Пари на судьбу Британии

Драко было немного совестно врываться на собрание матери всего через пятнадцать минут после начала их встречи. Поэтому он решил вломиться через десять. Выверив время, Драко переместился в камин малой гостиной родительского особняка. Выйдя из камина, Малфой состроил невинное выражение лица. — Дамы, прошу прощения, не хотел помешать вашей встрече, — Драко очистил заклятием одежду от пепла, — проверяли с другом каминную сеть в моей квартире и, видимо, я перепутал камин. Чанда Патил по-простецки всплеснула руками: — Ну что Вы, мистер Малфой! Вы нам нисколько не помешали! Кроме мадам Патил из собравшихся ему поверила разве что Августа Лонгботтом. И ещё может быть Дафна. Нарцисса сдержанно улыбнулась сыну, когда он подошел, чтобы поцеловать в щёку и поздороваться. И все же Драко знал свою мать не первый год. В голубых глазах отчетливо горел вопрос: «Сынок, что ты здесь забыл?». Благо Драко не пришлось на него отвечать. Блейз прибыл вовремя, как и договаривались. Благодаря шуму со стороны камина у Драко появилась возможность внимательнее оглядеть присутствующих. Драко с рассказов матери прекрасно помнил основной состав их маленького книжного клуба: леди Лонгботтом, мадам Патил, Нарцисса Малфой, Дафна Гринграсс и Грейнджер. Последняя в гостиной отсутствовала. Зато на диванах помимо Падмы Патил, Драко заметил Лаванду и Джинни. Они обе проводили его внимательными взглядами и синхронно отпили чай из кружек. Вот кого-кого, а жену Поттера и подружку Уизли он увидеть здесь не ожидал. Для полной картины не хватало только Лавгуд, Панс и Грейнджер. Отсутствие последней в комнате иррационально его нервировало. Пока волшебницы выслушивали оправдания Блейза, Нарцисса легонько провела ноготками по предплечью сына: — Ты что здесь забыл в такое время? — Мама, я честно, не собирался мешать, — шепотом заверил её Драко. — Ну-ну. Нарцисса взмахнула волшебной палочкой и рядом с диванами появились два стула с мягкой обивкой и две дополнительные чайные пары. Уже громко Нарцисса известила остальных: — Раз уж так вышло, думаю, стоит напоить молодых людей чаем. — Конечно-конечно! — радостно захлопотала мадам Патил, видимо истосковавшаяся по общению с молодыми людьми. На радостях она подхватила заварник в руки и принялась разливать чай по чашкам. Остальные участники встречи не выразили явного протеста против их присутствия. Радости от встречи с ними тоже никто не проявил. Джиневра смотрела на Драко с читаемым подозрением. Драко предпочёл игнорировать Джинни, притворившись святой простотой. Естественно он не был убедителен, но строить хорошую мину при плохой игре было его специализацией. Леди Лонгботтом прокашлялась, и принялась рассказывать о своих впечатлениях о книге, продолжая с того момента, на котором её прервали. О внезапном появлении Драко и Блейза тут же все забыли. Драко опустился на место по левую руку от матери. Приняв чашку из рук мадам Патил, Драко начал вслушиваться в рассказ леди Лонгботтом. Драко специально перечитал «Эмму» за авторством Джейн Остен за день до этого. В первый раз, когда он читал её книга показалась ему весьма занудной, а героиня слишком высокомерной и легкомысленной. При повторном прочтении его мнение не изменилось. К героине Драко испытывал ещё большее отвращение, чем до этого. Эмма — не его типаж. Но Драко было интересно выслушать чужие мысли на счёт сюжета. С позицией леди Лонгботтом он был более, чем согласен, мнение Лаванды Браун счел интересным, так как о некоторых нюансах личности Эммы он до этого не думал. Измышления мадам Патил показались ему бредом, но он тактично кивал. Чай мягко обволакивал горло. Утром Драко почувствовал, что в горле стало странно першить. Глотать тоже стало трудно, но Драко старался не обращать внимания сигналы организма. Возможно Драко стоило бы отлежаться дома, но было не до этого. Единственный шанс пересечься с Патил в ближайшие недели был сегодня. Когда будет следующий — не ясно. Посреди гордой речи леди Лонгботтом о превосходстве романов Джейн Остен над всеми остальными, двери малой гостиной распахнулись. Драко повернул голову на звук быстрых шагов и обомлел. Широко улыбаясь всем присутствующим, к столу с яблочным пирогом в руках шагала Грейнджер. — Прошу прощения, что задержалась, пришлось подержать пирог в печи чуть подольше, — Гермиона опустила тарелку с пирогом, походившим на произведение искусства, на стол и выпрямилась. На секунду её взгляд задержался на Драко. В глазах промелькнул немой вопрос, который тут же скрылся за ширмой наигранного веселья. Драко на данный момент был не в состоянии для язвительных переглядок: перед ним стояла улыбающаяся Грейнджер в белом платье, на котором россыпью распускались бутоны синих цветов. Выглядела она в нём, безусловно, великолепно, но Драко не мог оторвать от неё взгляда не только по этой причине. Это было то самое платье. Драко был типичным парнем. Он не обращал внимание на каждый элемент гардероба знакомых женщин, но это конкретное платье он бы узнал из тысячи. В этом платье Гермиона пришла на их первое свидание. С тех самых пор и до конца их отношений стоило Гермионе надеть это платье, Драко терялся. В платье не было ничего особенного. Там не было никаких чар, кроме сохранения цвета и усиления прочности. Но в глазах Драко именно в этом платье Гермиона Грейнджер выглядела наиболее привлекательно. Стоило Драко поднять взгляд на Гермиону, как из головы вылетели все мысли о собрании книжного клуба, о том, как бы аккуратно отозвать в сторону Падму и Блейза, чтобы вытянуть из её головы новые сведения об Отделе Тайн, о недоверчивых взглядах его матери и Джиневры. Всё вдруг потеряло для Драко значение. Мозг бил тревогу, сообщая об эмоциональной перегрузке. Поддерживать заинтересованность в разговорах о пирогах он не мог, потому что глаза продолжали неотрывно следить за каждым движением Грейнджер. Прямо сейчас хотелось наплевать на все свои продуманные планы, поймать Грейнджер за руку и обнять покрепче. Руки ощутимо кололо от желания. Чтобы отвлечься Драко решил перевести внимание на стол. Чашки, безразмерный заварник, тарталетки, печенье, пирожные, конфеты и яблочный пирог Грейнджер. Взгляд задержался на пироге. Драко захотелось выругаться. Да она издевается? В голове промелькнули кадры празднования их первой годовщины. Точно такой же пирог Грейнджер испекла в качестве десерта в тот день. Сердце забилось ещё быстрее, чем до этого. Да, какого Мордреда?! Рядом с ним раздался треск. Драко не сразу понял, что случилось, пока не наткнулся на напуганный взгляд Грейнджер, прикованный к его рукам. Только тогда Драко заметил, что его пустая чашка превратилась в кучку осколков на его коленях. — Мордрер! Драко, ты как? — обеспокоено спросила Нарцисса. — Всё в поряд… Не успел Малфой закончить фразу, как Грейнджер взмахнула палочкой избавляясь от осколков. Драко не успел и глазом моргнуть. Он совсем осознавал, что происходит. Сознание было заволочено едким туманом. Гермиона же полностью осознавала всё происходящее, судя по решительным и строго выверенным действиям. И в отличие всех остальных обеспокоенных ведьм действовала решительно. Она в два шага оказалась рядом и взяла Драко за запястье. Раны были лишь на правой руке, сжимавшей кружку. Гермиона ловким движением вытащила из маленького клатча пузырек с зельем. По комнате разнесся резкий запах бадьяна. Плеснув немного ему на ладонь, Гермиона осторожно сжала её, наблюдая за тем как мелкие ранки затягиваются. Её пальцы невесомо коснулись запястья Драко. Брови девушки сдвинулись к переносице, а сама Грейнджер погрузилась в размышления. Драко же все это время не мог оторвать взгляда от её сосредоточенного лица. Драко, быть может, был идиотом, но разве реально было скрывать свои чувства, когда она аккуратно прощупывает пальцами края едва затянувшихся ран. Он мог бы перехватить её за руку и притянуть к себе на колени, поцелуем благодаря за помощь. К тому же на ней было это чертово платье. Драко казалось, что один из его снов стал реальностью. Честно говоря, оно было из тех, что Драко хотелось быстрее снять с Грейнджер. В эту категорию попадало ещё пару нарядов, но это платье было в ней первым. Гермиона отстранилась, усаживаясь на своё место на диване по правую руку от Нарциссы. — Спасибо, — прохрипел Малфой. И тут же закашлялся. Благо эльфы уже по велению Нарциссы подали Драко новую чашку. Чай спас его второй раз за день. — Так на чём мы остановились? — уточнила Джинни, обращаясь к мадам Патил. За эти пару минут Чанда Патил уже растеряла весь энтузиазм. Она быстро подвела итог своим размышлениям и принялась за пирог. Нарцисса же обратилась к Блейзу: — Мистер Забини, а Вы читали книгу? — Пришлось как-то, — Забини недобро сверкнул глазами в сторону Драко, — как по мне жуткая тягомотина. Из всех романов Остен этот самый тяжелый для чтения. Ужасно раздражающая Эмма, её папаша с закидонами ипохондрика да полоумные соседи. Одни братья Найтли выглядят адекватно. Но на таком-то фоне оно и не удивительно. Женщины замерли, пронзая Блейза взглядами словно иглами. Драко мысленно вознес Мерлину молитву за упокой друга. Светлая память, спасибо, что всегда приносил хороший огневиски на тусовки. Блейз уже рыскал глазами в поисках путей для побега с этого душевного собрания. — На удивление, я согласна с мистером Забини, — вмешалась Падма, привлекая внимание к себе, — меня интересовало это произведение мисс Остен, но, ознакомившись, я поняла, что это не моё. Книга, как по мне, — сатира на общество того времени, как в целом каждое произведение мисс Остен, но сложно наслаждаться ею, когда ты живешь совершенно в другом мире. Сложно понять иронию. — Многие проблемы, высмеиваемые в книге, в обществе остались, — подметила Грейнджер, — та же Эмма — талантливая девушка, изнывающая от невозможности свои таланты применить. А всё почему? Потолок женской карьеры в мире магглов в то время — фрейлина королевы. Доступ к этой должности у единиц и назначение редко имело отношение к каким-либо способностям девушек. Больше к её статусу и политическим взглядам мужа или отца. — Благо в волшебном мире таких проблем у нас нет, — заметил Малфой, — ведьмы равноправные участницы диалога. Моргана оказала не меньшее влияние на магию, чем Мерлин. И за всю историю у нас было немало министров-женщин. — Это верно, — кивнула Гермиона, — но это дела давно минувших дней. Нам важно думать о настоящем. После избирательной реформы на выборах ещё не разу не было женщины-кандидата. В Визенгамоте женщины занимают меньше трети кресел. Места начальников отделов занимают преимущественно мужчины. Многие волшебницы жалуются на несправедливое отношение в министерстве. Чаще всего выбирая из двух кандидатов на повышение при прочих равных, между волшебником и ведьмой, выберут скорее первого. — Да, и то, что ты с этим не сталкивался, Малфой, не значит, что этого нет, — сверкнула глазами Джиневра, — команды в квиддиче исторически разнополые, но, чтобы девушке занять роль капитана, надо прыгнуть выше головы. К примеру, когда назначали капитаном моего предшественника, несмотря на личную неприязнь и соперничество за место — все просто смирились, запрятав зависть поглубже. Когда я стала капитаном, мне пришлось уложить на лопатки каждого парня в моей команде и всех запасных, чтобы они приняли такой расклад. И даже так, стоит мне ошибиться, как в спину летят комментарии о том, что раз уж я не могу попасть в кольцо, мне стоит заняться рождением детей и готовкой. — В журналистике та же история! — закивала головой Лаванда. — Без лишней скромности замечу, что в своем деле я хороша. Но, чтобы вообще иметь возможность что-то опубликовать, мне месяцами приходилось варить всем кофе, исправлять помарки в текстах старших коллег и даже так возможность у меня появилась только после увольнения одного из парней-журналистов. Другие женщины лишь плечами пожимают и разводят руками. А что мы можем сделать? Всё же через это проходили! И это я в типично-женском журнале работаю! Каких сил стоило пробиться Паркинсон, я даже представить не могу. — И это я умалчиваю, что многие начальники отделов пользуются зависимым положением своих сотрудниц, склоняя их к служебным романам, — в глазах Грейнджер вспыхнули искры холодного гнева, — я много раз пыталась продвинуть закон о запрете отношений между начальником и подчиненным в министерстве, но, угадайте с трёх раз, почему Визенгамот отвергает его каждый раз? Драко знал, что нарывается. Ему так нравилось чувствовать на себе чистейшую ярость Грейнджер. Как же он скучал по этому! Грейнджер безумно горяча, когда злится, а Драко ничего не может поделать со своей одержимостью. В бытность студентами университета они целых пять часов спорили о наиболее верном способе приготовления Феликс Фелицис. Спорили бы ещё дольше, но Драко, честно говоря, больше не мог держать себя в руках и просто опрокинул Грейнджер на кровать. Так что да, он специально выводил Грейнджер из себя. И что с того? За это в Азкабан не сажают. — Тут я с тобой полностью согласен, Грейнджер, — капитулировал Малфой, — я поддерживаю разнообразие в правительстве. Кстати, напомни, сколько волшебников с «тёмной стороны» в Визенгамоте? На фракцию хоть наберётся? Гермиона ухмыльнулась. — Теодор Нотт с тем, как часто он представляет новые законопроекты может стоить целой фракции. — И сколько из них принято? — А сколько принято законопроектов, предложенных леди Лонгботтом? — отзеркалила вопрос Грейнджер. — Гражданские проекты не в счёт. Августа одобрительно закивала головой, принимаясь рассказывать о своих тяготах. Проблем у леди Лонгботтом было и правда много. Она сильная женщина, но любого вымотает беготня по кабинетам и заседаниям. Визенгамот в нынешнем созыве был тем ещё болотом. По электоральному календарю следующие выборы должны были состояться только через два года. Министерские были назначены на сентябрь следующего года. Послевоенное временное правительство под давлением группы независимых исследователей из разных стран приняло поправку о выборах, отделив выбор руководителя исполнительной власти от выборов парламента. Теперь министром магии мог стать любой избранный на выборах кандидат. Условие, что волшебник обязан состоять в Визенгамоте отпало. Появилось новое — подписи за выдвижение. Драко, честно говоря плохо помнил, сколько нужно собрать, но по ощущениям — много. Кого вообще в волшебном мире могли поддержать столько людей? Ну кроме Поттера. Драко ещё раз оглядел собравшихся. Августа Лонгботтом — авторитетный спикер, завоевавший уважение многих политиков в стране. Визенгамот часто тормозит её идеи и реформы, но всегда прислушивается к её мнению насчёт чужих проектов. Джиневра Поттер — звёздный игрок в квидич. На столько популярна, что к имени Гарри Поттера в газетных статьях добавляют разъясняющую приписку — муж Джинни Поттер. Однажды она дала интервью после игры, где выразила поддержку уравнивания больных ликантропией в правах с остальными волшебниками. После этого в Визенгамоте существенно продвинулось принятие нудного пакета законов по этой тематике. Дафна Гринграсс — владелица самого успешного модного дома волшебного Лондона. Добилась всего сама. Заслужила авторитет у ведьм за её проактивную позицию в вопросе защиты прав разумных волшебных существ, так как часть денег с продаж перечисляет в соответствующий фонд и не использует редкие волшебные материалы в дизайнах. Также снискала уважение среди волшебников нетрадиционной сексуальной ориентации, так как не раз говорила об их проблемах в открытую. В случае с последним дело было явно в том, что Дафна беспокоилась о собственной сестре. Драко хорошо знал Дафну. В этих её действиях не было ни грамма фальши. Чанда Пати. Уважаемая в обществе женщина. Чанда — важный участник любого бала или чаепития. Если Чанда Патил заглянула на вашу вечеринку — вам начинают доверять. Её репутация почти также прочна, как у Молли Уизли. Лаванда Браун. Одна из самых читаемых журналисток Магической Британии. Девушка героя войны. Она знает все и обо всех. Она же пишет и формирует образ популярных личностей и событий в общественном сознании. Все собравшиеся здесь женщины (пожалуй, за исключением Падмы ввиду специфики её работы) имели влияние и ресурс общественной поддержки. И если эти ресурсы объединить — любой человек с их поддержкой наберет необходимое число подписей. И это даже без учета влияния, которым обладали Грейнджер и леди Малфой. Про Грейнджер можно было особо и не распинаться. Она — героиня войны. Бывший главный спикер страны. В прошлом её голос был голосом правительства. Сейчас же она преподаватель трансфигурации, прекрасный педагог, куратор новой образовательной программы и руководитель нескольких благотворительных фондов. И до сих совершенно точно во вкусе Драко. Особенно в этом платье. Драко пришлось ущипнуть себя за руку, чтобы сосредоточиться на более конструктивных мыслях. И, наконец, его мать. Нарцисса в последнее время сверкала на первых полосах газет. Она много работала с Августой Лонгботтом. Часто фигурировала в статьях Лаванды Браун. Смело заявляла об общении с Джинни Поттер и Чандой Патил. Она — амбассадор бренда Дафны Гринграсс. И, казалось бы, только с Грейнджер в этой замечательной компании у неё особо нет точек соприкосновения. И тем не менее, они явно много взаимодействовали. Общались, судя по наблюдениям Драко, часто. Грейнджер даже не постеснялась использовать кухню в особняке для готовки. Его мать в жизни не притрагивалась к кастрюлям и сковородкам, но это не значит, что она готова была пускать всех и каждого в сердце собственного дома. Драко не то, чтобы напрягало, что у его матери и бывшей девушки были общие секреты… ладно, он врёт. Его очень сильно напрягал этот дуэт. Он отлично знал обеих. Кто бы что не думал о Нарциссе, но она выросла в одной семье с Белатриссой и Андромедой. Нарцисса была несгибаема, когда сама того хотела. В сочетании с упрямством и целеустремлённостью Грейнджер — это являло гремучую смесь. Учитывая то, что помощь с выстраиванием нового имиджа Нарциссе явно оказала Грейнджер — за ней надо пристально наблюдать. С другой стороны, Драко безумно сильно грело душу то, как его мать нежно относится к Гермионе. Он видел во взгляде Нарциссы заботу, а в её движениях чувствовалась материнская нежность, когда она подкладывала в тарелку Гермионы сладости к чаю. Драко было важно видеть, что о Гермионе заботятся. Приятно было осознавать, что заботится о Гермионе не просто кто-то со стороны, а его собственная мать. Было в этом что-то, что успокаивало Драко, но в то же время будоражило. А что было бы если они с Гермионой тогда не расстались? Были бы они сейчас семьей? Зародилась бы между двумя самыми важными женщинами в жизни Драко такая милая дружба? История сослагательного наклонения не терпит. Мозг Драко словно каленым железом обжог вопрос: почему? Он много раз прокручивал в голове последние месяцы отношений с Гермионой. Он вспоминал, как она нервничала и странно себя вела. Драко тогда списал это на волнение перед защитой дипломной работы. Сейчас он вспоминал, как она иногда замирала на полуслове будто хотела спросить что-то, но останавливала себя. Драко думал, что было бы, если бы он тогда спросил, о чём она хочет поговорить? О чём она так напряженно думает? Но Драко не спросил. А когда опомнился, вместо Гермионы на её стороне постели лежала прощальная записка. С другой стороны, Гермиона ничего не сказала. Обида до сих пор гложила Драко. По началу она полностью его сжирала. Первые разы, когда им пришлось видеться в компании Поттера и Уизли, Драко не мог даже нормально с ней поздороваться. Со временем это чувство улеглось, в редкие моменты просыпаясь и зудя словно комар над ухом. Обида на Гермиону сменилась тоской по ней. Он пробовал встречаться с другими женщинами. После Гермионы всё казалось не тем. Драко казалось, он отпустил. Он смирился с мыслью, что его отношения с Грейнджер подошли к концу. Драко старался быть ей просто хорошим знакомым. Другом друга. А потом они снова начали работать вместе. Снова в Хогвартсе делают вместе общее дело. И Драко накрыло. Грейнджер изменилась за те пять лет, что они былом порознь. Она стала строже и жестче. Желание контролировать каждую деталь выполняемого дела с годами в ней только усилилось. И всё же она немного научилась отпускать себя. Грейнджер старалась быть проще, когда общалась с учениками. За время работы в Хогвартсе в ней расцвела креативная жилка. Грейнджер поменялась в нюансах, но Малфою важен был каждый. Он хотел бы узнать больше, потому что, кажется, он снова в неё влюбился. В платье, которое его Грейнджер надела на их первое свидание сидела уже совсем другая женщина. На ней оно сидело лучше, чем когда-либо. -… И вот поэтому все очень странно в их отношениях, — размахивая руками, Дафна описывала отношения Эммы и мистера Найтли, потерявшись в собственных мыслях, Драко упустил момент, когда все вернулись к обсуждению романа Джейн Остен, — я не понимаю мистера Найтли. Так спокойно наблюдать со стороны, как его любимая творит глупости. — Спокойно? — удивился Блейз. — Даф, по-моему, очевидно, что он постоянно ей говорил, что она неправа. Он единственный указывал ей на ошибки. — Но он не остановил её! — возразила Дафна. — Человека не остановить от глупого поступка, если он намерен его сотворить, — включился в разговор Драко, смочив горло очередным глотком чая, — мистер Найтли поступал разумно. Он не молчал. Указывал Эмме на неправильность её поступков. Объяснял, почему он так думает. Не принуждал её ни к чему. Он не имел права её останавливать, какие глупости бы Эмма не творила. И при этом заботился о ней. Всё правильно. — Да, он всегда о ней заботился! — продолжала гнуть свою линию Дафна. — Такая забота очевидно подразумевает под собой более глубокие чувства, чем дружба или наставничество. Но он так долго осознавал свои чувства? Не верю. — Чувства — не что-то чёрно-белое, — тихо заметила Гермиона, — иногда одно смешивается с другим. Иногда одно прячется в другом. Дружба, любовь, уважение, восхищение, неприязнь, соперничество — все они иногда переплетены так крепко, что иногда сложно разобрать, что есть что. — Тут ещё стоит разделять любовь и влюблённость, — решил добавить Драко, — Эмма и Найтли любили друг друга давно, сами того не совсем понимая. А потом они осознали природу этого чувства, влюбившись друг в друга. — Что ты имеешь ввиду, сынок? — Нарцисса развернулась всем телом к нему, внимательно слушая его ответ. Драко немного смутился от ласкового обращения матери, но решил продолжить мысль: — Влюблённость — сильное чувство. Яркое. В него ты падаешь. Но также быстро, как оно вспыхивает, также быстро и затухает. Это хороший катализатор, но после нужно что-то более надёжное. — Что, мистер Малфой? — поинтересовалась леди Лонгботтом. — Очевидно, что любовь. На него удивлённо посмотрели почти все женщины в комнате. Одна лишь Грейнджер опустила взгляд на собственные ладони. И даже так Малфой знал, она слушает внимательнее остальных. Сердце сладко сжалось. — Разве это не одно и то же? — нахмурился Блейз. Малфой хотел было закатить глаза и назвать друга идиотом. Но они были на полуофициальном мероприятии, поэтому Драко, натянув на лицо вежливую улыбку ответил: — Не для меня. Я считаю, что любовь и влюблённость — два разных чувства. Они могут дополнять друг друга. Любовь внезапно не вспыхивает и так просто не затухает. Если человек стал для тебя важным, если уж ты полюбил этого человека, забыть его крайне сложно. И даже спустя много лет сердце будет болеть от одной мысли, что этому человеку плохо. Беспокойство съедает от известий о том, что любимая женщина может оказаться в опасности, а ты не сможешь на это повлиять. Ведь больше ты не можешь просто быть рядом. А влюблённость без любви проще. Быстрее можно переболеть и оставить в прошлом. Через пару недель может даже уже и забудешь о «разбитом» сердце. — Как интересно, — зачаровано протянула мадам Патил, — мистер Малфой, а по-вашему, как любовь ощущается? Если, конечно, вам комфортно рассуждать на эту тему. Мадам Патил стрельнула взглядом в направлении Нарциссы. Драко пожал плечами. Кто-кто, а его мать лучше остальных знала о его взглядах относительно любви. Они пару раз это обсуждали. На повышенных тонах. Драко не в силах был тогда описать свою благодарность сестрам Гринграсс за шумиху в СМИ много лет назад. Это сильно отрезвило его мать. С тех пор мать с отцом о женитьбе Драко даже не заикались, решив не лезть в его личную жизнь. Зато напротив него сидела женщина, которая когда-то и была его личной жизнью. Но для неё он готов ещё много раз повторить, что думает. — Любовь спокойнее, — ответил Драко, выпрямившись в кресле, — нет лишней драмы. Есть конфликты и ссоры, но их всегда можно решить разговором. Есть безоговорочное доверие. Вы можете быть порознь, не чувствуя себя неполноценно. Каждая встреча приносит радость. То, что вы вместе, — осознанный выбор, а не обязанность, которую вы блюдете не понятно перед кем. Все проблемы вы решаете вместе. Никто не тянет на себя одеяло. Вы хотите помогать друг другу даже в мелочах и вам это не в тягость. Для меня любовь — это забота, доверие, поддержка и уважение. Все замерли, обдумывая слова Драко. На минуту в гостиной повисло молчание. Они продолжали пить чай, каждый застыв в собственных мыслях, пока леди Малфой не прервала тишину милой ремаркой. — Забавно. Пару недель назад мисс Грейнджер высказала похожую точку зрения. Всё внимание было тут же обращено к Гермионе. Она спокойно помешивала сахар в чае, не торопясь отвечать, на немые вопросы гостей книжного клуба. — Вы правы, леди Малфой, — Гермиона осторожно вынула ложку из чашки, стряхивая с неё капли, — более того, точка зрения, которую высказал мистер Малфой по теме, идентична моей. Мне нечего возразить или добавить. Забавно. Прошло сколько? Пять лет? Но ни её, ни его мнение не изменилось. Много лет назад они долго обсуждали любовь и отношения. И тогда они пришли примерно к одному и тому же. Сейчас Драко думал, что в этом разговоре они слишком мало внимания уделили своим отношениям. Они могли бы обсудить, что будет дальше в их отношениях. Понять, чего хотят друг от друга. Этот разговор сильно запоздал. Драко прекрасно чувствовал на себе хитрые взгляды Джинни и Лаванды. Блейз качал головой и вздыхал. Он часто любил говорить, что Драко идиот. В его систему ценностей молча страдать по бывшей не входило. Это хобби Драко он совершенно не понимал и не разделял. В чем смысл страдать по прошлому, когда вокруг всегда есть красавицы? Благо эту точку зрения Блейз догадался не озвучивать в обществе милых дам. Блейз всё-таки не дурак. Впервые за все время существования маленького книжного клуба они закончили позже назначенного времени. Первой от них сбежала Дафна, ссылаясь на занятость. Августа тоже быстро их покинула. Засобирались и Чанда. Падма же попросила разрешения у леди Малфой посмотреть на их библиотеку. — Подумать только, — рассмеялась Нарцисса, — девушки в наши дни такие образованные. Мисс Грейнджер тоже, впервые оказавшись здесь, попросилась в библиотеку. Мисс Патил, я совершенно не против. Думаю, мистер Забини с моим сыном как раз направятся туда к их излюбленному тайнику с огневиски. Они вас проводят. — Это честь для нас, леди Малфой, — Блейз отвесил джентльменский поклон Нарциссе и тут же обратился к Падме, — миледи, прошу за мной. Подскажите, вас интересует небольшой экскурс в историю древнего рода Малфоев? — Пожалуй? — нервно улыбнулась Падма, явно смущаясь в присутствии леди Малфой вести себя с Забини как обычно. — Начнем с наших современников. Драко Люциус Малфой — совершенно безнадежный человек… Ай! В спину Блейзу прилетела декоративная подушка с ближайшего дивана. Посланная лёгкой рукой Малфоя в полёт, она чётко попала в цель, не нанеся вреда, но заставив друга попридержать длинный язык за зубами. Грейнджер спрятала улыбку в кулаке, но Драко успел её заметить. Мило. — В целом демонстрацию его гнилой натуры Вы только что узрели, дорогая Падма, — пробурчал Блейз, уворачиваясь от следующей запущенной в него подушки. В темпе бойкого фокстрота Блейз и Падма скрылись где-то в коридорах древнего особняка. Драко, попрощавшись со всеми, последовал за ними.

***

Библиотека Малфоев представляла из себя внушительное собрание книг. Драко в детстве этого не ценил. Ему это помещение казалось скучной комнатой, в которой иногда было можно отрыть интересную книгу о приключениях. Ценить свою домашнюю библиотеку он начал после поступления в Хогвартс. После того, как Грейнджер обскакала его по итоговым баллам за год, заняв первое место на курсе по успеваемости, Люциус решил отчитать Драко. Поэтому всё лето он провёл в библиотеке, изучая чары, зельеварение и трансфигурацию. У Грейнджер не было этого ресурса дополнительных знаний и тем не менее они были наравне. Перед шестым курсом он перерыл всю библиотеку на предмет того, как провести Пожирателей смерти в школу. После войны здесь он нашёл четыре тома «Войны и мира» графа Толстого, которые несмотря на любовь к громоздким описаниям природы на несколько страниц, помогли Драко смириться с тем, что он пережил. Здесь же он нашёл копию «Истории Хогвартса» из ограниченного издания с дополнительными эссе исследователей древней магии и охранных чар замка. Эту книгу Гермиона получила на свой двадцать первый день рождения, а он получил нежный поцелуй в благодарность. Библиотека родного дома играла огромную роль в жизни Драко. Ему было даже как-то неловко в закутке, где они с Блейзом и Тео впервые попробовали огневиски, чертить защитные руны, чтобы застраховать разум Патил. В прошлый раз они с Блейзом заранее всё расчертили в комнате клуба, а после того, как Патил их оставила, пили огневиски и оттирали пол. Перемещения Падмы по её личной каминной сети контролировал Отдел Тайн. Трансгрессировать Падма не любила из-за тошноты, которая возникала у неё каждый раз при перемещении. Да и в таком состоянии лучше в голову человека не лезть, можно навредить. Драко представить не мог, как им дальше назначать встречи, но он выкрутится. Блейз приготовился следить за состоянием Падмы. У него под рукой лежали вино и шоколад. Последняя руна дописана и Падма опускается в подготовленное кресло. Взмах палочкой, короткое заклятие и резкое погружение в чужой разум. Драко осторожно ищет воспоминания об отчетах. Сознание Падмы само их толкала в руки, так что было не так сложно. Просмотрев одно за другим, Драко понял, что в заметках Грейнджер была написана правда. Отдел Тайн занимался тем, что завышал стоимость материалов для исследований и выводил излишки в премиях Коллинзу и в качестве грантов министру Орсону. Они даже не вели двойной бухгалтерии. Зачем, если запретили специальным указом министра любые проверки Отделом Тайн. При чём запретили ещё до того, как Орсон стал министром. Коллинз скорее всего самостоятельно лоббировал это решение в послевоенные годы. Это, честно говоря, даже впечатляло. Падма принесла много полезных знаний. К сожалению, пока это мало напоминало серьёзные зацепки. Много косвенных улик и никаких прямых доказательств. Но они будут продолжать искать. Вынырнув из чужого сознания, Драко слегка покачнулся. На секунду он потерял равновесие, но чьи-то руки удержали его за локоть. Ища хоть каплю баланса, Драко вцепился в плечи спасителя. Когда мир перестал кружиться, Драко открыл глаза и увидел, как его ладони сжимают плечи Грейнджер. Драко хотел было отстраниться, но ему не позволили сделать это цепкие женские руки, усаживая в кресло. Драко дернулся, но Грейнджер приложила ладонь к его лбу. Драко замер, глядя на неё снизу вверх. — Не показалось, — Грейнджер отнимает руку от его лба и опускает в сумку, секунда, и она вытаскивает бутылочку зелья, — пей. Выглядишь как ходячий труп. И у тебя жар. Совсем своих лимитов не знаешь? По запаху угадывается бодроперцовое зелье. Следом ему в руки впихивают ещё и укрепляющее. — Знаешь ли, есть причина, почему легилименцию предпочитают не использовать для шпионажа, — бурчит Грейнджер, копаясь в своей безразмерной сумке, — пей давай! В субботу нам ещё вести встречу детей с Оливером Вудом. Извини, но оставаться один на один с детьми и диким фанатом квиддича я бы не хотела. Мне нужна гарантия, что мой кабинет останется цел. — Да пью я, — прохрипел в ответ Драко. Зелье пришлось пить мелкими глотками, но оно правда улучшало его общее состояние. Или дело было в заботе Грейнджер, кто уж тут разберёт? Блейз присвистнул — И ни одного слова против. Вы с Патил случайно телами не поменялись? — За-ва-лись, — одними губами проговорил Драко, и под пристальным взглядом Грейнджер продолжил пить зелье. — Поразительная доверчивость, — Блейз покачал головой, — Грейнджер, надеюсь, ты подмешала туда яд? — Я бы не стала травить его на глазах у двух свидетелей, — бросила через плечо Гермиона, быстро вернув взгляд обратно к Драко, — лучше? — Да, — кивнул Драко. Стоило допить укрепляющее туман перед глазами окончательно рассеялся. Голова перестала гудеть. Да и сонливость куда-то делась. В общем состояние стало в разы лучше. Почему он раньше не выпил пару зелий? Грейнджер стукнула его ладонью по плечу. Удар был не сильным, но ощутимым. Драко даже шикнул от неожиданности. — Ты влез в голову сотрудника Отдела Тайн? — Ты пошла на разборки в засекреченный отдел министерства одна? — не преминул вернуть любезность Драко. Грейнджер закатила глаза. Драко знал это выражение лица. Грейнджер понимала, что поступила импульсивно, но не хотела этого признавать. — Я понимаю, на тебя тоже наложили заклятие как на Патил, так что ты не можешь отвечать на вопросы о том разговоре с Коллинзом, — Драко прочистил горло, — так что лучше скажи, зачем ты сюда поднялась? Щёки Грейнджер покраснели. После сеанса легилименции и двух выпитых зелий его клонило в сон. Драко не думал о том, чтобы держать лицо. Он не прятал эмоций, которые испытывал. В очередной раз за вечер он позволил себе любоваться этой женщиной. Она же предпочла спрятать от него взгляд. Это играло на руку. — Я принесла вам остатки пирога, — взгляд Грейнджер бегал по книжным полкам где-то над его головой, — и да — это был предлог. Ясно как день, что вы трое что-то проворачиваете. Кстати, Блейз, спасибо, что объяснил, в чём дело. Блейз, до этого занятый распитием огневиски, отсалютовал стаканом в её сторону. — Обращайся, Грейнджер. Драко не смотри на меня так! Когда она вышла из-за стеллажей, я растерялся. Ты, будто, не знаешь, какова твоя жёнушка в гневе. Гермиона и Драко проявили удивительную синхронность, покраснев как маков цвет. Через секунду оба развернулись к Блейзу нервно выдыхая: — Я не его!.. — Она не моя!.. Услышав голоса друг друга, Гермиона и Драко нахмурились и отвернулись в разные стороны. Блейз тихо посмеиваясь подливал огневиски себе в стакан. Падма, до этого наблюдавшая за развернувшимся спектаклем молча, попросила у Блейза передать ещё шоколада. Блейз быстро выполнил просьбу. Рядом с шоколадом Блейз опустил перед девушкой чашку кофе. Та благодарно улыбнулась. Отпив немного из чашки, Падма нашла в себе силы спросить у Драко, что ей делать дальше. — Дальше? — тут же встрепенулась Грейнджер. — Дальше советую ближайшие две недели не пересекаться, пока этот дурень не пролечится. Драко сгорбился в кресле, нахохлившись как пингвин. Он хотел было раздражённо зыркнуть на Грейнджер, но просто не нашёл в себе сил. Поэтому, устало выдохнув, Драко назначил встречу с Падмой через две недели в том же клубе, что и в прошлый раз. — В этот раз присмотрись по возможности к отчётности за этот год, — посоветовал Драко, — особенно к тому, что касается порт-ключей. Если Гойл и Коллинз действительно сотрудничают, то следы должны были остаться. — Значит вот, как ты на это вышел, — грустно улыбнулась Гермиона, — Гарри в курсе твоего плана со слежкой? — Он — его идейный вдохновитель, — отмахнулся Драко. Гермиона поморщилась. Кажется, она не слишком одобряла идею с тайными расследованиями. Однако это сложное выражение быстро растворилось, уступая место решительному взгляду. — В субботу покажешь мне, что было в отчётах. Они не могли не оставить следов. Я помогу найти концы. Туманные серые глаза нашли глубокие карии. — По условиям пари я должен обойтись без твоей помощи. — Ты сказал, что отгадаешь, чего я добиваюсь. К расследованию это не имеет никакого отношения. Я предлагаю помощь в поимке преступника, будешь отказываться? Драко сглотнул ком в горле и покачал головой. Гермиона кивнула. Ведьма его мечты махнула всем на прощание и скрылась за стеллажами. Как только в далеке хлопнула дверь библиотеки, Драко прикрыл глаза. Он клянётся, однажды он научится контролировать себя лучше. Если он дальше будет продолжать вести себя как идиот, у него нет шансов. Драко резко распахнул глаза. Зачем он вообще об этом сейчас думает? — Так значит Малфой и Грейнджер встречались? — решила уточнить Падма у Блейза. — Два года, — весело поигрывая бровями, сообщил Блейз, — сразу после выпуска из Хогвартса сошлись. — Звучит логично, — Падма интенсивно помешивала сахар в кофе, — на последнем курсе между ними напряжение можно было ножом резать. У него поэтому такая реакция на неё? — Нет, такой влажный взгляд я видел впервые, — хихикнул Блейз, — друг, в чём дело? Спермотоксикоз? Драко хотелось чем-то кинуть в друга. Но, к несчастью, под руку ничего не попалось. Поэтому он просто скорчил недовольное лицо. — Возможно дело в её платье? — предположила Падма. — Оно очень красивое, вот он и поплыл. — Да не… Блейз глотнул немного огневиски. Взгляд невольно упал на друга. Пальцы стучали по ручкам кресла. Глаза бегали по комнате. Щёки слегка покраснели. Взволнованный и смущённый Драко Малфой на лицо. Блейз не удержался и выплюнул драгоценный огневиски прямо себе на рубашку. Падма брезгливо поморщилась, но Блейзу было плевать на промокшую одежду. В тёмных глазах заплясали дьяволята. — Да ну?! Всё дело в платье? — Отвали, Блейз. Если бы Блейза спросили сколько раз он видел, как Малфой закатывает глаза, он бы ответил, что около миллиарда. Обычно это раздражало, но сегодня друг был не в состоянии строить из себя высокомерного лорда, а просто вжимался в кресло, скрещивая руки под грудью. Так от Блейза не спастись. — Так что там с платьем?