Опоздание с последствиями

– Вот уж не думал, что увижу тебя здесь, да еще и не в халате, – усмехнулся Куоритч, укладываясь под штангу. – С чем пожаловала? Бровь его выгнулась, а взор с интересом скользнул по телу собеседницы, ведь вместо привычной лабораторной униформы, девушка облачилась в форму спортивную, словно и вправду надумала заниматься. – Проспорила, – созналась та без особого энтузиазма, – что за неделю освою «программу минимум». Отжимания, приседания и так далее. – Могу погонять, – глаза Полковника лукаво блеснули. – Выиграешь, да еще и с отрывом. Вспомнив, как он регулярно «гонял» своих солдат на плацу, ученая внутренне содрогнулась. Нет уж, спасибо. Она как-нибудь сама. Пожав плечами, Куоритч снял штангу с держателя, а затем приступил к первому подходу, полностью сфокусировавшись на снаряде. Из груди его в крайних точках вырывалось приглушенное рычание, позволявшее лишь догадываться о весе поднимаемого железа. Убедившись, что Полковник ушел в себя и дальнейшего разговора не предвидится, девушка приблизилась к зеркалу во всю стену, решив начать с разогревающей разминки, прежде чем перейти к полноценному позору, и в глубине души отчаянно надеясь, что тренировка рекома подойдет к концу прежде, чем она приступит к своей. А может его вообще вызовут в штаб. Кто знает. Увы. Закончив с первым подходом, Куоритч перешел ко второму, не позволяя себе лишней минуты передышки, хотя, справедливости ради, дыхание его не участилось ни на пол-единицы. И чего ему вдруг вздумалось таскать железки так поздно?! Проходя иногда мимо спортзала, ученая машинально подмечала его наполненность, со временем сделав вывод, что к вечеру количество желающих размяться снижается, а если повезет – отсутствует вовсе. Придя после отбоя, она надеялась ни с кем не встретиться, избежав тем самым неудобных свидетелей. И ведь преуспела. Почти. Взор ее в процессе разогрева то и дело отрывался от собственного отражения, возвращаясь к тренировавшемуся рекомбинанту. Мышцы рук его бугрились от нагрузки, а на напряженном животе под майкой проступил стальной рельеф пресса. Губы слегка подрагивали, обнажая клыки, а хвост двигался из стороны в сторону в такт подъему штанги. Столько силы. Грации. Первобытной мощи. Впервые за все время девушка вдруг поймала себя на том, что смотрит на Полковника несколько иначе – и испугалась собственных мыслей. Тряхнув головой, приказала себе сосредоточиться, но наваждение никуда не делось, так что следующие полчаса прошли в ожесточенной внутренней борьбе, завершившейся грандиозным поражением вперемешку с безоговорочной капитуляцией. Пришлось признаться в том, что разглядела еще при первой встрече, но успешно заталкивала в дальний угол сознания, прячась за стеной «разумных» доводов: реком выглядел привлекательным. Черт. Закончив с разминкой, ученая перешла непосредственно к «спорной» тренировке, и если с приседаниями и отжиманиями (с коленок) особых проблем не возникло, то вот с подтягиваниями – очень даже. Во-первых, упражнение само по себе не из легких – еще в школе она едва вытягивала самые низкие нормативы, а вот в институте повезло с преподавателем, что потом едва не вылезло боком при прохождении медкомиссии для RDA. Благо, что умственные способности ее для корпорации оказались куда важнее физических, так что в итоге на недостаточные показатели просто закрыли глаза, приказав не болтать лишнего. Теперь же все угрожало вскрыться по ее собственной глупости. Действие, действие. И вот кто, спрашивается, за язык тянул?! Надо было соглашаться на правду, авось бы пронесло. Хотя… Учитывая, сколько внимания ее не в меру любопытные коллеги уделяли всяким сплетням, вопрос на сто процентов касался бы их с Полковником «не отношений». И неважно, что ничего не было – для них, чем больше отпираешься, тем сильнее виноват. Да чтобы она еще хоть раз согласилась на «дружеские» посиделки после работы... Мысленно послав «товарищам» пламенный привет, ученая задрала голову, взглядом вцепившись в недосягаемое «во-вторых». А именно. Универсальный турник-трансформер обладал плавающей конструкцией, представляя собой нечто похожее на держатель для штанги, только вместо снаряда в пазы заходил железный прут, передвигаемый, в зависимости от роста занимающегося. Судя по всему, последним к тренажеру подходил какой-нибудь реком, не удосужившийся после спустить перекладину на уровень нормального человеческого роста. Продолжая гипнотизировать железку, девушка размышляла, что делать дальше. О том, чтобы допрыгнуть, не могло быть и речи, а беглый взгляд вокруг подсказал, что «подставку» искать бессмысленно – весь инвентарь (кроме гантелей, гирь и прочего) оказался намертво прикручен к полу. Походив вокруг да около, ученая пришла к выводу, что у нее остался единственный вариант, в данный момент самозабвенно тискавший штангу на другом конце помещения, погрузившись в медитативный ритм тренировки. Нет, можно было бы, конечно, воспользоваться ситуацией и списать «невозможность выполнения поставленной задачи» на «независящие от нее обстоятельства», но девушка не собиралась отступать. Пусть и не карточный, но долг чести. Неизвестно, заметил ли Куоритч ее заминку, но реакции не последовало. Ни взгляда, ни комментария, ничего. Оно и понятно – дважды он свои услуги (и помощь) не предлагал. Никому. – Полковник, – голос ученой звучал заискивающе и даже слегка виновато, словно раскаиваясь в собственной изначальной самоуверенности. – Не поможете? Никакой реакции. Обиделся? Вряд ли. Не расслышал? Сомнительно – с его то слухом. К тому же чувствительные уши рекома при звуке ее голоса слегка вздрогнули, сами собой поворачиваясь в нужную сторону. И тут ее осенило. Они ведь теперь на «ты» – по крайней мере после отбоя. Откровенно фамильярничать при всех ученая пока не решалась. – Майлз, пожалуйста. – Другое дело, – зафиксировав штангу в держателе, Куоритч рывком принял сидячее положение, устремив на нее взгляд золотистых глаз. – Что случилось, Кексик? Вместо ответа девушка красноречиво развела руками, стоя прямо под слишком высокой перекладиной – картина получилась маслом. – Понял. Поднявшись с тренажера, Полковник быстро промокнул лицо висевшим на шее полотенцем, а затем двинулся на помощь. Развернувшись спиной, девушка продолжила гипнотизировать турник, наивно полагая, что реком просто переставит его пониже, но Куоритч решил иначе. В несколько шагов сократив расстояние, он слегка наклонился, без видимого усилия поднимая горе-спортсменку на уровень железки. – Не надо! – взвизгнула та, инстинктивно (и безуспешно) пытаясь вырваться. – Я тяжелая! – Полегче боевой экипировки будешь, – хмыкнул морпех. – Да не вертись ты! Дождавшись, пока ученая крепко ухватится за стальной прут, а затем повиснет на нем словно мешок с анобтаниумом, он ослабил хватку, аккуратно подстраховывая за талию. На всякий случай. – А теперь вверх, – скомандовал, одновременно начиная приподнимать, и тем самым помогая совершить первое подтягивание. – Раз! Так и продолжили. Благодаря поддержке Куоритча девушке с горем пополам удалось сделать несколько повторов, причем с каждым разом подтягиваться на уставших руках становилось сложнее, а пальцы Полковника все сильнее впивались в терявшее тонус тело – тот хоть и старался, но еще недостаточно контролировал силу. – Синяки будут, – с досадой мелькнуло в голове. – … девять, десять, – подвел черту Куоритч, возвращая ей почву под ногами. – Хватит на первый раз. Вновь оказавшись на твердой земле, ученая принялась машинально растирать примятые бока, что не ускользнуло от внимательного собеседника: – Сильно помял? – нос его сморщился, а уши прижались к голове, вновь заставляя девушку улыбнуться – ну, ни дать ни взять нашкодивший кот. Заверив, что «переживет», ученая принялась собраться на выход, про себя прикидывая, как долго не сможет появляться в общем душе без риска стать предметом очередной сплетни. Хотя… Мало ли где она могла поставить пару синяков – на том же тренажере, например? Или в какой-нибудь поворот не вписалась – благо на базе насчитывалось достаточно подходящих закоулков. В общем, возможностей хватало – если бы только не легко узнаваемые следы нечеловеческих рук, размерами своими идеально подходившие к ладоням аватара… Куоритч, тем временем, вновь подался к тренажеру, чтобы продолжить прерванную тренировку, хотя только что таскал вес, пусть и не равнозначный, но все-таки ощутимый. По крайней мере, так казалось девушке, так до конца и не усвоившей, что реком без труда мог удерживать ее одной рукой, если бы захотел. – Приходи завтра, – донеслось до нее у самой двери. – Повторим. – Но... – Никаких «но», это приказ. Обернувшись, она встретилась взглядом с Полковником, сидевшим на скамье, спиной к штанге. В глазах его светился задорный огонек, а хвост провокационно ходил из стороны в сторону в ожидании ответной реакции. А почему бы, собственно, и нет? Учитывая его опыт, он в два счета сделает из нее, если и не «бойца», то хотя бы человека, способного выиграть спор. А большего и не требовалось. Только вот… Рука ее невольно потянулась к синякам под одеждой, а в душе зародились сомнения, готова ли она повторять такое – все тело ныло от непривычной нагрузки, обещая превратить ближайшие несколько дней в непрекращающееся веселье. – Не бойся, – проследив движение взглядом, (не)двусмысленно усмехнулся Куоритч. – Я буду нежен. * Спор она выиграла. А к тому же неплохо подтянула форму, практически не пострадав в процессе. Успех. Куоритч сдержал слово, «гоняя» ее в щадящем режиме, но даже так девушка порой натыкалась на собственные границы. Хотя… Ей нравилось. Ведь в спортзале Полковник преображался, вместе с военной формой оставляя в раздевалке муштру и прочие командирские приемчики – редко кто видел его таким расслабленным, общительным и… Настоящим. Редко с кем ученая чувствовала себя столь безопасно, легко и непринужденно – при том, что достаточно трудно сходилась с людьми, практически всегда оставаясь в рамках рабочих отношений. С людьми. С рекомом вышло иначе. Разговоры их между подходами с каждым разом становились свободнее, а общих тем находилось все больше – девушка и не заметила, как начала делиться собственными мыслями, надеждами и страхами, а также рассказывать то, чего прежде не доверяла никому. Куоритч умел слушать. Внимательно, не перебивая и не выспрашивая. Советовал, когда требовалось, молчал, если совета не спрашивали. И они смеялись. Много. Больше всего ей нравилось наблюдать, как в такие моменты светится изнутри его взгляд, а вокруг глаз образуются паутинки морщинок. А еще Куоритч, оказывается, умел улыбаться. Не угрожающе скалить клыки или же кривить губы в не предвещающей ничего хорошего усмешке, а именно улыбаться. Просто. Искренне. От души. – Вот ты где! – ворвавшись в лабораторию как всегда без стука, воскликнула дежурная. – Поднимайся, там с твоим рекомом беда. Вздрогнув от неожиданности и едва не выронив пробирку с исследуемым материалом, девушка, однако, быстро взяла себя в руки. – Он не «мой», – голос ее звучал холодно, а внимание вновь сосредоточилось на искусственно обогащенном образце пандорской почвы, обойдя нарушительницу спокойствия стороной. Достали, честное слово. – Ну, я имела в виду, что ты теперь его курируешь, – выкрутилась та, стремительно растеряв краску на лице. – Только и всего. Ага, как же. Однако ученая предпочла проигнорировать (намеренно или нет) выскользнувший намек, не желая давать зацепку для очередных кулуарных пересудов. Хотя… В последнее время говорили о «них» все реже, да и то шепотом, опасаясь грозивших последствий – едва узнав, Полковник задушил проклюнувшиеся слухи, крайне доходчиво заткнув рты любителям приболтнуть лишнего. Стоп, что она там сказала? Беда?! – А я о чем? – подхватила коллега, в глубине души радуясь, что так легко отделалась. – Всех медиков распугал, вот и отправили за тобой. Страх холодной волной прокатился по спине девушки, заставив вздрогнуть. – Что с ним? – Мы… не знаем. – В смысле?! – Пойдем, – схватив за руку, дежурная потянула ее к двери. – По дороге расскажу. Быстрым шагом продвигаясь по запутанным коридорам базы и едва не переходя на бег, девушки вскорости достигли «синего выхода» и, машинально нацепив маски, ступили на территорию рекомбинантов. – Ребята из отряда заперли его в блоке, – сообщила коллега в ответ на вопросительный взгляд. – Не хотят разглашать. Молча кивнув, девушка ускорила темп, оставив цокающую на каблуках спутницу далеко позади. Перед входом в казармы ее встретил один из рекомов – она почти не сомневалась, что его звали Лайл. – Мы только что из леса, док, – кивнул в знак приветствия, подстраиваясь под ее шаг. – А он как начнет кидаться, думали не удержим. – Что вы там делали? – Да так, ничего, – уклончиво пожал плечами спутник. – Обычная миссия. Значит, опять на на´ви охотились, ясно. Дверь в личные помещения Полковника оказалась приоткрыта на ширину ладони, а перед ней нервно кучковались остальные члены отряда. Странно смотреть, какими дергаными выглядели закаленные в боях солдаты, при любых обстоятельствах не терявшие присутствия духа, твердой рукой спускавшие курок и множество раз смотревшие в лицо смерти. Авторитет Куоритча здесь держался на чем-то покрепче муштры, дисциплины и страха – они любили своего командира. И искренне за него волновались. – Вроде в отключке, – сообщил один из них, едва завидев ученую в сопровождении Лайла. – Но Вы все равно осторожнее, док. «Воодушивившись» напутствием, девушка жестом попросила открыть дверь полностью и, сделав глубокий вдох, переступила порог, ожидая увидеть все, что угодно; рекомы следовали по пятам. Зрелище оказалось менее пугающим, чем рисовало воображение: Полковник без сознания лежал на кровати, зафиксированный по рукам и ногам тем, что попалось под руку – в основном, солдатскими ремнями, а также парой полотенец. Судя по всему, процесс «успокоения» выдался не из легких, о чем красноречиво свидетельствовали многочисленные кровоподтеки и ссадины, украшавшие теперь лица подчиненных. – Вы что-нибудь ему давали? – Куда там, — покачал головой один из рекомов, – сам вырубился. С некоторой (здравой) опаской приблизившись к постели больного, девушка осторожно дотронулась ладонью до синего лба, брови ее сошлись на переносице. Слишком горячий. Из груди Полковника вырвался утробный рык, обнажая клыки в ранее невиданном оскале, а сам он бессознательно дернулся в сторону, словно стремясь уйти от прикосновения, но ремни держали крепко. Напряженное тело его выгнулось дугой, а пальцы впились в матрас, с силой вгрызаясь в податливый материал, словно когти хищника в тело жертвы. – Что с ним, а? – подал голос Лайл. Ох, если бы она только знала. – Похоже на помешательство, – в нерешительности вбросил кто-то из команды. И действительно. Чем дальше, тем больше поведение Полковника напоминало последствия жесточайших галлюциногенов. Ослепленный раздирающей болью, он, кажется, вообще не понимал, где сейчас находится и то, что его окружают друзья, готовый вцепиться в первую попавшуюся глотку. Словно… дикий зверь. – Вы ели что-нибудь местное? – продолжала допытываться девушка от качающих головами рекомов. – Может быть, пили из ручья? Нет. Единогласно. Что ж, ладно. Выгнав военных в коридор, а коллегу обратно на дежурство, ученая приступила к более детальному осмотру, стараясь лишний раз не раздражать и без того взвинченного пациента. На всякий случай вогнав в его руку двойную дозу успокоительного, она измерила точную температуру, давление, а также сделала мгновенный анализ крови с помощью прихваченной портативной аптечки. И тут-то сердце ее и пропустило удар, а затем застучало, как сумасшедшее – в жилах Полковника обнаружилась убойная концентрация сильнейшего на планете токсина, в природе встречавшегося лишь в незначительных количествах. А значит… Бросившись обратно к кровати, ученая принялась проворно осматривать тело рекома на предмет механических повреждений: старые шрамы, пара синяков, выглядевших на синей коже черными пятнами, а также сбитые (понятно об кого) кулаки. Ничего необычного, кроме… Внимание ее привлекла царапина в районе бицепса – настолько незначительная, что никто, включая ее саму, сперва не обратил внимания. Приглядевшись к характеру повреждения, девушка прикусила губу: судя по вспорото-рваным тканям, речь шла о стреле, а ведь на´ви нередко окунают их в различные яды – Полковник сам говорил об этом на вводном инструктаже. Судя по всему, данная прошла по касательной, в пылу боя оставшись незамеченной, а вот когда адреналин схлынул, дала о себе знать в полной мере. В таком случае, времени оставалось мало: тело Куоритча, несмотря на жар, покрылось липким холодным потом, грудь тяжело вздымалась, словно от нехватки воздуха, а неконтролируемая дрожь намекала на то, что токсины начинают постепенно проникать в нервную систему. – Противоядие, – мелькнуло в голове. — Срочно! Взяв образец крови, девушка со всех ног поспешила в лабораторию, ведь прежде, чем смешивать антидот, предстояло выяснить характер отравляющего вещества – и дай Бог, чтобы растение, из которого оно получено, оказалось в каталоге. Анализ не занял много времени – благо уровень техники корпорации позволял одновременно обрабатывать большое количество данных в кратчайшие сроки. Фаланксия. Отличалась тем, что при легчайшем прикосновении выстреливала ядовитыми шипами, позже используемыми на´ви для изготовления оружия, в том числе наконечников стрел и копий. Алкалоидный яд, вырабатываемый у основания шипа, покрывал всю его поверхность и мог доставить немало болезненных ощущений даже крупному зверю, в то время как мелкого парализовать или даже убить. Убить! Мысль пронзила сознание словно молния, заставив девушку быстрее стучать по клавишам, вводя в программу необходимые данные. Немного успокаивало лишь то, что Куоритча при всем желании не получалось назвать «мелким», но вот влияние токсина на организм аватара еще в полной мере не изучалось, так что… Все возможно. Скрипнув зубами, девушка запретила себе думать о чем-либо, кроме текущей задачи и, закончив ввод данных, поспешила обратно, на ходу велев коллегам позвать, когда процесс обработки завершится. Полковник метался на кровати, тело его билось в диких судорогах, угрожая перерасти в горячечную лихорадку. Приблизившись, девушка склонилась над ним, рукой убирая со взмокшего лба выбившиеся из косы пряди. – Тише, тише, – слова срывались с уст сами собой, а ладонь ласково скользила по коротко остриженным волосам. – Держитесь, Полковник. Вопреки ожиданиям, Куоритч не взбрыкнул, а подался навстречу в поисках защиты от кошмара, мучившего сейчас его сознание. Слуха ученой достигло несколько неразборчивых слов, причем обычно твердый голос его в полубреду звучал так тихо, так… непохоже. Продолжая успокаивающе гладить по голове, девушка свободной рукой ослабила ворот армейской рубахи, давая больному больше воздуха – дыхание рекома вмиг сделалось свободнее, удушающая хватка отравы слегка отпустила. Время шло. Сидя рядом с кроватью на слишком высоком стуле, ученая не спускала глаз с Полковника, внимательно следя за малейшими изменениями. Действие токсинов мощной волной распространялось по организму, играючи подавляя защитную систему – реком все еще сопротивлялся, но слабел на глазах. С ужасом девушка на мгновение подумала о том, что Куоритч может не выдержать разрывающего напряжения, но тут же отогнала страшную мысль. Он справится. Все. Точка. Словно подслушав, Полковник вдруг издал гортанный рык, а затем дернулся и обмяк, пальцы его, судорожно комкавшие покрывало, стали постепенно разжиматься. – Нет! – схватив за руку, ученая стиснула ее изо всех сил, надеясь таким образом не дать рекому ускользнуть. – Держись, Майлз! Слышишь?! Майлз! Ей показалось, или сознание его откликнулось на призыв сквозь пелену бреда и боли? По крайней мере, огромная кисть инстинктивно сжалась, отвечая на прикосновение и едва не ломая ей запястье. Стиснув зубы, девушка оставила ладонь как есть, не пытаясь вырвать и не обращая внимания на выступившие слезы. Уж лучше пусть так, чем… Она не закончила мысль. Вечность спустя ей сообщили о том, что противоядие готово, а Лайл лично метнулся за ним в лабораторию. Получив заранее приготовленный шприц, ученая твердой рукой произвела инъекцию, обогащая кровь Полковника спасительным антидотом. Как хорошо, что в распоряжении RDA находились лучшие из возможных лекарств – мышцы Куоритча мгновенно расслабились, а сам он впервые за все время вздохнул полной грудью, погружаясь в медикаментозное забытье. – Вот так, – поправив съехавшую подушку, девушка пристроила косу рекома поудобнее, а затем промокнула лоб. – Теперь все будет хорошо. Наверное. В конце концов, она могла ошибаться с природой яда, а количество его вообще брала наугад. Оставалось лишь ждать. Ждать. Ждать. И надеяться, что антидот сработает как следует, а не даст внезапную побочку, ухудшив и без того пограничное состояние. Хотя… Первые признаки обнадеживали и, понаблюдав некоторое время, ученая решила снять путы. Глупо? Может быть, но Полковник и так уже много времени провел в одном положении, что негативно сказывалось на циркуляции крови и, следовательно, распределении лекарства по организму. А, во-вторых… В глубине души она почему-то знала, что он не причинит ей вреда. Никогда. Запястья буквально почернели от пережатых кровоподтеков, лишний раз подтверждая колоссальную силу пытавшегося освободиться рекома. Вооружившись охлаждающей мазью, девушка аккуратно втерла ее в поврежденные участки, распределяя мягкими массирующими движениями до полного высыхания. Перебинтовывать не стала, чтобы не перекрывать доступ воздуха, а также не раздражать без надобности травмированные кожные покровы. Покончив с процедурой, устроилась рядом, готовясь провести ночь в кресле – оставлять Полковника одного, или перепоручать кому бы то ни было она не решалась. Какое-то время ученая мужественно боролась со сном, а также с неудобной мебелью, но усталость постепенно брала свое, ведь она провела на ногах целый день, не говоря о колоссальном нервном напряжении. Голова то и дело падала на грудь, глаза нещадно слипались, а сознание ускользало. Как же хотелось хоть на немного прилечь, позволив уставшему организму краткую передышку! Увы. Сегодня (а может быть и на несколько следующих дней) о собственном комфорте придется забыть. А что, если… Да нет, бред какой-то. Хотя… Поколебавшись с мгновение, девушка все-таки решилась и, выбравшись из кресла, не без труда присела на край кровати. Аккуратно, чтобы не потревожить. Грудь Куоритча вздымалось ровно, ничем не выдавая нарушенный покой, так что учёная пошла дальше и, забравшись с ногами поверх одеяла, расположилась с самого краю – так, чтобы не свалиться, но одновременно достаточно далеко от «соседа». При других обстоятельствах внутренний голос принялся бы нашептывать разные вещи, взывая к совести или хотя бы к чувству стыда, но сегодня он демонстрировал чудеса солидарности, желая вместе с хозяйкой лишь одного – спать. К тому же, размер кровати позволял «не встречаться», так что, грубо говоря, личные границы и нормы приличия соблюдались. Наверное. Проваливаясь в сон, девушка не услышала возни за спиной и не почувствовала, как сильная рука обхватила ее за талию, постепенно привлекая ближе, а хвост обвил ногу, неосознанно щекоча кисточкой. Прижав к себе, Куоритч уткнулся кошачьим носом в ее волосы, да так и заснул, тихонько урча в затылок. В ту ночь Полковнику не снились кошмары. Впервые за долгое время.