Невесомость

Вечером, возвращаясь с ужина, Элен натыкается на Эша. Это опять случается внезапно и неловко: в коридоре, прямо рядом с их с Софи комнатой. И нет бы пройти мимо — вместо этого он преграждает ей дорогу и натянуто улыбается. Вид у феи помятый, а на лице, на виске, багровеет рана — видимо, он рассек кожу о спрятавшийся в траве камень, когда падал. — Опять будешь извиняться? — устало спрашивает Элен, поняв, что от него никуда не деться. Вот-вот вернется Софи, которая пошла с Ником смотреть какой-то цветок в оранжерее, и это заставляет ее нервничать — не хватало, чтобы они снова сцепились, не смотря на все разговоры. — Да нет. Я вроде не сделал ничего такого, — пожимает плечами Эш. Кажется, даже это движение причиняет ему боль. Вероятно то, что у фей низкий болевой порог и нежное тело, вовсе не легенда, хотя этот представитель народа воздуха прежде не выглядел таким уж чувствительным. — Я не хотел обижать твою подругу в этот раз, не хотел драться с ней, поэтому и выбил у нее меч, если ты об этом. — Но почему было просто не отступить? — Чтобы все видели, что я считаю ее слабачкой? Нет, я должен был ответить ей, как она этого хотела, — поясняет он. Элен размыкает губы, чтобы возразить, но замолкает, понимая, что в чем-то он прав. Быть побежденным достойнее, чем когда твой вызов на дуэль вообще не принимают всерьез. Хотела бы она сама выглядеть посмешищем, девчонкой, с которой побоялись сражаться, чтобы не поранить? Однако невозможно сказать этому юноше, которого она недавно с яростью колотила в грудь, «ты прав». Вместо этого Элен поддается древнему заложенному в эльфах инстинкту и протягивает к руку к его лицу: — Дай посмотрю. Эш подгибает ноги и немного опускается вниз, как бы стоя перед ней на коленях в воздухе, и эльфийке кажется странным смотреть на него сверху. Отводя его каштановые волосы, которые оказываются на удивление мягкими на ощупь, она думает о битвах — нарочно, чтобы он не почувствовал ее настоящую магию земли и не раскусил обман. Рана оказывается достаточно глубокой, плохо промытой и наверняка очень болезненной. Элен может немного подлечить ее, применив свою силу, и пальцы буквально покалывает от желания это сделать. К тому же, разум подсказывает, что шутка затянулась и давно пора признаться, что она вовсе не одна из его народа… Но она не решается. — Нужно промыть получше. И обработать, — вздыхает она. Эш поднимает взгляд, и Элен смущается: они слишком непозволительно близко, пусть и по делу. — Я пытался, но только разодрал до крови. Эльфийка хорошо понимает, что может с легкостью снять его боль всего парой движений пальцами, однако вновь не позволяет себе сделать этого. Врать, так до конца — будто она снова маленькая девочка, которая обманула по-глупости и теперь боится признаться. — Погоди минутку, я возьму кое-что из своей комнаты, — сжалившись, отвечает она и поворачивается в сторону двери. Фея выпрямляется и следует за ней, чтобы замереть у порога. Когда Элен уже собирается шагнуть в комнату, то краем глаза замечает в конце коридора Кириона. Эльф еще не видит ее, потому что разглядывает что-то за витражным окном, но как только он повернется, то очень удивится, узнав, с кем она так мило общается. Поэтому, сдавленно ахнув, она порывисто хватает Эша за руку, затягивает в комнату, и захлопывает дверь. Эш сперва растерянно осматривается, а потом, осознав, где находится, скромно опускает глаза в пол. Элен много слышала о том, что у фей, в отличие от эльфов, правила приличия гораздо проще, что делает для них нормой попойки, пирушки и беспорядочные связи. Но, видимо, в высших слоях общества еще сохранились какие-то границы, и Эш поступает словно обычный эльфийский юноша — страшно смущается, случайно оказавшись в женской спальне наедине с девушкой. — Извини, — сбивчиво говорит она. — Там был… Я не хотела, чтобы нас видели. — Я понимаю, — только отвечает фея. Элен запоздало думает, что наверняка обидела его, сказав прямо, что у него слишком плохая репутация, чтобы для нее было достойным даже стоять рядом с ним в коридоре. Но потом отметает эту мысль: она повела себя правильно, ведь он правда не из тех, с кем ей стоит связываться, и ему лучше заранее знать об этом. В спальне легко находятся ее пузырьки с отравами и настойками и емкость с водой. — Будет больно, — предупреждает Элен, подготовив снадобья. — Иди сюда. Эш повинуется и вновь опускается на колени. Эльфийка смачивает ткань водой и осторожно протирает рану, чтобы после нанести спиртовую настойку. Фея морщится и вздыхает. Она снова думает о Кирионе и о том, что было бы, увидь он их сейчас, и вопрос сам срывается с губ: — Что ты знаешь о Мрачном лесе? Эш хмурится и бросает на нее исподлобья осуждающий взгляд. — Ты издеваешься? Ты ведь фея, одна их нас. Ты можешь прикидываться эльфийкой, но ты должна знать о своем народе. Элен винит себя, что в школе находила скучными баллады о далеких землях. Но, к счастью, Эш смягчается и рассказывает: — Испокон веков и до сих пор там живут феи севера. Лес защищает нас. Старого короля Маверика убили лет пять назад, когда наш народ пытались присоединить к объединенному королевству, и теперь в Мрачном лесу правят мои братья. — А что же эльфы вокруг? — на свой страх и риск спрашивает она, осторожно нанося лечебную мазь кончиком пальца по краям его раны. — Досаждают, как обычно. Они легко примкнули к людям, к Северному королевству, когда те стали подминать под себя окрестные земли. Работа почти закончена, остается только закрыть рану кусочком марли, прилепляя его на сок лозы. Элен не торопится, уже забыв о скором возвращении Софи, потому что на уме крутится очередной вопрос. — А это правда, что в Мрачном лесу мертвецы хватают путников за ноги? Эш улыбается сквозь боль. — Ага. Страшные такие, зеленые. Но мертвецы любят лес и фей, поэтому они никого к нам не пускают, а мы взамен поливаем их сладкой росой колокольчиков. И хоть улыбка не сходит с его губ, глаза у него печальные, и почти болезненно блестят в полумраке комнаты. Элен на долю секунды испытывает к фее то ли жалость, то ли нежность, и, приклеив марлю ему на висок, соскальзывает пальцами ниже, невесомо гладя его по щеке. Эш прикрывает глаза и подается навстречу ласке, но эльфийка уже убирает руку. — Все. Тебе пора, иначе моя соседка может вернуться. Он выпрямляется и уже привычно внимательно смотрит на нее свысока, сунув руки в карманы и небрежно скрестив лодыжки. — Спасибо. — Постарайся не мочить рану, и она скоро заживет. Он кивает в ответ и поспешно скрывается за дверью в коридоре. Элен без сил опускается на кровать и так и замирает, глядя в окно, где лес уже накрывает темнота. Их самый первый разговор с этим юношей уже был ошибкой, и, кажется, каждый раз видя его, она не перестает делать неправильный выбор.

…

Наконец состоится долгожданная прогулка на лошадях. Элен и Софи только о ней и думают с самого утра, а когда заканчиваются занятия, скорее бегут переодеваться. Элен выбирает простой темный мундир и брюки, которые легко можно заправить в сапоги, чтобы было удобнее сидеть на лошади. Дома она хорошо освоила не только езду верхом, но и научилась стрелять из лука, при этом ловко управляя лошадью на узких горных тропах. Вместе с другими студентами, Элен и Софи с трудом уговаривают хмурого гнома, обучающего их искусству верховой езды, вывести их к морю. И вскоре, пробираясь сквозь густой магический лес, охраняющий Обитель, она начинает ощущать свежий морской ветерок. Студенты верхом на лошадях и пони всех возможных расцветок и размеров тянутся друг за другом по тропинке между толстыми мрачными деревьями. Одна Элен бы не сунулась сюда ни за что: даже находясь среди друзей, ей не по себе в сумрачном древнем лесу. Эльфийке досталась небольшая серая в яблоках лошадка, резвая, но послушная. Софи рядом: она еще не так хорошо управляется с поводьями, и конь так и норовит утянуть ее в сторону. Впереди едет Кирион, и Элен то и дело натыкается взглядом на его широкие плечи, обтянутые темным мундиром. Он отлично держится в седле, и Элен больше всего хочется увидеть его не просто верхом, а с мечом — наверное, он был бы великолепен. Далеко впереди она замечает Эша: он наконец-то не левитирует, а сидит на черном коне вполне по-нормальному, разве что совершенно не умеет управляться с лошадью. В конце-концов юноша отпускает поводья, и умное спокойное животное само следует за остальными по тропе. Кирион иногда оборачивается к Элен, перекидываясь с ней вежливыми фразами, а потом и вовсе приостанавливается, чтобы дождаться ее и пойти рядом. — Хорошо дéржитесь в седле, — замечает он, обращаясь к подругам. Софи краснеет от смущения, хотя комплимент пустяковый, отвлекается и едва не теряет контроль над лошадью, которая тянет ее прочь с тропы. Элен лишь скромно опускает взгляд. — Скорее бы увидеть море, — говорит она, переводя разговор в другое, более безопасное русло. — Да, мне тоже любопытно. До этого я видел только Ледяной океан, который простирается еще севернее моих земель. Вода там черная и глубокая, а зимой ее частично сковывает лед, — задумчиво произносит Кирион, и Элен становится зябко, когда она рисует в голове эту картину. Наверное, поэтому они оба, что Кирион, что Эш, всегда одеты в темное — земли их народов лишены красок. — Как красиво, — изумленно выдыхает она, когда между деревьями как по волшебству появляется просвет. Оказывается, лес и Обитель стоят на вершине серой скалы, а внизу плещется голубо-зеленое море с белыми барашками волн и крикливыми чайками, кружащими над водой. Элен отпускает поводья, легко ударяет пятками по бокам лошади и устремляется вперед, чтобы выйти из-под тени леса на широкое плато, нависшее над волнами. Однако лошадь не хочет подходить к краю. На границе леса, там, где заканчивается ковер из палой листвы, умное животное останавливается и отказывается идти дальше. — Пойдем лучше за остальными, — предлагает Софи, боязливо поглядывая вдаль. Выросшая в тесном человеческом городе, она побаивается высоты и таких огромных открытых пространств. — Погоди, я только гляну, — бросает Элен, совершенно потеряв интерес к конной прогулке, и спрыгивает с лошади. О чем вообще можно думать, когда впереди до самого горизонта простирается сине-изумрудная гладь, и так легко дышится свежим морским бризом? Кирион тоже не торопится уходить: задумчиво смотрит куда-то вдаль, пока его конь нетерпеливо бьет копытом о землю. — Идите, я вас догоню, — бросает Элен друзьям, привязывая поводья к ветке дерева. — Уверена? Если надолго задержишься, будет сложно одной найти путь обратно, даже несмотря на то, что чары сняты, — хмурится Кирион. Свежий ветер бьет ему в лицо, сдувая черные пряди волос назад, и заставляет щурить темные глаза. — Уверена, — решительно отвечает Элен, совершенно забыв, как боялась леса всего полчаса назад. — Просто хочу посмотреть на волны. Эльф кивает и разворачивает коня. Софи машет ей рукой и направляется вслед за Кирионом, оставляя Элен на обрыве одну. Ветер пахнет влагой, свежестью и солеными брызгами. Элен полной грудью вдыхает морской воздух и, приблизившись к краю обрыва, смотрит вниз. Она выросла в горах и никогда не боялась высоты, но от вида далеких огромных волн, разбивающихся о скалы, и от осознания, какая там, должно быть, глубина, захватывает дух. Она не знает, сколько стоит так, погрузившись в свои мысли и вглядываясь в бесконечную синюю даль. Только вздрагивает, когда ветер доносит до нее ее имя. Элен думает, что ослышалась, и не оборачивается, но вдруг откуда-то из-за спины появляется Эш и, обогнув ее, зависает над пропастью. Это происходит так быстро, что она удивленно вдыхает и отшатывается. — Элен, — повторяет фея и хватает ее за руки. Он теплый, реальный и совсем не страшный, и эльфийка уже винит себя за то, что замечталась и позволила застать себя врасплох. — Просто ты тут совсем одна и… ну, я не мог уйти. — Я задумалась, даже не знаю, сколько я здесь стою, — растерянно признается она и опускает взгляд. Она правда не боится высоты, но почему-то от вида того, как он левитирует над обрывом, становится жутко. Но Эш трактует этот взгляд по-своему: — Ты ведь можешь так же, летать над волнами, подобно птице. Зачем отказываться от этого? Он все еще держит ее за руки, и хватка становится крепче. — Нет, нет, — Элен упирается, и наконец чувствует настоящий страх. Страх того, что ее ложь сейчас будет обнаружена, и расположение юноши к ней, до странного доброе, будет уничтожено. — Почему? Ты можешь стыдиться меня, можешь стыдиться своего народа. Но ты не можешь стыдиться саму себя, — Эш хмурится, сильнее тянет ее на себя, ближе к пропасти. — В конце-концов, тут только ты и я. Хватит корчить из себя эльфийку. Он злится, и Элен чувствует, как ее захлестывает его магия. Ей уже не в первый раз кажется, что это не Эш контролирует эту дикую природную силу, а она его. Ветер вокруг становится сильнее, и вот-вот очередной порыв просто сдует ее со скалы. — Не хочу! — уже в панике Элен подается назад, стараясь освободиться из его хватки. — Отпусти, пожалуйста! Однако фея, исполненный обиды за свой народ, продолжает тянуть ее на себя. Элен думается, что от страха она вот вот сойдет с ума, а вода под обрывом кажется непреодолимо далекой и устрашающей. Откуда-то сзади налетает порыв ветра и ударяется прямо в спину, с силой толкая эльфийку вперед. От неожиданности Эш выпускает ее руки. Опора под ногами пропадает, перехватывает дыхание, и в следующую секунду Элен понимает, что стремительно падает вниз. Неожиданно ее осыпает брызгами воды, а потом чужие руки почти до боли вцепляются в тело. Однако скорость падения слишком высока, чтобы даже такое сильное магическое существо, как фея, могло ее удержать. Они вдвоем падают в бурные волны, и Элен от ужаса зажмуривается, судорожно вцепляясь в Эша. Соленая холодная вода уже успевает набраться девушке в нос и в рот, а в голове делается пусто от дикого страха, когда невероятная сила стремительно вытягивает ее из моря вверх. Перед глазами за пару секунд проносится серая скала, и вот они уже без сил валятся на черные камни, туда, где все и началось. Элен кашляет, и фея хлопает ее по спине, а потом просто стискивает в руках, и она инстинктивно прижимается к нему, все еще не отойдя от пережитого ужаса. — Прости, прости, прости, — шепчет он, утыкаясь ей в волосы. Элен приходит в себя постепенно: различает перед собой его плечо, а за ним крыло, черное, плотное, как у ночного мотылька. Еще дальше — вихрь теплого воздуха, окружающий их кольцом. Ветер почти не сушит мокрую прилипшую к телу одежду, но хотя бы немного согревает. — Я в порядке, — наконец выдыхает она и немного отстраняется, невольно оглядывая Эша. Странно видеть его с крыльями, да еще и сидящим прямо на камне, словно обычное существо, не принадлежащее магии воздуха. — Тебе больно? Он не отвечает, только кривится, когда пытается расправить крылья. Они намокли и, видимо, смялись от удара о воду. Элен касается его плеч и пытается помочь, насколько хватает сил. Его магия сталкивается с ее, будто фея сопротивляется, а затем он судорожно вдыхает и наконец расправляет смятые крылья. Элен отстраняется и тут же чувствует, как сильно начинает кружиться голова — похоже, она израсходовала слишком много силы. В глазах темнеет, и она снова падает Эшу на руки. Приходит в себя Элен уже полулежа в седле, прижавшись щекой к лошадиной шее. Голова кружится, но одежда полностью сухая, и о произошедшем напоминают только волосы, находящиеся в полном беспорядке, и ощущение, как морская соль стягивает кожу. Эш идет пешком, ступая ногами по земле, и ведет их лошадей за поводья. Крыльев за его спиной уже нет, и эльфийка думает, что они могли просто привидеться ей от испуга. — Эш… — тихо зовет она. До ужаса неловко обращаться к нему, особенно после всего случившегося, но приходится. Фея оборачивается. Он выглядит порядком измученным, но все равно расправляет плечи и пытается улыбнуться ей уголками губ. Похоже, воздушный народ тяжело переносит падения в воду. — Тебе лучше? — Очень кружится голова, — жалуется она. Снова накатывает слабость, и она чувствует, как сползает с седла. — Эй, эй, не спускайся, — он взлетает и поддерживает ее, чтобы снова усадить. — Мы почти пришли, потерпи чуть-чуть. Хочешь пить? Она не отвечает, но губы и правда засохли от соли, а на языке чувствуется неприятная горечь. Эш находит емкость с водой в сумке, привязанной к одной из лошадей, и сам прикладывает горлышко к губам Элен. На границе сознания та отмечает, что юноша неприлично близко, и его пальцы слишком нагло путаются у нее в волосах, но вкус простой чистой воды так прекрасен, что все мысли улетучиваются из головы. — Оставь меня у конюшен… Чтобы нас не увидели… — Конечно, я понимаю, — с грустью отвечает он, и это последнее, что она слышит, прежде чем провалиться в беспамятство. Вновь приходит в себя Элен уже на мягкой кровати в собственной комнате. Темно, только светится наполненный магическими светлячками ночник, нет даже привычного света луны. Во рту сухо и солено, а во всем теле странная слабость. — Элен! — радостно восклицает Софи и бережно касается ее руки. — Ты не представляешь, как мы переживали за тебя. Смущенная «мы», Элен опасливо озирается, но обнаруживает в комнате только Ника. Оборотень дремлет, сидя за письменным столом и устроив голову на руках. — Что со мной случилось? — спрашивает эльфийка, садясь на подушках. Голова больше не кружится, только чувствуется, как мало осталось в теле магии. Она хорошо помнит, на что, вернее, на кого, потратила ценные магические силы, но отчаянно надеется, что кроме них с Эшем об этом не знает никто. — Тот фея нашел тебя у конюшен, ты лежала в седле. Ты сказала ему, что сбилась с тропы, упала с лошади и сильно поранилась, а лечение отняло у тебя слишком много сил. Он и позвал на помощь, — отвечает Софи. Судя по тону, версия феи не вызывает у девушки сомнений. Элен остается только облегченно выдохнуть и, стыдясь саму себя, подтвердить ложь: — Да. Я помню, что очень испугалась оставаться в лесу одна, пустила лошадь галопом и слетела с нее, когда та споткнулась о корень. От вранья противно, но говорить это не так стыдно и стеснительно, как даже вспоминать, что с ней в действительности произошло. Ужас от осознания, что она падает, ледяная вода, его сила, его руки везде на ее теле, его дыхание на ее коже, когда он прижимал ее к себе. Теплый согревающий ветер, созданный его силой. И исцеляющая магия, невообразимо мощная. Она никогда не думала, что способна на такое. — Хорошо, что все обошлось, — Софи улыбается и подает ей стакан воды. — Если еще раз окажемся в лесу, ни на шаг от тебя не отойду. Элен жадно пьет, а потом неожиданно для себя тянется к едва теплым булочкам, которые вместе с водой заботливо принесли друзья. Силы нужно восстановить. — Знала бы ты, как за тебя беспокоился Кирион. Тебя не было не так-то долго, а он уже рвался прочесывать весь лес. — Правда? — удивляется Элен. Хоть какая-то приятная, и вместе с тем немного тревожная новость. — Ага. Я сказал ему, чтобы он зашел к тебе утром. Элен робеет, представляя, как он заглянет сюда с рассветом и увидит ее такой, слабой и несчастной, а потом устремляется в мыслях к тому, кого она хотела бы проведать сама. Но увы, постыдное и порочное желание увидеть Эша приходится прогнать до того, как оно укоренилось бы в ее голове.