***
Рассвет розовыми полосами окрасил небо, будто разлитая акварель альбомный лист. Вася давно проснулся и пялился в потолок. Не было всего этого по правде, не было! И всё равно ощущения от сна остались гадкие. Вместе с удушливым липким страхом нахлынула паника. Как-то раз он почти утонул и это… похоже. Реальность перемешалась с вымыслом. Вася просто прогнал Диану в тот раз. Разозлился и испугался на самом деле, но ничего не сделал. Ни-че-го! Диана вернулась, когда он уже спал. И утром его разбудила. Всё закончилось хорошо — в реальности, не во сне. А в душе всё же роились крупицы сомнений, острые, как осколки стекла. Что, если настоящими были только призраки, а Диана… Если всё случилось так, как во сне? Нет, ну не мог же он эти три месяца выдумать! Разозлившись, Вася подскочил на кровати слишком резко и застонал, стиснув зубы. Боль отрезвила, но ясности в мысли не внесла. Кажется, он совсем запутался, что настоящее, а что нет. Призраки со старых фотографии выглядели более реальными, чем всё остальное. Император свой гимн сегодня один пел. Вася перебирал грустные воспоминания, словно листы пожелтевших книг. Да и челюсть болела сильно — вообще не до песен. Похоже, и видок соответствовал поганому настроению. Маришка доебалась со своим осмотром опять, скривив недовольную рожу. — Достала ты! Отвали, корова! — с трудом выговорил Вася, её оттолкнув. А она, похоже, оскорбилась, упёрла руки в боки и кликнула Дэна. — Сам с этим придурком разбирайся. Надо же нежный какой выискался! Другие терпят и не вопят. Дэн шагнул ближе, и Вася невольно попятился, помотал головой. Сил никаких с ним бороться не осталось. Да и толку? Дэн здоровый, как бык. — Да не бойся ты, я посмотрю только, не буду тебя трогать, — ровным тоном пообещал Дэн. Маришка надменно фыркнула. — Давай, нянькайся ещё с ним, хамло неблагодарное! — это уже, видно, выпад в Васин огород. Главное, как сама обзывается — это в порядке вещей, а тут из-за «коровы» так взбеленилась. — Так, по-моему, вчера было лучше. Болит сильно? — спросил Дэн, наклонившись к нему. — Сильно, ещё и слюни текут, — тяжело сглотнув, сообщил Вася. Дэн покачал головой. — Вообще нихрена не разобрал, что ты там сказал. Маришка показательно тяжело вздохнула, скрестив руки на своей необъятной груди. — Ну, вчера-то он нормально говорил! — Так, может, надо было сразу в «травму» везти, а не ждать два дня?! — упрекнул Дэн. Башка закружилась, и Вася сел на кровать. Маришка с Дэном ещё немного попрепирались, а после Дэн отвёл его вниз, притащил ботинки и куртку. Сам же ушёл звонить Кузьмичу. Когда он вернулся, Вася, вытянув ноги, развалился на лавке, безучастно уставившись вдаль. — Ты почему ещё не одет? — Наклоняться больно. — Чего? — Дэн, похоже, снова не понял, однако натянул на него ботинки и зашнуровал. — Почему нельзя просто взять и сдохнуть? Почему всё всегда так сложно?! — воскликнул Вася в пространство. Дэн только покачал головой и помог надеть куртку. — Потерпи, братец, сейчас приедем в поликлинику, они тебя подлатают. У меня сын старший с мопеда навернулся, так они ему руку вправляли. Ничё, сейчас всё хорошо. Снова, правда, гоняет, балбес, как оглашенный. Вася не стал вступать в диалог. Слова и так давались с трудом, а ещё и повторять… Однако усмехнулся краем рта, представив Дэна в образе строгого папаши. Телегу в этот раз тянул Сенька — здоровенный серый конь с белыми пятнами на шкуре. Вася потрясённо замер, сойдя с крыльца. А Кузьмич улыбнулся в седые усы. — Да погладь, не бойся, — вместе с ним приложил ладонь к большой лошадиной морде. Сенька лениво прядал ушами и меланхолично жевал яблоко, которым угостил Кузьмич. — У нас ещё один заказ после вас, — пояснил Кузьмич. — Брёвна для бани будем возить. На телеге, конечно, здорово трясло, но Вася, сцепив зубы, терпел. Травмпункт оказался рядом с поликлиникой — в соседнем крыле. Пока Дэн общался с доком — хмурым лысеющим мужиком, Вася с тоской разглядывал плакаты на стенах. — Ну вы бы ещё через месяц приехали! — возмутился док. Дэн кивнул, потупив взгляд, хотя виноват-то вовсе не он. На рентген очереди не оказалось, да и вообще пустовато было, по сравнению с поликлиникой. Док посмотрел снимки и переглянулся с Дэном. — Новости хорошие: переломов нет. Вася вздохнул с облечением, а док велел открыть рот. Вася неохотно выполнил указание. — Шире можешь? — Чё, я тебе крокодил? — невнятно возмутился Вася. Док кивнул Дэну, и Вася заподозрил неладное. Дэн прижал к стулу, а док… что он там сделал, Вася и сообразить не успел. В челюсти что-то хрустнуло, и Вася заорал от испуга и боли. — Всё-всё, уже и не больно, правда? — сказал док, отодвинувшись. — Сука! Да что ж вы за живодёры такие! — проорал Вася. — И речь какая чёткая сразу стала… — совершенно не разозлившись, констатировал док. Вася обиженно заморгал, а Дэн похлопал по плечу. — Иди к Кузьмичу, а я скоро буду. На улице Вася прислонился к телеге и насуплено уставился под ноги. Осторожно коснулся больной стороны. Нет, вообще-то легче стало и, кажется, даже рот получалось открыть нормально. Кузьмич, правда, заругался: «Не трогай грязными руками!» Вася машинально отдёрнул руку. Ещё один воспитатель выискался! Увидав Дэна на крыльце, Вася подошёл к нему. — Угостишь сигаретой? — Да я не курю, — качнул головой тот. — Спортом раньше занимался, давно, — махнул рукой Дэн. — А потом семья появилась, работа, не до того стало. Вася с любопытством уставился на него. — И чем занимался? — Боксом. — Ух, да ты прямо Рокки! — восторженно воскликнул Вася. Дэн коротко усмехнулся. — А тебя мамка-то что, не навещает? Сигарет могла бы передать. Вася выдавил нервную ухмылку, и челюсть вновь стрельнула болью, не так уже сильно, как раньше, приглушённо. Навещает, блядь, ещё как! Конечно, Дэну не стал говорить. — Я сирота, — чтобы не вдаваться в подробности, ответил Вася. — Детдомовский, что ли? — уточнил Дэн. Вася пожал плечами. — Ну да. Назад снова поехали через магазин, и Дэн куда-то утащился, не было его долго. Кузьмич поглядывал насторожено. — В этот раз бросаться под машину не будешь? — встал поперёк дороги он, хотя Вася и бежать-то никуда не собирался. — Это была случайность! — возмущённо воскликнул Вася. Кузьмич кивнул, не спуская с него глаз. Можно подумать, если бы Вася решил убежать, то дед бы смог помешать! Даже обидно стало и неприятно. — Да не дуй ты губы, я ж добра тебе желаю. У меня вон сын с Афгана вернулся, тоже в дурке лежал. — И как, вылечили? Кузьмич дёрнул худым подбородком, покрытым редкой седой щетиной. — Если не пьёт, так всё нормально. К счастью, Дэн вернулся, и эта неловкая беседа сошла на нет. — Держи, — Дэн сунул ему в карманы две пачки «Петра I», а в руки всучил какую-то зефирную конфету. — Я своим ребятам всегда что-нибудь покупаю, когда в больницу ездим, — улыбнулся он. Вася так и замер с конфетой в руке, а после помотал головой. — Да не стоило. Лучше своим детям отдай. — Я о них и не забыл, — потряс пакетом Дэн. — Садись давай, а то на обед опоздаем.***
В психушке Вася вернулся к тому, с чего начал. Ко сну этому проклятому. Всё крутил его в мыслях и выбросить никак не мог. Кроме матери с отцом, да и то мёртвых, никто про Диану не знал. У кого спросить? Остатки дня Вася провёл, как в тумане. Пытался как-то отвлечься, вот только не выходило ни черта. На сюжете книги не удавалось сосредоточиться, и мысли ускользали к той ночи. До вечера кое-как промаялся и с ужасом думал о том, что отбой скоро. После ужина была пересменка, Андрюха и Дэн домой отчалили. Вася нетерпеливо топтался у входа в палату, дожидаясь, когда Мишка придёт. Тот, как назло, не торопился. Видно, у него какие-то другие дела или с другими пациентами разбирается. Вася устало упал в кресло в холле и стиснул кулаки, положив руки на подлокотники. Скоро Миша всё равно придёт таблетки раздавать и всех загонять по палатам. Так и вышло. Миша махнул издалека, направившись в первую палату, после во вторую, а Вася обречённо ждал. Дэн, хоть и неплохой мужик, но ему бы Вася сказать не смог. Да и Мишке тошно, но всё же… Сил уже никаких нет. — Привет, — так и не завернув в третью, Миша приблизился к нему. — Привет, — протянул Вася, усиленно моргая. — Чего здесь торчишь один? Спать уже пора. Вася опустил уголки губ вниз и помотал головой. — Можно с тобой поговорить? — Плохо тебе, что ли? Болит что-то? — окинув внимательным взглядом, спросил Миша и наклонился к нему, уперев руки в колени. Вася вновь покачал головой, вздохнул. — Болит, но… нет, уже меньше, не в этом дело. — Ладно, погоди, всех спать уложу и приду. Вася покивал, проводив его взглядом, и уставился в выключенный телик, скрестив на груди руки. Закончив обход палат, Миша притащился с таблетками и водой. — Это твои. — Нет, спасибо, — вежливо отказался Вася. — Что значит «нет»? Доктор прописал, значит, надо пить, — строго высказал Миша. — Ага, только они не помогают нихрена! Миша вздохнул и убрал стаканы на подоконник, опустился в соседнее кресло. — Что случилось? В течение дня Вася пытался придумать, что скажет, но дельных мыслей не приходило, только измучился зря. Башка уже гудела. Выдал, как есть. — Чё-то с головой совсем плохо. — Так, давай поподробнее. Вася состроил кислую мину и отвёл взгляд. И словно с разбега нырнул в холодную воду. — Родаки, брат всё время за мной таскаются. Я не… не идиот, понимаю, что их быть здесь не должно. Но они всё равно приходят и стоят над душой, нотации читают и вообще всякое… там говорят. Они же мёртвые давно, понимаешь?! Я думал в доме призраки, а здесь откуда им быть? — прикусив губу, Вася перевёл дыхание. — И сон ещё… даже теперь не знаю, что было по правде, а что нет, — растерянно закончил он. Миша долго молчал, а в глаза ему глядеть было страшно. Эта неловкая дружба (дружба ли или просто жалость?) вряд ли продержится долго. Но иногда так приятно тешить себя надеждой. Миша-то нормальный, а он… Миша осторожно тронул за плечо и заглянул в глаза. — Дай-ка мне подумать, хорошо? Вася напряжённо кивнул. — Вот как поступим, завтра тебя к доктору отведу, с ним поговоришь. Уверен, он придумает, как тебе помочь. А сегодня всё равно никого уже нет, иди к себе и постарайся уснуть. — Нет, спать не буду. Сказал же! — Вася сделал глубокий вдох и понизил тон. — Сказал же: кошмары! Миша слушал внимательно, кивал. — Хорошо, давай тогда без таблеток, завтра пусть док решает. Договорились? Можешь не спать, просто ложись, правила такие. Вася хмыкнул, надув губы. — Не надо так со мной, Миша. Я не ребёнок, не надо обманывать. Миша улыбнулся по-доброму, поднялся и положил ладони на плечи. — Ночью все должны быть в палатах, такой у нас порядок. — Но я!.. Они снова придут, понимаешь? Не могу больше, их даже никак не прогнать! — отчаянно взмахнул руками Вася. — Снотворное совсем не помогает? — уточнил Миша. — Ещё как, блядь, помогает! Всякая дребедень снится, а проснуться не могу! Миша вздохнул и покачал головой. — Ну, что с тобой делать… — снял с пояса плеер и отдал Васе. — Иди пока музыку послушай, как освобожусь подойду. Музыка здорово помогала — заглушала голоса призраков. Вася кивнул с облегчение и прижал к груди плеер, будто призовой кубок или величайшую на свете драгоценность. Миша так долго не возвращался, а эти стояли в темноте, пялились! Даже у Хоя настроение было поганое. Вася подпевал шёпотом, пока Ефимыч не заворчал. Пришлось заткнуться и поставить кассету по второму кругу. Изначальная точка нашей жизни — это роддом, А конечная точка нашей жизни — это морг. А в середине треть жизни мы спим, помолившись перед сном, В середине треть жизни мы пашем на заводе родном. Но кто сказал, что мертвецы не видят сны? Это сказки. Кто сказал, что они не бывают грустны? Это ложь. Кто сказал, что они не мечтают о половой ласке? Ты и сам убедишься в этом, когда помрёшь.