Времена грёз 3 том

Не успел звездопад кончиться, а тоска по далекому прошлому совсем погаснуть, как дверь комнаты вновь открылась, впустив ко мне одуряюще приятный запах еды и совершенно прекрасную принцессу. Бодрую, как и всегда, словно прошедший в хлопотах день был для нее всего лишь мелким пустяком, а упорная забота о болезненной подруге не сложнее выбора нового жемчужного платья из дорогого каталога ателье. — Я кое-что нашла для тебя на кухне, Чинта готовит так себе, у нее для этого есть нанятая помощница, но с ужина у нее остался суп, кажется, специально заготовленный на случай твоего пробуждения. Просеменив к столу, Уна поставила небольшой поднос с водой, крепким чаем и тарелкой куриного супа, теплого, исходящего паром и безумно заманчивого на голодный желудок. Хотелось прямо сейчас забыть обо всем и хотя бы на пять минут предаться еде и удовольствию. У края чашки нашлась пара мелких плиток шоколада, а рядом ломоть ржаного хлеба. Поистине царский обед, пускай и среди ночи, но… При тусклом свете ночника я заметила, как нервничает принцесса. Ей пора было уходить за Аластором, собирать вещи в долгий путь в чужой край, а девушка упрямо задерживалась, теребя в руках платок и отчаянно сдерживая слезы. С ней расставаться оказалось сложнее всего, мы едва виделись в столице. Пухлые губы поджались от досады, единственная яркая деталь на побледневшем лице. — Ты приедешь к нам в Ултар? — Я постараюсь, правда, мой путь лежит совсем в другую сторону. — А куда? Что ты будешь делать дальше, Софи? Вернешься к этому неблагодарному подонку в Сомну? Или останешься тут? Или… ты хочешь вернуться в Академию? Тогда я сама смогу тебя навещать? Светлые ресницы слиплись от влаги, часто моргая, Уна прогоняла выдававшую ее с головой печаль. Мягко улыбнувшись ей, я обняла принцессу как можно крепче, вдыхая последний раз удивительно сладкий, сдобный, ванильный аромат. Вот бы раз и навсегда Кейн спрятал ее от всех бед и случайных горестей, чтобы не пришлось больше плакать. — Не могу сказать. Считай это сюрпризом, но если всё получится, то это пойдет многим на пользу. — Я не понимаю. — Поймешь, просто дай мне время разобраться с делами. Меня всё-таки десять лет не было, столько долгов осталось, а как только освобожусь, обещаю навестить тебя или послать весточку о встрече. Тихо хлюпнув носом, Уна прижала к нему платок и, судорожно вздохнув, ответила на объятья, уточнив неожиданно тоненьким, жалобным голосом: — Обещаешь? — Обещаю. Больше не пропаду, только если по уважительной причине. — Ох, знаю я эти причины! Я запрещаю тебе теряться и быть украденной! И умирать тоже запрещаю! — отступив назад, девушка громко высморкалась в ткань и яро погрозила пальцем. Говорила она настолько серьезно, что, пожалуй, ее могла послушаться смерть. Послушно покивав, я вновь заверила: — Передам похитителям в следующий раз. — Передай! Я поставлю всех демонов на уши, чтобы отыскать тебя, о-о, я заставлю самого Альхазреда поднять своё войско, если какой-нибудь ублюдок тебя вновь станет мучить! Не сдержавшись, я почти что рассмеялась, к сожалению, довольно быстро сорвавшись на кашель. Горло стиснуло спазмом, боль прокатилась по измученным мышцам. Стараясь не пугать Уну, я перетерпела приступ, не пикнув, но по лицу всё стало понятно. Схватив с подноса стакан, принцесса добавила в него что-то из фирменного флакона Берти и протянула мне. Горьковатый, противный привкус трав осел на языке, но слегка успокоил вспыхнувший пожар в глубине горла. — Алхимик всякое туда добавил, в том числе немного успокоительного, чтобы ты отдохнула. Поешь и поспи, это сейчас важнее всего. С некоторым сомнением отпив последний глоток отвара, я послушно покивала, отметив на столе банку мази в темном стекле и еще пару пузырьков с особой гравировкой алхимика. Если мне не изменяет память, подобные стояли в магазине без ценника, слегка сияя на солнце от заключенной в них магии. — Спасибо. — Тебе спасибо. Береги себя и не забывай лекарства. Я буду страшно скучать. Отставив стакан в сторону, я выпрямилась, блаженно вздохнув и ощутив, как спазм в горле постепенно отпускает свою стальную хватку. Поклонившись Уне, я подхватила ее ладонь и мимолетно поцеловала тыльную сторону ладони в знак благодарности. Щеки девушки наконец-то запылали румянцем. — Не стоит… мне пора, ближайшие пару-тройку дней мы еще будем в столице, если что-то понадобится, обязательно обращайся. — Хорошо. Легкого пути вам. — Ох, нам бы легкой пересадки в Кадате, — направившись к двери, Уна сложила платок, возвращая внешнему виду былую уверенность. — Надеюсь, Аластора не увидят Таранис с Аван, иначе поднимется скандал. — Вы едете тайно? — Нет, мстить целенаправленно они явно не будут, а вот ударить в глаз при встрече могут. Иногда прям жалею, что не появилась у Кейна раньше и не посоветовала не отдавать в оружие настолько чудовищно опасные вещи как необработанные кристаллы. Последовав за принцессой, я едва не споткнулась, инстинктивно, по старой памяти потянувшись к плечу, где, насколько знала, должен был прятаться обширный шрам Аван. Заметив мой жест, Уна активно закивала, остановившись у выхода. — Да-да, они самые, благодаря которым я чуть не осталась без кузины. — Думаю, они уже не злятся и, вероятно, даже чуть-чуть благодарны судьбе за эту беду. — О, это было бы просто замечательно. Переступив порог, девушка последний раз обернулась ко мне, готовясь сбросить гнетущее прощание и вновь погрузиться в водоворот неотложных дел и обязательств, как наверняка каждый раз делал и Аластор. Уголки губ дрогнули в нежной, обнадеживающей улыбке. — До встречи, Софи. — До встречи, принцесса. — Ха-ха, да, ты тоже принцесса, не забывай это. Эта мысль настолько неожиданно поразила меня, что, лишившись речи, я лишь молча проследила, как Уна скрылась в темном коридоре ночного постоялого двора. Далекие, не оформившиеся подозрения отяготили разум, но почти сразу оказались сметены голодом и усталостью. Закрыв двери, я стянула с себя грязную одежду, всё, что осталось от потрясающего костюма Моргана, и скрылась в душе, со всей осторожностью отмывая кожу от остатков крови и каменной пыли, витавшей в церкви. Благодаря теплу и чистоте на сердце стало чуточку лучше, но к сожалению, не настолько, чтобы совсем забыться в заботах. Копаясь в ящиках комода, я выудила сорочку и белье, за ними на пол невольно вылетела повязка, привезенная аж из Мистана, города без дев и совести. Наклонившись за ней, я заметила что-то белое под краем мебели, и не глядя схватила находку, рассчитывая на очередную отлетевшую пуговицу, но в ладони, сияя под лучами неожиданно взошедшей луны, чуть трепеща от моего дыхания, лежал крохотный лепесток. Удивительно несвоевременное напоминание о будущей весне в самом начале холодной и долгой зимы. — Мундус… Глаза вновь наполнились слезами. Отложив лепесток на комод, я наспех оделась и вновь прикоснулась к драгоценности, совершенно не веря в то, что действительно вижу перед собой. Вероятно, ночь была долгой, а рассудок мой изрядно затуманен, но почему сейчас? Теперь? Когда я почти потеряла веру в лучшее и, самое главное, в собственные силы. Заслужила ли я это крохотное чудо? — Софи… Голос, принесенный мне легчайшим движением воздуха, заставил волну мурашек пробежать от затылка вниз по спине, в миг обостряя все чувства и ощущения. В груди сердце похолодело от страха, тело неохотно отозвалось на зов, глаза запоздало подметили, что в темном, совсем недавно недружелюбном и глухом небе, растерявшем часть украшений из бесконечной вязи звезд, теперь взошла яркая, полная луна, огромным всевидящим оком обращённая прямо ко мне в окно. Соткавшись из серебряного света, мягко проникающего в комнату, и редкого отблеска зависших в прохладном воздухе снежинок, крохотными стеклами устремленных к своей властительнице ночи, богиня обрела очертания, невесомо ступив на пол и не издав ни единого звука, будто она была всего лишь моим видением. Бледное лицо девы сияло радостью, тонкие, сплетенные из белесых паутин одеяния высвободили хрупкие руки с полупрозрачной фарфоровой кожей. Нежнейшие пальцы коснулись моих щек, едва уловимо приласкав, словно любимое чадо. — Наконец-то я могу поприветствовать тебя, с ошейником это было крайне сложно. Душа на мгновение обмерла, смятенная присутствием богини, и за меня, кажется, кивнул кто-то другой. Несмело подняв голову, я встретилась взглядом с Луной, не зная, чего от нее ожидать и как много она знает, в сознании испуганной птицей трепетала надежда на чудо, на то, что богиня не заметила смятения Мундуса, но стоило заметить её взгляд из-под полуприкрытых век, обрамленных белыми ресницами, как последние сомнения истаяли, словно мнимое тепло света в разгар зимы. Не было ни единого шанса на хороший исход, на понимание, сочувствие или сотрудничество, в радужке убывающих лун отражался небывалый мороз, ледяная, колкая злость, вынуждающая съежиться, как от пришествия жестокой метели. — Луна, я… — Тише, ничего не нужно говорить, я все понимаю. Она сказала это снисходительно, приторно сладко, словно я в одночасье хлебнула из банки патоку. Желудок болезненно съежился, напоминая о себе, и будь в нем хоть что-то, кроме остатков отвара, меня бы непременно вырвало. Не зли ее еще сильнее, прошу, просто притворись, что всё поняла и отступилась от идеи помочь. Я не могу, не могу, я должна хотя бы попытаться. Софи, нет! — Ты можешь хотя бы просто сказать ему, что я жива? Я не прошу о большем, больше мне ничего не нужно. Софи! Белесые брови богини взметнулись вверх, она сделала шаг назад, немало пораженная моей наглостью. На секунду даже показалось, что это будет хороший ход, пока снова не подул ветер с севера. — И не подумаю. — Но, Луна… Двинувшись вперед, она вновь протянула руки и, поймав моё лицо, вдруг притянула меня совсем близко, так, чтобы весь мир пропал, отошел на второй план, пока взгляд оставался прикован к холодному, леденящему свету, источаемому Луной. Я не могла отвернуться, не могла рассмотреть что-то помимо богини и пелены ее волос, словно выплавленных из жидкого металла. — Поклянись, что не выпустишь Мундуса из заточения. — Что? — Мне нужна клятва, Софи. Ты уже видела столько боли и бед, обрушившихся на этот мир, неужели ты хочешь забрать единственную надежду на будущее? Неужели ты готова отдать этим жутким, кошмарным тварям самое сердце Арбора? Ради этого я и ты пожертвовали столь многим на этом бесконечном пути? Чтобы разрушить всё? Вернув себе неестественное спокойствие бездушной, далекой куклы, слишком непохожей на человека, чтобы понять меня, она тем не менее будто бы всё больше овладевала моим вниманием и разумом, мешая сосредоточиться и отделяя Ньярла так, чтобы он не мог помочь. Только зажмурившись изо всех сил, получилось собрать мысли в кучу. — Необязательно, что мир падет. И люди нуждаются в магии, нуждаются в кристаллах, они даже начали добывать их друг из друга. — Мелочь, в сравнении с тем, что случится здесь после заражения Каро или заполонивших всё сил Альхазреда. Ты же знаешь, он близок к воплощению здесь как никогда, мы ведем непрерывную войну с чтецами этого безумца, мы ищем каждый переписанный под диктовку фолиант Некрономикона, но каждый, каждый раз на место одного чудовища, встает новое и не одно. Ты находила книгу у Трейна? — Н-нет… — в голове пронеслись воспоминания из того ада, откуда я выбралась лишь волей случая, и, к сожалению, тогда не нашлось времени обчистить королевский дворец. — А стоило бы поискать. Теперь она наверняка в руках молодняка, а то и целой секты, и они еще покажут себя совсем скоро, если крупицы моих помощников не совершат чудо. Тон Луны был удрученный, разочарованный, невольно заставлял меня почувствовать вину за оплошность, которой не было. И пускай я понимала, что сделала куда больше собственных возможностей, в голове всё равно поселился червячок страха: «а вдруг, если бы я нашла фолиант, богиня бы отпустила Мундуса? Мне стоило о нем вспомнить, ведь я видела Трейна с книгой перед самой смертью мага». — Тебе придется дать клятву, придется охладить свой пыл и забыть о недосягаемом. Это всё равно не твоя жизнь. Конечно, ведь моя жизнь полна боли и лишений, в ней не может быть хорошего исхода, как ни крути, но… — Я… не могу… Нежные, невесомые пальцы в мгновение превратились в жуткие, крепкие тиски, сжавшие мою голову. Вскрикнув от неожиданности, я попыталась вырваться, но с силами богини сложно было тягаться. Сердце отчаянно забилось в груди. Настойчивый, бездушный голос раздался возле самого уха: — Тогда мне придется оставить в этом теле лишь одного, того, с кем я смогу договориться. — Луна, пожалуйста… я… — Я жду. Вцепившись в каменные руки Луны, я беспомощно заскребла ногтями, не оставив даже царапины на сияющей поверхности божественной кожи. Мысли застилал бесконечный холодный блеск лунной ночи, зов Ньярла в нем был не громче оклика на краю глухого, непроглядного леса, где потерялся мой разум, на его месте зияла огромная, удушающая пустота, словно разом исчезла значительная часть души. Пытка, хуже которой я ничего не могла представить, тело застыло, отяжелев от ослепляющего света, ноги ослабли, подогнулись, но я осталась стоять, прикованная к богине. Кажется, еще чуть-чуть, и я почувствую, как ее пальцы с хрустом вскроют черепную коробку. — Клянусь, я никогда не выпущу Мундуса. — Клянись жизнью! — Клянусь собственной жизнью, я не стану выпускать Мундуса из заточения! Лунное сияние потухло, погрузив комнату и меня обратно во мрак ночи. Это случилось так резко и контрастно с тем, что я видела секунду назад, что глаза, уже изрядно ослепленные блеском, всё еще видели его перед собой, как клеймо, неожиданно отпечатавшееся на зрачке. Тело пробрала сильная дрожь, зазнобило, неудержимо потряхивая от пережитого шока, но даже теперь богиня не отпустила меня, наоборот, крепко обняла, словно убаюкивая и успокаивая. От нее отчетливо пахло лунной пылью, забивавшейся мне в нос, сложно описать, на что это было похоже, но разум однозначно кричал, что это не то, что стоит чувствовать человеку. — Так-то лучше, — сделав несколько шагов к постели, Луна осторожно уложила меня и заботливо накрыла одеялом. — Милая, я знаю, тебе далось это не просто, боги умеют вскружить голову, но тебе не стоит так легко верить им, многие слова могут быть обманчивы. Тебе тоже не стоит так просто доверять людям, богиня. Не в силах ответить, я беспомощно кивнула, прислушавшись к шелесту ткани. Луна отошла от меня и через несколько долгих секунд окончательно исчезла из спальни, забрав с собой всё сияние ночи. За последнее я была особенно благодарна, любой свет сейчас ощущался как настоящее наказание. Скрючившись в постели, я обняла колени и, почувствовав что-то на руке, огладила запястье, мысленно считав расползающийся по нему рисунок клятвы, словно метка для скота. На глаза навернулись непрошенные слезы усталости и разочарования. Я терла кожу, инстинктивно надеясь стереть чертову клятву, но раз за разом пальцы находили выпуклый узор. Я всё больше жалею, что втянул тебя в это, так не должно было случиться. Громко шмыгнув, я убрала щекотные капли с носа и век, остатками упрямства силясь успокоить себя и заставить отдохнуть или поесть, но разрастающаяся в душе обида жгла не хуже каленого железа. Всё в порядке, не переживай, мы справимся. Ты говоришь это мне? Вновь шмыгнув, я не ответила. Какая разница, Ньярл может посмотреть всё сам. Тело еще колотило от озноба, разум и инстинкты запоздало вопили о пережитом ужасе, и, к моему удивлению, это оказалось сильнее, страшнее, чем сражение в церкви или неравный бой с Каро. В сравнении с прошлым, эта опасность, этот кошмар в виде лунного блеска словно толкнул меня ближе всего к смерти. Если это можно было назвать смертью. Меня будто пытались выжечь из собственной плоти, из собственного мозга, после того как я сделала так много. Обняв себя в слепой попытке удержать дрожь, я сжала стучащие зубы и глубоко вдохнула прохладный воздух носом. Хотелось хоть куда-то себя деть, куда-то спрятаться, в какое-нибудь темное, далекое место, где больше не будет ни капли света. Ей стоило сразу убить меня. Полагаю, она еще собиралась воспользоваться твоей помощью. Ха, посмотрим, как она это сделает, когда я наконец-то доберусь до островов и выполню обещание Мундусу. Софи? Ты солгала богине? Твоя жизнь под угрозой, ты погибнешь, если отправишься к нему. Нет. Не погибну, я сдержу обещание богу и клятву перед Луной, ведь Мундуса освободишь ты, Ньярл, сразу после обретения своего нового, собственного тела. Несколько секунд в сознании было тихо. Кажется, Ньярл до конца не мог поверить, какую бесстыжую авантюру я задумала, обходя навязанную клятву. Бо-оги… Не упоминай их всуе. Надеюсь, я смогу увидеть лицо Луны, узнавшей о побеге заключенного. Стиснув плечи сильнее, я постаралась разжечь в себе столько ненависти, чтобы она выжгла остатки страха, подавила его, растерла в прах, как надоедливого таракана, вплавила в жидкий металл злобы. Замерзшие руки окунулись в приятное тепло, в голове медленно прояснялось и начинал выстраиваться дальнейший план. Во чтобы то ни стало нужно добраться до Аркхема, дать весточку Элею и, заручившись поддержкой брата, отправиться в Зар. Там, если повезет, я смогу получить некоторую защиту и помощь, по крайней мере это обещал Мундус. Помолчав, Ньярл ответил совсем тихо, будто опасаясь своих же слов: Мне кажется, искать Элеоса уже бессмысленно. Месяц назад он еще был жив, я точно это знаю. До сих пор? И я надеюсь, мы сможем продлить его жизнь еще немного, пока он не увидит тебя вновь в плоти и крови. Сердце вдруг сжалось будто в тисках от глухой тоски, накопленной десятилетиями, и вновь вспыхнувшей надежды, яркой, безумно важной, словно крохотное бойкое солнце, кажется, совершенно недосягаемое, но подпитываемое моей безоговорочной уверенностью. Глаза вновь наполнились слезами, и в этот раз мне не хотелось их прогонять, позволяя чужим чувствам вдоволь гореть в груди. Ты обещаешь слишком много, Софи. Вновь стоит поклясться? Нет, верю, конечно верю, только ты и можешь это осуществить. Я готов сделать всё, чтобы поддержать тебя.