Невесомость

Когда Элен открывает глаза, в окно ярко светит солнце, поднимающееся из-за леса, а спящая Софи обнаруживается в своей постели. Полный странных событий вечер, кажется, был давным давно и вовсе не с ней. Элен чувствует себя полной сил и соскакивает с кровати, собираясь поскорее отправиться пострелять из лука, как неожиданная находка моментально возвращает ее в недавние события. На полу лежит сложенная вдвое записка: кто-то протолкнул ее в щель под дверью. Стоит ей приблизиться, порыв ветра, взявшийся из ниоткуда, подбрасывает листок в воздух и кружит в крохотном вихре, пока Элен его не подхватывает. «Мой посыльный прибудет в полночь. Оставь письмо у меня под дверью. Твой» Без точки и подписи, кто именно «твой», но ей и так все понятно. От испуга и волнения вновь начинает кружиться голова. А ведь вчера она мечтала о том, что наступит рассвет и все чудесным образом решится само: весть о войне окажется лишь ночным кошмаром, а поцелуй с Эшем — приятным сном… Но, увы, все не так просто, поэтому Элен сминает записку в кулаке и небольшим усилием превращает клочок бумаги, некогда состоявший из дерева, в только что сорванный крохотный цветок. Затем берет новый лист. Письмо выходит коротким и скомканным: у нее почти нет информации, да и той, что есть, она не верит в полной мере, но донести вести до отца она обязана. И уже когда письмо, аккуратно сложенное в конверт, оказывается подброшенным в комнату Эша, Элен начинает отчаянно сомневаться в своем решении. Что, если он просто выбросит записку и соврет ей, потому что так проще? А может фея не обманывал, но его информация неточная, и враг уже на подходе к Спокойным горам? Элен видит одно-единственное решение этой ситуации, но дает себе еще время на размышления, а заодно обдумывает, как же реализовать свою безумную идею. Весь день она не находит себе места из-за переживаний. Учеба не идет, Софи то и дело спрашивает, все ли у нее в порядке и пытается развлечь подругу, но Элен целиком поглощена тяжелыми мысли. Вечером она даже не позволяет себе заснуть: так и лежит под одеялом, глядя на спящую Софи, и ждет. А потом, как только наступает двенадцать ночи, легко выскальзывает из постели, набрасывает самое простое темное платье, в котором удобно двигаться, прихватывает с собой дорожный плащ и кое-какие вещи и бесшумно выходит из комнаты. Она ждет Эша у двери его комнаты минут пятнадцать, то отходя к окну, в витражном стекле которого причудливо играет свет половинки луны, то просто бродя по коридору. Спать не хочется совсем: всю ее переполняют адреналин и эмоции. В очередной раз отвернувшись от окна, Элен наконец различает в дали коридора силуэт. Фея тоже замечает ее и преодолевает расстояние между ними за считаные секунды. Элен обдает свежестью ветра, сильной, бурной магией, а в нос ударяет запахом сырости, леса и ночных цветов. — Ты что тут делаешь? — Эш выглядит удивленным, но ни капли не сонным. Конечно, ведь ночь это его время. — Я передал твое письмо, можешь не волноваться. — Спасибо, — кивает она и сразу продолжает: — Мне кажется, письма не достаточно. — В смысле? — он теряется еще больше и хмурится, нервно одергивая черный плащ, такой длинный, что в нем он похож на приведение, парящее над полом. И этот плащ, и полумрак коридора добавляют ему возраста, будто перед Элен не восемнадцатилетний юноша, а уже молодой мужчина, сосредоточенный, но без скучной маски серьезности — живой, эмоциональный и привлекательный. Впрочем, сейчас не время думать о его внешности, и Элен отбрасывает эти дурные мысли подальше, концентрируясь на проблеме. Осторожно произносит, заглядывая ему в лицо: — Готова поспорить, что ты ни раз тайно покидал Обитель… — Нет, нет, даже не думай, — перебивает Эш и отрицательно мотает головой. — Куда ты пойдешь? Одна, ночью? Я понимаю, что от Средних земель не так далеко до твоих гор, но это очень тяжелый путь… — Мне необходимо попасть домой. Я переживаю. Я должна сама увидеть, что у моих родных все в порядке, — настойчиво произносит Элен, вновь заглядывая ему в глаза. Фея должен понять ее, ведь у него есть народ, о котором он заботится, тоже есть семья… Так ли воздушный народ беспринципен и эгоистичен, как о них говорят? Эш долго молчит, плотно сжав губы и буравя ее мрачным взглядом ярко блестящих в темноте травянисто-зеленых глаз. Явно раздумывает, но не может сделать правильный выбор. — Может быть, я зря беспокоюсь, и в итоге просто увижусь с родными и вернусь обратно… — осторожно добавляет Элен. Наконец он медленно отвечает: — Я могу отвезти тебя туда сегодня. А к следующему утру мы вернемся в Обитель. Как тебе такое? Элен едва ли не подпрыгивает на месте от радости, но сдерживается и лишь кивает в знак согласия. Она слабо представляет, в какую авантюру ввязывается, но в данный момент ей кажется, что нет ничего важнее, чем увидеть отца и сестру. — Я буду очень тебе признательна. — Дай мне часик… — юноша разводит руками, и очень заметно, что он пребывает в полном смятении. — Я посмотрю карты, все такое… Жди меня у кромки леса с юго-востока, где стоит дерево, расщепленное молнией. Не испугаешься? — Нет, — уверенно отвечает эльфийка. Эмоции бурлят, а потому, кажется, ее ничем нельзя испугать. Однако решимость начинает покидать ее, как только она тихо прокрадывается по темному коридору спящей Обители и выходит во влажную свежесть осенней ночи. Элен плотнее запахивает на груди плащ и ступает в сторону неприветливо чернеющего впереди леса, уже жалея, что не увязалась за Эшем, а согласилась подождать его одна. Неужели ему самому не страшно бродить здесь в темноте? Она не сомневается, что он часто сбегает из Обители по ночам — сложно представить кого-то вроде него послушно спящим в своей постели каждый раз после отбоя. Расщепленное молнией дерево несложно заметить среди других, оно, разломленное надвое, кренится к земле и утопает в кустах с большими красными ягодами, должно быть, ядовитыми. Однако, чтобы достичь его, эльфике приходится ступить вглубь леса, в таинственную, пропитанную магией пугающую темноту. — Эй! Элен! Он зовет в полголоса, но так неожиданно, что у нее на миг от страха замирает сердце. Эш замечает, как она вздрогнула, а потому легким жестом на секунду обнимает ее за плечи. Успокаивает: — По крайней мере, в этом лесу нет мертвецов. Всего лишь всякая дурацкая эльфийская магия, которую мы собираемся обмануть. — За такое ведь могут выгнать из Обители? — неожиданно замечает Элен. Если это произойдет, и отец, и сестра, будут очень, очень недовольны… — Еще как. Мы нарушаем кучу правил, — Эш говорит об этом с таким пренебрежением, будто ему действительно все равно, продолжит ли он учиться в одном из лучших магических учреждений, или с позором вернется в свое королевство. — Но я покидал Обитель уже несколько раз, в том числе с приятелями, и как видишь, нам не влетело. Это обнадеживает, однако Элен все равно опасливо поглядывает назад, на теряющееся во мраке ночи здание. — Давай уже, решайся. Да или нет, — подначивает ее фея, подкидывая в руке какую-то необычную светящуюся безделушку. — Можем просто полетать вокруг, посмотреть на звезды и вернуться. Я передал письмо с гонцом, все должно быть в порядке. Элен наконец различает, что в руках у Эша стеклянная фигурка лошадки, внутри которой заключен светящийся вихрь магии. — Мне нужно домой. В мое королевство, — упрямо отвечает она. Он разочарованно выдыхает. — Тогда пошли. И устремляется куда-то вглубь леса так поспешно, что Элен едва успевает за ним, то и дело спотыкаясь о коряги и упавшие ветви. Становится еще темнее, и ей приходится поймать Эша за край плаща: так страшно отстать — лес заколдован, поэтому ты либо возвращаешься в Обитель, либо бродишь, пока не сойдешь с ума и не умрешь от голода и жажды. — Что мы ищем? — наконец спрашивает она, совершенно не веря, что лес заколдован настолько некачественно, что Эш сам отыскал тропу, по которой можно выйти. — Места, где ваша магия слабеет, — отвечает он через паузу, весь сосредоточенный на своем деле. — Вот здесь. Чувствуешь? Юноша замирает так неожиданно, что Элен едва в него не врезается. Он очень серьезен и сосредоточен, и эльфийка тоже старается собраться с мыслями. Здесь так же темно, мрачно, сыро, как и во всем лесу, но как-будто чуть легче дышится, и действительно, если задуматься, магии земли не так много, словно… Словно под ногами, под слоем опавшей хвои, пустота. — Наверное, подземные источники вымывают ниши и пещеры в скале, прежде чем впадают в море. Под нами воздух и вода, поэтому над этими местами магия земли слабее, — высказывает вслух ее догадки Эш. — Мы сможем взлететь здесь, и подняться на высоту, на которой нам будет плевать на магию вовсе. Элен непроизвольно сжимает пальцы на его плаще, вновь сомневаясь. Он сильный, но сможет ли преодолеть такое расстояние с ней? — А полетим мы на коне, — Эш опережает ее вопрос и подбрасывает в воздух стеклянную фигурку лошадки. — Какой красивый, — лишь восхищенно вполголоса восклицает Элен, когда маленький силуэт на глазах превращается в пегаса, будто бы сотканного из воздушных светящихся нитей. Почти прозрачное, призрачное магическое животное бьет землю копытом, фыркает, словно настоящее, и Элен в восторге тянет руку к его морде. Дыхание у пегаса неожиданно холодное, и сам он на ощупь будто зависший в воздухе плотный туман. Эш подхватывает ее на руки без предупреждения, и они оба оказываются на широкой лошадиной спине. Элен сперва пугается и тесно прижимается к юноше, который обнимает ее сзади, но ничего ужасного не происходит. Провалиться сквозь пегаса вниз, на землю, не выйдет, как не пытайся. Спустя несколько мгновений конь взмывает в воздух. Элен вся сжимается, пронизываемая холодным ночным ветром, и с замиранием сердца смотрит вниз — Обитель стремительно отдаляется, и вот уже становятся видны границы леса, поля с одной стороны и чернеющее пространство моря с другой. — Как ты управляешь им? — приходится тесно прижаться спиной к груди Эша и немного откинуть голову назад, чтобы он что-то расслышал за шумом ветра и хлопаньем крыльев пегаса, набирающего высоту. Ощущать тепло его тела спиной сквозь плащ волнительно и на удивление приятно. Особенно, когда вокруг нет ничего, кроме ночного неба и раскинувшегося под ногами пейзажа. — Магия. Поэтому я и не умею обращаться с обычными лошадьми, — он касается холки коня пальцами, легко поглаживая, и тот устремляется вперед. — Расслабься. Ночь долгая. Я удержу тебя, если ты уснешь. В подтверждение своих слов он теснее подхватывает девушку поперек живота, прижимая к себе, и Элен позволяет себе расслабиться, согреваясь его теплом. Тонущие в ночной темноте пейзажи проносятся перед глазами один за одним, и она, уставшая от волнения, вскоре засыпает. Элен просыпается внезапно, словно выныривает из воды. В глаза бьет яркий свет, в нос — яркий запах уже начавших увядать цветов, трав и свежести. Где-то рядом журчит вода, шумит подернутая желтым листва, щебечет беззаботная птица… Это горы, ее родной дом, она ощущает это всем телом, а магия, исходящая из земли, на которой она лежит поверх широкого плаща, наполняет ее изнутри. Однако под щекой не земля, а что-то теплое: резко подняв голову, Элен понимает, что лежит на груди у Эша, прислонившегося к дереву. — Сколько… сколько я спала? — растерянно спрашивает она, спеша отстраниться, а затем трет руками заспанное лицо. Ощущение, что Обители не было в ее жизни вовсе. Вот она выбежала на прогулку после школы, утомилась, присела у горного ручья на сухую кочку под деревом и задремала… Так бы она и подумала, если бы не фея. Таких, как он, здесь нет и не может быть. Народ фей Спокойных гор это кучка полукровок, живущих в маленьких диких поселениях из ветхих лачуг на деревьях, промышляющих воровством и проказами… Она их и видела-то мельком. А у Эша едва ли не на лице написано, что он высокородный воин из далеких суровых северных земель. — Недолго. Только рассвело… — его губы трогает усталая улыбка. — Ветер благоволил нам, и мы добрались гораздо быстрее, чем я мог представить. Ты рада? — Да! Я так скучала, — Элен восторженно озирается вокруг, но потом грустнеет. — Если бы не то, почему мы здесь… Эш только вздыхает. — Нам пора идти. Через сутки вся Обитель всполошится и нас начнут искать, — равнодушно бросает он. Всю дорогу до города они проделывают пешком, и эльфийка без умолку рассказывает утомленному фее о тайных тропинках в горах, о целебных травах, растущих здесь, о птицах, животных, о кристально-прозрачных водопадах. С нескрываемыми усталостью и любопытством он разглядывает этот чудесный мир, так разительно отличающийся от мрачных реалий его северной родины. Элен безумно хочется поделиться с ним всем, что она так любит с детства, хотя она сама не понимает, чем вызван этот порыв. За крепостной стеной, вросшей в серые скалы, будто естественный элемент пейзажа, людно и шумно. Здесь похоже и не слышали о страшной войне, идущей с севера — жизнь протекает как всегда, весело и суетливо. Начинают открываться кабаки и лавки, торговцы развозят на телегах свежие сочные фрукты, овощи, огромные куски мяса, связки трав, ароматную выпечку, которую так и хочется схватить прямо из лотка. Элен не замечает, как в руках феи оказывается румяная булка с кунжутом. Он отламывает ей кусок и молча протягивает, а она на мгновение забывает о приличиях, понимая, как сильно проголодалась. Старый трактир, кажется, сросся с обломком скалы и несколькими вековыми деревьями. Перед ним небольшая площадь, на которой с трудом умещаются повозки, запряженные лошадьми, лотки с товаром и путники в мешковатых одеждах. Элен набрасывает на голову платок, чтобы скрыться от чужих взглядов, и ведет Эша к кривой лесенке наверх. — Встретимся ночью здесь же, — говорит она, а потом настойчиво добавляет: — Не вздумай выдать свою магию. Если… — Я безродный эльф-путешественник, — заверяет тот и шутливо разводит руками. — Черпаю магию земли, исцеляю больных, воскрешаю мертвых… Элен смеется, но вновь быстро становится серьезной и напряженной. Она должна доставить плохие новости… Ради народа и семьи. — Не переживай, — успокаивает он, легко улавливая настроение девушки. — Ты делаешь все, что в твоих силах. Эльфийка кивает и наконец прощается с ним. За последние часы она так привыкла к фее, что без него даже в родном городе, улицы которого она знает наизусть, становится некомфортно. С ним не так страшно, когда речь идет о таких серьезных вещах…