Приручение одного вампира

             Дверь с грохотом ударилась в стену и чуть не слетела с петель. Астарион даже вздрогнул, кожей ощутив гнев Лив.       Превосходно. Так будоражит.       Она ворвалась в покои. Вся в крови с головы до пят. Глаза метают молнии. Губы плотно сжаты, а крылья носа трепещут. Да, так он себе это и представлял. Восхитительно! До мурашек. Она хочет его убить.       В коридоре слуги уже спешно вытирают пол — кровавые следы, которые наверняка протянулись от потайного хода до спальни повелителя вампиров через весь особняк.       Астарион вальяжно повернулся на бок и улыбнулся ей самой невинной улыбкой. Будто не знал, что её так взбесило.       — Ты едва не разрушил Гильдию! — зло бросила она. — На которую я потратила уйму сил и времени! Почти все из руководства мертвы! Мои люди!       — Ты уделяла им слишком много времени, — поддразнил её Астарион. — И не так уж хорошо ты их отбирала, радость моя, раз все, кроме двух, легко согласились предать тебя.       — Я убила твоё отродье! Оторвала Матиасу голову.       — Ой да на здоровье, — отмахнулся повелитель вампиров. — Единственно за этим я его и создал. Чтобы открыть тебе глаза…       — Чтобы уничтожить всё, что я создавала — ради тебя же?! Скотина! — Лив метнула в него огненный шар.       Астарион успел уклониться. Кровать же избежать удара, как водится, не могла. Повелитель прилип к стене, отпрыгнул от ледяного луча и пробежался по потолку, в прыжке закрыл дверь и поймал ладонями клинок. Возможно, он немного перестарался со своим замыслом…       — Почему? Почему ты мне не сказал? — прорычала Лив, наседая на него. — Почему всё сделал сам? Не оставил мне выбора. Заставил всех убить!       — Радость моя, какой выбор? От предателей нужно избавляться. Да так, чтобы другим неповадно было, — ответил он и выбил короткий меч из рук Лив.       Она закричала, взмахнула когтями. Он отбил её руку. Перекинувшись парой ударов, они покрутились по уцелевшей части спальни. Пока Лив не попалась в захват. Астарион легко оторвал её от пола и, закинув на плечо, понёс в ванную комнату. Она рыдала, пока он шёл. Слуги, как мыши, разбежались по норам. Ну если никто не додумался приготовить ванную…       Но Элай всегда додумывалась и делала ровно так, как было надо. Именно поэтому он и обратил её лет пятьдесят назад. Оказывается, сохранять богатый особняк в порядке — великий труд. Так и сейчас, Элай молчаливо встретила их у дверей ванной комнаты, поклонилась и открыла перед повелителем двери.       В комнате стоял пар. Пахло любимыми благовониями Астариона. Прекрасно, для успокаивающих процедур всё подготовлено. Он велел Лив не двигаться, избавил от всей одежды и посадил в приятно горячую воду, а следом забрался в глубокую ванну и сам.       — Ну не плачь, двое ведь остались, — напомнил он, погладив её ладонями по ушам и щекам. — Самые верные, самые надёжные. Ну… или самые хитрые, — усмехнулся он.       «Возможно, их придётся убить позже…»       Лив не ответила. Ещё какое-то время она всхлипывала, закрыв глаза, а он поливал её водой. Астариону нравилось отмывать Лив после разных кровавых дел. Вернувшись с карательного дела, она выглядела неотразимо.       Удерживать власть в большом городе непросто. Иногда даже в тщательно сплетённых сетях обнаруживается прореха, а в механизме изъян. Предатели. И всегда крайне неприятно, когда предаёт кто-то, кому ты доверял. Лив очень не нравится, когда её предают. Она слишком добрая и нянчится со всеми. Конечно, находятся те, кто принимает это за слабость.       — Я всё начну сначала, — прошептала она, успокоившись. И смущённо отвела взгляд.       Ну какая же прелесть его дроу! Он помял ей щёки и прижал Лив к себе.       Никому из тех, кто предаст его дроу, Астарион не позволит жить.       

***

      После победы над старшим мозгом они много путешествовали. Чудесное было время. Они веселились и пробовали всё в этом мире на зуб. Чаще буквально. Они провернули не одну сотню дерзких ограблений. За ними носились стражи со всего Фаэруна. Но они ускользали с золотом, драгоценностями, артефактами и чужими секретами. Они соревновались друг с другом, кто виртуознее всех обставит и обчистит. Они сотрясли многие воровские и бандитские гильдии мира.       И вот спустя сотню лет они покорили Врата Балдура.       Лив уже скучала по тем беззаботным временам с путешествиями, приключениями…       Астарион так хотел прибрать к рукам большой город, что уйма работы свалилась на плечи Лив. И висит на её плечах до сих пор. Последнего великого герцога Врат Балдура выбрали не без их… содействия. И теперь этот удобный и пока ещё бестолковый юнец слал своему благодетелю письмо за письмом с паническими воплями, выведенными идеально и каллиграфично: «Спасите! Что делать?» Новые монстры в округе, волнения в низах, очередной конфликт с Амном, знать балуется оккультизмом на радость дьяволам, а ещё город местами прямо-таки начал проседать, как бы не рухнул в подземелья совсем… И это далеко не весь список проблем, над которыми нужно было подумать и подсказать «правителю» города решения, но чаще проблемы города решались силами повелителя вампиров и его отродий. У него их было семь. Тоже семь… Четверо «старших», способных находиться на солнце, и трое «младших», нужных для всяких проворных, коварных и кровавых дел под покровом ночи. Вернее, теперь «младших» осталось два…       Старушка Элай следила за тем, чтобы роскошный особняк не развалился, запасная мебель не перевелась и всегда вовремя появлялись образцы всего нового и модного. Немногословная, спокойная, как скалы, надёжная Элай ещё будучи смертной устроилась в особняк на работу. Выглядела она как типичная представительница старой, обнищавшей аристократии: высокая, сухопарая, с благородно-белыми волосами и чеканным профилем, с гордой осанкой и наклоном головы. И очень быстро выяснилось, что она необходима. Элай была стара и её медленно подтачивала болезнь, но силы и энергии в ней было больше, чем во многих здоровых и молодых. Она согласилась сопровождать повелителя в вечности и следить за его имуществом.       Дроу Халлин помогала с ведением торговых дел и была правой рукой Лив. Вместе они воплощали всякие сомнительные идеи Астариона в работающие надёжные проекты и долгосрочные планы, преумножали богатства повелителя, советовали, куда стоит вложиться, кого поддержать, а кого разорить и следили за ситуацией в городе. Последняя Гильдия была детищем Лив, и по её же решению Халлин нечасто включалась в дела теневой стороны города. Халлин и со своими сетями информаторов и посредников достаточно головной боли, Лив же слишком увлеклась воплощением в жизнь собственной мечты. Что ж, попробует ещё раз. Ведь число попыток у неё теперь не ограничено.       Ещё был Тобиас — огненно-рыжее и зеленоглазое полуэльфийское недоразумение, в прошлом бард, а ныне помощник и секретарь, ответственный за дипломатические и культурные связи и мероприятия. Но, как известно, нельзя просто взять и перестать быть бардом, зарыть свою лютню и прекратить влипать в странные истории из разряда «Нарочно не придумаешь»… Лив подозревала, что Тоби уже переспал минимум с двумя поколениями влиятельных и богатых горожан Врат Балдура, впрочем, невлиятельных он тоже вряд ли обошёл стороной. Всех опутал, всех очаровал и, когда надо было, тянул за ниточки театры, типографии, библиотеки, музеи, ратушу, таверны, коллегию искусств и прочие общества.       «Младшие» — отродья тени — исполняли приказы повелителя вампиров. Тем удивительнее было получить в своё распоряжение Матиаса. Оказывается, пока он поверил в возможность отнять у Лив Гильдию, остальные отродья шпионили и наблюдали из тени, чтобы ударить по предателям в момент, когда всё откроется. Просто удивительно, что Астарион оставался в курсе всего, что творилось во Вратах Балдура, когда целыми днями ленился и бездельничал. И заставлял носиться по всем важным делам Лив и Халлин. Чтобы потом великолепно, бесподобно и безупречно выступить перед союзниками ли, врагами ли или перед горожанами и снискать очередной почёт, любовь и славу. Удивительно, но во Вратах Балдура его правда любили. И ни у кого блистающий на солнце эльф не вызывал подозрений.       Лив отобрала у него важный документ, который Астарион успел свернуть в бумажную птичку, расправила, разгладила, отложила к другим важным документам и укоризненно уставилась на повелителя. Тот ослепил её своей улыбкой.       — Люблю смотреть, как ты работаешь в постели, радость моя, — посмеялся он, положив подбородок на сложенные руки, — бумажку туда, бумажку сюда, эту выкинуть, скомкав в гневе, а эту подсунуть мне на подпись. И всё голышом.       — Ты сам сказал, что тебе скучно и грустно и что из кровати ты сегодня не вылезешь.       — Да, и я ни о чём не жалею.       Лив переложила просмотренные бумаги на прикроватную тумбу и придавила держателем в виде огра. Она ненавидела этот держатель, зато Астарион был от него без ума. Всего огров-держателей было три — в память о прошлых приключениях, как пояснил Астарион. Что ж, Лив радовалась, что хотя бы без статуэток иллитидов на память они дружно обошлись.       Прошлые приключения… давно они были.       Джахейры уж нет на этом свете, но дело её живёт, и Лив старается не ссориться с арфистами и с детьми Джахейры, особенно с её старшей дочерью, всё больше напоминающей напором свою матушку.       Давно нет вестей от Уилла, но место Героя долго пустовать не может — вот и у Побережья Мечей теперь есть новый Защитник слабых и обездоленных. И даже не один.       Зато Даммон после долгих и упорных поисков решения придумал, как ещё подкрутить Карлах адский движитель. За некоторыми ингредиентами пришлось снарядить экспедиции в Долину Ледяного Ветра, Рашемен и Тхэй, и Лив даже почти не пришлось уговаривать Астариона помочь и со средствами, и лично. Карлах вернулась во Врата Балдура, всё такая же горячая, бодрая, оптимистичная и… кажется втрескавшаяся в Тоби…       Шедоухарт совсем старушка уже, но вокруг неё целый выводок внуков. Кому-то достанется в наследство и копьё Селунэ, и булава Латандера. Шедоухарт до сих пор пишет Лив тёплые письма, которые она бережно хранит.       Гейл вновь стал Избранным Мистры и высеребрил себе виски просто для солидности. В Глубоководье его имя гремело, да и по всему Побережью Мечей эхо бродило. Вполне заслуженно. Иногда Гейл бывал проездом во Вратах Балдура и заглядывал к ним. Всегда с таким видом, будто собрался проводить инспекцию на предмет того, сколько трупов вывалится из шкафа.       Писал из Рощи друидов и Хальсин. После победы над старшим мозгом он забрал с собой Йенну и медвесычика. Из Йенны вышла прекрасная друидесса, чуткая и к голосу природы, и к зову сердца. Медвесыч же стал самым грозным и одновременно милым защитником рощи.       У Лив же нежданно-негаданно появился воспитанник. Риз, совсем мелкий ещё полудроу, который попался ей на глаза во время недавнего рейда на работорговцев. Астарион посмеялся, что она завела ребёнка у него за спиной, но получил под дых и не разговаривал с ней два дня. Ребёнок, как ни странно, в особняке прижился, только пока толком не понял, куда и к кому он попал… Лив огромных усилий стоило отучить его кидаться с ножом и вилкой на любого, кто по неосторожности оказывался слишком близко. Однако, что ещё удивительнее, Астарион справлялся с ним легче, Лив только надеялась, что он не гипнотизирует мальчишку, чтобы слушался…       Повернув металлического огра спиной к кровати, Лив забралась под одеяло и посмотрела на светлые шторы, едва колышущиеся из-за приоткрытого окна. Во Вратах Балдура весна, прохладно, ещё немного морозно, на улицах грязно, в Нижнем городе голодно, в округе видели гноллов, нужно избавиться поскорее… Лив вздохнула и закрыла глаза. Ну хотя бы часик она может позволить себе понежиться…       Стук в дверь нарушил все планы.       — Нижайше прошу прощения, — проговорила Элай, — но господина Тобиаса сейчас пытается сжечь вместе с собой и домом достопочтимая вдова Пруденс.       Астарион даже подскочил, выпучив от изумления глаза.       — В смысле, Пруденс? Как он попал к этой старой кошёлке?       — А можно он сгорит? — с надеждой спросила Лив.       — Ни в коем случае, радость моя! Он нам нужен.       Лив страдальчески застонала, но выскочила из постели, оделась со скоростью ветра и побежала в очередной раз спасать Тоби.       Ни минуты покоя с тех пор, как она стала вампиром.