Времена грёз 3 том

— Ньярл… Болезненный всхлип вырвался из горла, выдернув меня из пучин собственного сознания. На мгновение потерянное тело вновь стало осязаемым и чувствительным, и, помимо бесчисленного количества мыслей и переживаний, на мою голову обрушились сторонние звуки, чьи-то разговоры, шаги в спальне и шорох одеял. — Полагаю, ты принял решение, Авель. — Я не могу подчиниться ведьме. — Не хочешь. — Это просто немыслимо, Аластор! Я не допущу на место советника убийцу стольких людей! — Убийца-советник под стать королю. В нос ударил запах ромашки и зверобоя. Где-то недалеко послышался шум, на край постели кто-то присел, ласково коснувшись плеча и рявкнув в сторону: — Заткнитесь! Оба! Софи, милая, Софи, ты слышишь меня? Боги, родная моя… Открыв беспомощно рот, я сделала глубокий хриплый вдох и постыдно разрыдалась так горько и бессильно как могла. Счастье и несчастье сплелись слишком сложно и близко друг к другу. Я была рада возвращению Ньярла, искренне считая его своей полноценной частью, голосом разума, светом путеводной звезды во мраке. Если бы я верила в помощь хотя бы одного божества в этом безумном мире, то молила бы о том, чтобы голос мертвого некроманта снова пробрался в моё сознание, утешил, успокоил, дал, пускай ложную, но очень твердую надежду на лучшее. Но вместе с тем из моих рук выскользнуло нечто не менее важное, не менее хранимое в сердце и занявшее его сполна. «Ты моё сердце, всё моё сердце я не дам тебе уйти.» Боясь обмана от божества, неохотно и медленно доверившись ему, прислушавшись, приняв, я сама обманула, исчезнув из его благословенного сада. И в отличие от меня, у него нет ни замены, ни поддержки. Для него я погибла и готова поклясться, он корит себя сейчас за то, что не удержал мою душу рядом, не помог, не спас. Он так старался. — Боги, да за что мне это… Закрыв руками лицо, я завыла что было мочи, не зная, как еще избавиться от разрастающейся в груди скорби, своими иглами и плетистыми стеблями едва не разрывая плоть, словно чья-то злая длань вынудила прорасти терновник прямо в моем теле. Съежившись в постели, я как могла пыталась его унять. — Софи, у тебя что-то болит? Беспокоят шрамы? Молю, ответь мне, не плачь, пожалуйста. Я впервые вижу, чтобы ты плакала, и это так страшно, — к щеке мягко прикоснулся чей-то платок. — У Авеля еще осталась магия, мы можем еще немного подлатать тебя. — Почти не осталось, — ответил усталый голос. — Замолчи, я тебя не спрашивала. Меня просто нужно оставить в покое. Слова крутились на языке, но дыхания не хватало оформить их в речь. Всё, что я могла сейчас, лишь жадно хватать ртом воздух и беззвучно выдыхать. И без того больное горло, отказалось подчиняться. Прости меня, дитя. Нет, ты не виноват, никто не виноват, кроме меня самой, мне не нужно было идти с Блэкки. Тогда получилось бы снять ошейник, предупредив Мундуса, а не предав. — Софи, ну пожалуйста, дай хотя бы знак. Я так переживаю за тебя. Голос Уны стал совсем плачущим, в то время как у меня окончательно иссякли силы даже плакать. Едва вернувшиеся силы после боя, и всё то, что так любезно мне отдал Авель, канули в бездонную пропасть моей печали. Веки стали отвратительно тяжелеть, вынуждая поддаться накатывающему сну. Вдруг я всё же встречу его там? Я боюсь… со мной это исключено, твоё сознание скрыто, пока я рядом, и найти его безумно сложно. Особенно, если считаешь, что носитель погиб. Извини. Ты не должен извиняться. Я рада, действительно рада тебе. Я дорожу нашей связью, но… даже я не заменю тебе Луну. Маленькая ладонь в белой перчатке опустилась на моё плечо. Коснувшись, я легонько похлопала ее и чуть заметно кивнула. Ограничителя на шее не чувствовалось, и хотелось бы сказать, что я ощутила без него себя свободнее, но кожа на месте ожогов потеряла чувствительность. Лишь вес металла на горле больше не был ощутим, а всё остальное… Что ж, я смогу теперь убивать гораздо эффективнее и большее количество людей. Стоит ли это считать достижением? — Прости, Софи, я должна была привести его раньше. Отрицательно помотав головой, я вновь похлопала Уну по руке. Аластор вновь начал бубнить о чем-то, Авель тоже, их голоса, чуть более далекие и приглушенные, чем у принцессы, слились для меня в единый шум. Он убаюкивал не хуже колыбельной, и мимолетная дремота на миг коснулась разума, заботливым объятьем Ньярла. Он вновь пах старыми книгами, пылью и древними секретами. Прости, что так встретила тебя. Я правда скучала. Софи… Договорить некромант не успел, что-то дрогнуло под кроватью, то ли сам дом, то ли только мой этаж. Легкий толчок вывел меня из полусна, вынудив вновь открыть глаза, и только я решила, что последняя минута-полторы жизни мне лишь приснилась, как тряска повторилась, но на этот раз сильнее, ощутимей, так, что где-то под нами посыпалась посуда, оглушительно падая на пол. Подскочив в постели, я едва поймала принцессу, помогая ей удержаться. — Что это было? В поисках ответов Уна привычно повернулась к супругу, бледному, словно покойник и изо всех сил держащемуся за ближайший комод. Спустя бесконечно тревожную, но тихую минуту, он удостоверился, что пол больше не уходит из-под ног и наконец-то решился ответить. — Похоже на землетрясение, но не помню, когда они последний раз были в столице. Такое вообще случалось? Отстав от стены, король упрямо зашагал к окну, внимательно вглядевшись вдаль темного, вечернего неба. Не знаю, что он хотел там увидеть, но то, что предстало взору, совершенно точно не понравилось. — Полагаю, никогда. Попытавшись издать хотя бы звук, я неумолимо закашлялась, схватившись за шею. Под пальцами неровными разводами ощущались вспухшие шрамы. Новые на моем теле, будто прежних мне было мало. Оплавленная кожа по форме ограничителя осталась словно подобный прежнему блокатор, только теперь разделяющий меня не с Ньярлом, а с Мундусом. — Давай я принесу воды, только обещай не вставать, ты еще слаба. Поднявшись с постели, Уна мимолетно поцеловала меня в макушку и упорхнула за двери. Пережив приступ кашля, я вдохнула поглубже, прогоняя першение в горле. Голова гудела, болела от слез и усталости, как последствие изматывающих дней и голода, незримо сжимающего желудок. Сколько же я спала? Сложно сказать, но с тобой Уна и Авель, чтобы собрать их явно потребовалось время, не меньше дня, я думаю. Значит, Инпу вынес меня из того проклятого храма, привез сюда и поднял всех на уши. Стоит сказать ему спасибо. Как только ты придешь в себя. Прислонившись лбом к прохладной стене, я закрыла глаза, мимолетно погружаясь в глубины собственного сознания. Звуки, маячившие рядом, медленно сошли на нет, уступив место умиротворению и приятной, зыбкой дреме. Сухие руки некроманта осторожно коснулись моих, чуть дрожа и спеша выразить хотя бы каплю поддержки. — Как много ты видел, Ньярл? Ты наблюдал за мной? — Каждую минуту. Но не видел снов, они были сокрыты. — Что ж, не придется краснеть. Голос Ньярла стал неуверенным, кажется, ему было неловко уточнять детали, но он твердо стремился понять меня: — Правильно я понимаю, в твои сны приходил Спящий? — Мундус. Он обещал дать тебе новое тело, если я спасу его из заточения. — И всё? Как хотелось бы сказать иначе, как хотелось бы соврать, приукрасить, чуточку исказить обязательства между мной и божеством, но себя не проведешь, Ньярл всё равно поймет. — Мы договорились только об этом. Всё прочее уже не имеет значения. Для Мундуса я погибла, вероятно, он меня больше не ждет, а если и дождется, то едва ли будет чувствовать ко мне то же самое, что и раньше. — Почему ты так думаешь? — Мне так кажется. — Кажется? Поморщившись, я открыла глаза, подспудно сбегая от стыда, от внутренней неуверенности, сковавшей душу, как неподъемные латы. Помнится, я готова была к любому исходу и знала, на что шла, но осадок, неприятное послевкусие принятых решений жгли горечью язык и чувства. Маленькая интрижка была только во сне, я не рассчитывала, что бог, освободившись от оков и спустившись к миллионам своих последователей, будет всё так же цепляться за спасительницу. Думаю, всегда найдется кто-то более достойный и желанный. Просто… посмотри на меня, ты правда видишь божественную возлюбленную? Невольно повернувшись к зеркалу над комодом, я различила в отражении свою голову и начало плеч. Всё в отметинах прошлого, изъеденное кем-то, надкушенное и едва не брошенное погибать. Все мои враги так или иначе успели ухватить кусочек. Я вижу деву, что, несмотря на всё, отважно сражалась и выжила. Твой бой с Трейном и Каро был поистине удивительным, пусть и бессовестно безрассудным. Что значит череда побед в прошлом, когда теперь я терплю поражение? Судорожно всхлипнув, я едва прикрыла веки, собираясь отвернуться и вновь погрузиться в дрему до возвращения Уны, но в пыльной серебристой глади зеркала вдруг нечто блеснуло. Присмотревшись внимательнее, я подождала еще немного, почти уверенная в том, что мне показалось движение света, как от окна послышался удивленный вздох. Упрямый, изрядно уставший и всегда максимально собранный король уставился перед собой удивленным взглядом распахнутых глаз. По его бледному лицу на секунду пробежал отсвет некой искры за стеклом. От догадок, тревожным ульем роившихся в сознании, стало так страшно, что я не сразу решилась подняться и, всё же отбросив одеяло, с немалым трудом и затаенным страхом ступила на холодный пол, чуть скрипнувший под ногами, словно жалко предостерегающий меня «постой-постой». Набравшись храбрости, я сделала несколько шагов к окну, держась позади Авеля, как за щитом, и, подняв голову к небу, как раз смогла воочию узреть, что именно так напугало непоколебимого короля. Не бесконечно черном небосклоне, лишенном света Луны, звезды вдруг задрожали и одна за другой, будто по велению чьей-то жестокой воли, начали соскальзывать вниз, к земле, неизбежно сгорая едва вспыхивающим пламенем утерянной жизни. Какие-то из них не успевали даже коснуться горизонта, другие же расцвечивали яркими росчерками бездну и падали в серую, безмолвную пучину моря, опасно вздымающегося будто над самим городом. Вглядевшись вдаль, я могла была поклясться, волны, отошедшие от берегов, собирались где-то в середине взбунтовавшейся Скай и готовы были совсем скоро вернуться, обрушив недовольство стихии на города. Дыхание перехватило от осознания, что за этим безумием, кажется, есть моя вина. — Я так и знал, мне не показалось. Мир дрогнул на миг, да так, что звезды не удержались на небосклоне. Мы будто в один момент потеряли опору и теперь едва держимся на грани небытия. Переживем ли мы эту ночь? Повернувшись ко мне, Авель посмотрел с подозрением, словно сам как-то догадался о причинах и готов был вот-вот обвинить меня, отчитать, но внимание вновь увела возрастающая граница воды над горизонтом. Проследив не меньше минуты за морем, он оторвался от окна и, повернувшись, положил руку на мою шею, отдавая еще немного светлой магии. — Я постарался восстановить все потухшие связи, скоро станет легче, но может не так быстро, как ты хочешь. Жду тебя завтра во дворце, надеюсь, к обеду мы разберемся с первыми последствиями потопа. — Всё так плохо? — Надеюсь не так, как представляется сейчас. Так и не задав мне ни единого вопроса, Аврелиан твердым шагом ушел из комнаты, источая неожиданную уверенность и холодность. Ни капли паники, ни капли раздражения, он увидел беду, нависшую над народом, и, укротив чувства, готов был с ней разобраться. Истинный король. Едва ли он не понял, что только в твоих руках есть возможность так сильно влиять на мир. Только эта же черта его каждый раз подводит, в прошлом стоило бы немного разобраться в причинах, прежде чем действовать. Последний раз посмотрев в окно, я заметила еще не меньше десятка тающих во тьме звезд, сверкающих подобно падающим каплям росы в лунную ночь. Всего несколько мгновений полета перед неминуемой смертью. Я тоже так пала. Скрипнувшая половица за спиной выдернула меня из раздумий, на миг стало стыдно за то, что я совсем забыла о последнем госте. Аластор подошел ближе, всматриваясь в ниспадающий над городом свет, и тяжело вздохнул, словно до конца не хотел прощаться. — И правда. Кажется, у меня тоже наметились дела. К себе во дворец я приглашать не стану, но, если судьба занесет тебя в Ултар, с радостью встречу тебя в новом доме. — Ты уезжаешь? А как же дворец искусств? Выставка? — С ними разберется сам Авель, мне же давно пора навестить родовое поместье и увидеть, откуда началась наша история с несносным принцем, амбициозным маркизом и мальчишкой, избранным богами, — повернувшись ко мне, Кейн хитровато прищурился. — Он же теперь с тобой? — Да… — Что ж, передавай привет. Надеюсь, он не держит обид за прошлое. На краю разума вдруг вспыхнуло робкое, крохотное желание. Совсем не моё, но не прислушаться к нему показалось кощунственным. Впервые за десять лет потянувшись вглубь себя, соприкоснувшись со второй половиной сознания, я уступила место ему, скрывшись в тенях на дне черепной коробки. Подняв ладонь и с небывалым удовольствием сжав пальцы в руке, я с упоением ощутил собственное тело, послушное и отзывчивое даже спустя столько времени. Настоящее чудо для того, кто уже отвык от движения и тяжести бытия заключенной в плоти. Даже боль от ран сейчас казалась благословенным даром. Вспомнив, зачем задумал перемены, я вновь обратил взор на Аластора, украдкой пытаясь заметить в нем хоть что-то от тех людей, что встретил когда-то на Саррубе впервые, но добродушное лицо едва ли походило на хищный профиль человека, выкравшего Леброна в темные земли. — Обид не держу, уже точно не теперь, когда ты стольким помог нам. — Приятно слышать похвалу от придворного мага. Может быть, мы еще встретимся. — Уверен. Невероятно довольный собой, Аластор улыбнулся и, уперев трость в пол, сделал старомодный, но узнаваемый мной поклон. Только после этого великий мошенник последней половины столетия вышел из комнаты, оставив меня наедине с собой.