I
11 сентября 2023 г. в 19:00
Первого ноября Дарлингтон проснулся с наихудшим похмельем в жизни. Голова кружилась, и любое телодвижение отдавало болью в каждой клеточке. Все утро прошло как в тумане. Он практически не помнил, как заставил себя встать с кровати и принять душ, чтобы привести себя в чувство. Потом он сполз по лестнице с грацией умирающей черепахи и пошел на кухню, где — слава святым и их тетушкам! — нашел аспирин.
Душ и таблетки сделали свое дело, и где-то через час Дарлингтон чувствовал себя уже гораздо лучше, чем утром. Правда, он все еще не помнил ни то, что было вчера, ни почему он оказался в «Il Bastone». Не считая твердой мысли, что ему дали наркотик, в его голове было пусто. Постепенно к нему вернулись воспоминания о том, как он раздавал конфеты детям, пришедшим в «Черный Вяз», и как они с Алекс пришли на вечеринку «Манускрипта».
«Кто это? Твоя девушка или твоя Данте?»
Он вспыхнул от стыда, когда перед глазами развернулась сцена: он стоит на коленях перед Алекс, задрав ей платье, и прижимается губами к ее бедрам. Было это на самом деле или это влияние дурмана на его мозг? Даже если это всего лишь игра его воображения, он не мог позволить себе заострять на этом внимание. Ему не подобало думать о его Данте в этом ключе. А если это произошло на самом деле… Как он мог смотреть в глаза Алекс после этого?
К слову, об Алекс. Сколько бы Дарлингтон не пытался, он не мог понять, как он добрался до штаб-квартиры Леты. Воспоминания ускользали от него, как рыбки с золотыми спинками, дразнящие рыбака своим видом, но уплывающие прочь при его приближении.
В гостиной он нашел свое пальто, небрежно брошенное на диване. Он проверил карманы, и нашел в них ключи от машины и свой телефон. Он проверил его, надеясь найти в нем ответы на свои вопросы. Ни звонков, ни сообщений. Дарлингтон нахмурился, вглядываясь в светящиеся цифры на дисплее, а когда зрение сфокусировалось, он застонал от отчаяния. Было уже три часа дня. Он пропустил утренние занятия. Впрочем, при мысли о лекции по литературе, на которую он еще мог успеть, его замутило.
Когда в последний раз он ел? Он вернулся на кухню и поставил разогреваться суп Доуз, и хотя при мысли о еде его начинало тошнить, он понимал, что должен был съесть хоть что-то, чтобы ему полегчало.
Несмотря на то, что ему претило тратить день впустую, он не смог заставить себя заняться делами Леты или учебой. Вечером он и Алекс должны были проследить за ходом ритуала «Черепа и Костей».
Алекс. Его мысли снова вернулись к ней. Может, ему стоило позвонить ей и спросить, что вчера произошло? Если он действительно опозорил себя перед делегацией «Манускрипта», то падать ниже уже в любом случае некуда…
Вместо этого Дарлингтон взял стакан с водой и запас сэндвичей и ушел наверх, в библиотеку где и провел остаток дня, пытаясь вникнуть в очередную книгу, посвященную промышленности Новой Англии. В районе шести часов хлопнула входная дверь, но он не стал утруждать себя и спускаться вниз. Когда спустя несколько часов дверь снова хлопнула, он заставил себя оторваться от книги.
Он чувствовал себя прекрасно. В правом виске все еще пульсировала тупая боль, но он мог ее стерпеть. Целый день ничего не деланья пошел на пользу, и ничто, кроме немного красных глаз и бледной кожи не говорило о том, что он побывал в аду.
Внизу он обнаружил Доуз, работающую над диссертацией, и Алекс, нервно топчущуюся на кухне. Заметив его, Стерн перестала тормошить подол черной рубашки и внимательно на него посмотрела. Повисло напряженное молчание.
— Ты готова? — спросил он, словно не было никаких двенадцати часов, выпавших из его памяти.
От него не скрылось мелькнувшее у нее в глазах удивление.
— Ага, — сказала она преувеличенно бодро.
— Хорошо. Тогда выходим через пятнадцать минут.
Он налил себе еще воды, чтобы утолить не перестающую мучить его жажду. Обернувшись, он увидел, что Алекс наблюдает за ним, как за диким животным. Наверное, такое выражение лица обычно бывает у городского жителя, который впервые увидел выбежавшего на дорогу дикого кабана и теперь не знает, что делать и чего от него ожидать.
Дарлингтон занервничал. Видимо, та сцена в «Манускрипте» не была его фантазией. Это могло бы объяснить ее холод, но не настороженность.
Он посмотрел на девушку, и только сейчас заметил, что кое-что изменилось в ее внешности.
— Ты вернула татуировки?
Закатанные выше локтя рукава и распахнутый ворот рубашки демонстрировали достаточно кожи, чтобы он мог разглядеть изгибающиеся хвосты змей и распахнутые для нападения пасти.
Вот теперь недоумение Алекс было очевидным. Ее губы приоткрылись.
— Что?
Алекс склонила голову на бок.
— Дарлингтон, скажи-ка мне одну вещь… Ты помнишь, что было вчера?
Дарлингтон, чьи мозги все еще ворочались с куда меньшей скоростью, чем ему хотелось, завис, пытаясь найти связь между его вопросом и встречным вопросом девушки.
— Татуировки были и вчера? — уточнил он, чувствуя себя парнем из ситкома, который не замечал, как его знакомая покрасила волосы в ярко-зеленый, пока ему на это не указали. — Я смутно помню о событиях вчерашнего вечера, поэтому если ты уже что-то об этом говорила…
— Ага, это я уже поняла, — пробормотала девушка, нахмурившись. — Что вообще ты помнишь о вечеринке?
Дарлингтону очень хотелось предложить Алекс самой рассказать, что было вчера вечером, а он прокомментирует, помнит об этом или нет. Но он не был уверен, что хочет слушать ее пересказ. С другой стороны, зачем ему это знать? Он был под наркотиками. Это вина «Манускрипта». Почему он не может сделать вид, что ничего не было и избавить себя от мук совести?
— Ничего, — сказал Дарлингтон.
— Ничего?
— Я помню, как встретил тебя в переулке за «Конурой», но на этом все. Меня опоили?
— Ага. Прикол от одного из выпускников. «Манускрипт» ждет огромный штраф.
— Ясно, — запоздало Дарлингтон сообразил, что его равнодушный ответ не очень-то вяжется с его обычным поведением и «полученной» от Алекс информации. — Что-то ещё?
Алекс долго изучала его. Дарлингтона не покидало ощущение, что девушка не поверила в его амнезию. Он бы не удивился, если бы она сейчас назвала его лжецом, но вместо этого она пожала плечами.
— Неа, — с безразличным выражением лица сказала она. — Ну, ты ничего особенного не пропустил. Так, обычная вечеринка. Ничего нового.
— Ничего? — переспросил он, прежде чем до языка дошел сигнал от мозга «МОЛЧИ». Внезапно он понял, что девушка не просто пыталась определить, говорит ли он правду, но и сама решала, как ей поступить.
«Что произошло на вечеринке?»
— Совершенно, — Алекс бросила взгляд на часы. — Кажется, нам пора.
***
Предсказание прошло хорошо, что в случае сбора делегации «Черепа и Костей» означает, что никто не умер. Всю дорогу до анатомического театра они хранили молчание. Вся дружеская непринужденность, которую они достигли за несколько недель работы бок о бок, пропала, и Дарлингтона беспокоило, что это может значить. Не говоря друг другу ни слова, они начертили защитные символы и отошли в угол. Дарлингтон потянулся за «Пулей Хирама», но Алекс покачала головой. — Я сама. — Подразумевается, что мы оба должны следить за ходом ритуала, — зашептал он в ответ. — Потом, когда ты выпустишься, я буду работать одна, так? Он насупился, но кивнул. — Будем считать, что это тест. Если что-то пойдет не так, я тебе скажу. — Почему ты не хочешь, чтобы я принимал «Пулю Хирама»? — Я общалась с наркошами, помнишь? Не факт, что та хрень полностью выветрилась из твоего организма, а дурь лучше не смешивать. Не хочу снова тащить твою джентльменскую задницу вверх по лестнице до кровати. Дарлингтон открыл рот, чтобы ляпнуть несусветную глупость — что Алекс не только общалась с наркоманами, но и сама была такой, однако затем на него свалилось осознание других ее слов. А вместе с ними — и воспоминание.***
Алекс тянет его за руку, заставляя подниматься по лестнице. Это было на вечеринке — нет, уже после нее. — Стерн, ты знала, что лет двадцать назад Окулус Виктор Хокинс устроил здесь оргию? Не на лестнице, конечно, а в гостиной. — Весьма занимательный факт, Дарлингтон, — бормочет Алекс, дергая его за руку. — Но не мог бы ты шевелить своими ногами? — Но вот что не дает мне покоя, — продолжает он, будто бы она ничего и не говорила. Впрочем, он ускоряется, насколько это было возможно с лёгким головокружением. — Зачем оставаться внизу, если в его распоряжении были две спальни? Разве на кровати не удобнее, чем на диване? — Зависит от воображения и исполнения.***
Дарлингтон быстро заморгал, пытаясь вспомнить, что было дальше, но память решила, что этого кусочка будет достаточно, и заблокировала остальное. И о чем это говорит? Он выдал какую-то ерунду про оргию (еще бы вспомнить, откуда он это знает). И Алекс помогла ему подняться по лестнице в «Il Bastone». Оба этих факта свидетельствуют о том, что он был не в себе. Возглас Гаруспика отвлек его от размышлений. Он напрягся, ожидая, что сейчас пациент проснется во время операции и устроит шумиху, которая убьет не только его, но и всех вокруг. Однако все было в порядке, и операция шла своим ходом. Гарупсик гневно что-то говорил ассистентке, имени которой Дарлингтон не мог вспомнить. Алекс пару раз отходила, чтобы отпугнуть особо назойливых Серых. Дарлингтон чувствовал себя неуютно, видя, как Алекс выходит вперед, к защитным отметинам, и негромко произносит смертельные слова в пустоту. Почему он не мог родиться с даром видеть Серых? Почему именно Алекс быть свидетельницей магии без того, чтобы каждый раз жертвовать ради этого своей жизнью? Его взгляд скользнул обратно к операционному столу, где Гарупсик изучал тонкую кишку несчастного пациента. Вглядываться во внутренности человека на столе было ошибкой — Дарлингтона снова замутило. Взял ли он с собой имбирный леденец? Предсказания вызывали у него смешанные чувства даже по прошествии нескольких лет, поэтому он посоветовал своей Данте быть готовой к любой реакции организма на происходящие в анатомическом театре ужасы, и сам же попал впросак. Что-то коснулось его руки, и, опустив глаза, он обнаружил, что Алекс крепко сжимает его ладонь. Этот жест приободрил его. Он сконцентрировался на ее холодных пальцах, на своем неравномерном сердцебиении. Тошнота отпустила. Дарлингтон сжал ладонь Алекс в знак благодарности, но девушка внезапно отдернула руку. Когда он повернул голову в ее сторону, то обнаружил, что она пристально смотрит на какую-то точку на противоположной стене. Сначала Дарлингтон решил, что она заметила слишком буйного Серого, но секундой позже понял, что дело было в чем-то другом. После предсказания они убрали меловые отметины и направились обратно в штаб-квартиру. Не считая того небольшого диалога, они не обменялись ни единым словом. Дарлингтон считал это излишней подозрительностью, но ему показалось, что девушка избегает смотреть на него. Сняв пальто и повесив его на вешалку в коридоре «Il Bastone», Дарлингтон продолжил стоять в нерешительности. Обычно он сразу шел на кухню, чтобы съесть горячий суп и согреться, но сегодня он не принимал «Пулю Хирама». Он наблюдал, как Алекс прошла мимо него в гостиную и забрала брошенную там ранее сумку. — Тебя подбросить? — неожиданно для самого себя спросил Дарлингтон. Ему не нравилась стена, возникшая между ним и его Данте. Они должны были доверять друг другу, и хотя Лета этого не требовала, он сентиментально верил в крепкую дружбу между Вергилием и Данте. Ему потребовалось несколько недель, чтобы растопить лед и достучаться до маленькой девочки внутри Алекс. Что бы не произошло вчера ночью, это или его попытка все скрыть вернули его в начало. Алекс, уже направляющаяся обратно в коридор, замедлилась. — Нет, — после небольшой паузы ответила она. — Спасибо. — Стерн… — Алекс подняла на него глаза. Он хотел спросить, все ли у них хорошо, но вслух сказал совершенно другое. — Перечитай Руководство Леты, со страницы семьдесят по сто шестую. Обсудим в это воскресенье. Алекс выглядела разочарованной, но затем встрепенулась и снова нацепила маску безразличия. — Окей. Дарлингтон выглянул в окно. Алекс быстро походкой шла вниз по улице, засунув руки в карманы и опустив голову, будто ей приходилось двигаться против ветра. Когда она скрылась за углом, Дарлингтон поднялся наверх, чтобы застелить постель в комнате Вергилия. Утром все его силы ушли на то, чтобы выползти из-под теплого одеяла. Он ни разу не ночевал в отведенной для него комнате до сегодняшнего вечера, и теперь ему хотелось вернуть ее в подобающий нетронутый вид. Он отнес книги обратно в библиотеку, поправил простыню. Когда он перекладывал подушки, что-то выскользнуло из объемной наволочки на пол. Нахмурившись, он наклонился и поднял сверкающий в свете лампы объект. Это была золотая сережка.