Сон заблудшей души

Спустя пять дней изматывающих марш-бросков по пересеченной местности, холмам, лесам и долинам, экспедиция, наконец, начала замечать первые признаки каменных кладок, и даже какие-то очертания опоясывающей каменной стены. Камни не несли в себе следы ручной обработки, и если учесть труднодоступность места, походили бы просто на последствие сели, если бы ни спутниковые снимки, на которых профессиональные копатели смогли рассмотреть очертания поселения. Это была удача! Сверху всю деревню прикрывали плотные и густые кроны деревьев, образуя естественный навес от солнца, и создавая уникальный микроклимат: у подножия деревьев - даже в конце дня на траве лежала роса, золотясь в лучах заходящего солнца. Входить в деревню ночью посчитали плохой идеей, поэтому лагерь поставили метрах в ста от двух выступающих груд камней, вероятно, когда-то бывших главными воротами. После такого марафона людям требовался отдых, ведь после того, как они войдут в деревню, начналась основная работа, требующая концентрации, внимания и аккуратности. А люди откровенно валились с ног. У Эрбай готов был дать даже несколько дней на отдых, чтобы гарантировать безопасность и успешность дальнейшей экспедиции. У Се присел на корни какого-то дерева, прислонившись спиной к стволу, и ,прикрыв глаза, устало потер переносицу. За эти несколько дней ему так и не удалось нормально поспать. Ощущение постороннего присутствия не давало ему покоя. То и дело на границе зрения проскальзывала неясная тень, которую никак не удавалось идентифицировать. Стоило только обернуться и ощущение чужого взгляда исчезало. В редкие часы сна эти ощущения обострялись, и У Се резко просыпался. Все время в пути он старательно высматривал так знакомые ему признаки того, что этим путем они идут не одни. И изредка ему это даже удавалось. Но тут возникал резонный вопрос: он видел это, потому что так сильно искал, или они действительно здесь были не одни. Многолетние привычки быстро не уходят, хотя, ему казалось, что паранойя его уже покинула. Но он не мог не допускать возможности, что свидетельства присутствия Семьи Ван лишь мерещатся ему по этой самой привычке. - Сяо Се, сходите-ка, осмотритесь. Хотелось бы быть уверенным, что лагерю ничто не угрожает со стороны деревни. В другую сторону я уже людей отправил, но это – скорее по вашей части, - У Эрбай напряженно всматривался в неясные груды камней впереди. Вставать было лень, да и хотелось спихнуть дозор на кого-нибудь другого, но нетерпение и правда, съедало изнутри. Судя по всему не его одного, потому как Толстяк уже скинул рюкзак и запихивал за пояс нож. Сяогэ согласно кивнул. Узкие улочки деревни, или то, что когда-то ими было, петляли между стволов деревьев, что удивительно, но практически не было подлеска, и только всю поверхность земли устилали какие-то низкорослые растения. Местами остатки стен домов возвышались больше чем на два метра, и в них угадывались очень необычные архитектурные решения, словно строители насмотрелись современных – двадцать первого столетия - веяний. В остальном же, о каких-то постройках напоминали лишь обломки камней, сваленных в одном месте. Одна из улочек вывела их на большое открытое пространство, служивших когда-то, вероятно, центральной площадью. У Се застыл на месте, не решаясь сделать шаг: небольшая поляна была полностью залита золотыми лучами заходящего солнца, а под ногами простирался багровый ковер цветов. Ликорис лучистый, в простонародье - «цветок смерти». Люди верили, этими цветами выстлана дорога на тот свет, и если попадешь туда, где он растет – смерти не избежать. Как символично встретить эти цветы в начале погребального пути. Толстяк нервно сглотнул. - Это, конечно, офигенно красиво, но нам точно стоит туда идти? – он ткнул в сторону хмурых остовов когда-то бывших деревней, позади которых чернел лес. Чем дальше уходили постройки, тем темнее и плотнее становился лес. Деревья поскрипывали многовековыми стволами, листва шумела – словно лес разговаривал, предупреждая и предостерегая. Не было слышно ни птиц, ни цикад. Только лес гудел свою колыбельную. Сяогэ пожал плечами и, словно был здесь много раз, по-хозяйски вышел в центр поляны. Он стоял по пояс в цветах, в золотых лучах солнца, и выглядел подобно божеству. Смерти ли, войны ли, или чего ещё, но сердце в груди У Се ощутимо кольнуло. - Сяогэ? – У Се не понимал, что хотел спросить, но окликнуть сяогэ было необходимо, ведь слишком нереальной казалась картина, и словно стоит моргнуть – и всё исчезнет. Тот обернулся и протянул руку, приглашая следовать за ним. Никогда прежде У Се бы не замешкался, он никогда не задумываясь шел следом за Сяогэ. Но в этот момент перед ним словно стоял не их Сяогэ, не человек, а Чжан Цилин – патриарх, живое божество. Это не могло не вызывать трепета перед его величественным образом и инстинктивного желания приклонить колено. Сейчас У Се понимал порыв Госпожи Хо. Живое божество на пути в загробный мир, устланном «цветком смерти» звало за собой. Величественный, и в то же время такой простой и знакомый. Он так упрямо настаивал на том, что Чжан Цилин – человек, что часто забывал, это могло быть правдой лишь отчасти. Метафора ситуации была столь очевидна, и все же У Се, сделал шаг вперед, как делал всегда, протянул руку и коснулся пальцев Сяогэ. И в ту же секунду, словно тысячу вольт пропустили по нервам, грудь сдавило спазмом, а ноги подкосились от резкой боли. В ушах стоял жуткий звон, а он, задыхаясь от спазмов, все не мог оторваться от знакомых черных глаз, спокойно смотрящих на него сверху. - Сяо Се! – кто-то тряс его за плечо, а над ухом раздался голос дяди, и У Се резко вздернулся, распахивая глаза. – Иди поешь, холодает. У Се все также сидел, прислонившись спиной к дереву. Сяогэ чистил меч, а Толстяк крутился вокруг полевой кухни, выхлопатывая для них троих горячий паёк. Разговоры, смех – пространство вокруг было наполнено привычными звуками, и звон в ушах постепенно стих. Солнце едва скрылось за горизонтом. Это снова был сон.

***

Официальной целью данной экспедиции был поиск и детальное описание погребального комплекса предположительно датируемого ранним периодом Сражающихся царств. Об этом царстве было известно немного, поскольку оно полностью окончило своё существование, побежденное более влиятельным кланом. Все следы его существования как отдельного царства или княжества были полностью поглощены и ассимилированы последующими поколениями. Из немногочисленных свидетельств было известно, что Безымянный князь, стоявший тогда во главе, не имел родных сыновей или дочерей, но встречаются тексты, в которых упоминается имя девушки, носившей титул «дочери гуна не по крови, а по духу». Её след обрывается в начале войны, но по косвенным свидетельствам, можно было предположить, что она была захоронена ещё при жизни Безымянного князя, и была столь любима, что захоронение её могло иметь огромную историческую и культурную ценность. Разумеется, каждый из присутствующих преследовал и свои личные цели в нынешней экспедиции: У Эрбай искал, помимо выгоды для бизнеса и статуса семьи, что-то, лишь ему одному известное, Толстяк традиционно надеялся поживиться тем, что можно продать, Чжан Цилин – потому что этот мир был ему привычнее, чем мир повседневного быта. А У Се снова гнался за призраками прошлого. Сначала ему казалось, что след Семьи Ван просто мерещится ему на всем пути, просто потому, что он привык за 10 лет его искать. Но чем ближе они подходили к предполагаемой цели, тем очевиднее становилось, что Сяогэ тоже замечает знаки. Хорошая новость для У Се – это была не паранойя. Через два дня отдыха и подготовки снаряжения, команда была разделена на две группы: большая часть людей должна была остаться в лагере, обеспечивая техническую поддержку, а две небольшие группы отправятся вперед друг за другом с интервалом в 12 часов. С первой группой должен был отправиться Железный Треугольник, как разведывательный отряд, У Эрбай же последует за ними со второй группой, как только получит результаты подробного геомагнитного сканирования местности. По всем предыдущим опытам выходило, что раз Железный Треугольник идет с первой группой, то до гробницы они точно доберутся. Поэтому У Эрбай торопил своих подчиненных с получением данных, чтобы успеть зафиксировать открытие прежде, чем оно будет по обыкновению разрушено железной троицей. - И, Сяо Се, постарайтесь оставить гробницу хотя бы в частичной целостности к моему приходу, - не удержался от напутствий второй дядя. Отношение людей второго дяди к У Се было обусловлено отношением самого У Эрбая – как к единственному нерадивому племяннику, которого нужно держать рядом, чтобы не ввязался в неприятности. Но стоило командам разделиться, как лидерские качества и компетентность в своем деле Молодого Третьего Господина оказались бесспорными. По щелчку его словно подменили, и из наивного племянника своего дяди он превратился в того, о ком с ужасом шептались последние 10 лет служащие всех Девяти Врат. Даже рядом с таким авторитетом как Чжан Цилин, У Се не казался неопытным дилетантом. Первая группа выдвинулась с рассветом на третий день. У Се шел через заросли каменных остовов с подозрительным ощущением дежавю. Сяогэ заметив это, чуть сбавил тем, с интересом пропуская У Се вперед. Лишь на шаг отставая, чтобы в случае опасности оказаться рядом, но при этом интуитивное чувство неладного интриговало. Толстяк по природе своей был человеком менее тактичным и искусным в использовании намеков, поэтому он просто в какой-то момент встал столбом вопросительно глядя на У Се. - Хорошо-хорошо! Мне снилось это место, - У Се развел руками. – Я не ожидал, что то, что мне снилось, окажется так близко к реальности. - Так, и что же тебе снилось, бабушка Ванга? - Да ничего, только вот эти цветы… - У Се резко остановился, в этот момент шагнув на открытое пространство в дальней части поселения. Как и в его сне, все видимое пространство под деревьями усеивал багровы ковер ликориса. Это было настолько неожиданное и захватывающее зрелище, что никто из их группы не решался сделать шаг вперед. - Вау!... – у Толстяка не нашлось больше слов, а это уже многое значило. Чжан Цилин выдержав небольшую паузу, первым двинулся вперед, как воду рассекая собой красные цветы. В воздух взмыли тысячи золотых пылинок, У Се отшатнулся назад, закрывая рот и нос рукой, при этом ловя на себе испуганный взгляд Толстяка. За время болезни легких, которая приучила его обращать внимание на то, на что здоровый человек никогда внимания не обратит, У Се привык с осторожностью относиться к взвеси пыли или пыльцы. - От старых привычек не так-то просто избавиться, - моментально отмахнулся он, и последовал за Сяогэ. Последовал, ни на секунду не задумавшись. Ни один сон не мог изменить того, что У Се без вопросов и сомнений последует за ним хоть в ад, если это будет необходимо. И, погружаясь как в воды реки в цветки ликориса, идя вслед за Чжан Цилином, с каждым шагом У Се убеждался в иррациональности, но верности выбранного когда-то пути. И хотя образы из недавнего сна вызывали дрожь в коленях, У Се по привычке искал в них более глубинный смысл, чем очевидный. За те десять лет, которые он посветил взращиванию в себе уверенного и непоколебимого Босса У, за то время, которое он провел под личиной Третьего Дяди, он научился не сомневаться в принятых решениях, насколько бы абсурдными они ни казались. Сомнения, могли привести к катастрофе и стоить жизни не только ему самому. После возвращения Сяогэ из-за Врат, он снова научился просто слепо доверять. Ни этого ли хотел Толстяк?! Дальнейший путь через лес не представлял собой ничего примечательного: кое-где внезапно появлялись каменные столбы, ориентируясь по которым группа понимала в каком направлении нужно двигаться. Спустя целый день пути и одну ночевку, группе отрылся неприметный, на первый взгляд, холм. Деревья, покрывавшие холм, по мере подъема вверх уменьшались по высоте, тем самым делая холм визуально на много меньше, чем он был на самом деле. Природа уже второй раз демонстрировала свои попытки замаскировать расположение гробницы Дочери Гуна. У подножия холма, в небольшой расщелине, журчал водопад. Высотой метров в пять, а шириной не больше полуметра. И именно позади этого водопада обнаружился узкий лаз. Взрослый человек с трудом мог туда протиснуться боком, а неровное дно лаза добавляло неудобств. То, что это именно проход, а не просто тупиковая трещина, пришлось выяснять опытным путем – Сяогэ просто нырнул туда, а спустя время вернулся с отчетом, что там есть проход. То, что этот проход куда-то выведет было не очевидно, но весьма вероятно. Продвигаться пришлось по одному, сняв все обмундирования, и таща его за собой. Как с этой задачей справился Толстяк, оставалось загадкой для всей команды. Но не зря же он был одним из легендарных копателей и одним из углов Железного Треугольника. Толстяк вывалился из лаза последним, тяжело дыша, но нисколько не потрепанный трудностями. У Се заметно передернул плечами, вглядываясь в освещаемый фонарями предстоящий путь вглубь. А путь был, интуиция не подвела. Хоть протискиваться через расселины и трещины в горных порода, ввиду профессии, было не впервой, но конкретно этот открывавшийся перед ними путь так сильно напоминал дорогу к Небесному Дворцу. Ту самую, по которой они скрывались от птиц, и ту самую, по которой потом Сяогэ ушел, как тогда казалось У Се, навсегда. По какой-то причине, вся эта экспедиция с самого начала так сильно возвращала У Се в некоторые периоды его прошлого, что будь он чуть более суеверным, развернулся бы ещё до выхода из дома. - Молодой Третий Господин? - Все нормально. Идем не спеша и осторожно. Вопреки всем ожиданиям, протискиваться по низким и узким расселинам пришлось не долго. Хотя, в какой-то момент им пришлось вновь снимать почти все обмундирование, чтобы пролезть в особенно узком и опасном месте. Перед ними открылась небольшая пещера, с очевидными следами искуственности происхождения, но самое главное – здесь был ровный пол. После пары часов передвижения по острым выступающим обломкам камней, эта роскошь была бесценна. А ещё, напрямую указывала на вмешательство человека. На боковой стене путь преграждала неприметная дверь – словно два пласта горных пород просто смыкались друг с другом. То, что это дверь удалось понять только по двум затворам, украшенным невероятно филигранными изображениями ликориса. Двадцать восемь таких же цветков располагались ровным строем в самом низу, почти у земли. Многие столетия почти скрыли их от глаз посторонних налётом пыли и осыпавшимися камнями. Чжан Цилин напряженно сканировал изображения цветов несколько долгих минут, а после, вопреки обыкновению, не спешил что-то с ними делать. - Что скажешь? - Кодовый замок. - Комбинаций сотни тысяч. Можешь определить, какие из цветков «верные»? - Нет. Они ни чем не отличаются. Кроме вот этого, - Сяогэ аккуратно подцепил пальцами едва заметный пучок нитей, словно тычинки, свисавший из центра цветка. - Что это? – на брезгливый вопрос Толстяка, он лишь покачал головой. - Полагаю, нужно определить не только «верные цветки», но и последовательность, - У Се опустился на корточки перед дверью. – Что будет, если набрать неправильную комбинацию или последовательность? - Сработает ловушка? – Толстяк оценил окружающее их пространство, но не смог придумать больше десятка потенциальных способов их всех тут убить. Впрочем, его наблюдательность не шла в сравнение с наблюдательностью Сяогэ, и если он не торопился вскрывать замок, тому должна была быть весомая причина. У Се решительно потянулся к замку.