— 21 —
18 октября 2023 г. в 23:02
— Мне срочно требуется твоё содействие! — заявил Астарион с утра.
Лив даже испугалась сначала. Что опять у него случилось? Только вчера порвал ей душу своими когтями, а сегодня, глядите, сверкает со всей своей невозможной требовательностью.
— Подойди. Садись. Вот, можешь даже на подушку забраться, — указал он на свой импровизированный уголок… летнего сада, возможно, с растением и красной пышной подушкой.
Лив осторожно села, всё ещё не понимая, в чём проблема.
Вампир окинул её оценивающим взглядом. И улёгся на свободное место, беспардонно пристроив голову ей на колени. Лив опешила. Взгляды всего отряда снова поползли к ним…
— Так вот как оно бывает… Не очень-то удобно, — фыркнул он. — До чего у тебя коленки жёсткие! А если подобрать местечко помягче? — выдал он и вцепился нахальной лапой Лив в бедро.
Она хлопнула вампира по груди и обругала, пригрозив испортить ему причёску. Лив думала, что этого хватит, чтобы Астарион вскочил хотя бы в притворном ужасе. Но он дерзко усмехнулся, мол, рискни, и вальяжно закинул ногу на ногу. Лив покосилась на Джахейру, чувствуя, что вот-вот сгорит со стыда, и приготовилась лохматить белокурые кудри.
— Молодо-зелено, — насмешливо цокнула языком друидесса. — Но у тебя есть возможность проверить, боятся ли вампиры щекотки.
— Только попробуй! — клыкасто предупредил Астарион. — Я наслаждаюсь солнцем! Испортишь мне момент, и о спокойной ночи можешь забыть. Я не дам тебе погрезить в трансе. Ни одного мига, — как можно развратнее протянул он.
— Эй… рот закрой…
— Я припомню все твои промахи. В мельчайших деталях, — довольно посулил он.
— Ой, Йенна, не смотри, — протянул где-то в стороне Гейл. — У дяди горячка и мракобесие.
— Звучит, как болячка! Может ему лекаря?
— Увы, такое не лечится.
С этим Лив согласна. Тут только принять как данность, простить и понять. А ещё холить и лелеять, чтоб не канючил и не хандрил. О, боги, за что ж любовь так зла?
Астарион нахально улыбается ей. Мерзавец он всё-таки. Но она не променяет его ни на кого и ни на что, ни за какие коврижки. Хорошо бы, наверно, донести это до него. Как-нибудь… поубедительнее, а то Лив не покидает ощущение, что несмотря на шуточки, этот болван клыкастый трясётся от неуверенности, потому и давит на неё. И переспрашивает, с ним ли она, на его ли стороне. Безраздельно ли? Его эгоизм можно сравнить с раскидистым дубом. Лив оказалась в его тени. И как бы её ни пугало то, на что Астарион её подбивает, она не хочет от него уходить. Желание быть с ним намного сильнее.
— Довольно прохлаждаться. Убийство само себя не раскроет, — проворчала Лив, — а пропуск просто так в руки не упадёт.
— Я всё ещё хочу в цирк. Узнать, насколько там отвратительно, — протянул Астарион, подозрительно не собираясь никуда убираться с её колен. — А ты в это же время можешь с серьёзным видом расспрашивать труппу, не слышали ли они чего, храм-то рядом.
— Восхищаюсь твоим терпением, Лив. Я бы на твоём месте уже задушила его, — призналась Шедоухарт. — К красивой мордашке и хорошей фигуре должно прилагаться что-то глубокое.
Он приподнялся на локтях и посмотрел на жрицу так, словно она только что бросила ему вызов… понять бы ещё, в чём.
— Уж прости, не могу оценить, насколько глубокое что-то прилагается к твоей красивой мордашке и хорошей фигуре, — проговорил этот мерзавец настолько похабным тоном, что Лив и правда подумала, что придушить его стоило бы. — Что же касается меня, — с усмешкой продолжил Астарион, — то я концентрированное воплощение обаяния, дорогуша. Зачем к этому ещё чему-то прилагаться? Хотя я не против, чтобы Лив прикладывалась ко мне почаще, — соблазнительно поиграв голосом, заявил вампир, запрокинув назад голову.
— Хорошо, мы пойдём в цирк, только перестань уже дурака валять, — вздохнула Лив.
***
Что такого интересного народ находил в цирках, Лив не знала. Ни атмосфера, ни номера её не впечатляли. Будь она обычным карманником, конечно, она бы, пожалуй, любила цирк. Об убийстве здесь что-то слышали, но и только. Не до этого. Циркачи жили по каким-то своим правилам, как в отдельном и немного безумном мирке. И пока Лив и Шедоухарт с подозрением наблюдали за джинном и его аттракционом призов, Астарион едва не спустил половину сбережений отряда на статую себя любимого. Повезло, что Лив вовремя заметила его отсутствие и успела спасти деньги. — Ты с ума сошёл? — зашипела она на него. — Да в этом городе хорошая экипировка стоит, как эта статуя! — Да у нас этой экипировки навалом, а мой портрет в камне — нечто единственное в своём роде! Но раз тебе жаль на меня денег, о чём с тобой говорить, — похоже, неподдельно оскорбился Астарион и отвернулся. Возможно, в иной ситуации его прекрасный профиль и посеял бы в душе Лив сомнения, но… пять тысяч монет?! Да пусть дуется хоть до скончания веков! А Лив на эти деньги купит полезные доспехи. И немного одежды. Красивой. Для неблагодарного вампира тоже. Но ещё через пару мгновений до Лив дошло, что именно хотел приобрести Астарион. Своё отражение! Возможность посмотреть на себя со стороны! С любой стороны. Лив метнулась за ним, извинилась, но Астарион отмахнулся с самым оскорблённым, обиженным и вообще видом того, кого только что вероломно и подло сдали врагам. — Ты пожалела для меня денег! — упрекнул он, сорвавшись на фальцет. — Разве я часто о чём-то прошу? — Но я… — Вперёд, покупай себе экипировку. И Гейлу новую мантию не забудь присмотреть. А я сыт по горло этим цирком! Когда ты уже попадёшь в Нижний город? Сколько можно копаться с расследованием? Не умеешь, так не бралась бы. — Да заткнись ты уже, сколько ж можно верещать, — гневно проговорил джинн. — Лучше сыграй в игру, будет тебе, неудачнику, утешительный приз. Лив ещё ни разу не слышала таких витиеватых и… грубо-пикантных ругательств (наверно, местное городское наречие), которыми Астарион откостерил джинна. Ещё и на самых высоких нотах. Джинна, видимо, тоже ещё никто так не оскорблял. Он из синего стал красным и щелчком пальцев превратил Астариона в головку сыра. Очень злую… взбешённо подпрыгивающую головку вонючего сыра. — Вот и проявилась его тайная суть, — сложив руки в притворной молитве, заметила Шедоухарт. — Зловредный сыр-оборотень? Вот это нечто новое, — усмехнулась Джахейра, зажав нос. — Вроде и хотелось бы, что он побыл таким подольше, но… Ургх, нет, пожалуй, не стоит. — Определённо, — покивала Шедоухарт. — Надеюсь, что сырный запах быстро выветрится… Лив просто не нашлась, что сказать, критично оглушённая тирадой вампира. Головка сыра же, высоко подпрыгнув, проворно покатилась прочь. И даже переехала несколько нерасторопных зрителей. Досадно зажмурившись на миг, Лив пошла следом. Но остановилась, увидев в клетке ускользающего зверя. Не слишком ли опасный экспонат? Ещё и голодный на вид… Подойдя ближе, Лив заметила, что и замок на клетке хлипкий, а зверь уже наметил себе добычу — мелкую девчонку, с восторгом его рассматривающую. Замок Лив заклинила так, чтобы он не открылся, а потом местный клоун внезапно втянул её в представление… …Когда они втроём выбрались наконец из цирка, снова в крови с головы до пят после очередной драки с доппельгангерами, Астарион их ждал, скрестив на груди руки и нервно притоптывая ногой. «Видимо, к дриаде он со мной не пойдёт… — немного расстроилась Лив. — Зато я выторговала для него статую. Бесплатно. В обмен на поиски пропавшего клоуна… Вернее, собирание его по кускам…» — Пока вы там развлекались, я закончил расследование. Вот тебе список жертв. Заляпай его кровью для большей весомости, — проговорил Астарион. — А на нас клоун напал, — сказала Лив. — Вот и ходи после этого в цирк. — Ненавижу клоунов, — страдальчески протянула Шедоухарт. — Надеюсь, они не станут твоей новой фобией, — довольно до неприличия усмехнулся вампир. — Мы закончили здесь уже? Можем идти к дознавателю? — раздражённо качнувшись из стороны в сторону и взмахнув руками, спросил Астарион. — А где ты нашёл эти бумаги? — спросила Джахейра. — В ночлежке, конечно же, — закатив глаза, ответил он. — Это самое подходящее место для тайной комнаты, в которой собирались бы убийцы. Повсюду щипцы, ножи и прочий инструментарий для отрезания пальцев и вытягивания извилин через нос. — Кстати, Астарион… о той статуе… ты получишь её бесплатно… после небольшого дела… — заикнулась Лив и втянула шею в плечи, потому что вампир вмиг стал похож на взъерошенного белого коршуна. — Какого ещё дела? Куда ты опять влезла, тупица? Бесплатно! Всё ещё экономишь на мне? Я оскорблён! Унижен! А тебе ни одна экипировка не к лицу, чтоб ты знала! Не подходит под цвет глаз, — надрывно и с издёвкой протянул он, после чего круто развернулся на каблуках и бросил презрительно через плечо. — Быть может, стоит мне возглавить отряд? Если придётся и дальше часами ходить вокруг одного и того же здания, я этого не переживу. С дознавательницей я тоже поговорю сам. Ну, чего стоим? За мной. — Он сильно обидется, если не пойдём? — шёпотом спросила Джахейра. — Будет рыдать навзрыд, — ответила Шедоухарт. — Пойдёмте. Пока он не закатил сцену похлеще, — обречённо вздохнула Лив. Должно быть, сегодня не её день.***
Нет, конечно, Астарион не думал, что после его возвращения в город дела пойдут легко и быстро. Но нутро у него горело от ненависти и ярости. Он не может дождаться, когда уже настанет час расплаты! К дьяволам и сборку клоуна, и доппельгангеров, и Горташа, и гондийцев с их бомбой, или чья она там? Дайте ему убить Касадора, а после хоть трава не расти! Иначе он взорвётся. И наговорит чего-нибудь ещё. О том, как ему страшно или гадко. Но нет! «Нельзя лезть во дворец к Касадору без тщательной подготовки!» Нельзя, конечно, Астарион согласен. И у него поджилки трястись начинают и ноги едва не отнимаются, стоит представить своё возвращение. И всё, что может произойти дальше. Если бы Астарион и правда, как в своих мечтах, мог просто вломиться в особняк, набить Касадору морду, вырвать клыки, оторвать уши и вышвырнуть вампира на солнце через окно… Астарион шумно вздохнул, в который уже раз представив себе эту сцену. В мельчайших подробностях. Касадор должен страдать. Жалкое отродье вырвет ему сердце. И украдёт силу из-под носа. Да, лицо, полное отчаяния и ужаса в момент, когда Касадор поймёт, осознает, что с ним произошло, когда и его пронзит невыносимая боль и стыд. Позор перед самым концом. Астарион страстно хочет это увидеть. Растоптать хозяина, вытереть об него ноги и громко посмеяться над ним. Касадор это заслужил! Но если они ошибутся, даже в мелочи просчитаются — смеяться вновь будет Касадор. И он не единственная угроза. Нельзя и другим врагам позволить подкрасться и укусить себя за зад, отвлёкшись на одного Касадора. Потому Лив собирает информацию о ситуации в городе. Она спустилась с Джахейрой в Гильдийскую таверну — к Девятипалой. Глава воров наряду с другими жадными до власти смертными искренне считает Врата Балдура своим городом. Обалденное, наверно, ощущение, когда у тебя в руках сосредоточена реальная власть, когда можно дёргать за ниточки, руководить своими пешками и вышибать денежки. И рвать чужакам глотки за свой город. Если у Астариона будет сила, он и себя сможет попробовать в роли хозяина города. Чем он хуже? Он живёт во Вратах Балдура больше двухсот лет, он много знает об этом городе, о том, что творится в его тенях, подвалах, на чердаках, в особняках знати, что на языке у завсегдатаев таверн и в мыслях у скупщиков краденого. А в том, чего он не знает, он бы смог с лёгкостью разобраться. Лишь бы рядом была его славная плутовка Лив. И вот в этом… кажется… кроется самая большая проблема. Он всё ещё немного зол из-за статуи. Ну что стоило этой козе догадаться и не мешать? Но нет, так нет. Он не станет клянчить. И подачка ему не нужна. Сам Астарион с готовностью бы взялся за какое-нибудь дельце Гильдии, если бы за него достойно заплатили. Чем ждать подарков, лучше делать их себе самостоятельно. Но Лив не до воровских дел сейчас. И каждый сосредоточен на своём невероятно важном деле. Стоп, о чём только что проговорились воры? Девятипалая решила устроить ловушку какому-то Каменному лорду в Счётной палате? В Счётной палате? Да это же джек-пот! Пришлось прикусить губу, чтобы не расхохотаться своим мыслям. — Радость моя, ты же возьмёшь с собой Гейла в Счётную палату? — невинно поинтересовался Астарион, когда отряд покинул таверну Гильдии. — Зачем мне брать туда Гейла? — не поняла Лив. — Ну как же ты можешь его не брать туда? — возмутился вампир. — Он там совершенно необходим! Да и сколько можно ему мориться от скуки в лагере? Непременно выведем его погулять! Друидесса, ты же можешь отправить в лагерь птичку или какую-нибудь букашку с запиской? Собирайся, мол, ленивый волшебник, и дуй в Нижний город. Отряд тебя требует. Немедля! Давай, отправляй. А ты, Шедоухарт… — Астарион трагично вздохнул. — Тебе нужно отдохнуть. Не хотел говорить, но у тебя такие круги под глазами. Ты высыпаешься? Дневной сон идёт организму на пользу. Непременно отдохни. Прямо сейчас. Ну-с, до встречи в лагере! Ну что вы так смотрите? — всплеснув руками, спросил Астарион. — У Лив сегодня всё равно ничего не получается толком, поэтому командовать продолжу я. Тем более, что я знаю этот город как свои десять пальцев. И прочие части тела, — усмехнулся он, чем вогнал дам в ещё больший ступор. — Ох, да довольно вам. Вперёд! — скомандовал он, щёлкнув пальцами. — Нам же… ещё убийцу из культа Баала поймать надо… — заикнулась Лив. — Ну и поймаем, — заверил её Астарион. — Всему своё время. — Но список жертв… — Вот как всех поубивают, так и появятся неопровержимые доказательства, — фыркнул вампир. — А сейчас важнее найти Минска! Джахейра с подозрением сощурилась, но спорить не стала. И славно! Дамы переглянулись. Возможно, перекинулись мыслями, после чего Шедоухарт раздражённо вздохнула и сказала, что так и быть, она возвращается в лагерь. — А ты бы лучше о своих кругах под глазами волновался, — мстительно прошипела она, пройдя мимо Астариона. По спине пробежал холодок. Она ведь это просто в отместку сказала, правда же? — Ну командуй, — проговорила Лив, да только тоже не радостно. — И я надеюсь, что мы не очень сильно об этом пожалеем, — закончила Джахейра. Да с чего они должны об этом пожалеть? Вздор какой! Он идеальный приспособленец. И то, что он забрался с ними так далеко, говорит в пользу этого. Впрочем, на протяжении всего пути Астарион частенько размышлял по вечерам, а как бы он справился на месте Лив? Если бы он поступал только так, как ему заблагорассудится, он бы быстро остался один… Всё же очень удобно комментировать свары со стороны. В противном случае, пожалуй, Лаэзель и Шедоухарт уже поубивали бы друг друга, да и Уилл бы тоже бесславно пал. Гейл бы обиделся из-за этого и гордо ушёл. Скорее всего, недалеко, ведь его перестал бы защищать иллитид из призмы. В таком раскладе взрывом сферы могло бы убить их всех… Или бы Гейл вернулся в лагерь ночью, уже в облике мозгоеда, чтобы подкрепиться их мозгами. Астарион не стал бы спасать Хальсина… и как итог, снять проклятье вокруг Лунных Башен бы не удалось. Не стал бы он помогать и Арфистам. И предпочёл бы без шума проникнуть на территорию культа Абсолют. Возможно, он даже навешал бы красивой лапши на уши той суровой дроу, командовавшей нападениями гоблинов на рощу друидов… И в итоге познакомился бы с плёткой жриц Ллос… И часть решений он бы принял просто от любви к хаосу, чтобы посмотреть, насколько весёлым и невероятно абсурдным окажется результат. А результатом стала бы катастрофа, как ни посмотри, но забавная… Если бы Лив не была такой серьёзной, они отлично бы посмеялись над всем миром вместе. В ней ведь это тоже есть, он чувствует. Просто Лив очень хочет кому-то что-то доказать, правильное и скучное. Хорошо бы спасти её от этого лицемерия. Вообще, зачем оправдываться перед собой? Собой надо наслаждаться! И всё же, в том, что команда не развалилась, а изрядная часть суши не провалилась куда-нибудь в Андердарк, заслуга Лив. Рядом с ней… спокойно. Безопасно. Даже когда она злится на него. Как её удержать рядом подольше? Как её поймать? Иногда она смотрит на него с таким горько-сладким ожиданием во взгляде... украдкой, как она верит, забыв, что у него есть ещё одно зеркало. Хочет услышать самую приятную и любимую всеми ложь? Отрепетированную и сказанную выверено нежно и проникновенно. «Я люблю тебя…» Сейчас у него совсем не получается сказать ей такое. Обмануть настолько. Кто они друг другу? Он не знает. И прекрасно понимает, что и предложить ему Лив нечего. Он для неё бремя. Рухлядь поломанная даже, как бы ни было ненавистно это признавать. Потому про себя он считает каждый миг, который похож на чудо. Лив всё ему прощает. Но сколько это продлится? Какая-то часть него хочет всё сломать, чтобы не ждать и не мучиться. А другая… другой будет нестерпимо больно вновь провалиться в холод и мрак и остаться там в одиночестве. Даже отродья Касадора сбились в пары и так пытались выжить, а он был один. Внезапно оказавшись в компании Лив, Шедоухарт, Гейла и Лаэзель, в первые дни Астарион не знал, как ему быть. Как не выдать себя с головой? И как, не подлизываясь, показаться дерзким и очаровательным, но так, чтобы его не выкинули пинком под зад из отряда? Он никогда не заключал союзов. И никому не помогал. Не прикрывал никому спину. И не был членом коллектива, чьё мнение тоже хотели выслушать. Быть среди живых оказалось не так уж плохо. Сражаться бок о бок с ними весело. Они не мешаются под ногами и так же прикрывают в бою его. А после сражения можно и похвастаться своей ловкостью и тем, сколько раз он метко пустил врагам по стреле в глаз. Каждый день и вечер он с кем-то разговаривал. И не чувствовал себя пустым местом. К хорошему и правда быстро привыкаешь. Или размякаешь из-за этого. Стоит отвлечься от мыслей о мести, как… можно почти поверить в хорошую жизнь, которая его будет ждать. Но по-настоящему хорошую жизнь он должен вырвать когтями и зубами у своего главного врага. Всё, что он хочет, он может добыть сам. И начнёт он с чёртовой статуи!***
Поиски Минска в Счётной палате окончились, как водится, погромом и трупами доппельгангеров. Все представители палаты, увы, погибли. А им нужно было спешить по следу воров в канализацию, когда Астарион вдруг выдал: — Я отойду на полчасика. Не успела Лив толком понять, о чём он, да даже моргнуть едва успела, как вампир сгрёб за плечо Гейла и исчез, растаял с ним в воздухе. — В смысле? — только и выдохнула Лив. — Сдаётся мне, кто-то собрался сорвать куш, — покачала головой Джахейра. — Оставишь всё, как есть? Не скажу, что когда-либо сильно любила всех этих толстосумов. Но воришек могут поймать. — И славно. Прокрадусь потом в тюрьму, чтобы зло посмеяться над этим чокнутым вампиром, — посулила Лив. — Но чтоб и Гейл с ним заодно? — Сдаётся мне, — усмехнулась Джахейра, — у кого-то просто не было выбора. Поспешим в лагерь за подмогой. Я отправлю им весточку. Вскоре Лив и Джахейра уже обследовали канализацию вместе с Карлах и Лаэзель. Карлах на выходку Астариона только головой покачала и выдохнула: «Ну даёт!» Лаэзель же посоветовала его хорошенько выпороть мокрой плёткой, да так, чтоб кожа слезла, после чего маниакально облизнулась, чем крайне удивила всех. И тут Лив вспомнила о предостережении Горташа, на чьей коронации им пришлось недавно побывать. Собственно, пригласил он их с единственной целью — попытаться перетянуть на свою сторону и отправить за головой Орин. Выслушала его Лив без энтузиазма, но отказываться так сразу не стала. Пока можно повременить с тем, чтобы взять этого гада за горло. Орин же следует устранить как можно быстрее. В знак доброй воли Горташ даже сообщил, что одного из компаньонов Лив Орин уже похитила и подменила. Предстояло понять, кому же так не повезло. Но Лив никогда бы не подумала, что Орин сумеет скрутить Лаэзель. Опасения подтвердились быстро. Стоило им приблизиться ко входу в подземный город, как Лаэзель превратилась в Орин. Жизнь похищенного спутника в обмен на жизнь Горташа. И как можно быстрее. После чего она с хохотом сбежала. Карлах была готова бежать за Орин следом, в сию же минуту. Лив тоже. Но Джахейра смогла привести всех в чувство. Посеять панику и ужас — этого-то Орин и добивается. — Поверь, подземный город — это тебе не деревня из трёх халуп, которую можно без труда взять приступом. Даже я не знаю, как он изменился за прошедшее столетие. А для адептов Баала — это логово. Нас будут ждать. И если на то пошло, то там нам бы пригодился твой славный бледный друг. — Согласна. Только предлагаю его и правда отлупцевать слегка перед походом вниз, — переведя дыхание и немного успокоившись, проговорила Карлах. — Хочешь, я буду держать, а ты бей? Или наоборот? Лив сокрушённо помотала головой. Ох уж этот невозможный вампир! — Пойдёмте, сначала нужно найти Минска, — скомандовала Лив. — Вечером всё обсудим. И разработаем план. А про себя подумала, что всыпать Астариону и правда стоит. Как и напомнить, что мир не крутится только вокруг него одного, такого красивого и несчастного.***
— Это безответственно! Как ты мог втянуть меня в преступление? — всё бухтел и бухтел Гейл, метаясь из стороны в сторону, но на безопасные пару шагов. Астарион только поддакивал, вскрывая очередной сейф. Ещё плюс пятьсот золотых. Статуя уже почти у него в кармане. — Ты меня обманул! Самым подлым образом. — Ага… Давай ещё газообразность накладывай, одна дверь осталась, — указав на защищённую зачарованной решёткой секцию, велел волшебнику вампир. Тот подчинился. Но ещё через минуту снова стал причитать: — А что скажет Лив? — Ну… что-нибудь скажет. — Нет, как ты ей это объяснишь? — телепортировавшись за решётку, коршуном завис над ним Гейл, наверняка и руки в бока упёр. — Я самостоятельный вампир и не обязан объяснять каждый свой шаг. Отошёл. Подсобрал золотишка. Заказал свой портрет в камне. Нечего объяснять. — А если с ними что-то случится, пока мы здесь? — Да уж непременно случится, — выгребая деньги и украшения из сейфа, согласился Астарион. — Ничего. Справятся. Карлах позовут. Или Лаэзель. Хальсина на худой конец. Или найдут-таки того Минска. У врагов не будет и шанса. — Выглядишь ты, как орёл белоснежный, а на деле — свинья, — должно быть с высшей суровостью отчитал его Гейл. Астарион усмехнулся и глянул в сторону решётки. Может, смыться, а этого морализатора несчастного тут бросить? Надоел. — Мало мне было гнева Мистры… — Видно, мало ты вообще баб в гневе видел, раз трясёшься из-за каждого пустяка, — поддел его Астарион. — Постыдился бы хвастаться, что сам видел много. Ну? Долго ещё? — Порядок. Уходим, — поднявшись с колен и отряхнувшись, отозвался вампир. На этот раз он сам применил свиток газообразности и пролетел сквозь дырки в решётке. — Даже удивительно, что всё так легко прошло, — телепортировавшись к выходу в коридор, проговорил Гейл. — Мне казалось, что Счётная палата должна луч… Тут он на что-то наступил, и по коридору промчался грохот литавров вместе со световыми эффектами. — Оу… кажется, это не к добру… — Болван доморощенный! — прошипел Астарион и спешно наложил на себя чары невидимости. — Живо за мной к выходу. И не топай! — Ты шутишь, должно быть… Я же тебя не вижу… …Вопреки ожиданию, волшебник сумел-таки выбраться следом за ним и едва не рухнул без сил прямо на мостовую. Пришлось подхватить под мышки и протащить до ближайшей подворотни, скрытой тенью. — И что только… Лив в тебе… нашла?.. — сплюнув от натуги, просипел Гейл и с трудом разогнулся, однако к грязной стене дома прислоняться побоялся. — Ты серьёзно хочешь поговорить об этом здесь?! — указав ладонями на брусчатку, в искреннем недоумении вопросил Астарион. — Главное не место, а момент. Но ты увиливаешь всегда и везде. — Не желаете ли побить? Всего за пятнадцать монет, — подковыляв к ним, прогнусавил тип сомнительной пахучести. — Гнев как рукой снимет, господа хорошие. — Вот тебе пятнадцать монет, и просто отвали, — велел ему волшебник, переправив по воздуху монеты. — А ты, — уставился он уже на Астариона, — ответь всего на один вопрос. — Прекрасно! — цокнув языком, протянул Астарион, с сожалением поняв, что так просто от Гейла ему не отделаться. — Ну? Задавай уже. — Ты хоть немного любишь Лив? — А вот это не твоё дело, дражайший Гейл. — Она тебя любит, по всему видно, — упрямо продолжил он. — А ты ведь просто играешься. То подзываешь к себе, то отгоняешь, как собаку. Это низко, знаешь ли. От-вра-ти-тель-но, не побоюсь этого слова. Лив такого не заслужила. «А… давно я не чувствовал этого… как холодеет и застывает нутро, одновременно от страха и злости. От ощущения, что вот-вот могу потерять нечто важное и нужное мне. И что останусь с кровоточащей раной где-то в промозглой тьме дворца Касадора». Астарион широко ухмыльнулся, показав Гейлу клыки. Глупый малый, хорохорится перед ним, когда все заклинания у него уже закончились. — А тебе так нужен мой ответ? Ты же всё уже для себя решил. Лив хорошая. Я плохой. Ей нужен кто-то получше. Так не терпится влезть на моё место? — В данный момент речь вовсе не обо мне. — Ай-ай-ай, — вампир покачал головой. — Врать нехорошо. Уж что-что, а ложь я прекрасно чую. Я ведь в обмане специалист. Да и вообще, чего ты меня о всякой ерунде спрашиваешь? Я? Люблю? Ха, я же вампир. У меня нет чувств. Никаких настоящих чувств, только искажённые их отражения. Но ты и так это знаешь, правда ведь? Из книжек своих вычитал. Всё проанализировал. — Я вовсе не… — Избавь меня от столь глупых разговорчиков, Гейл. Скоро всё закончится. Крылья носа у него гневно затряслись, а глаза потемнели. Астарион в ответ показал волшебнику самую гадкую свою ухмылочку. Шумно вздохнув и явно собрав в кулак всю свою волю, только бы не двинуть ему (и не замараться), Гейл повернулся к Астариону спиной. «Наконец-то!» Астарион дал ему сделать шаг к свету и проворно схватил, толкнул на стену и приставил к кадыку нож. После чего вновь гаденько улыбнулся волшебнику в лицо. И надавил ножом на шею так, чтобы дать понять — дёрнется и конец ему. — Дорогой мой Гейл, видать, жизнь тебя баловала. Книжки, опять же, увлекательные попадались. Про честь, благородство… и про то, что коты — гроза крыс. Но вот что я тебе скажу, доморощенный ты придурок, голодная, ободранная крыса куда злее и опаснее кота. И я — крыса, — с отвращением выдал вампир. — Если бы не твоя сфера, я бы уже прирезал тебя и отправил под пирс. А Лив бы сказал, что тебя Мистра за собой позвала, и ты сразу же побежал. Ещё раз сунешься ко мне или к Лив с этой ерундой — и я тебя кровь выпущу. — Я… не вкусный… забыл? — всё же попытался поязвить Гейл. — А кто сказал, что я тебя сожру? — хмыкнув, спросил Астарион и слегка царапнул волшебнику горло. После чего отступил и рывком разорвал между ними дистанцию. Гейл схватился за горло, вытер выступившую кровь, а следом за ней и испарину со лба. — Ты прав. Ты и правда крыса, — смачно, но почему-то без ненависти произнёс Гейл. И ударил ледяным лучом. Астарион увернулся, зато треск магии привлёк внимание патруля со Стальным Стражником. Вампир шмыгнул глубже в тень и применил припасённое на всякий случай заклинание невидимости. А Гейл пусть сам разбирается… Теперь нужно наведаться в цирк и заказать статую. Долго ли придётся для этого позировать? Хорошо бы вернуться в лагерь до темноты… или заночевать в цирке как-нибудь незаметно? Ради его прекрасного портрета можно любые неудобства потерпеть. Как перемещать статую с места на места, Астарион уже тоже придумал. Кажется, он гений, без преувеличений.***
«Это был долгий день…» — совершенно вымотано подумала Лив, когда отряд, пополнившийся Минском, вернулся в лагерь. Минск сразу же бросился искать подходящее место для своего хомяка. Ужасно энергично. Лив поглядела на него с чистой завистью несколько минут и поплелась к костру. У которого её встретила испуганная Йенна. — Сегодня вас долго не было. Но всё же ещё не все пришли, — сказала она взволнованно. «Как это, не все?» — насторожилась Лив и осмотрелась. И заскрипела зубами. Ни Гейла, ни Астариона в лагере не было. Лаэзель, понятное дело, тоже отсутствовала. Но эти-то болваны куда провалились? Лив подумала, что они грабить Счётную палату собирались. Попались? И теперь счастливо делят одну камеру? «А я-то надеялась не спеша всё обдумать и хотя бы до утра никуда не бежать, как и советует Джахейра. Я вас обоих лопатой оприходую, помяните моё слово!» — зло посулила Лив, по очереди обведя взглядом палатки волшебника и вампира. После своего спасения Минск резко вспомнил, что в таверне Девятипалой намечается заваруха с зентами, и ломанулся туда причинять добро и справедливость. И бить зентов. Лив же деликатно умолчала, что украденный зентами общаг балдурских воров попал ей в руки, и… в общем, Лив решила, что им эти деньги сейчас больше пригодятся, чем разжиревшим ворам. Зентов побили, дела с Гильдией уладили, хомяком полюбовались, теперь нужно было обсудить план спасения Лаэзель… «Уже стемнело… Надеюсь, Астарион и Гейл пропали не потому, что и их тоже похитили доппельгангеры? И не потому, что на них напали прихвостни Касадора и прямо сейчас тащат в его особняк?» Лив нервно сглотнула и созвала компаньонов. — Должно быть, с ними что-то случилось. И хорошо, если только тюрьма, — сказала она, обведя всех взглядом. — У меня нет слов, — помотал головой Уилл. — Чтобы Гейл и участвовал в ограблении Счётной палаты? — Наш друг вампир бывает очень убедительным, — снисходительно хмыкнул Хальсин. — Нашему другу не помешало бы чаще думать головой, — недовольно проворчала Шедоухарт. — По лицу вижу, что ты не понимаешь, почему он так поступил? — спросила она у Лив. Лив только устало покачала головой и нахмурилась. Шедоухарт вздохнула и открыла рот, когда из-за спин донеслось: — О, боги, какое собрание! Неужели из-за меня? Как это мило с вашей стороны, так волноваться обо мне. Все уставились на Астариона. Он в ответ удивлённо смотрел на них. — Что? Я не призрак, — усмехнулся он и грациозно развёл в стороны руки, словно хотел доказать, что не просвечивает, — а по-прежнему всего лишь вампирское отродье. — Где Гейл? — спросила Лив, опомнившись. И разозлившись. «Его не было с нами полдня! Он смылся, бросив нас, а перед этим вообще устроил истерику. И теперь заявляется как ни в чём не бывало?! Дайте мне лопату! Сейчас же!» — О, видишь ли, радость моя, тут такое дело… — самым трагичным тоном проговорил Астарион. У Лив засосало под ложечкой от страха. — Гейл… попал в тюрьму… Я думаю, — добавил он и расплылся в невинной улыбке. — Как? В смысле? Только Гейл? — хором грянули остальные. — Мне очень жаль… — виновато (и насквозь фальшиво) развёл руками Астарион. — Шедоухарт, Джахейра, пойдёмте, — позвала Лив. — Радость моя… Лив прошла мимо. Ещё немного и она не сдержится. И наговорит всякого, а главное, отхлещет его по лицу. И за этот легкомысленный тон, и за блестящие глаза, в которых нет и капли раскаяния, но в особенности за улыбку. «Да что с ним творится в этом треклятом городе? Его как подменили! — упрямо сжав зубы, подумала Лив. Глаза у неё щипало, но она постаралась украдкой их вытереть. И перевести дыхание. — Нужно успокоиться. И вытащить Гейла. Потом составить план по спасению Лаэзель. А всё остальное — ещё позже». К огромному облегчению, Гейл и правда нашёлся в камере в казарме у Васильковых ворот. Он с самым смиренным видом читал какую-то книгу в свете факела. Лив обратилась к стражникам. — Нападение на стражу, — грозно объявил один из кулаков. — Так он это по пьяни, саэ кулак, — заголосила Лив, состроив несчастное лицо. — Но без всякого умысла! Никто же не пострадал! Он наверняка просто хотел посмотреть, как льдинки на свету переливаются, как бриллианты. Ну что с волшебников взять? Да не идут у него исследования, вот и хватается за бутыль. А уж из кружки на него и вдохновение напрыгивает сразу. — Умоляю, гражданка, сбавьте громкость, — поморщился стражник. — Внесите залог и утаскивайте его, куда глаза глядят. Заплатив две с половиной тысячи монет, Лив вытащила Гейла на волю. Вид у него был, как у виноватого школьника. Ещё и уши покраснели. — Я, конечно, нижайше благодарен за спасение, но разве я похож на пьяницу? Или на учёного-неудачника? — спросил Гейл уязвлённо. — Как ты туда попал?! — схватив его за грудки и состроив страшные глаза, спросила Лив. — Крыса сдала, — мрачно ответил он.***
Кажется, он перегнул палку. Сильно. Очень. Вернувшись в лагерь, конечно же, вместе с нытиком Гейлом, Лив смерила Астариона взглядом, полным осуждения, боли и разочарования. Он-то думал, что дроу решит его с лопатой наперевес по лагерю погонять... А Лив ни слова не сказала и уселась у костра. Досадно. Тревожно. Похоже, стоит подлизаться немного… Астариону не понравился этот слишком серьёзный и слишком осуждающий его взгляд. Боги, разве же Гейл стоит таких эмоций? Что он ей наплёл? Рассказал о приставленном к шее ноже? Приятный был момент… Может, стоило надавить посильнее? Астарион подождал. Лив не пошла к нему ругаться. Более того, она созвала всех к костру и объявила, что их первостепенная задача — спасти Лаэзель. А стоило вампиру усмехнуться и сказать, что угораздило же Орин похитить именно Лаэзель, как на него с мрачным недовольством уставились практически все… Кстати, это что за мужик с хомяком?! Собрание вышло недолгим. План так прост: спуститься в подземный город, найти Храм Баала, убить Орин и спасти гитьянки. Это значило, что вопрос с Касадором и ритуалом отошёл на второй план. Это было ужасной новостью. И почему похитили именно Лаэзель? Почему Орин не утащила кого-нибудь побесполезнее? Например, Уилла или Хальсина? Кого-то, кого можно было бы и не спасать… Лаэзель же и самому Астариону может пригодиться в грядущей битве с Касадором. «Стоит побыстрее снять повисшее напряжение. Если бы Лив меня обругала, я бы знал наверняка, за что оправдываться. Быстренько бы разобрались и выкинули лишнее из головы. Придётся импровизировать. И если Лив схватится-таки за лопату… Что ж, хотя бы пар она выпустит и устанет за мной бегать. Прелестно, я почти хочу, чтобы это и правда случилось». — О чём ты так задумалась, радость моя? — сев рядом с Лив перед костром, непринуждённо спросил Астарион. Лив тут же вперила в него возмущённый взгляд, который, очевидно, должен был значить: «Как ты посмел обидеть бедного Гейла?» Астарион только усмехнулся про себя. Нет, дорогая, раскаяния не жди. — В твоей голове, я смотрю, мысли не задерживаются, — между тем ответила Лив глухо. — Кроме важных для тебя. Ты сказал, что больше не будешь исполнять чужие прихоти. Зато теперь окружающие должны потакать тебе? Так ты видишь свободу? — Для кого стоит жить, если не для себя? — тоже возмутился он. — Сколько ни старайся быть хорошей, а старания твои всегда будут недооценены. И однажды ты устанешь от этого. И разочаруешься во всём и всех подряд. — Осторожнее. Себя-то можно переоценить. — Ну что ты, радость моя. За меня волноваться не надо, — лучезарно улыбнулся он. — Я всегда знаю, что мне нужно. — Не сомневаюсь. — Не дуйся, радость моя. О тебе я тоже думаю. Всегда, — развратно протянул он, Лив ожидаемо закатила глаза и отвернулась, но вскоре снова глянула на него. Наверняка сейчас считает себя разумной, мудрой и ответственной предводительницей, чей долг — его строго отчитать. И совсем немного хочет всыпать ему. Астарион улыбнулся нежнее. «Ну ты же знаешь, с кем имеешь дело, лапочка. Не тупи». — Зачем ты ограбил Счётную палату? Правда из-за статуи? — Я просто повёл себя, как самодостаточный вор, — ещё лучезарнее ответил он. — Я хочу эту статую. И я её получу. — И что ты будешь с ней делать? Как будешь перетаскивать с места на место? — Спасибо, что спросила! — радостно воскликнул он. — Я всё продумал. Заклинания увеличения и уменьшения — и вот огромную статую можно превратить в изящную, невероятной красоты статуэтку. Лив прыснула. Ну вот, так уже лучше. На него нельзя долго дуться. Это преступно и наказуемо. — Какой же ты… — она покачала головой и уставилась перед собой. Вздохнула. Он тоже уставился на огонь в костре. — Мы вытащим нашу гитьянку. Лучше порадуйся, что мерзкая баба-перевёртыш не утащила малютку Йенну и её котейку. Вот была бы трагедия. И медвесыч на месте. И даже пёс. Что ещё надо? — Какой же ты… — Мерзавец? О ужас, ты меня раскрыла. — Схватила с поличным, — усмехнулась Лив и, опутав руками его руку, пристроила голову ему на плечо. — Что мне с тобой делать?.. — Холить и лелеять, конечно же! — Хочу тебе всыпать. — Какое смелое признание. По голой заднице или и так сойдёт? — Просто помолчи, — страдальчески попросила она.