беспокойся по этому поводу. Мне он ничего не сделает.       — Ну да, — согласилась я мрачно, вспоминая, с какой теплотой Морроу общался со своими учениками. — А мне?       — А ты со мной.       Наверное, я вся покраснела после этой фразы. Хорошо, что было темно и ничего не могло меня выдать.       Генри Винтер подошёл к высокой двустворчатой двери библиотеки, щёлкнул ключом в замке, и наконец дверь, ведущая к сакральным знаниям, с низким скрипом отворилась.       — Bienvenue, — пригласил Генри.       — Oui, merci, — ответила я, не задумываясь, и только потом опомнилась: может, стоило ответить по-латински? Или по-древнегречески?..       Я первая вошла в библиотеку.       Высокие окна поливал дождь, но свет уличных фонарей всё равно проникал внутрь достаточно, чтобы ориентироваться в пространстве. В зале было довольно тепло — хоть отопление на ночь выключали, здание не успело остыть с поздно оканчивающихся уроков профессора Морроу.       Библиотека была, конечно, в разы меньше библиотеки колледжа, но это не умаляло её огромных размеров.       Я стянула с себя сумку и худи и оставила их на одном из столов у окна, после чего я подошла к ближайшему книжному шкафу, подсвечивая себе фонариком на телефоне.       — Сколько же книг вы прячете у себя в своём тайном королевстве от остальных студентов, — я покачала головой, вчитываясь в корешки книг.       — Обычно, кроме нас, эти книги никого не интересуют, — раздался голос Генри у меня за спиной. Я не слышала, как он подошёл.       Я вытащила первый попавшийся том по этимологии и продемонстрировала собеседнику его название.       — Думаешь, филологам не было бы это интересно?       Генри взял книгу у меня из рук и поставил на место.       — Разве что на магистратуре. У нас нет магистратуры.       Я закатила глаза и вздохнула притворно-раздражённо.       Генри прошёл дальше по узким проходам между книжными шкафами и позвал меня из отдалённой секции библиотеки.       — Мария, — окликнул он. — Вот здесь примерно то, что Джулиан выписывал тебе в списке литературы.       Когда я нагнала его, я смерила Генри любопытным взглядом из-под нахмуренных бровей.       — Откуда ты знаешь, что он мне выписывал?       — Извини, я подсмотрел в твой список, когда Джулиан тебя… отчитывал, — он сделал паузу, как будто ему было неловко напоминать мне о моём академическом провале, но голос его оставался привычно спокойным, поэтому я не поверила его театральности.       Я в очередной раз посветила фонариком на книги. Здесь было вообще всё, что было необходимо мне для окончания теоретической главы об античности. Я ахнула и принялась выхватывать книжки разной толщины и старины из шкафа и складывать в стопку на полу.       — Боже, Генри, ты мой спаситель! — я едва удержалась от порыва расцеловать его. — Почему Джулиан не сказал мне, что у него уже есть всё, что мне надо… О, а этой книги вообще нет в интернете!       Генри опёрся спиной о книжный шкаф и сложил руки на груди, наблюдая за моими метаниями перед книгами. Он выглядел уставшим, немного сонным. Но всё равно, вместо того чтобы пойти отдыхать после тяжёлого учебного дня, он разбирался здесь со мной и моими нуждами.       — Честно говоря, он считает, что ты зря растрачиваешь свой потенциал, — вдруг признался он. — Говорит, что твой пытливый ум следовало бы направить в исследование древних языков, а вместо этого ты тратишь время на проблемы современной лингвистики.       Удивившись такой откровенности, я даже обернулась.       — Я хочу, чтобы мои исследования приносили практическую пользу. Разве это плохо?       — Джулиана интересует только эстетический аспект науки… да и жизни в целом, — добавил Генри.       — И он прививает это и вам. Я заметила.       Генри не стал меня переубеждать.       А я принялась открывать выбранные мной книги и фотографировать интересующие меня страницы. Закончив с книгой, я отдавала её своему спутнику, и он ставил книгу обратно на полки.       — О чем твоя работа? — вдруг спросил Генри, како-то время спустя.       Я удивилась такому развитию событий, ведь я думала, что, общаясь тесно с Джулианом, его ученик уже успел узнать у преподавателя всё обо мне и о моих академических успехах.       Перед ответом я передала Генри очередную отфотографированную книгу.       — Ну, — я тяжело вздохнула, готовясь к последующему разговору, — вообще-то она про магию.       Молодой человек не успел прокомментировать мои слова, как я продолжила, орудуя заученными аргументами.       — Не про заклинания и зелья, конечно. А про изображение колдовства и его восприятие обществом, начиная с античной литературы и исторических памятников и заканчивая современными упоминаниями в массовой культуре. Масштабное исследование.       Закончив тираду, я выдохнула. Тема ставила в тупик даже самых искушённых студенческими выходками преподавателей, и на моём опыте профессор Джулиан Морроу был единственным, кто не посмеялся над выбранной мною сферой деятельности.       Генри не смеялся. Генри не стал переспрашивать.       — Впечатляюще, — оценил он, и я удивилась уважению в его голосе. — Теперь я понимаю, почему античную Европу в твоей работе курирует именно Джулиан. Нет никого, кто бы лучше разбирался в необходимом тебе материале.       Я хотела рассыпаться в словах благодарности за то, что Генри не обозвал меня сумасшедшей и несерьёзной, но тут вдруг он замер и напрягся, как дикое животное, услышавшее шорох.       Не успела я открыть рот, чтобы спросить, в чём дело, как Генри приложил палец к своим губам, приказывая мне замолчать.       Только тогда я заметила, что ливень за окнами закончился, и вокруг стояла густая тишина. Мы выглянули из-за книжных шкафов и за высокими окнами увидели мелькание чьего-то фонарика.       Генри прищурился на свои наручные часы.       — Не успели, — сообщил он с досадой. — Надо уходить. Сторож пришёл на обход. Если он нас здесь застанет, разбирательства затянутся на несколько часов, а у меня нет на это времени.       Он подошёл к столу, где я оставила сумку и толстовку, и протянул мне мои вещи. Только надевая кофту, я вдруг заметила, что одну книгу по-прежнему держу в руках.       — О, чёрт, я не успела её сфотографировать.       Генри поразмыслил секунду.       — Возьми её с собой, — коротко ответил он, подталкивая меня за талию к выходу.       — Но профессор…       — Джулиан не заметит пропажи одной книжки, — улыбнулся он, закрывая библиотеку на ключ. — Потом отдашь мне, и я верну её на место.       Я сунула книгу в сумку, и мы принялись красться.       Когда петляющие коридоры уже почти вывели нас к выходу из лицея, Генри придержал меня за локоть, подсказывая остановиться. Я обернулась на него вопросительно.       Он снова прислушался к тишине и решительно кивнул.       — Он уже в здании. Нам нужно будет прокрасться к выходу, — он говорил размеренно и без паники, словно объяснял что-то ребёнку. И хотя мне было приятно, что он заботился о моих чувствах и старался не сильно меня напугать, я была в ужасе от того, в какой ситуации я оказалась. Что я делала? И самое удивительное — как я могла делать что-то такое с чопорным Генри Винтером? — Главное, не шуми.       Я ядовито зыркнула на Генри в ответ: как будто я собиралась шуметь!       Но, чтобы успокоить (и чтобы позлить) Генри, я закрыла рот на невидимый замочек и выбросила невидимый ключик. Он никак не отреагировал на моё ребячество, и я бы обиделась на него, будь мы в немного более удобных условиях.       Я думала, что сейчас он возьмёт меня за руку, и так мы прокрадёмся к двери и выбежим из неё. Но, к моему большому сожалению, Генри просто кивнул мне, призывая следовать за ним, и спокойно и даже медленно вышел из закутка коридора в просторный холл, и я прошла за ним к входной двери.       Выйдя из здания незамеченными, мы ускорились. По-прежнему догоняя Генри, я обогнула лицей и остановилась у его машины. Другого транспорта на крохотной парковке не было, и в свете луны сквозь облака она выглядела, как жуткое лиминальное пространство.       Здесь было темно, но мои глаза уже привыкли к темноте, и мне было комфортно. Резкие порывы ветра были на удивление тёплыми.       Мы встали у машины Генри, и я опёрлась на неё спиной.       — Ну и приключения, — усмехнулась я.       — Gaudeamus igitur, juvenes dum sumus, — только и ответил Генри. — Ты не против?       Он достал из кармана пачку сигарет и зажигалку. Я покачала головой — не против. Генри взял сигарету в губы и поднёс зажигалку. Он щёлкнул ею раз, потом ещё раз, но поджечь сигарету не удавалось.       Я шагнула к нему и протянула руки, чтобы прикрыть его от ветра. Генри сговорчиво наклонился ко мне. В этот раз поджигая сигарету, он смотрел только мне в глаза. Оранжевый огонёк подсветил его точёные черты и голубые глаза, и я почувствовала, что меня подожгли вместе с несчастной сигаретой.       Генри протянул пачку мне, но я отказалась жестом, и он убрал сигареты в карман.       Он затянулся и выдохнул дым. От того, каким привлекательным он был, я сжала зубы.       Я как раз хотела попросить Генри завезти меня поближе к общежитию, когда вдруг кое-что осознала.       — Подожди, — я нахмурилась. — Раз я официально не покидала общежитие, меня там никто не ждёт. И дверь закрыта!       Я обернулась на Генри и с удивлением заметила, что он улыбается. Широко, не сдерживаясь, даже когда увидел, что я поймала его на этом.       — Ты знал, — поражённо усмехнулась я. — Ты знал, что меня обратно не пустят!       Я засмеялась.       — Да, — согласился Генри. — Извини.       — И что мне теперь делать? Двери откроют часов через пять.       Генри стряхнул пепел с сигареты.       — Я живу здесь недалеко. Поедем туда, разберём материалы для твоей статьи, выпьем кофе, — он снова посмотрел мне в глаза, затягиваясь, — может, не кофе. Потом я отвезу тебя обратно в общежитие. Привычная study group. Ничего, кроме этого.       — Ну да, привычная study group, только посреди ночи.       — Что ж поделать, — Генри пожал плечами, — я и так мучаюсь бессонницей. Так хоть проведу время с пользой.       Я задумчиво посмотрела, как он докурил сигарету и отбросил её на мокрый газон. Его глаза не отрывались от моих, и в них было какое-то неуловимое хитрое выражение, которое заставляло всё внутри меня трепетать и гореть.       — Ладно, хрен с ним, — философски заключила я. — Поехали.       Генри улыбнулся и открыл для меня дверь автомобиля.