Новый рассвет

Детство и отрочество Хатаке не были для него той частью прошлого, которую было бы приятно вспоминать томными вечерами за чашечкой чая или чего покрепче под успокаивающие звуки трескающихся в камине дров. Нет, прежняя его жизнь скорее напоминала каторгу из нескончаемых трудовых часов и моральных сломов. Какаши от души налюбовался бедностью настолько сильной, что по возвращению в свою нору, то есть то место, которое он тогда называл своим домом, мальчик первым делом доставал из своего тайничка флакон эфирного масла и небольшую капельку растирал под кончиком носа, чтобы хоть как-то избавиться от отвратительного запаха нищеты, въевшегося в одежду и в него самого. После работы у него не оставалось сил, но засыпал он всегда четко в двенадцать часов, а за два часа до отбоя обычно читал, либо же просто лежал на кровати, отбрасывая события минувшего дня на задворки памяти под навязчивый аромат ели. Разумеется, в его жизни были и приятные моменты. Какаши был рад, когда его помощь оказывалась кстати. Но эта радость была всегда какой-то неполноценной, она не раскрывалась полностью под гнетом безнадежности и досады за тех людей, с кем он имел дело по воле судьбы. Люди, которым не повезло оказаться в месте, которое во всем цивилизованном мире называют Пропастью. Это было настоящее болото, из которого выбраться не удалось бы никому. Большинство жителей Пропасти родились там и никогда не были за её пределами, поскольку правительство строго следило за данной территорией, не позволяя никому входить или выходить оттуда, кроме церковных служащих. Но были и те, кто пришел туда по своей воле, не найдя себе больше места в нормальном мире. Обычно это были представители среднего класса, спившиеся и проигравшие всё свое состояние в азартных играх, реже — обанкротившиеся аристократы. Всех их связывало одно — они были никем. И Какаши был одним из них. Мальчик родился и вырос в Пропасти, но позже ему повезло выбить себе более хорошие условия для жизни. Всё благодаря его матери, которая честно растила свое чадо, пока не скончалась от сифилиса. Фортуна улыбнулась ему, когда на громкий плач вмиг осиротевшего Какаши откликнулся самый достойный на этой земле человек. Забившись в углу от страха, мальчик громко рыдал и умолял себя перестать смотреть на неподвижное тело матери посреди комнаты, но у него не получалось. Он не мог отвести взгляд от стеклянных глаз мамы, которые в темноте казались ещё живыми, от чего душа и сердце Хатаке леденели от ужаса. Ему чудилось, будто она пытается ему что-то сказать, всё приближаясь и приближаясь. В мгновение, когда его разум уже не мог справляться с огромнейшим стрессом, дверь их маленькой хибары распахнулась и в дом проникли две большие и страшные тени. Какаши помнит, как надорвалось тогда в нем что-то, и все эмоции пропали как на духу. Шестилетний ребенок, вдоль и поперек пронизанный жизнью в трущобах, знал лишь одну версию происходящего — если в дом вошли чужие, то только затем, чтобы убить. Такие легенды ходили среди местных детей и даже взрослых, ведь все понимали, что красть друг у друга нечего, а убивать — бессмысленно, поскольку у людей не было на это никакого стимула. И тем не менее, все знали или догадывались о неправомерных действиях со стороны правительства, которое всегда было против них. Вот и сложилось мнение, что время от времени в их Пропасть посылают убийц, дабы скосить численность населения. Какаши это мнение всегда не разделял, ведь в нем теплилась надежда на то, что им вот-вот помогут, надо просто подождать, но теперь, когда в его доме находятся чужаки в дорогих одежках, пропала наивная вера мальчика в то, что власть заботится о них. Они пришли за мной Как молния проскочила мысль в его воспаленном сознании. Они убили мою маму О, он бредил, как же он бредил. И, пусть эти люди в белом, уже долгое время топчущиеся вокруг его матери, пока ещё ничего ему не сделали, Какаши начинали овладевать инстинкты. Он хотел жить, несмотря на то, что жизнь ему до этого момента казалась сплошным адом, он все-таки ужасно хотел жить. И выходом из этой проблемы казалось ему одно единственно верное решение — убить. Он должен убить их, чтобы жить. Убить, чтобы жить Мокрыми от пота ладошками и дрожащими ножками он тащил свое тело к другому краю комнаты. Убить, чтобы жить Его поползновения, казалось, прошли мимо глаз нависших над его матерью людей, и Какаши был уже почти уверен в своей победе. Убить, чтобы.. Достав из-под кровати нож, на полусогнутых он двинулся в сторону своего кошмара, но столкнувшись с препятствием в виде торчащей дощечки, Какаши упал, чем привлек внимание незваных гостей. Теперь они смотрели на него, и это лишь подпитывало его ненависть. Или жить, чтобы убить? Шептала ему мать. С диким ревом он бросился на этих людей, явно не ожидающих такого от ребенка, которому они, вроде как, пришли помочь. Тот, что был помоложе, в какие-то секунды обездвижил и обезоружил маленькую, по его мнению, обезьянку и стал выводить на улицу. — Давай-ка сюда, щас я тебя тут.. — но обезьянка орала и извивалась, затрудняя движение, тем самым вызывая раздражение, — А ну успокоился, шкет! Что разорался-то тут? — Вы! Вы! Мою маму… — из последних сил сопротивляясь, яростно прокричал Какаши, — Убили! Мою маму убили! Вы! И меня убьете! — Ты совсем сдурел! Кого это мы тут убили? Да я за такие слова щас тебя.. — запыхавшийся мужчина с побагровевшим от негодования лицом выглядел одновременно злым и удивленным, что заставило Хатаке засомневаться в реальности происходящего. Немного струхнув, мальчик перестал сопротивляться, завидя перед собой занесенную для, казалось, смертельного удара руку мужчины. Зажмурившись и не успев произнести и пары слов из заученной молитвы, Хатаке приготовился к смерти, но ощутил лишь слабый подзатыльник, а когда открыл глаза, то понял, что его вовсю обнимает этот страшный незнакомец, шепча какие-то нелепые слова про то, что всё будет хорошо и прочая чепуха. Однако этого хватило, чтобы горькие слезы вновь полились и Какаши громко заплакал, совсем не стесняясь толпы, что окружила его дом. Ему было глубоко все равно, если его потом засмеют как плаксу, ведь он жив здесь и сейчас. Сквозь пелену он видел, как из дома выходит другой человек, совсем непохожий на остальных. Хатаке удивили его белые волосы и борода, мальчик было подумал, что перед ним эльф из той потрепанной книжки, которую ему на протяжении многих лет читала мама перед сном. Но это был никакой не эльф, понимал мальчик, ведь их не существует, это просто вымысел какого-то фантазера. Тогда кто это? Почему так странно выглядит.. Просто он никогда прежде не видел старых людей.