Профет

      В центре поляны был разведен костёр, и в котле над ним бурлил, скорее всего, будущий ужин. Рядом возле меня сидел мужик, перебиравший содержимое своего рюкзака. Заметив, что я открыл глаза, он довольно громко кинул в толпу: — Иваныч, тут Спящая красавица проснулась.       По поляне разнесся дружный смех, а ко мне подошёл громадный двухметровый мужик. Поставив предо мной ведро с водой и плавающим на ней ковшиком, он дождался, когда я утолю лютый сушняк. — И чего ты поперся в Дикие земли, паря? Мог бы и дома поспать, аль кровать дома не такая мягкая? — Помогать вам пришёл. — Ну, считай, с задачей справился, чудищ своим храпом распугал. Они теперь сюда нос долго не сунут.       Поляна снова наполнилась дружным смехом.       Я насупился, вздохнул и, чтобы перевести разговор, спросил: — Если вы под купол возвращаетесь, можно с вами? — Да, — улыбнулся человек-гора, — думай, чем можешь быть полезен, и присоединяйся! А дармоедов у нас и своих полная светлица, вон, стоят греют уши нашим разговором.       В этот раз смешки раздались поскромнее. — Я выучился на помощника повара. Могу на кухне подсобить. — А малец-то смышлёный, далеко пойдёт, — забасил сидевший рядом бородач. — Возле харчей оно-то завсегда спокойней. — Видишь пузатого мужика у котла? Вот до входа под купол ты принадлежишь ему, — сказал Иваныч, по-видимому, полагая, что вопрос решен. — Сначала мы с ним потолкуем что да как, а там по результату разговора и определимся, с вами я или нет, — горький опыт с Агатой напомнил мне правило не принимать поспешных и необдуманный решений. — Ой, не простой парнишка, будь аккуратен, командир, как бы он тебя с командования не подвинул, пока до Улья будем идти, — бородач вытирал слёзы, выступившие от смеха. — Смотри, чтобы я тебе глаз куда не подвинул за такие разговорчики.       Оставив спорящих воинов, направился к повару. Фёдор, так назвался мужчина в фартуке с весьма внушительным ножом на поясе, меня внимательно выслушал, потом глянул на Иваныча, кивнувшего ему. Как они поняли друг друга, осталось загадкой. Похоже, в отряде присутствовало общение без слов, мечта многих командиров.       Спустя пару минут разговора с Фёдором мы договорились, что я мою по необходимости котёл и чищу овощи, а также делаю некие мелочи для приготовления еды.       Ударив по руках с поваром, я присоединился к отряду Иваныча. И начал помогать готовить ужин.       После ужина все отдыхали, кроме выставленных часовых, которые внимательно следили за обстановкой — ну, скорее слушали.       Когда все расслабились, часовые дали знак к боевой готовности. — Давай, пацан, бросай чистоту наводить, боевая готовность, — Фёдор махнул в сторону моего рюкзака и сабли.       То тут, то там стал слышаться треск в лесу. Воины быстро распределились по поляне и приготовились к бою. Если на открытой местности можно было увидеть приближающуюся тварь, то в лесу встреча происходила по факту.       На меня из леса прыгнул мелкий восьмилап, за ним уже летел следующий, клацая зубами. Махнув саблей, я снес первому полголовы, от второго увернуться не успевал. От удара головой я влетел спиной в поваленное дерево. Когда звёздочки в глазах исчезли, с удивлением вертел у себя в руках голову мелкого шестилапа, рядом лежала еще половина такой же.       Возле меня забасил бородач с окровавленным мечом: — Топай в серединку, поварёныш, прикрой старику спину, — после чего поднял меня и задал направление легким тычком.       Иваныч кромсал похожими на кнуты молниями летевших из лесу минивосьмилапов, перед ним уже собралась нашинкованная кучка, и она стремительно продолжала расти. Своими молниями маг орудовал по всей позиции, где находились воины, помогая всем по возможности.       Встав за спиной воина, спрятал саблю в ножны и, поднатужившись, сумел запустить пару небольших огненных шаров.       Бородач, повернув голову и глянув себе за спину, заорал: — Братва, глянь, наш поварёныш, оказывается, повелитель огненных пельмешков!       Даже в ходе боя народ не упустил возможности посмеяться, мне показалось, что это и придало сил сражающимся с многолапыми тварями.       Посыпались шуточки по применению моих всевозможных магических способностей.       Конкурс «придумай веселую шутку о Поварёныше» набрал оборотов. Даже поток тварей стал гораздо меньше — то ли они испугались ора мужиков, то ли катались от смеха над шутками где-то в лесу.       Как известно, затишье бывает перед бурей. По нарастающему шуму ломающихся веток в лесу все это прекрасно поняли. Шутки внезапно прекратились, а напряжение можно было черпать ложкой.       Первого вывалившегося на нас из-за деревьев восьмилапа размером с корову уложил Бородач. Иваныч одним махом располовинил троих таких же, выскочивших справа. Вот только эти твари действовали хитро и слажено, и выпрыгнувшая пятёрка одновременно с троицей всё-таки сумела достать одного из наших и утащить бездыханное тело воина в лес.       Странно, но за миг до гибели на напряженном лице воина проступило облегчение.       Скорость появляющихся из леса монстров увеличилась, а синяя липкая жидкость летела во все стороны — странная кровь у этих существ и весьма неприятная по запаху. Все были на пределе: Иваныч обливался ручьями пота, Бородач пыхтел во всю, усталость была написана на лбу у большинства отряда.       Поскользнувшись, я припал на колено, громко хрюкнув, ударившись грудью об него. — Поварёныш, в рыцари сейчас никто принимать не будет. Завязывай кланяться, или ты себе для танца даму восьмилапую выбрал!       Как на зло, именно в этот момент Фёдор, мастерски орудуя половником, зарядил промеж глаз восьмилапу и тот рухнул частично на меня, выбивая весь воздух из легких. — А может, у него всё серьёзно! — донесся крик с другой стороны поляны. — Судя по объятьям, там любовь. — Ага, если подруга оклемается, страстного поцелуя Поваренышу не избежать. — К нему еще две рвутся, заревновали девки пучеглазые нашего повелителя огненных пельменей. — Чуют, что пацан с огоньком, — не удержался молчавший всю Юморину Иваныч.       Выкрики слышались со всех сторон, похоже, конкурс по шуткам надо мной решили продолжить. Я всё это время пытался выбраться из-под туши, цепляясь и упираясь во что только мог. — Мужики, гляньте. Он ее уже щупает за неприлично, — заорал кто-то совсем рядом. — Ну всё, раз так, то обязан жениться. — Не знаю, какая из восьми лап для вас есть неприлично, — злился я, вовсю барахтаясь под огромной тушей.       Если у них так, как сейчас проходит каждый день, то, может, это и привычно, вместе с тем, это не нормально — рубя направо и налево пачками монстров, будучи с ног до головы в синей вонючей слизи, хохотать во всё горло.       Боевые маги из мира, в котором я вырос, давно сожгли бы всех на этой поляне, как безнадёжных с последней стадией Ирашимура.       Мои усилия наконец-то увенчались успехом, и я выбрался из-под туши. Встав на ноги, успел увернуться от когтистой лапы и замедленно наблюдал, как кулак в металлической перчатке летит мне в лоб.       Смеркалось. А точнее, совсем стемнело у меня в глазах.

***

— С прибытием, — поприветствовал меня самый высокий женский голос, который я когда-либо слышал, даже представить себе не мог о существовании таких.       Серое небо и серые кроны деревьев вновь предстали перед моими глазами. Закрыв глаза, я зевнул и начал бормотать музейную песенку: — Я тучка, тучка, тучка.... — Икс-игричка ты, а не тучка, ну можно еще одну букву заменить и будет как надо, — раздраженно перебил меня мужской голос, и что-то очень острое уперлось мне под кадык. — Похоже, свалившаяся полка таки отколола часть моего мозга, и меня периодически забрасывает в этот осколок, — моё злое бормотание по случаю вырвалось наружу. — Вот говорю с умным человеком, то бишь сам с собой, и радуюсь. — Ты зачем на хвосте ЭТО притащил сюда?! Поломали моих скорпионов, нарушили все правила. И что прикажешь мне показывать руководству? Они же еще не прошли закрепления формулы создания у писарей. — Из матрицы человека можно вытянуть, а вот из человека матрицу невозможно. Наш Люля тому яркий пример, —  донесся мужской бас вдалеке за спиной. — Ему отчетность нужна для начальства выслужиться, а то, что тут всё работает иначе, Люля понимать не желает. Да, в твою смену произошло из ряда вон выходящее событие, и не одно, но не твои паукообразные на первом месте. Они даже не на втором. — Ну всё, кажись, случилось непоправимое. В жизни с чистого листа я смог поехать... только кукундером... — На месте твоя крыша, не переживай. — Ты бы тоже сомневался в здравости рассудка Люля. Будь ты оттуда, откуда он. — А чего сомневаться-то, он же тут не первый раз, а возможно, даже не второй. Отвечай, что произошло в твоей мерности, плане, реальности или как ты это там называешь? — Ирашимур. — Какой ещё Ирашимур?! — закипал мужчина. — Плохой, очень плохой, — шумно выдохнув, я поднял глаза к серому небу. — Да он издевается над нами! — чуть ли не орал мужчина. — Люля, пойди посмотри на озеро, всё ли в порядке, как себя чувствует звёздный карп, — когда мужчина удалился подальше, женщина облегченно вздохнула. — Расскажи нам, что последнее ты помнишь перед тем, как начал говорить с нами, — женский голос завораживал. — Был прорыв купола Улья. Когда я и друг оклемались после битвы, мы пошли в лес за цветком, что должен спасти его мать. В лесу мы случайно разделились. Мне повезло встретить отряд воинов… Когда мы отдыхали на поляне после ужина, на нас напали восьмилапы. Вместе с отрядом я отбивался от восьмилапов, а потом меня случайно приложили по лбу свои же, и вот я здесь. — Значит, ты не надолго, тогда пойдём скорей.       Поднявшись на ноги, я увидел шатер, возле него поодаль, у костра с бело-синим пламенем, сидели полукругом пять мужчин. Всё разительно отличались как прической, так и одеждой.       По центру сидел мужчина в тюрбане и халате с орнаментом, который изломанной линией проходил по краям и обрамлял его внизу. Возле него по левую руку находился невысокого роста мужчина в одежде, похожей на пижаму из очень плотной ткани, рядом с ним лежал длинный меч, чем-то напоминающий шашку сидящего рядом. Усатый владелец шашки — длинного клинкового рубяще-режущего и колюще-режущего оружия, — был одет в рубаху, застегнутую под самое горло, и такого же стиля штаны, заправленные в сапоги.       По правую руку от мужчины в тюрбане сидел усатый практически лысый, за исключением длинной пряди волос на макушке, мужичок в рубашке с тёмно-красной вышивкой, около него лежала сабля в ножнах. Рядом с ним сидел интересный человек в капюшоне, закрывающем лицо, и со скрытыми клинками на руках. На одной руке я заметил отсутствие безымянного пальца. Весьма впечатляющая компания, от их спокойствия и миролюбия становилось не по себе.       Идя за женщиной, рассматривал ее наряд. Миниатюрная фигура в штанах из очень легкой ткани, подвязанных и стянутых внизу неким подобием шнуровки. Каждая штанина снизу перед стяжкой очень широкая. Сверху же была свободная рубашка с фонариками на плечах.       У озера Люля уже не было. — Садись у воды и смотри.       Вот если человек разбирается в вопросе и ты ему доверился, то нужно сделать так, как он говорит, и поблагодарить, если он сочтет нужным пояснить суть происходящего. — Что видишь? — Своё отражение и семь разноцветных вихрей. Шесть расположены вертикально, а над макушкой горизонтально. Вокруг верхнего вихря летают разноцветные шарики. Сосчитать их не могу, они словно прячутся от меня, когда я пытаюсь их посчитать. — Интересно. Что ещё видишь? — Шарики вокруг вихря летают с разной скоростью, а еще они в размерах отличаются. Оранжевый даже, вроде бы, пульсирует. — Он вращается? — Ну да, я же говорил, они все вращаются вокруг седьмого вихря. — Ты не понял, — улыбнулась женщина. — Он вращается вокруг своей оси? Ну вот, если представить, что его проткнуть через центр иголкой, то он вращается на ней? — Нет не вращается... Да они все не вращаются, те, которые вижу. — Протяни руку и, прикоснувшись к оранжевому шару, повтори движение, которое сейчас тебе покажу.       Женщина показала мне пас рукой, и я повторил его на своём отражении в озере. Оранжевый шар закрутился вокруг своей оси очень быстро. Меня даже немного повело. Где-то вдали раздался еле слышный рёв. — Больше запускать нельзя, ты не выдержишь. Пойдем к костру, там тебе немного полегчает. И закручивать шары нужно в правильном направлении, а оно у каждого шара свое. В этом деле ошибиться можно лишь раз.       Когда я был в десятках метров от костра, меня окликнул сидящий в капюшоне. — Подкинь дровишек, будь другом.       Подняв полено, лежащее у ноги, я аккуратно бросил его в костер, дабы не полетели угли и искры в разные стороны. — Молодо-зелено, — послышалось у меня за спиной, только я выпустил из рук деревяшку.       Как только деревяшка коснулась огня, он вспыхнул с новой силой, а меня будто ударило молнией, в глазах снова потемнело. — Не, ну а что, нужно было дождаться, когда его подружка примчится сюда и устроит нам разборки, что ей показалось будто ее мальчику сделали бо-бо? Так я очень сомневаюсь, что мы их переживем. Она и так тут нам свои порядки устроила.