Глава 9. Подлог.
3 ноября 2023 г. в 05:00
56.
К середине апреля Юзуру окончательно поправился. Занимался учёбой, снимался в рекламе. Отсматривал материалы для своих новых программ и программ на шоу.
Юми посвятила себя семье, обретя наконец покой. Одна проблема донимала её: отвадить Юзуру от гайдзинки! Она ходила по магазинам, когда встретила свою бывшую одноклассницу. Подруги разговорились и решили посидеть в кафе. За разговором они поделились своими новостями.
Популярность Юзуру в Японии была ошеломительной. Юми еле удерживала подругу от визита в их дом. Беседуя, подруга поделилась, как она отдыхала в одном уединенном рёкане с онсеном с минеральной водой под открытым небом, про домик рядом. Юми ухватилась за эту идею и попросила контактные данные. Может ей удастся выехать туда с мужем, или с Юзуру…
Вернувшись домой, она всё никак не могла отделаться от впечатления от рассказа про онсен. Она поискала по дому Юзуру. Он сидел за компьютером, смотрел фото и видео, которые прислала Аэлита. «Опять чахнет над её фотками! Что же делать-то? Ох-х-х!»
Вечером, ожидая мужа с работы, она листала мангу. В сюжете одному парню исполнилось двадцать лет, и семья ему организовала отдых на курорте, предоставив возможность плотно познакомиться со взрослой жизнью и плотскими утехами. Юми прикрыла книгу и всерьез призадумалась. «А что, если этот опыт сможет оказаться полезным, и Юзуру увлечётся японкой, которая разделит с ним ложе. Ведь сколько таких примеров, когда молодые люди традиционно не только пьют первый раз саке, но занимаются любовью…» Это стало идеей фикс!
Ей нужно было решить несколько вопросов: найти нужный онсен, отправить туда Юзуру, найти для него нужную девушку… С онсеном она разобралась в один день. Несколько раз намекнула Юзуру про поездку и получила ответ, что на золотой недели в мае он не может. Если ехать, то сейчас. Потом он будет занят.
Но основной вопрос решить было очень не просто. Юми отпустила ситуацию, уповая, что решение придёт само, как манга в руки! А пока она забронировала уединенный онсен на две ночи и три дня с двадцать второго апреля, оплатив половину суммы за аренду всей площади. Посторонние ей были не нужны. Она связалась с управляющим и оговорила обязательства персонала о сохранении персональных данных о гостях онсена. С этим проблем не было, японцы чтят частную жизнь. Погода обещала быть теплой.
Юзуру отвлекся от занятий и листал сайты с недвижимостью. Недавно он получил очень приличный гонорар, и даже после пожертвований, у него ещё оставались средства. Сендайская квартира была небольшой. Мама постоянно сновала перед глазами. А ему хотелось иметь возможность уединиться ото всех: от родных, от корреспондентов и фанатов, хотя бы на несколько недель. Более того, ему наконец-то предоставилась возможность распоряжаться средствами самому, а не оглядываться на родителей.
Покупка дома — дело непростое! Юзуру посоветовался с Кикучи-саном, пока отлёживался после чемпионата мира. У того был один пациент, который работал в сфере недвижимости. Он-то и стал для Юзуру консультантом за умеренный гонорар. Рассмотрев несколько предложенных вариантов, Юзуру остановился на трёх. Оставалось увидеть собственными глазами. Окончательный выбор пал на дом из пяти небольших комнат с парковкой для двух машин и внутренним двориком. Сделку назначили на дни после приезда из онсена.
Юзуру мечтал сделать маме сюрприз, преподнеся ключи от дома. Последние дни он жил этой идеей, подыскивал мебель для обстановки в интернете, делал заметки. Это был для него новый опыт, впервые он решил попробовать себя в роли хозяина. Нужно было ещё слетать к Ше-Линн на постановку новой произвольной. Пока что Юзуру рассчитывал варианты с музыкой. Разноплановое творчество охватило его с головой.
Аэлита добивала последние тесты, готовилась к защите проектов. Никак у неё не получалось освободиться раньше конца мая, начала июня. Какое-то время она прикладывала все силы, чтобы пройти всё досрочно, но два преподавателя уехали на конференцию и ей ничего не оставалось, как ждать и тщательно готовиться.
Юзуру рассказывал ей про программы, про музыку, советовался, как будут смотреться со стороны зрителей элементы. Он не оставлял надежду, что она всё же приедет на лето.
— Мы тут на пару дней в онсен поедем. Покупаемся в источниках.
— У нас это называлось раньше «поехать на воды». А надолго?
— Нет, говорю же, пару дней. А то у меня тут дел накопилось. Тоже тесты сдать надо. Но не так много, как у тебя. Я же учился, а не прогуливал, как некоторые!
— Ну да, чего уж… провел весь сезон в постели, чем было заниматься, сдавай и сдавай. А ты ведь что-то удумал, Юзуру! Глаз у тебя хитрый… — Аэлита смеялась, но каким-то чутьём понимала, что Юзуру занимают не только спортивные дела.
— Ну, удумал, почти сделал! Но пока не сделал, я не стану рассказывать. Зачем говорить о том, чего нет. Вот как от тебя что-то скрыть?! Ты же по лицам людей читаешь!
— Я только твоё лицо читаю, ничьё больше! Твои лисьи глазки становятся такими хитрющими — хитрющими! И, как бы ты не старался, я вижу в них огонёк! Это значит, мой Юзуру что-то задумал! Только прошу тебя, больше не рискуй, как в этом сезоне!
Юзуру чувствовал, как по телу бегут мурашки от счастья.
В назначенный день Юми с Юзуру поехали на отдых. Юзуру был расслаблен, предвкушая возможность понежиться в теплых целебных водах, подышать свежим воздухом, налюбоваться пышным весенним цветением.
Юми напротив, была напряжена и дёргалась, она всё сделала, что наметила. Правда ей это обошлось недёшево. Но твёрдо была уверена, что её усилия окупятся. Юзуру был увлекающимся парнем, любил всё красивое. На это и был расчет.
Тихий онсен был и впрямь хорош. Сквозь молодую листву пробивались косые лучи, падая пятнами на крышу небольшого домика. В широкой купели парила вода, поднимался пар, иногда его смахивал легкий ветерок, завивая в клубочки. В тот момент открывалась водная гладь купели, и солнышко ныряло в источник. Пионы набухали цветами, разнося пьянящий аромат. Глициния опускала свои бархатные кисти, любуясь своим отражением, разноцветными волнами обрамляла большие каменные валуны азалия, тянулась естественным забором вдоль тропинок.
Юзуру восторженно вздыхал, осматривая окрестности, присев на скамеечку с каменным основанием. Он представлял, как среди этой красоты гуляла бы Аэлита в легкой юкате. От живого представления волоски на теле поднимались дыбом! Дышалось легко и свободно.
Он поснимал на камеру виды онсена. Юми тоже гуляла, издали посматривая то на Юзуру, то на часы. Вечером она устроила небольшой ужин под предлогом, что хотелось отметить окончание трудного сезона. В качестве развлекательной программы были приглашены три танцовщицы традиционных танцев.
Юзуру накануне принял минеральную ванну и расслаблялся в своей комнатке на мягком футоне, отправляя фотографии и видео сестре и Аэлите. Юми вошла к нему.
— Оденься, сынок, к ужину. Посидим, на девушек посмотрим.
— Что ж, давай посидим! Давно я не видел наши танцы. Всё больше сам танцевал! Может идею какую найду для своих программ. Это будет хорошо! — Юзуру в приподнятом настроении прошёл за ширму, чтобы облачиться в хлопковую юкату.
В доме было тепло от прогретых камней. В комнатке побольше был накрыт низкий столик, уставленный кушаньями, вдоль стен были поставлены традиционные светильники, несколько из них были зажжены.
Юми и Юзуру ужинали, играла тихая музыка. Маленькая японка принесла подогретое сакэ и медленно разлила в маленькие чашечки.
— Ма-ам! Я не буду… — Юзуру запротестовал.
— Ничего страшного с тобой не случится. Это лишь снимет лишнее накопившееся напряжение и улучшит настроение. Сезон был трудным, я бы сказала через чур! Нам всем надо отдохнуть!.. Возьми! Кампай! — Юми протянула чашечку сыну и произнесла тост. Юзуру пожимал плечами.
— Что ж!.. Кампай! — Юзуру отпил глоточек и пощурился. Ужин продолжался. Юми подливала саке, наблюдая, как сын смакует напиток. Они говорили о разном, спорили, смеялись. Юзуру заметно начал расслабляться, на щеках заиграл румянец, голова туманилась.
— Что ж пора перейти к культурной программе! — Юми пригласила девушек. Столик унесли, а вместо него оставили совсем маленький столик и горелку для подогрева сакэ или чая.
Девушки начали свою программу. Из динамиков лилась японская музыка. Юзуру покачивался в такт и довольно улыбался. Саке было тёплым и уже не таким невкусным, как первый раз. После двух танцев Юзуру надоело сидеть, и он присоединился к девушкам.
Юми сделала знак, что уходит и оставляет сына в их распоряжении. Юзуру даже не заметил, как мать удалилась. Она ушла в другой домик с другой стороны купели, совсем крохотный.
Голова уже заметно кружилась, но была лёгкой… Девушки устроили игры. Юзуру проигрывал, хохотал. Через какое-то время он захотел пить, но воды не было. Одна из девушек согласилась принести, но так и не вернулась. Юзуру отпил ещё несколько глотков сакэ…
…Его плечи чувствовали прикосновение чьих- то рук. Он оглянулся, одна из девушек сидела позади него и пыталась изобразить массаж. Только тело Юзуру знало прикосновение лишь рук матери и Кикучи-сана, а тут что-то новенькое. Парень нервно рассмеялся, но позволил ей продолжить начатое. Так или иначе руки методично делали свое дело. Юзуру чувствовал расслабление. Голова клонилась из стороны в сторону, а по телу пробегали волны истомы. Как и когда он оказался в своей комнате, на футоне, в распахнутой юкате?.. Чьи-то руки продолжали поглаживать его торс, беззастенчиво касаясь нежных подмышек, покрытой мурашками груди. Юзуру пытался открыть глаза, но видел лишь тень девушки сквозь ночной сумрак. Руками он ловил чужие руки на своём теле, но они юркими змеями ускользали от него, обнажая ещё больше, вытворяя нечто, от чего перехватывало дыхание. Хотелось больше ощущений! В одно мгновение он ощутил на себе тяжесть обнаженного тела, от которого приятно пахло, оно было теплым и податливым его движениям. Юзуру пытался освободиться, спросить что-то, но руки накрывали его губы, призывая молчать. В ушах шумело, словно журчала вода. Жаркие прикосновения вводили его в транс. Он чувствовал, как его плоть накрывало что-то теплое и пульсирующее, вызывая у него утробные стоны. Освободиться от тяжести, возникшей во всём теле и, прежде всего, в низу живота хотелось всё сильнее и сильнее. Девушка перевалилась на спину, опоясав его кольцом ног, не выпуская его из себя. Она подмахивала бёдрами, давая понять, что от него требовалось. Жар её тела был вязким и липким, но от чего-то хотелось двигаться навстречу этому жару все быстрее. Несколько сильных толчков вызвали сильный спазм её внутренних мышц, от которого его прошило током и вместе со сгустком напряжения он выдохнул воздух со стоном и провалился в забытье…
Ранним утром, когда свет солнца только начал первыми лучами разрисовывать всё вокруг, Юми вышла на террасу. Она не спала всю ночь, то молилась, то проклинала себя и мерзкую гайдзинку. Долго плакала… Когда телефон моргнул условным сигналом, женщина вышла и проводила девушек до машины. Одной из них она поклонилась в пояс.
Мать не решалась войти к сыну… Только сейчас она осознала, что она сотворила своими руками! Сынок, любимый и желанный, сыночек, чью макушку она целовала с рождения, когда он пахнул молочком, когда стал подростком, обратился в мужчину её руками и стараниями с первой попавшейся опытной женщиной, имени которой он толком и не знал. Жгучая тоска охватила Юми. Если сын узнает, он её не простит!
57.
Юзуру спал долго. Яркое апрельское солнце без спросу светило в небольшое вытянутое во всю длину стены окно. Парень щурился на свет, потихоньку открывая глаза, потягиваясь. Перекатившись с боку на бок, он увидел, что был без одежды. Его юката валялась на полу в одной стороне, трусы в другой. Когда он всё-таки приподнялся на локтях, чтобы оглядеть комнату, почувствовал легкую тяжесть в голове и жажду. Как бы то ни было, нужно было вставать. Юзуру присел на футоне, привычно раскинув ноги в шпагате и нагнулся вперёд, растягивая затёкшие мышцы. Возле края футона он увидел маленькую раскрытую упаковку от презерватива. Он отпрянул, будто увидел змею! В голове словно включили свет, и память резко проснулась. Юзуру вспомнил всё! Сцены проносились, как перемотка видео: купание в купели с минеральной водой, сообщения Аэлите и Сае, ужин с мамой, танцы девушек, игры… и…ночь…с какой-то девушкой.
«А мама? Где мама?.. Она что это всё видела? Ужас! Ужас! Ужас…» Он лихорадочно одевался.
— Ма-ма! — он вышел на террасу и громко позвал Юми. Она откликнулась из купели. Наревевшись, она решила погреться в купели, чтобы смыть следы слёз и как-то ободриться.
— Иди сюда, Юзуру! Переодевайся и окунись! Утро-то какое… — Юми старательно изображала наслаждение. Юзуру смотрел на неё недоумевая, видя, как она улыбалась, подставляя лицо утреннему солнцу.
— Сынок, ты плохо себя чувствуешь? — Юми привстала с подводной скамеечки, чтобы рассмотреть сына.
— Вроде бы нет… голова кружится…
— А-а-а! Ну это саке… выпей воды, я тебе уже приготовила твой ежедневный коктейльчик… там на террасе, на столике твоя бутылка. И иди купаться… всё быстро пройдёт! Я обещаю… — Юми опустилась снова на скамеечку, погружаясь по шею в воду.
Юзуру выпил воды с витаминно-минеральным коктейлем, одел купальные шорты и пришёл в купель. Он не знал, как себя вести, не понимал, что, а главное, как произошло то, о чем он вспоминал с ужасом. Он погрузился в купель и сел напротив Юми.
— Мама! А когда ты ушла?
— Я?.. А сразу после танцев…
— М-м-м… Я что-то плохо помню, что было потом…
— Ну если тебе не плохо, значит ничего плохого и не было…
— У меня такое ощущение, что что-то было… А девушки где? — Юзуру не стал «ходить кругами», а задал вопрос прямо.
— Уехали. Гости здесь только мы.
— Мам… Одна из них была со мной этой ночью. — он открыто заявил, потому что осознавал вероятные последствия, которые могли быть обращены против него. Юми чуть не захлебнулась от его заявления. Только чего она хотела, если сама подложила к подвыпившему юноше опытную искусительницу!
— Зачем ты ушла, мама… — Юзуру нырнул под воду, стараясь отогнать от себя липкое чувство чего-то нехорошего.
— Что-то голова начала болеть… я и ушла… А за ночь не переживай, персонал рёкана вышколен, ни одной мыши не проскочет… — она последовала примеру Юзуру и нырнула в воду с головой, только с чувством потери.
— Ты так хладнокровно об этом говоришь! Будто это что-то обыденное! Точно у тебя голова прошла или ещё нет, мам? — Юзуру начинал психовать. Юми подгребла к нему и положила на голову отжатое в той же воде маленькое полотенце, потому что солнце поднялось над ними высоко и начало припекать.
— Ну что ты, сынок! Ты не расстраивайся… Если девушка понравилась, мы её сможем найти…
Это окончательно добило Юзуру.
— Ты сейчас это серьёзно говоришь! Ты же моя мама!!! Я — дурак, нализался саке, как пьянчужка! Потом эти руки, нескромные ласки!.. Да я не то, что имя её знать не хочу!!! Я помнить это не хочу!!! Мне… как… с этим… быть, мамочка?! — Юзуру стучал руками по воде, как раненный лебедь…
— Сынок… она тебе что-то неприятное сделала?.. — Юми делала вид, что не понимает, о чем говорит её сын, так внезапно повзрослевший в очередной раз, как тогда, после цунами… только теперь по-другому.
— Юзуру… ты-взрослый…это случилось бы рано или поздно…
— Случилось бы… но не так…я так не хотел…
— Тогда пусть это будет просто неудачный опыт…
— Как у тебя всё просто… ладно… не буду тебе портить отдых! Прости меня, мамочка! Прости!
Юми протерла его лицо водой, как умывала в детстве, и выдохнула. Только Юзуру уже был не так доверчив и прост. Он умел мыслить логически, а уж считать тем более… Наивный юноша остался во вчерашнем дне…
«Что я наделал…» Это было девизом всех оставшихся дней в рёкане. У Юзуру не поднималась рука звонить Аэлите, а когда он смотрел украдкой её фотографии, рыдание разрывало его грудь. Читать сообщения без слёз он не мог. Отвечать на них тем более… Девушка не надоедала особо, так просто сообщения с пожеланиями доброго утра и спокойной ночи. Знала, что ему надо отдохнуть, захочет, позвонит сам.
Юми караулила Юзуру, старалась не оставлять на долго со своими мыслями, он же напротив, старался отдалиться. Юми осознала глубину своего падения. Исправить она уже ничего не могла. Могла лишь только не мешать. В Сендай сын и мать вернулись другими.
Юзуру в течение двух дней выкупил дом. И на семейном обеде преподнёс матери ключи.
— Мамочка! Это ключи от дома. Прими их с благодарностью за всё, что ты для меня сделала. — он низко склонил свою голову и протянул коробочку с ключами Юми.
Женщину, как хлыстом, стегнули его слова. Семья аплодировала, а Юзуру стоял с вытянутыми руками и склоненной головой. Юми не решалась принять дар, пока сын не поднял голову, чуть наклонив её на бок. Коробочка с ключами медленно перекочевала из рук Юзуру в руки матери. Юми не выдержала и разрыдалась. Сая бегала вокруг неё с утешением, а Юзуру стоял бледный, как стена. Юми успокоилась, муж усадил её рядом. Семейное торжество продолжилось в новом качестве, всем хотелось увидеть дом. Но Юми остановила естественный порыв.
— Давайте завтра. Сейчас посидим, пообщаемся.
Юзуру посидел немного и пошёл в свою маленькую комнатку. На столе пищал ноутбук, Аэлита звонила по скайпу. Шёл пятый день, как она общалась с Юзуру в последний раз. Он захлопнул крышку ноута, выскочил из комнаты и снова сел за стол.
Время за беседами близилось к вечеру. На восемь часов у Юзуру назначен приём у Кикучи-сана. Юзуру легко перекусил, собрал сумку и поехал к доктору.
***
«Странное дело… Юзуру не отвечает ни на звонки, ни на сообщения, ни в скайп, ни в почту… Странно… Ну понятно, был на курорте три дня, а потом?.. может опять в Японии катаклизмы…» Аэлита кинулась в интернет, порылась на сайте мониторинга землетрясений — ничего, тихо! Потом позвонила Наоки. Та подтвердила, что ураганов, оползней, цунами, землетрясений, наводнений и терактов в это время не было… Аэлита села, опустив руки. «О-кей! Три дня, как должен был вернуться. Подожду. А писать пока сама не стану. Смысл долбить Line, если те сообщения получены, но не прочитаны. Загадка!..» Рациональные мысли выводили её из состояния паники и уменьшали тревожное состояние из-за какого-то предчувствия. Глянув на часы, она поехала сдавать тест.
Джон доставил студентку к дверям, она выпорхнула из авто и юркнула в дверной проём.
Джон набрал Оливера.
— Оливер, приветствую! Как там Япония? Не смыло ещё в океан?
— Джон! Привет! Пока не смыло! Мы уедем, тогда пожалуйста!
— Ясно! — Джон рассмеялся. — А новости-то там какие-нибудь есть?
— Да! Я боссу уже отправил полный отчет! Жду ответную реакцию!
— Премию ждёшь, а не реакцию! Я тебя знаю! Там главный наш якудза и ниндзя вместе взятые как? В офисе?
— Ты про шефа по безопасности? Видел сегодня. Но у нас поздно уже. Он, наверное, дома. Ты хотел что-то?
— Ничего особенного. Объектив один хотел заценить на камеру, посоветоваться…
— А-а-а… ну это да, по его части. Звони, ответит точно!
— Спасибо! До встречи!
— Не за что! До встречи!
Джон в раздумье покрутил телефон в руках, как спиннер.
— Акайо-сан! Приветствую! — Джон решился позвонить этому нелюдимому японцу, возглавлявшему службу безопасности филиала.
— Чем обязан, Джон-сан? Приветствую тебя!
— Буду краток! Нужна информация о Ханю Юзуру. Вся! За последнюю неделю до сегодняшнего дня включительно.
— С каких пор Джона-сан интересуют мальчики?
— С тех самых, как я был принят на службу к мисс Аэлите, Акайо-сан!
— О! Аэлита-сан! У меня нет вопросов. И времени, понимаю, тоже.
— Ты всё верно понимаешь, как всегда, Акайо-сан!
— Джон-сан! Не будем тратить время. До встречи!
— До встречи, Акайо-сан!
Джон довольно откинулся в кресле, полистал волны радиостанций. Ждать Аэлиту надо было минимум часа три, Джон направил ей сообщение, что он в баре на соседней улице.
— Придушу, мерзавца! Лично! — Джон хлопнул по барной стойке так, что звякнули бутылки, а кофе выплеснулось наружу. Бармен оторопел, но постоянно клиента прогонять не стал, понял, что-то случилось. Джон улыбнулся, дал хорошие чаевые и пересел за столик. Бармен принёс прессу.
***
Кикучи-сан проводил до дверей пациента и выглянул в коридорчик. Юзуру сидел на скамеечке, спиной прислонившись к стене и смотрел на потолок. Врач окликнул его. Юзуру медленно опустил взгляд, взял сумку и, поклонившись, вошёл в кабинет. Кикучи задержался у дверей, смотря, как Юзуру проходил за ширму, чтобы раздеться. Его насторожил язык тела пациента. За всё время, пока проходил, Юзуру не произнёс ни слова…
«М-да… парень…какой каток по тебе проехал?.. Сейчас узнаем…» — Кикучи вымыл руки и занялся приготовлением масла, из-за плеча поглядывая на парня. Тот молча разделся, одел одноразовые трусики для массажа и сел на массажный стол, свесив ноги.
«За это время этот болтун уже рассказал бы всю историю Японию с начала эры… а тут тишина… ох…опять мне маята…» Кикучи всё приготовил, зажёг курительницу с ароматными палочками, наполняя комнату любимым ароматом Юзуру. Надолго не стал оставлять, чтобы душно не стало.
— Прошу, Юзуру, располагайся. — Кикучи жестом пригласил пациента прилечь. Юзуру лёг на живот. Сенсей встал на своё место. Юзуру поёрзал, укладываясь удобнее, и успокоился. Врач капнул масло себе на руки и сильно растёр, согревая трением ладони.
От первого прикосновения Юзуру вздрогнул, как прошитый током. А всего-то доктор положил теплые ладони ему на плечи, чтобы установить с ним энергетическую связь.
«Что?! Это кто тебя истязал?!» У Кикучи волосы встали дыбом. Он очень хорошо знал Юзуру, читал его, как открытую книгу, считывал, как сканер, его настроение, самочувствие. Сейчас он чувствовал какой-то энергетический хаос, словно в блендере смешали камни с болотной тиной. Сенсей провёл по позвоночнику сначала одной рукой, потом другой. Юзуру вздохнул, привыкая к знакомым рукам. Врач понял, что работы с ним не один час, благо Юзуру был последний, поэтому начал просто с поглаживаний и легких разминающих движений. Сегодня стимулировать мышцы категорически было нельзя. Где-то через минут двадцать ласкательно-успокоительных движений Кикучи почувствовал, что хаоса стало меньше, он решился спросить: «Как чувствуешь себя, Юзуру? Ловко ли устроился?»
Юзуру подал голос: «Спасибо, сенсей! Мне хорошо уже…» Врач уловил зацепку, как ниточку клубка, и стал его раскручивать.
— А до этого было как?
— А никак, сенсей…
— Так плохо или так хорошо… что описать нельзя?
— Ох, сенсей!.. — Юзуру внезапно зарыдал, сотрясаясь всем телом, утыкаясь лицом в полотенце. Всхлипы, слёзы — всё что накопилось, вырывалось наружу. Сенсей накрыл его согретым полотенцем и положил несколько теплых камней на позвоночник, сам быстро готовил успокоительный чай. Минуты через три-четыре, когда Юзуру всё ещё рыдал, врач наклонился к его уху и позвал: «Юзуру, сынок…пойдём на диван, пойдем… я ноги тебе согрею…»
Юзуру поднялся с искажёнными губами. Сенсей накрыл его махровым халатом, обнимая за талию, усадил на диван, подставил под его ноги валик и сел рядом. Юзуру отпивал горячий чай мелкими глотками, всхлипывая и смахивая слёзы.
— Ты осторожно пей. Не обжёгся? — Кикучи во чтобы то не стало, надо было снова найти, за что зацепиться, чтобы вытянуть из Юзуру весь мутный клубок мыслей и дум.
— Нет, я осторожно…
— Хорошо… пей…чай тебя успокоит, очистит мысли, укрепит тело…
— Да, сенсей… я знаю этот чай… спасибо…
— Хочешь, я тебе отсыплю, мама приготовит…
Юзуру поджал ноги и замотал головой.
— Нет… не нужно…
Сенсей уловил связь, но решил удостовериться.
— Юми-сан прекрасно готовит мои чаи.
— Нет, сенсей! Тогда уж я сам… если нужно…
— Ты решил освоить искусство чайной церемонии?
— Красиво очень! Я мечтал… но теперь не нужно…я опоздал… точнее поспешил…
— Куда поспешил, Юзуру?.. — Кикучи-сан осторожно встал и сел напротив на низкий стульчик. Ему нужно было видеть глаза парня. Также осторожно врач взял в руки его ступни. Подождав, пока руки и ступни станут примерно одной температуры, он повторил вопрос.
— Так куда ты поспешил, Юзуру?
Юзуру всхлипнул, — «Стать взрослым…»
«Так вот оно что… странно…» — доктор пока не понимал смысл, а вслух произнёс.
— Ты по поводу покупки дома? Или есть ещё что-то, что определяет взрослость?.. — мягко сжимая ладони на стопах, врач смотрел в глаза Юзуру. Наконец-то ему удалось поймать его взгляд. Печаль замерла на мокрых ресницах. Юзуру пролепетал едва слышно:
— Сенсей, я провёл ночь с девушкой…
Кикучи-сан обалдел, но вида не подал. Он опустил одну ногу, укутав в теплое полотенце с разогретым камнем, а другую взял в обе руки.
— Я напился сакэ и это случилось…
Юзуру медленно-медленно, как инсультник, выговаривал все слова, вздрагивая от всхлипов, поведал всё, что произошло. Кикучи-сан смотрел и сам готов был разрыдаться. Больше всего из-за того, какую роль сыграла Юми. Юзуру не обмолвился ни словом, чтобы прямо сказать, что мать опоила сына и подложила ему в постель незнакомую, но опытную женщину.
Юзуру закончил рассказ тем, что сегодня на семейном обеде он вручил ей ключи от дома. Кикучи внутри кипел, как вулкан! Если бы мог, он оттаскал бы за волосы Юми! Так сильно он был разгневан! Но в его руках были ноги Юзуру, золотые ноги! Он не мог позволить себе перейти на тёмную сторону.
— Юзуру… а ты бы хотел иметь свой собственный дом?..
— Сейчас да…
— Тогда поработай над этим…
— А что мне там делать одному…
— Почему одному! Ты можешь создать семью и жить счастливо в своем доме!..
Юзуру задрожал. «Сенсей! Я хотел… не сразу, попозже маленько… но теперь …» — он замолчал.
— А что изменилось теперь? Ты изменил своему желанию?
— Да. Я предал его! Точнее предал её!
Кикучи понял к чему клонит Юзуру. Он решил, что эта случайная ночь разрывает все отношения, которые он строил.
— А знаешь, Юзуру!.. Если бы все мужчины на земле так считали, человечество бы начало вымирать.
— Вы хотите сказать, что можно поискать другую?
— Прости… я не понял! Ты порвал отношения с Аэлитой?!
— Я пока ничего ей не сказал… просто не общался…
— А-а-а! Ну ты меня напугал! Ты это прекращай, я не молод уже, мне потрясения не полезны! Уф… — Кикучи-сенсей намеренно сыграл облегчение от последних слов, стараясь придать лицу чуть юмористические черты. Это ему удалось отчасти…
— Ну Вы ещё очень бодры! — Юзуру слегка улыбнулся. «Улыбнулся! Хорошо!!!» — Кикучи-сан отмечал изменение в настроении Юзуру.
— Значит ты перестал общаться с Аэлитой без объяснения причин?
— А я не знаю, что я ей скажу…
— Я понял тебя…
Сенсей попросил Юзуру перелечь на массажный стол. Разминая Юзуру, сенсей стал рассказывать одну историю за другой, в которых кто-то из пары имел до брака сексуальные отношения или, как у Юзуру, происходили подобные случаи, но главное — им удалось сохранить любовь и счастливо жить дальше.
— Но я её обманул, получается…
— А вы уже были близки, и у вас есть обязательства друг перед другом?
— Нет.
— Юзуру, сынок! Может быть я сейчас тебя научу плохому, только тебе бы пора уже разобраться в том, что можно считать ошибкой, досадной и обидной, а что нет. Твоя ошибка в том, что ты напился и не смог себя контролировать. Это привело к тому, о чём ты сожалеешь. Есть ещё одно. Мама. И даже её понять можно. Трудно, но можно. Она ошиблась, что таким образом твоя любовь угаснет, и ты бросишь Аэлиту. Выходит, мама права, оказалась победителем. Ты перестал общаться с любимой девушкой… И твоя любовь — не любовь… так… пыль…
— Сенсей… я не перестал любить её…
— Так борись!!! Что раскис?! Тебе преподали урок! Так сделай из него вывод!!!
— Ох, сенсей! Трудно!..
— Трудно! А кому я две недели лекции читал?! Или у тебя уже всё выветрилось?!
— Не всё, сенсей, но кое-что забыл… — Юзуру смеялся, а Кикучи-сан принял сердечные капли.
Сеанс заканчивался, Юзуру оделся, но ему так не хотелось уходить, он готов был остаться тут, на диване, лишь бы не ехать домой. «Ключи от нового дома! Да! У меня запасные! Я поеду туда…»
— Сенсей, у меня комплект ключей от нового дома. Я хочу переночевать там один! Подумать!
— Что ж было бы неплохо! А там хоть мебель есть или пустой?
— Пустой… Это даже лучше! Ничего не отвлекает…как на льду!
— Тогда вот что. Вот халат, полотенце и тренировочный коврик. Это хоть что-то! Аскетично, минималистично. И вот ещё, питьевая вода. Пара бутылочек.
Юзуру обнял сенсея. Он ехал в пустой дом, стремясь найти себя снова или принять нового.
Кикучи позвонил Юми.
— Юми-сан! Юзуру сегодня будет в новом доме. Вероятно, останется там на ночь. Не тревожьте его! Ему достаточно!
— Спасибо, Кикучи-сан! Я поняла. — Юми положила трубку и заплакала.
***
Юзуру долго ковырялся с замком в двери, потому что было темно. Он догадался подсветить фонариком из телефона, чтобы правильно вставить ключ. Дверь отворилась.
Юзуру, пользуясь фонарём, прошёл внутрь, добрался до электрического щитка и включил основной тумблер и, по очереди, все остальные. По свету из окна он понял, что осветился вход в дом. Ему стало легче. Проходя дальше, Юзуру включал свет в каждой комнате, в которую входил. Дом осветился ярким светом. Пустые комнаты отвечали эхом на его шаги.
Юзуру прошёл до двери, ведущей во внутренний дворик. Над ней с улицы тоже горел свет. Он отворил дверь и вышел на небольшую террасу. Возле косяка двери был выключатель, и Юзуру отключил подсветку. Дворик погрузился во мрак. Парень снова включил свет, и дворик осветился теплым светом, осторожно показывая юному хозяину, как всё устроено. В таком простом действии Юзуру находил подсказку, что только он может осветить светом пустой дом — свою душу, нужно лишь найти нужную кнопку. Но для этого нужно не побояться войти в тёмный дом.
Юзуру присел на ступеньки террасы. Ночной воздух свежестью веял на лицо. Было тихо, иногда доносился шум изредка проезжающих по соседней улице машин. Дом удачно стоял, не на основной улице. К нему и соседним домам был внутренний проезд для жителей и обслуживающего транспорта.
«А хорошо как… тихо…» — Юзуру тихо говорил сам с собой. В кармане тренькнул телефон. Юзуру потянулся и достал гаджет. Ше-Линн прислала письмо. Юзуру прочитал, прокрутил ленту писем. От Аэлиты было не прочитано три письма с вложенными файлами. Юзуру осторожно открыл первое по времени. В нем Аэлита отвечала на его письмо с фотографиями онсена в первый день. Она восторгалась видом, красотой природы, ландшафта. Писала, что хотела бы посетить такое место. Юзуру рвано вздохнул и открыл следующее письмо. Текст был короткий. «Отстающий студент корпит над тестом…» и фото во вложении. Аэлита была в очках, без макияжа, в футболке на три или четыре размера больше, вырез горловины съехал с одного плеча, она была без бюстгальтера, бретельки на плече не было. Очаровательно круглая коленка торчала из-за стола, потому что она поставила ногу на сидение стула. Густые волосы были собраны в высокий пучок и схвачены нефритовым гребнем — подарком Юзуру, а для прочности конструкции в волосы был воткнут, как шпилька, простой деревянный карандаш. Юзуру словно ослеп от того, что увидел. В фотографии было столько невинности, чистоты и эротизма, что сносило напрочь всю шелуху. Юзуру инстинктивно потянулся губами к экрану. Это было как покаяние…
Третье письмо уже по дате было после возвращения Юзуру в Сендай. Аэлита писала, что волнуется, почему Юзуру не пишет, не звонит. И просила сообщить, всё ли у него хорошо.
«Всё будет хорошо!!!» — он произнёс во весь голос, чтобы она услышала на другом конце света, посидел ещё минут десять и набрал её номер.
58.
В уединенный рёкан с онсеном заехала погостить пожилая пара. Сразу было понятно, что они счастливы были оказаться на отдыхе хотя бы на один денёк: погулять, полюбоваться цветами, искупаться в источнике. День был будний, гостей не было, поэтому всё внимание было на эту пару.
Совершенно очаровательная и очень шустрая старушка шутила с горничной и поваром на террасе, пока её супруг отдыхал после принятой ванны в своей комнате. Старушка рассказывала рецепты блюд из глубокой старины, а повар, развесив уши, старался законспектировать её рассказы.
— Что такое Вы там пишите, уважаемый?
— Вот, стараюсь запомнить хоть толику того, что Вы рассказали. Эх, Вам бы страничку в интернете завести, отбоя бы не было!
— Ой! Что Вы! Я уже такая древняя, что до интернета меня подпускать страшно! Сломаю!
— Ничего нет страшного! Наоборот, это даже интересно!
— Вот Вы говорите, а сами небось и не знаете, как там и что! Это дело молодых!
— Да бросьте, пойдёмте, я Вам покажу! Обещаю, Вам понравится!!!
Старушка пожала плечами и, подхватив под руку повара, пошла в домик, где расположилась администрация.
Повар позвал администратора.
— Нико-сан, разрешите я покажу нашей гостье, что такое интернет! Она знает столько рецептов, что мы могли их использовать на нашей кухне!
— Не очень долго! Желание гостя — закон!
Повар оживился и усадил старушку за стол с компьютером. Он щёлкал мышкой, показывая разные странички с рецептами. Старушка ахала: «Ну надо же! Моя голова закружилась!.. Вы так много всего показали… ох!» Она сняла очки, щурясь в экран.
— А водички нет поблизости?
— Сейчас, секундочку! — повар пошёл в коридорчик, где стоял кулер с питьевой водой, однако стаканчиков не оказалось и ему пришлось идти за ними в подсобное помещение, тут же в коридорчике. Он распаковал упаковку одноразовых стаканов и заправил их в кулер с водой.
— Вам похолоднее и теплой?
— Холодненькую, пожалуйста!
Повар принёс стаканчик, и они продолжили просмотр кулинарных сайтов.
Поздним вечером гости, отужинав, покинули гостеприимный рёкан. Персонал по традиции вышел проводить очаровательных старичков.
***
Через три часа у Джона была вся информация о Ханю Юзуру за неделю. Он отсортировал файлы по времени их содержимого и составил схему. Ещё через три часа вся картина о жизни Ханю Юзуру в течение недели была, как на ладони. Не хватало лишь нескольких пазлов из мозаики, однако домыслить было не так уж трудно.
— Акайо-сан! Спасибо!
— Рад служить, Джон-сан! Разрешите вопрос?
— Да.
— Что делать с Узеджи, танцовщицей?
— Пока наблюдать. Что сам думаешь, Акайо-сан?
— Джон-сан! Мать решила угодить сыну. У нас такое возможно.
— И он её об этом просил?
— Не думаю. Я знаю всех знаменитостей Японии. Ханю другой. Для него спорт — религия. Он живет просто. Очень.
— Я понял, Акайо-сан! Но задачу мне это не облегчило…
— Джон-сан, я могу дать совет?
— Конечно!
— Аэлита-сан — европейка. Ей не нужны такие подробности. Это сломает их связь. А вдруг мы ошиблись?
— Акайо-сан! От тебя ли я слышу сомнение?! Тут же всё очевидно, сам посуди. Вот они с матерью вошли в комнату, примерно через час пришли три девушки, ещё через час она уходит, потом через час с небольшим уходит одна девушка, затем вторая. И вот по коридору Узеджи фактически тащит на себе вдрызг пьяного Ханю. И через два часа примерно выходит от него. Что, по-твоему, там было?! И в пять утра мать провожает троих девушек до машины и кланяется лишь одной Узеджи … Чёрт! Я придушу его!
— Слепой гнев — плохой советчик, Джон-сан! Пьяный проспится, дурак — никогда! Ханю молод, но не дурак, Джон-сан! Дом купил, каток восстанавливает. Призовые отдал городу и префектуре. Ты же сам всё знаешь.
— Но я должен доложить Артуру. Файлы уничтожить.
— Это не обсуждается.
— Ещё раз спасибо, Акайо-сан! До встречи!
Японец поклонился и выключил видеосвязь. Джон упал лбом на стол. «Что же ты наделал, засранец ты эдакий! Я полюбил тебя, как сына!.. Как я это доложу Артуру?!.. Господи! Помоги мне пережить всё…за что мне такие муки…» Джон выпил воды.
Он очень долго рассуждал, складывал маленькие кубики в пирамидки — его обычное занятие, когда он думал. Чисто по-мужски всё понимал, но сердце разрывалось за эту сладкую парочку, как он их окрестил. Мучения не могли длиться долго. Джон умылся, тщательно прибрал всё на столе, одел свежую рубашку и вошёл в кабинет Артура.
***
Двумя днями ранее Юзуру сидел на тёмной террасе и звонил Аэлите, спустя шесть дней с последнего с ней разговора. Она не слышала звонка, была в Университете. Не дождавшись ответа, Юзуру вернулся в дом, раскатал спортивный коврик, положил под голову сумку и полотенце, укрылся халатом и уснул. На рассвете его разбудил телефонный звонок. Он присел, разглядывая экран. Аэлита улыбалась своей очаровательной улыбкой с заставки входящего звонка. Юзуру медлил. Звонок оборвался. Угасающий экран скрыл образ любимой. «Соберись, тряпка! Что ты, как страус, прячешь голову в песок! Так и будешь прятаться… А ещё чемпион! Трус!» Юзуру мотал головой. Взял телефон и с криком нажал вызов. Аэлита ответила с первого гудка.
— Юзуру… это ты?
— Я…привет!
— Привет?! Ты куда пропал?! Я весь интернет подняла, искала, не было ли катаклизмов в Японии…
— Я занят был…
— Так занят, что не мог написать, позвонить… Юзуру…
— Расскажи, как ты?..
— Я?! Прекрасно! Успешно сдала два теста. Защита практики седьмого мая. Получила гонорар за "Тысячу и одну ночь" …
— Я правильно понял: Тысячу и одну ночь?
— Именно! В таком контексте! — Аэлита включила стерву, в ней всё клокотало, — если хочешь, за тысячу и один раз! Это тебе понятно?!
— Аэлита…
— Ну что?! Что?!
— Прости меня…
— Юзуру, ты-балбес!.. Ну что стряслось такое у тебя?.. Слышу же, голос грустный…опять заболел?
— Вроде бы нет. Всё в норме. Анализы все сдал. Всё хорошо…
— М-м-м… ну и то хорошо… Чем занимался? Наверное, на курорте роман завёл?
Юзуру чуть в обморок не упал.
— Ну не молчи!.. Значит завёл… Так я и знала…
— Я не завёл!
— А знаешь, я не верю тебе… Хотя это не имеет никакого значения. Такое случается… — Аэлиту несло, самое интересное, что Юзуру её не останавливал. Будто давал возможность выговориться. Она во многом была права. Он мог звонить ей.
— Юзуру… ты меня слышишь? — Аэлита остановилась в своей тираде.
— Слышу, Аэлита! Я слышу тебя!
— Прости, я сорвалась…уф… прости меня.
— Я в Канаду лечу послезавтра. Ше-Линн мне программу будет ставить… Вернусь в Сендай числа десятого-двенадцатого. Точно будет известно в Канаде, зависит от того, как пойдёт постановка. Ты приедешь ко мне в Японию?
— Нет, Юзуру. Я не приеду. Занимайся спокойно своими делами. Сезон у тебя был не очень счастливый. Я лишь мешаю тебе. Я поняла это. Тебе нужно полностью сосредоточиться на спорте, пока позволяет спортивная форма и есть желание. Это был незабываемый год, больше года… Спасибо тебе за приглашение. Я не приеду.
— Аэлита…
— Юзуру… пиши… звони… как будет время… как будешь свободен… я буду счастлива…
— Аэлита…
Она завершила звонок.
Окрестности небольшого элитного района частных домов Сендая огласились страшным криком, похожим на вой, стон и крик вместе взятыми. Несколько собак отозвались лаем, будя своих хозяев в столь ранний час.
59.
Артур Конте наливал столетний коньяк в пузатые бокалы себе и Джону. Они сидели в просторных креслах в роскошном кабинете особняка Конте. На маленьком столике стояли закуски под коньяк, которые убывали гораздо медленнее, чем напиток.
— Артур, наверно мне пора на покой… я так вымотался, как конь…
— Да куда тебе! Я без тебя, как без рук…и девочка тебя любит, я даже ревную… ты ей, как родной… — Артур затянулся гаванской сигарой, выпуская струйку дыма… Такой пикник был у него первый за лет десять, наверное. В последний раз они напились с Джоном, когда Джон предотвратил покушение на Артура.
— Я может женюсь… — Джон отпил глоток ароматного коньяка.
— Женись! Но жить будешь с нами…
— Издеваешься, да?!
— Джон, дружище! Скажи, что в мире не так?..
— Зависть…
— Точно!!! Вот как умеешь ты одним словом всё разъяснить…
— Не всегда…
— А что этой Юми надо? А?.. Что ею движет?..
— Дурь бабская…дело к климаксу движется… бесится…
— Налей-ка, дружище! И себе…
Джон плеснул коньяк в бокалы, наблюдая как «плачет» напиток. Артур стряхнул с сигары пепел.
— Опять же по миру мотается за сыном… мужа нет рядом…одна…
— И поэтому надо было так ему нагадить…- Артур залпом выпил содержимое и протянул бокал за добавкой.
— Да уж! Облажалась знатно! — на сей раз Джон повторил вслед за Артуром действие с напитком, Артур наполнил ему бокал.
— Эх, жаль Орфей не готов… надо было всё же сначала хотя бы один дом поставить… глядишь, сейчас бы съездили… развеялись… — Артур выпускал колечки дыма.
Эмма настороженно ходила по комнате, шёл уже третий час этих посиделок. Но сунуться в кабинет она не решалась. Аэлита приехала из Университета с другим водителем.
— Мам, а Джон где?.. Выходной?..
— Ох, дочка! Они с отцом в кабинете заперлись. Третий час уже…
— Что-то серьёзное, мамочка?
— Не знаю… на днях Оливер отчет из Токио прислал. Но там полный порядок… Шейх не беспокоит…не по-ни-маю! — она по слогам произнесла последнее слово, разведя руками.
— Что у тебя? Как Юзуру, звонил?
— Звонил.
— Ну вот, слава богу. А чего молчал?
— Занят был…
— Да брось!..
— Вот тебе и брось…
— И что говорит?..
— Ничего особенного… я сорвалась, наговорила всякого… Извинилась, конечно…
— Так ты едешь в Японию?
— Нет, мамочка! Не поеду я… если человек не может найти минуту, чтобы позвонить или написать, зачем мне глаза мозолить… он весь в спорте… целиком…
— И что теперь дальше?..
— Не знаю… война план покажет. Я не простилась, сказала: пиши, звони, буду счастлива… — она тихо стала всхлипывать. Это был плохой знак… Снова эффект отложенной реакции… Эмма кинулась к телефону, срочно вызвала Стокса. Доктор приехал почти вовремя. Аэлита к его приезду смогла собраться и успокоиться, однако любая мелочь могла вывести её из этого состояния, даже милый котёнок на фото. Стокс остался в особняке. А Артур с Джоном так и не выходили. Опустошив одну бутылку, распечатали следующую.
— А ещё русские хвастаются, что охота у них хорошая… — Артур вспоминал с Джоном про зимние забавы в России.
— Не скажи, Артур! Помнишь, как загнали волка… матёрый зверюга… снега по грудь…
— Это да…помню…
— Артур, что делать-то будем?..- Джон вернул разговор к проблеме сладкой парочки…
— А ничего пока… пусть сессию закрывает… зачем её раньше времени бередить…хотя, ты же знаешь, Bad news has wings/ дурные вести имеют крылья/… — Артур тяжко вздохнул.
— Я прикипел к Юзуру… хороший он…а мать… запуталась… — Джон вторил Артуру. — Может слетаю, поговорю с ним… А?
— Ты точно на пенсию захотел?! Чтоб Конте вот так вот выясняли… пфф… — Артур фыркал и плевался.
— Да уж…это я не подумал…но жалко ведь ребят!.. Ох…какая пара…
— Не переживай, дружище! Если это и правда любовь, то ей бы-ы-ыть! А если фуфло, то ну и … — Артур стукнул по подлокотнику рукой, что означало решение принято. — Наливай!
Джон снова наливал крепкий напиток и не унимался.
— Артур, вот кто эту херню заварил, пусть бы и разруливал!!! — Джон выругался смачно, как портовый грузчик.
— Дружище, ты прав! Но нам от этого не легче! — Артур опять залпом опрокинул столетний коньяк. — А пошли-ка шары покатаем… а то тоска берёт от этой бабьей дури! Не дай бог Эмма такая будет…я застрелюсь!
— Пфф! Артур! Сравнил… Эмма!.. — Джон поднял указательный палец вверх.
— Ладно! Пошли! Я тебе сейчас накидаю полную корзинку!!! — Артур обнял Джона за плечи, и они пошли в бильярдную даже не заметив, как их проводила взглядом Эмма, сокрушённо качая головой. Тайна осталась за дверями кабинета Артура.
60.
Юзуру залпом выпил небольшую бутылочку воды, которую дал Кикучи-сан. Собрал вещи, выключил свет и запер дверь своего, но пустого дома. И даже не совсем своего, он вчера подарил его маме.
Он доехал до квартиры. Тихо вошёл. В дверях стояла Юми. Она не спала всю ночь.
— Мама, ты что?
— Сынок… иди поешь…
— Да…я проголодался… поем и на каток…
— Я всё собрала…
— Угу, спасибо! Ты дом-то посмотри… адрес в коробке есть. Я на весь день…вечером к сенсею…
Он вошёл на кухню. Юми суетливо подавала кушанья, собирала бенто, готовила термос с чаем, бутылочки с его напитками.
— Я спросить тебя хотела, сынок?
— Чего, мам?
— Ты Аэлите-то звонил?..
Юзуру поперхнулся, Юми подала воды.
— Да.
— Как у неё дела?..
— Прекрасно!..
— Вот и славно… — она тяжко вздохнула. Юзуру посмотрел на мать одним из своих фирменных взглядов, от которого трескаются глиняные чашки.
— Будешь звонить сегодня, передавай привет от меня… — Юми еле выговорила эти слова…
— Мама… с чего это вдруг такая перемена?.. Ваша последняя встреча в больнице была не из лучших… — Юзуру наклонил голову, обозначая, что требовал ответ.
— Ну… тогда я была расстроена… это не оправдывает, разумеется…
— Разумеется… — Юзуру положил палочки на хасиоки (подставочка под палочки для еды) и промокнул губы салфеткой.
— Всё, мама! Я наелся! Спасибо! — он поднялся из-за стола и прошёл в свою комнату. На стене красовался огромный плакат той самой первой фотографии Аэлиты, которую сделал Джон в саду Йойоги. Юзуру подошёл, привычно погладил одной рукой и прикоснулся лбом к портрету. «Люблю тебя, милая! Жду тебя!»
На катке в сотый раз он заходил на этот чёртов сальхов, но в момент отрыва его ноги словно врастали в лёд. Он тормозил и рычал от злости. Загнав себя, плюхнулся на лед, прислонившись спиной к бортику. «Прости меня, прости, что злюсь!» — Юзуру хлопал рукой по льду, словно успокаивая норовистого коня. Посидел, чувствуя, что примерзает задом ко льду, поднялся и пошёл в тренажёрный зал. Долго мучил эллипс и наконец-то выдохнулся. Прошло только полдня. Домой идти он не хотел. Тем более сказал, что на весь день. По привычке достал телефон, отнял восемь часов от местного времени. В Лондоне было около семи утра. «Спит наверно, зубрила до ночи… скайп активный был… послезавтра защита… а я в Канаду завтра… интересно, Хави там?.. что-то сальхов у меня разваливается…вообще-то всё разваливается…»
В раздевалку постучал сотрудник катка.
— Ханю-сан, Вам ещё нужен лёд?
— Пока нет. Вечером, в шесть часов на один час.
— Спасибо, Ханю-сан.
До шести часов оставалось три часа, Юзуру маялся, не зная, как убить время. Посидел в кафе, там же на катке, перекусил домашней еды. Вспомнил, что с ним был ноутбук. Он достал и занялся прослушиванием фрагментов к новым программам. За делом время пошло незаметнее. Около шести тот же служащий катка известил его, что лёд свободен.
Юзуру впервые пробовал делать намётки к программе «Реквием по небесам и земле». В кульминационной части музыки его накрыло, приступ астмы схватил стальными клешнями его грудь… «Вот чёрт!» Он аккуратно, но быстро надел чехлы и дополз до сумки. Ингалятор был на месте, Юзуру вдохнул, подождал тридцать секунд и вдохнул второй раз. Жжение выжигало изнутри, но постепенно проходило…
— Юзуру! Ты-балбес! — повторил он слова Аэлиты и криво улыбнулся.
Отлежавшись на скамейке, он позвонил Кикучи-сенсею, что подъедет в ближайшее время.
Врач прослушал его бронхи.
— Юзуру, ты ночью не замерз?
— Нет, сенсей. Я спал одетым, и халат, который вы мне дали, очень пригодился. Я принёс. Но его надо отдать в стирку.
— Да-да! А тренировка, говоришь была…
— Была. С утра где-то с десяти до двенадцати катался, потом на эллипсе… и вот в шесть… новую прогу пробовал…
— Угу… ну давай, совсем раздевайся…
— Сенсей, я душ не принял…
— Да ложись уже, нашёл чем удивить…сейчас и помоем, и полечим…
Кикучи-сан позвал медсестру, велел принести чистое ведро. Юзуру лег на кушетку, а врач протёр его тело горячим мокрым полотенцем. Это чем-то напомнило Юзуру тот самый день, когда Аэлита ухаживала за ним в больнице.
— Сенсей! Это вы рассказали Аэлите, как можно обтереть меня горячими полотенцами?
— Нет, Юзуру. Я не рассказывал ей ничего. А что?
— Просто, в тот раз она обтирала меня, не так, конечно, нежнее…- Юзуру рвано вздохнул…
— Ну так ручки у неё, не то, что мои грабли! Что ж ты хотел?! Это ж руки любимой… Это ж не шутки!
— Вот именно… я от этих рук тогда так поплыл…
— Ну от моих рук ты тоже иногда плывёшь… — сенсей засмеялся. Он радовался, что Юзуру общается с ним открыто, чистосердечно…
— Это не то, сенсей… тогда я уж совсем… — Юзуру краснел, а врач довольно улыбался.
— Оу! Ну умница ты моя! Красавица! Поставила парня на ноги! — Кикучи заливисто и заразительно смеялся. — значит она у тебя первая, никто больше… хоть и не по-настоящему… Только, брат, я тебе такого кайфа не обещаю! Потому что только избранным дано такое счастье!
— Сенсей! Аэлита не приедет в Японию. Я звонил ей рано утром, из дома, рассвет только начинался…
— Это она тебе сказала?..
— Она. Сказала, что я должен сосредоточиться на спорте, что она меня отвлекает…
— И что дальше…
— Сказала, что на курорте у меня роман…
— Ох…- Кикучи даже присел. — с чего бы?
— Я не звонил же ей все эти дни. Вот она и решила, что у меня курортный роман.
— А ты?
— А что я мог ей ответить? Я слушал. Она злилась. Она права во многом. Я должен был звонить, тогда она бы не переживала.
— Да уж! Если бы, да кабы… а в конце-то что сказала?
— Пиши… звони…как будешь свободен, я буду счастлива…
— А ты?..
— Ничего…
— Юзуру! Ты — балбес!
— Вы с ней что, договорились?! Она так же меня назвала!!!
— Так умница, потому что, каких мало…
— Только мне от этого не легче, сенсей…
— О, великий Будда медицины! За какие мои грехи мне попался такой пациент!!! Тебе девушка ясно сказала: пиши, звони, буду счастлива!!! Юзуру, когда уже ты начнёшь слушать и слышать?! Ничего из того, что я говорил, ты не запомнил! Жаль зря потраченное время…
Юзуру дернулся. Но Кикучи-сан удержал его.
— Лежите, пожалуйста, и не дергайтесь. У меня тут в руках иглы, я могу промахнуться…
— Да, сенсей… я лежу…
— Если ты её не уговоришь приехать, ко мне больше не ходи! Ты меня хорошо услышал?!
Юзуру привстал на локтях: «Сенсей! Вы это серьёзно? И Вы от меня отказываетесь?..» На глазах у него наступили слёзы. Врач услышал его слова и понял, что перегнул палку.
— Нет, врач не может отказать в помощи больному! Я предупредил, чтобы ты не расслаблялся, а продолжал бороться. Как можешь! Пока хватит сил!
— Да сенсей… я постараюсь!
— Вот и хорошо… я сейчас камушки положу… ты поспишь…
— А ночью что я буду делать, если тут усну?
— Тоже спать, набираться сил, они тебе понадобятся…
Кикучи-сенсей сделал все манипуляции и хотел было выйти из кабинета, но Юзуру задремал, только вздрагивал периодически. Врач остался с пациентом. В назначенное время он осторожно разбудил юношу. После отдыха глаза Юзуру заметно прояснились.
— Юзуру, в Канаде побереги себя, пожалуйста.
— Я максимум на пять дней…
— Юми-сан с тобой полетит?
— Нет. Пусть дом обживает.
— Правильно. И ты развеешься.
Они обнялись. Юзуру поехал домой, а Кикучи-сан принял капли и набрал номер Юми.
— Юми-сан, добрый вечер.
— Здравствуйте, сенсей.
— У Юзуру приступ был. Он справился. Я постарался сегодня купировать дальнейшее развитие. Воспаления пока не видно. Но нужно контролировать.
— Спасибо, сенсей, что предупредили.
— Вы завтра утром не могли ко мне подъехать. Я сегодня уже очень устал, а мне нужно с Вами поговорить.
— Да, я подъеду. Во сколько будет удобно?
— А прямо к десяти…
— Хорошо… я буду…
Они простились, и Кикучи стал собираться домой. «Кто ж поможет доктору?..»