Ах, какое далëкое... или Зелëные мушкеты

Часть посвящается моей прекрасной бете

Атос, Портос, Арамис и д’Артаньян перешагнули порог далеко не в самый удачный момент. Де’Тревиль внутренне уже достиг точки кипения, де’Зессар плавился от стыда, а бледный господин излучал ледяной холод. — Как это называется?! — напустился на главных виновников де’Тревиль. В кабинет заглянули было Гримо, Планше и остальные, но де’Зессар сделал им страшные глаза, и механики исчезли. Де’Зессар очень, очень любил де’Тревиля. Но своих людей готов был спасти даже такой ценой. — Прошу прощения, генерал, — опустил голову артурианец. — Не у меня, Атос! Не у меня! Теперь все присутствующие перевели взгляды на того, кто меланхолично продолжал сидеть в кресле, почëсывая за ухом лот-кота. Д’Артаньян тоже посмотрел на него и замер. Зверь, уютно свернувшийся на коленях господина, был огромным, тëмно-серым, с глазами, как две полные Луны. Эти глаза так завораживали, что татуинец не сразу смог взглянуть на его хозяина. А когда смог, тут же опустил взгляд… Нет, удержал. Но только призвав всю свою гордость. Бледный господин сидел спокойно, даже расслаблено, но при виде его осанки лучшие фехтовальщики могли разочароваться в своей подготовке (что, кстати, однажды и случилось). До плеч свободно вились волосы цвета блестящего угля, а изящные ладони почти скрылись в алых широких рукавах. И только взгляд оставался острым, внимательным и пронзительным. Это был истинный повелитель, рядом с которым меркли и генералы, и хладнокровный артурианец. — Грандстратег Ришельё, — с неожиданным придыханием тихо сообщил Арамис. — Величайший форсъюзер Сопротивления. Военный гений. Обожает бульон с грибами. — Господин грандстратег, — Атос держался… Просто отлично держался! К его чести, он даже ни разу не оглянулся на друзей. — Я прошу прощения… Мне очень жаль, что нам пришлось на это пойти. Ришельё молчал. — И что ещë, Атос? — подсказал де’Тревиль. Повстанец колебался. — И снова простите. Обещать, что этого не повториться, я не могу. Портос довольно громко сглотнул. Арамис крепко сжал руку д’Артаньяна. — Юноша… Горжусь, что имел честь быть с Вами знакомым. — Как?! — Господин капитан, похоже, решил нас всех похорони… Но тут дверь в кабинет открылась. Даже распахнулась. С пинка. И в проëме возник некто невысокий, тонкий, как снежинка, светловолосый и сверкающе улыбающийся. Всë, от серьги-полумесяца до ботинок так на нëм сияло, переливалось и отблëскивало, что пришелец казался разряженным до неприличия. — Луи! — гранд-стратег приподнялся с кресла. — Моë Солнце! — весь встрепенулся де’Тревиль, заставив брови д’Артаньяна вскочит чуть не до линии волос. — Сидите, сидите, — отмахнулся ото всех новоприбывший, прошествовал мимо, вскочил на стол (генералы шарахнулись в разные стороны) и с нескрываемым интересом впился глазами в команду виноватых. — Тааак. д’Артаньян почувствовал себя ещë хуже, чем пару минут назад. У вошедшего оказались невообразимо, ненормально, фантастически голубые глаза. Татуинца даже повело; благо, сзади его моментально и совершенно незаметно подхватил Арамис. — Обратите внимание! — обжëг ухо горячечный шëпот. — Командующий Луи Бурбон — справедливейший из командующего состава. И не впадайте в заблуждения, «Моë Солнце» — это официальное обращение, у него на родине так принято. С Силой — напрямую! — Как? — Напрямую, — прошипел Атос. — Из мира в нервы, минуя мозг. И помолчите немного! Арамис затих, хотя татуинец даже ощущал, как у товарища от эмоций встопорщились перья. — Таааак, — Луи покачал бантом на башмаке. — Артурианская дуэль, да? Все четверо кивнули. — За ангарами, да? В военное время? Ай-яй-яй… Красиво? Атос, уже успевший взглядом уточнить обстановку у генерала и набрать воздуха в грудь, как-то неловко поперхнулся. — Прошу прощения? — Дуэль, — Луи наклонился к нему. Невозможные голубые глаза засверкали, почти как два крупных киберкристалла. — Это было красиво? Я много слышал, но никогда не видел. — Да, Моë Солнце, — перехватил разговор Тревиль. — Это было впечатляюще. Оба — ловкие, могучие… Настоящие Синие Лилии! — Покажете?! — Простите, Моë Солнце… Может быть, в другой раз… Мой артурианец… Устал. — Понял, — Луи хлопнул по коленям и встал. — Но обидно. Когда будете повторять, вы же меня пригласите, правда? Гранд-стратег не издал ни звука, но невольно впился в шерсть лот-кота. Благородное животное сдавлено мяукнуло. — Но не сегодня, — тут же поторопился Луи. — Вы слышите? На сегодня хватит дуэлей! Отдыхайте… Три дня! Все четверо! Трое друзей покосились на артурианца, тот многозначительно и смиренно возвëл глаза к потолку. — Вот и договорились, — командующий махнул на них рукой. — Идите, идите… Служите сопротивлению! Верно, Ришельё? Гранд-стратег немного наклонил голову, и друзья, как показалось Тревилю, растаяли в пространстве. д’Артаньян опомнился уже за дверью. — Потрясающе. — Вы привыкнете, — Арамис взял его под руку и увлëк подальше от кабинета. — Что ж, думаю, сейчас все мы пообедаем, выпьем зелëного чаю и, после небольшой прогулки, отправимся по делам? д’Артаньян посмотрел на старшего друга, как на заходящую на посадку водокачку. — Ладно. Сдаюсь. Бутылка у Атоса в тайнике. Артурианец закашлялся: — А зачем же вам я, если вы сами распоряжаетесь моим яблочным вином двадцатилетней выдержки? — Он же сказал — в тайнике, — расхохотался Портос и повлëк друзей в сторону их надëжного жилища.       Но Синим Лилиям было суждено ещë раз взглянуть на командующего и гранд-стратега. Командиры вышли из дверей раньше, чем друзья скрылись в улицах, и последние остановились проводить Великих взглядом. д’Артаньян смотрел, и с удивлением понимал, что гранд-стратег держится с Командующим удивительно почтительно, учтиво, а Командующий, хотя и показательно хмурится при нëм, торопливо заглядывает в глаза, едва Ришелье отвернëтся. — Вы правы, они не просто союзники, — тихо подтвердил за плечом Атос. Луи задержался около какого-то лежащего поперëк дороги ящика, грандстратег тут же подал ему руку, бережно придержал, помогая перешагнуть. Бурбон быстро коснулся тонкого плеча в благодарность и, легкомысленно тряхнув кудряшками, повлëк своего спутника дальше. — Они симбионты. — Как так? — Понимаете ли, мощь и стабильность не всегда суть одно и то же… — взялся объяснять старший. — Великая Сила небывало могуча в грандстратеге и особенно гибка в командующем… Ясно, не понимаете. Я тоже не понимаю. Вот и забудьте; главное — они вряд ли смогут друг без друга жить. Татуинец кивал, подтверждал, соглашался, отмахивался, замечал дожидающихся его старых друзей, обнимал Планше. И совершенно не знал, что генерал де’Тревиль в этот самый момент сидит у себя за столом, вцепившись в волосы. И что трëхдневного отпуска ни у кого не будет.