Времена грёз 3 том

Сомкнув веки, я инстинктивно сделала первый шаг на яркую, зеленую лужайку, ощущая, как тело за мгновение стало легким-легким и таким воздушным, будто само присутствие здесь бережно стягивало с плеч весь бесконечно тревожный и тяжелый груз повседневных проблем. Травинки защекотали пальцы. Ветер принес соленый запах моря, речушки и повсеместно цветущих растений. Мой почти личный рай сегодня радовал касанием поздней весны, еще прохладная земля и свежесть, закравшаяся в тени, напоминали о зябких ночах. — Я получил твою «весточку». За спиной, будто призрак или тайный хранитель, возник хозяина сада. Чужое дыхание невесомо коснулось открытой кожи на шее, заставив сердце томительно сжаться. Медленно развернувшись, я ощутила, как талию осторожно поддержала горячая ладонь. Перед взором на новом, расшитом жакете, наброшенном на плечи, распустились плетистые, сложные узоры из листьев полыни. Неспешно огладив их кончиками пальцев, я ощутила, как блестящие нити задрожали от прикосновения, готовясь вот-вот отделиться от ткани и вольно раскинуть ажурные длани под беззаботным солнцем. — Это была безумная, шальная идея, меня до сих пор коробит то, что в нашем общении письма заменяют мертвецы. Его рука поймала мою и, мягко придерживая, притянула к губам, вынуждая поднять голову и всё же взглянуть на лицо. Изумрудные глаза сияли так ярко, завораживающе, что отвернуться от них было бы кощунством, они ликовали, и, кажется, моя душа ликовала вместе с ними, переполняя чувства редкой радостью. — Мундус… — Я тоже скучал. Такое простое признание, но отчего-то я совсем не была готова его услышать. С ресниц сорвалась слеза, заставив меня смутиться и постыдно сделать шаг назад, украдкой убирая влагу. Мундус шаг повторил и первым коснулся щеки, поделившись со мной толикой собственного тепла. Ощутив его, я напомнила себе, что ночь, увы, не вечна, и робость скорее работает во вред. Хотелось большего, но от одной мысли в груди селился страх, напоминающий о прошлых ошибках. Как же часто я обжигалась, как же больно и мучительно собирала себя по кусочкам, чтобы теперь каждый раз с трудом перешагивать границу клети терзающих опасений. Упрямо и смело вскинув голову, я вновь посмотрела на Мундуса, алые волосы золотом и рубинами сверкали на свету, руки сами потянулись дотронуться до них, огладить и, заключив мужчину в объятья, проследить, как тонкие пряди проскальзывают через пальцы шелковым водопадом. — Софи? Поднявшись на носочки, словно бросившись в омут, я оказалась совсем близко к лицу Мундуса, разделив с ним один вдох. Его сердце так часто и гулко застучало в груди, что я смогла это расслышать, хотя не отрицаю, что так могло стучать моё. — Я скучала сильнее. Больше не таясь и не томя, я приникла к его губам, легко и ненавязчиво, оставляя себе путь к отступлению, но Мундус тут же поддержал, ответил, продлил поцелуй нежно и горячо, ласково и жадно, стараясь уместить в нем столько чувств, сколько не уместилось бы ни в одном человеке. Столько снов уже лежит за плечами, паутинкой тончайшей вуали окутывая не столько тело, сколько душу, раз за разом подтверждая драгоценность наших кратких встреч. В его глазах я отражалась центром всего мира, словно ничего не было создано ни до, ни после нашего райского сада, и мы бы остались тут вдвоем навсегда, если бы не слабость перед наступающей зарей. Разомкнув губы для короткой передышки, я сделала судорожный вдох. Пьянящий запах лета, полуденного зноя и полевых цветов щекотал легкие. Ладони Мундуса аккуратно и заботливо прижали меня крепче, ни на секунду, ни на миг не оставляя поддержку. — Кажется, я никогда не был так счастлив, как сейчас. — Ты не даешь мне и тени сомнения. Я тоже счастлива. Вот бы этот сон не кончался. Лицо божества озарила улыбка, самая смущенная и мягкая, что я могла представить, самая честная, наивная и… — Я люблю тебя. Сердце сжалось, пропуская удар, пораженное не меньше сознания, и будто бы целая бесконечность потребовалась для того, чтобы понять, что сказал мне Мундус, и какие чувства испытываю я. Растерявшись и беспомощно открыв рот, я смогла лишь выдавить: — Я… — Тоже… Собственный голос, услышанный во сне, выдернул меня в рассветное утро нового дня. Первые лучи уже добрались до кровати, ослепляя глаза и отрезая все шансы на возврат. В груди мучительно заныло. Вот бы вернуться, вот бы вернуться хоть ненадолго… Я не успела… Веки защипало от слез. Мир, так легко позабытый мною, навязчиво затягивал обратно, вновь опуская на плечи немыслимый груз забот и обязанностей. Отбросив одеяло, я поднялась на ноги в обиде на себя и окружающую реальность. Если Делано постоянно видел в своих ядовитых грёзах Ирен, то, кажется, я наконец-то могу его понять. В пору покупать снотворное. Раздраженно приняв душ и завершив утренние процедуры, я оделась, упрямо сунув ноги в обувь. Входная дверь жалобно скрипнула под моей рукой. Спускаясь на завтрак, я дала этому дню не больше получаса форы, если работы не будет, то с чистой совестью отправлюсь обратно спать, и гори оно всё синим пламенем. — А я сжал ее колено и говорю, не боись, дорогая, прорвемся, прижмем мы этого аристократишку! Уж на меня-то можешь положиться. — Да за что там держаться то?! — Ты не понимаешь, там такие бе-едра… Остановившись возле Чинты, я проследила за действием в обеденном зале. Собрав вокруг себя благодарных слушателей из заглянувших перед работой трудяг, Роар дождался, пока стихнут смешки и одобрительные возгласы, довольно потянув из чашки свежезаваренный кофе. Заметив меня, оборотень чуть не подавился, тут же постыдно отведя взгляд. Если до этого и были какие-то сомнения, то сейчас совершенно точно можно сказать, что болтун пересказывал наш с ним заказ на Уоррена. Только не помню, чтобы меня за коленку хватали. — Ругаться будешь? Тихо облокотившись на стойку рядом, Чинта не смогла скрыть ехидную улыбку. Могу поспорить, она эти байки слышала во всех возможных исполнениях со всеми знакомыми ей девицами в округе. Задумавшись, я ощутила, что у меня нет ни сил, ни желания расстраиваться из-за такой глупости. — Нет, пускай хоть на ушах стоит, лишь бы Хелена родила спокойно, а уж если кто серьезно верит в эту чушь, то это не мои проблемы. Лучше скажи, завтрак уже готов? — Конечно, но позволь мне остаться за стойкой, пока народ в зале. — Да, я сама положу всё, что нужно, спасибо. Благодарно поклонившись хозяйке, я не спеша прошла на небольшую кухню, расположенную по правую сторону от выхода во двор и личной части дома Джансинты. За тонкой стеной было слышно почти всё, что обсуждалось гостями. Рассказ Роара потек своим чередом, ограничившись лишь моим благородным спасением, жаркими объятьями и прощальным поцелуем отважному защитнику от девы в беде. Положив в тарелку омлет, я невольно заслушалась и проглотила большую часть еды, внимая удивительным, невиданным мной приключениям. Даже жаль немного, что реальность была слегка непригляднее и менее веселой. Никаких сражений с охраной, никаких дуэлей с жестокосердной, избалованной знатью, никаких сокровищ, найденных на пути. Или это всё было, просто не у меня? Надо будет уточнить у Роара. — Эй, глянь, что вышло, я говорил, у певуньи щиколотки еще тоньше, чем на рекламных плакатах салонов. — О, Солар, где ты это взял? — Договорился с рабочими у сцены и заснял, пообещав отдать копии. — Да уж эти засранцы и так всё видели, херушки, лучше продай в журнал, такие фото с руками оторвут. — Думаешь? — Знаю! Оба голоса за стенкой затихли, ограничившись интимным шепотом. Поморщившись, я опустила взгляд на свои ноги, пытаясь понять, что же такого мужчины нашли в чужих щиколотках. Кажется, в любом мире испокон веков люди будут придираться к внешности, выделяя какие-то странные малопонятные вещи как эталон красоты. Закончив завтрак под мерный бубнеж гостей, я вымыла за собой посуду и потянулась к чашке для кофе. В обеденном зале хлопнула входная дверь, тяжелые шаги остановились где-то у стойки, в общем гуле послышался новый тон, на этот раз пускай и приглушенный, но крайне жесткий и требовательный. Замерев в ожидании, я постаралась разобрать хотя бы словечко, но человек, как на зло, понизил голос, почти переходя на недовольное шипение. Подобравшись к выходу из кухни, я осторожно посмотрела в окошко, различив за мутным стеклом чью-то фигуру, склонившуюся за стойкой. Голова незнакомца была закрыта капюшоном, тело скрывал просторный плащ, но на руке я разглядела что-то вроде именной печатки и красноватой полосы на тыльной стороне ладони. — Это моё последнее слово, к сожалению, я не могу принять ваш заказ. Выпрямившись и гордо расправив плечи, Чинта застыла, холодно глядя на чужака, непреклонно и неумолимо, словно одно ее слово могло решить сразу множество судеб. Незнакомцу это не понравилось. Ударив кулаком по стойке, он выдвинулся вперед, заговорив громче: — Мне рекомендовали вас, только вы сможете подобраться к ней, я заплачу сколько нужно. — Дело не в деньгах, я просто отказываюсь браться за это. — Ты что, шутишь?! Хлопнув раскрытой ладонью по отполированному дереву, мужчина окончательно привлек внимание народа в зале. Медленно поднявшись с места, Роар с удивительной аккуратностью прошел между столов и, остановившись за спиной незадачливого заказчика, похлопал того по плечу. — Нет, значит нет, мужик. Давай. Тебе пора уходить. — Оставь меня! — Резко скинув руку с плеча, незнакомец оперся на стойку, заполошно объясняя: — Джасинта, ты не понимаешь, я сам на своих руках вынес ее из демонова дворца Кайсы, я не дал ее убить, не дал обесчестить, она принадлежит мне, только мне, певчей птахе не выжить на воле, ей нужна защита, и я могу ее защитить! Неприязненно поморщившись и вздернув подбородок, Чинта жестом дала знак Роару: — Хватит, уведи его. — Ей нужно только увидеть меня! Она поймет! Поймет! Оборотень, нисколько не стесняясь, взял мужчину за шиворот, несмотря на попытку того освободиться, в пару шагов достиг выхода и широким броском вышвырнул заказчика на проезжую часть. По обеденному залу прокатились смешки. Запоздало выбравшись из своего импровизированного укрытия, я подошла к хозяйке, уточняя: — А что такого он запросил? — Похищение, разумеется. Такие запросы я беру нечасто, — смягчившись, Чинта с улыбкой взглянула на меня: — Кстати, Софи, у меня нашлось для тебя дельце. — Надеюсь, не от этого болвана? — Нет, конечно, ни в коем случае. Всего лишь нужно проследить за безопасностью одной важной особы, но… заказчица попросила встретиться с тобой лично. Подойдешь к ней сегодня на выставку? — Выставку? — Всемирная выставка лорда Келвина, павильон номер шесть, она тебя найдет. Предложение прозвучало, мягко говоря, таинственно. Что же такого должны мне передать там, что нельзя доверить самой Джасинте? — Мне нужно как-то подготовиться? Может, подать какой-то знак, когда приду? — Нет, мадам знает, как тебя найти. Тонкие губы дрогнули, словно отчаянно сберегая какой-то неведомый мне секрет, в то время как темные глаза открыто сверкали ехидцей. У госпожи точно нашелся план на меня, вероятно, очередная заварушка или что-то похлеще, но почти наверняка обстоятельства будут интересны прежде всего при наблюдении со стороны. Так сказать, на безопасном отдалении. — Точно не нужно заглянуть к Берти? У него должно найтись что-то полезное… — У нашего бедного алхимика полно хороших вещей, но это не значит, что они все нужны, тем более сейчас. — Как скажете. Вынув из кармана мундштук, Чинта прицепила к нему сигарку и с каким-то особенным пиететом зажгла огонь маленькой спичкой. Сделав затяжку, оборотница на миг скрылась за облаком дыма, почти всегда сопровождающим ее где-то рядом. — Иди, собирайся, я отмечу на путеводителе, как добраться. Послушно кивнув, я поспешила скрыться в комнате. Прежде чем мои потертые ботинки ступили на чугунную мостовую, словно собранную из остатков чьей-то фабрики, мне пришлось не меньше получаса добираться до края столицы на трамвае, организованном специально для выставки технологических новшеств. Путь проходил огромной петлей вокруг центра Санктума, чуть больше часа подбирая на выделенных остановках всех желающих, и свозил их к главным воротам дороги, пролегающей между всеми павильонами. Огромные возвышавшиеся над деревьями ангары из стекла и металла приветствовали людей, глядя на кассы пустым и равнодушным взглядом, открываясь и рассказывая свои секреты только тем, кто заплатит как минимум одну серебряную монету за вход на территорию выставки. Заплатить можно было рядом с воротами под остроконечными высокими колоннами, украшенными помпезной капителью с изящными узорами аканта, лавра, солнечных лучей и звезд. Встав в очередь, я со всеми последовала в арку под одной из таких колонн. Шустрые билетёры, приняв плату, выдали небольшой билет с отметкой даты и парой дырок на неровном краю. — Удивительные полотна хрустального дворца изящных и свободных искусств! — Вечерние балы для всех желающих! Почувствуйте себя частью высшего аристократического общества! — Не пропустите выступление прекрасной Фьяметты! Количество мест ограничено! Концерты всего раз в неделю! Встречая новую порцию посетителей на площади у входа, стайка рекламщиков собралась у самого крыльца, едва успевая рассказать о своей части выставки и всучить в руки небольшой буклетик с расположением и подробным описанием достоинств именно их павильона. Самыми голосистыми и навязчивыми из зазывал ожидаемо оказались представители целестинской торговли и промышленности, отчаянно преследуя единичных гостей в попытке чуть ли не с порога увести их к галерее машин или на дегустацию вин южных лордов, но неизменно отстающих от своих жертв, стоило бедолагам только подойти к высокому, крепкому оборотню застывшему посередине дороги, словно брошенный божьей дланью кусок скалы. С непроницаемым выражением лица мужчина молча раздавал незнакомцам буклеты, не стесняясь придерживать за плечо тех, кто вдруг посмел отказаться от протянутой бумажки. Спорить с тирийцем конечно же никто не хотел. Осторожно обогнув на пути самых ближайших рекламщиков, я поспешила к оборотню, предусмотрительно собираясь получить свой буклет и спокойно пройти дальше, больше не переживая за целестинских приставал, но, вручив мне листовку павильонов Тирио, мужчина придержал меня за плечо и кивнул вниз. Опустив взгляд, я с удивлением обнаружила невысокую девчонку, выросшую рядом с великаном будто гриб возле старого древа. Тряхнув копной белесых кудрей, девушка достала из специальной сумочки аккуратную листовку с павильоном Сомны и, очаровательно улыбнувшись, сделала реверанс, придержав подол черного как ночь платья с множеством прелестных кружевных рюш. — Приходите к нам в павильон номер шесть, у нас есть скульптуры из мрамора, украшения из драгоценных и полудрагоценных камней, последние издания ученых трудов Академии, дегустационный зал с винами из дикого винограда и рыбой, выставка медицинских достижений и обширная механическая модель движения солнца и луны, — выпалив всё как на духу, она добавила чуть тише: — Если верить этой модели, то скоро нас ждет солнечное затмение. — Только целестинцам не говорите, они с ума сойдут. Спасибо. Забрав листовку, я коротко попрощалась с обоими, погрузившись в схематичный план, напечатанный на задней стороне буклета. Выходило, что нужный мне павильон стоял у центра главной площади, на углу одного из «лучей», расходящихся от нее, но узнать, какое именно здание создали представители Сомны, оказалось даже проще, чем я думала. Остановившись возле огромного величественного павильона из бетона, металла и стекла, я с изумлением узнала в силуэте фасада спроектированную мной же Академию, оставленную много лет назад в Аркхеме. Взяв за основу ее образ, некроманты переработали его, где-то упростив, а где-то наоборот дополнив простыми украшениями, чтобы строительство не отняло много времени. Застыв на месте, я не могла поверить в то, что вижу. Одно дело — придумать что-то и передать в руки других людей, не ожидая похвалы или особенного отношения, но совершенно другое — видеть, как созданное действительно влияет на мир. Кто действительно вдохновился моей архитектурой и пожелал создать нечто подобное? Даже в самых смелых мечтах я рассчитывала лишь на то, что кто-то просто оценит задумку. Прошествовав внутрь павильона без каких-либо очередей, несмотря на немалое уличное столпотворение, я отметила, что и расположение малых залов частенько ссылалось или повторяло часть кабинетов в Академии. По бокам от входа гостей встречали гостевые комнаты, полные света, с книжными стеллажами, низкими диванчиками для отдыха и вешалки для одежды, на стенах расклеены афиши и рекламы с последними вышедшими трудами ученых Сомны, а по углам поднимались широкие лестницы для путешествия на второй этаж, где аккуратно скрывались от впечатлительных зрителей наглядные достижения медицины. Чуть дальше на первом этаже я смогла заметить и дегустационные залы с деликатесами на любой вкус и крохотными бокалами вина, как и ожидалось, посетителей тут было больше всего, поглядывая на витрины и обсуждая между собой очередной вариант закусок, люди не спеша потягивали алкоголь и набивали сумки свертками рыбы, мяса или фирменными бутылками «винокурни Лилит». Сразу за обеденной частью павильона тянулась выставка скульптур и украшений от молодого поколения столичных мастеров. Их уже не коснулась рука Ньярла: ни его слово, ни учение, но даже так ребятам было, чем поразить публику. Глядя на мягкие, застывшие в камне складки ткани и изящность фигур, мне показалось, что маг точно оценил бы работы и был бы невероятно горд за преемников. Неохотно оставляя позади рукотворные красоты, я заставила себя пройти вперед. К сожалению, Чинта не рассказала, где именно и как меня найдет заказчица, вероятно, этот момент вовсе не был продуман или наоборот специально скрыт, но инстинктивно мне хотелось отделиться от основной публики, затерявшись где-то в уединении. Очередной зал, на этот раз полный цветов, с огромным круглым постаментом для латунной модели посередине попался как нельзя кстати. Сюда, по-видимому, добирались немногие, и музыка, сопровождавшая почти весь путь по павильону, уступила место тихому тиканью невидимых мне механизмов. Тик-так, тик-так… Луна и солнце на тонких струнах почти незримо сдвинулись над картой мира. Едва слышимые щелчки пружин и шестеренок складывались в такт только им ведомому метроному, пока к ним не прибивался еще один, неожиданный звук, стуком каблучков разнесшийся за моей спиной. Движение воздуха принесло за собой запах сладчайших, ванильных духов. — Софи? Это правда ты?