Новый рассвет

Прошло уже две недели с тех пор, как Сакура оказалась в этом месте. Девушку съедало чувство вины за то, что она так долго идёт на поправку. По плану они должны были ещё в первые дни после побега сменить местоположение и переехать ближе к столице, но в тот момент она не могла даже встать с кровати. Итачи всё это время помогал ей как только мог, носился с ней и её капризами, когда Харуно была особенно не в духе. Девушка правда старалась перестать вести себя столь заносчиво, однако отточенная годами модель поведения не могла просто исчезнуть. В императорском дворце попросту не выжить, если ты не играешь по правилам. Вся искренность осуждалась. Если ты не мог идти на поводу у толпы и участвовать во всём этом бесконечном веселье, то моментально становился объектом всеобщих насмешек. Сакура быстро смекнула, что от неё хочет общество и влилась в этот безумный танец с огнем. Расточительство, снобизм, лживость и эгоизм — это то, в чем её яростно осуждал народ и поддерживала знать. В светских кругах Харуно славилась своим нескончаемым количеством ювелирных украшений и легким характером. Молодые леди любили её за возможность послушать новые сплетни, некоторые из которых она выдумывали забавы ради, просто чтобы убедиться в глупости её собеседниц. Однажды ей удалось провести одну старую клячу, сказав, что в местной «лавке для бедняков» продаются немыслимой красоты серёжки, сделанные аж из самого вассер-хризолита, в народе называемого когтем дьявола. Так вот эта многоуважаемая госпожа Иноэ поделилась своим намерением найти эти серёжки с близкой подругой, а та, в свою очередь, с другой своей знакомой. В итоге добрая половина столичных женщин была взбудоражена и каждая желала найти этот «ноготь дьявола» (полоумная старуха, должно быть, не смогла вспомнить правильное название). Разумеется, всё держали в тайне от самой Харуно, ведь им наконец таки выпал шанс обойти её, известную любительницу ювелирных украшений, которые она меняет по несколько раз на дню. Сакура хорошо помнит ту газетную вырезку, на главной странице которой большими буквами описывалось, какую облаву устроили на местные барахолки женщины и требовали выдать им то «палец дьявола», то «хрензолит с приставкой "в"» или же просто «черный камень». Девушка вспомнила эту забавную историю, когда заметила у Итачи черный маникюр, пока тот красил ей волосы. Она не планировала делиться этим с ним, но его непонимающий взгляд просто умолял объяснить причину её внезапного хихиканья, поэтому пришлось всё рассказать. К удивлению девушки, он не только не осудил её за такую издевку, а даже поделился кусочком своего мира: — Среди рыцарей такое есть, — задумчиво протянул мужчина, — Все мы выходцы из богатых семей, большинство с достойным образованием за спиной. Но есть и те, кто стал рыцарем только лишь потому, что в остальном он не обучаем. С такими обычно и бывали проблемы. — Например? — Например, когда всему отряду запрещают идти в конкретное место, поскольку риск оставить там свои кости зашкаливает, — он слегка замялся, смущенный своим просторечием, но тут же продолжил, — И все же находятся те, для кого возможность похвастаться дороже жизни. — И они идут туда? — с усмешкой спросила девушка. — Бегут, — Сакура засмеялась, думая, что это просто небольшой сарказм от обычно серьезного Итачи, но тот объяснил, — Я серьезно. Обычно это происходит ночью, чтобы их не увидели. И всё же, большую часть таких «героев» мы успеваем спасти от печальной участи. «А остальные не проходят естественный отбор» — пошутила про себя девушка, держа в голове мысль, что Итачи, кажется, не нравятся шутки.

***

Для Сакуры дни всегда тянулись медленно, а теперь, когда она по сути прикована к этому дому вдали от остального мира, они казались бесконечными. Единственными её развлечениями были отвратительный роман про любовь (Сакура любит их, но эта книга просто отвратительна) и общение с Итачи. Раз в несколько дней к ним заезжал его напарник и тогда она переключала всё свое внимание на него, что не очень нравилось Итачи, однако вслух он этого не говорил. Обито, несмотря на свой суровый вид, оказался довольно забавным и с удовольствием слушал её рассказы про высшее общество. Сам он был низкого происхождения, но по воле судьбы ему не посчастливилось влюбиться в дочь графа. Про эту девочку Сакура мало что знает, однако фамилия Нохара ей была знакома — она не раз имела неудовольствие общаться с графом. По-настоящему мерзкий человек, недостойный такой прекрасной, со слов Обито, дочери. Харуно рассказала ему всё, что знает про графа, особенно жестко проходясь по его денежным махинациям, которые он проводил с молчаливого согласия императора. Обычно они разговаривали до того долго, что Итачи приходилось отвлекать их и выталкивать Обито за дверь, после чего он вместе с Сакурой шел разбирать сумки с вещами и едой, которые привез его родственник в каком-то там колене. Среди них большую часть места занимали ухаживающие масла и маски для волос. Как бы Итачи не старался сохранить качество волос девушки, тщательно рассчитывая количество краски и время выдержки, они всё равно стали сухими и ломкими настолько, что их пришлось отрезать. По большей части Сакуре было всё равно, но всё же она немного скучала по своему прежнему облику. Теперь она мало чем напоминала себя прошлую. Матушка, которая всегда пеклась о своем внешнем виде, пришла бы сейчас в полнейший ужас. Длинные и шелковистые волосы Сакуры сейчас были короткими и чёрными. Её кожа тоже стала куда хуже, чем прежде — из-за отравления у неё появились мелкие высыпания. Сакура старалась не придавать этому значения, но всё равно в последнюю встречу попросила Обито принести ей пару лечебных трав, чтобы она смогла приготовить лосьон для лица по рецепту матери. Тот, разумеется, в шутку начал бурчать, но травы все-таки принёс. Итачи тоже не остался в стороне и выразил свое удивление по поводу того, что она так преувеличивает масштаб проблемы. Он сказал, что в том месте, откуда он родом, её кожу могли бы снять и продать на чёрном рынке за огромную сумму денег, так как даже детские лица там сильно испорчены всякими шрамами и нарывами. В тот момент Сакура поняла, как всё-таки сильно отличаются южане от северян. Те рыцари, которых она знала, никогда бы в разговоре с ней не посмели бы высказаться на тему каких-либо недостатков в девушке, пусть и в хорошем ключе. Она сразу же поделилась этим с Итачи, на что тот лишь многозначительно хмыкнул. Тем же вечером он все-таки поделился с ней, как на самом деле ведут себя рыцари в окружении таких же, как они. Мужчина сказал, что не раз был свидетелем разговором, в которых обсуждались крайне нелестные подробности о тех женщинах, кого при личном разговоре зовут не иначе, как «дамой сердца». — А что именно говорят? — любопытно спросила девушка, взбудораженная таким открытием. — Вам будет неприятно это слышать. — Все равно скажи, а я сама решу, приятно это или нет. Итачи некоторое время обдумывал, что и как именно стоит рассказать, да и стоит ли вообще. Но все-таки он сдался, когда широко распахнутые глаза с длинными ресницами уставились на него в ожидании: — Говорят, например… О волосах. — О волосах? — наивно спросила девушка, невольно прикоснувшись к своим локонам и, нахмурившись, резко убрала руку, словно её обожгло, — О волосах! О боже! Мужчина молчал, позволяя Сакуре пережить этот культурный шок самостоятельно. — О тех самых волосах? — отчего-то шепотом спросила она. — О тех самых волосах. — кивнул Учиха, отмечая про себя, что её реакция довольно забавна. Харуно, казалось, покраснела с ног до головы, отведя взгляд в угол комнаты. — Какой кошмар. — озадаченно пробубнила девушка, не в силах примириться с такой неприятной правдой. Больше они эту тему не поднимали, хоть Сакуре порой и было любопытно, но нарочно об этом спрашивать она не собиралась, боясь показаться странной. В целом, их общение было довольно приятным и комфортным, что несомненно радовало девушку. Все-таки это человек, с которым она находится рядом на постоянной основе. С Итачи всегда было о чем поговорить, он умел поддержать беседу, а иногда рассказывал до того смешные вещи с ужасно серьезным лицом, что Сакура смеялась через боль в животе. К сожалению, ей пока не удавалось пошутить так, чтобы добиться от него чего-то кроме усмешки, но даже это было приятно. Разговоры с Итачи и Обито помогали ей отвлечься от чувства одиночества и тоски, которые с каждым днем становились всё сильнее. Она очень скучала по старшей сестре и матери. Каждую ночь она засыпала с мыслями о том, как бы ей хотелось сейчас получить совет от матушки и поддержу сестры. Но это было невозможно.

***

Кацуми тоже была заложницей обстоятельств и плясала под дудку сумасшедшего общества. Изначально они не были дружны, наоборот, их воротило друг от друга, до того искусно притворялись, пока на одном из званых ужинов Сакура не заметила, что Кацуми не пьет вино, а лишь делает вид. Это породило некоторые сомнения. С того момента Сакура стала присматриваться к Кацуми, а та, заметив такое непривычное со стороны младшей сестры внимание, в свою очередь тоже стала наблюдать. Обе начали замечать странное поведение друг друга, а потом и вовсе стали посылать друг другу намеки. Первой начала эту игру Кацуми, нарочно сделав неуклюжий реверанс, тем самым поставив свою репутацию самой грациозной девушки в империи под удар. Сакура не осталась в долгу и на следующий же день отказала в приёме одной высокопоставленной персоне, сославшись на боль в мизинце. Так они веселились на протяжении полугода, пока не столкнулись на очередном балу и вышли на балкон, где проболтали всю ночь, занавесив шторы. С того дня они стали самыми близкими друг для друга людьми. На каждой редкой встрече делились тайнами и сплетнями, которые собирали за всё долгое время разлуки. Обе девушки с нетерпением ждали момента, когда им снова удастся поговорить от души и тоскливо озирались в поисках друг друга на мероприятиях. Ещё в начале общения они договорились не раскрывать их дружбу на людях, чтобы избежать лишних пересудов и слухов. Их счастье на двоих разрушило письмо с предложением о женитьбе из второй по влиянию империи на континенте. Это было действительно престижно и пророчило Кацуми светлое будущее, ведь её женихом являлся сам наследный принц, а значит, рано или поздно она стала бы императрицей. Девушки были безумно рады, по крайней мере, Сакура. Младшая без остановки говорила про то, как повезло Кацуми, ведь она сможет вырваться из этого гнилого места, а та только соглашалась, однако счастливой совсем не выглядела. Когда Сакура поняла, что что-то не так, было уже слишком поздно. Девушки тогда впервые поссорились. Кацуми выместила на сестру всю злость и боль, что копились в ней долгое время. Она рыдала, крича о несправедливости, о том, что не хотела такой судьбы и с безумными глазами умоляла помочь ей сбежать. Сакура тогда так испугалась, что выбежала из помещения и умчалась куда глаза глядят, придя в себя лишь у своей комнаты. Девушка прорыдала в ванной весь вечер, а под ночь решилась таки вернуться к сестре и утешить её, попросив перед этим прощения. Стоя у двери сестры, она не решалась постучать. Сакура чувствовала себя ужасно, но ведь Кацуми было ещё хуже! Сердце бешено стучало, а в голове то и дело всплывало перекошенное от горя лицо девушки. В конце концов, она нашла в себе силы и негромко постучала: — Кацуми, это я, — полушепотом произнесла Сакура, но ответа не последовало, поэтому она продолжила говорить через дверь, — Открой, пожалуйста. Я хочу поговорить. Но никто не открыл ни через пять, ни через двадцать пять минут. Сакура не знала что думать, в голове был просто хаос, среди которого она уловила одну пугающую, просто ужасную догадку, от которой спина девушки тут же покрылась холодным потом. Неприятное, липкое чувство страха окутало её с ног до головы и всё закрутилось. Не думая о последствиях, Харуно бежала по бесконечному коридору и стучала в каждую дверь, поднимая шум. Она не помнит, что именно кричала, поскольку не слышала собственного голоса из-за сильного звона в ушах. Вышедшие из своих комнат люди с ужасом смотрели на обезумевшую принцессу, пытаясь уловить в её невнятных рыданиях хоть какой-то смысл. Когда прибежала главная горничная и наконец открыла дверь, Сакура, подобно животному, растолкала образовавшуюся толпу и ворвалась в комнату сестры. На первый взгляд всё казалось нормальным, кроме того, что постель была нетронута, а самой Кацуми нигде не было. С диким ужасом в глазах Сакура уставилась на дверь ванной комнаты, понимая, что ничего уже не будет как прежде. Она смотрела на бегающих туда-сюда людей как на актеров в театре и отказывалась принимать реальность. Когда в ванную комнату зашла та самая главная горничная, воцарилась тишина. Прошло меньше минуты, показавшейся Сакуре вечностью, как вдруг раздался полный ужаса крик и все остальные присутствующие, словно домино, тоже начали кричать. Только Сакура молча стояла, забыв, как дышать. Она почувствовала, как что-то внутри оборвалось и весь мир уменьшился до размеров небольшого пятна на ковре, которое они с Кацуми оставили в день подписания соглашения о замужестве. Девушки тогда сильно напились и случайно уронили бутылку вина, потому весь оставшийся вечер занимались чисткой ковра, смеясь и подшучивая друг над другом. Сакура умирала внутри Больше они не выпьют ни одного бокала вина, не обсудят ни одну глупую сплетню, не смогут покататься только вдвоем на лошадях и ещё столько всяких «не» они не смогут сделать. Кацуми больше нет. Она, как и хотела, сбежала. А Сакуре остались лишь вечные сожаления.

***

От накрывших воспоминаний стало дурно и Сакура отказалась от ужина. Итачи это насторожило, ведь обычно аппетит у девушки был будь здоров, но сегодня он неведомым образом пропал. Он видел, что что-то не так, но не строил никаких предположений, покорно ожидая, когда девушка сама расскажет причину своей печали. Этой ночью не спали оба. Сакура тихо плакала в подушку, а Итачи ушел в лес, чтобы не смущать девушку и впервые за долгое время потренироваться. Ночное небо было усыпано звездами. Утром она все-таки спустилась на завтрак, а Учиха не мог отвести взгляд от её лица. Ему не доводилось ещё иметь дело с зареванными девушками, поэтому он испугался, что у Сакуры началась аллергия, но та, поняв причину его беспокойства, сквозь смех кое-как объяснила, что глаза у неё опухшие от слез, а лицо красное потому, что она все утро его терла, чтобы убрать отеки. — Стало только хуже. — честно признался мужчина. Сакура громко рассмеялась, ведь это было правдой и почувствовала необъяснимое тепло, когда поняла, что смеется не только она. День прошел, на удивление, прекрасно. В обед к ним заглянул Обито с отличной новостью — вечером они отсюда уезжают. Мужчина не сразу обратил внимание на помятую Сакуру, а когда увидел этот ужас на её лице, впал в ступор. — Пчелы покусали. — решила разрядить обстановку девушка, чтобы не добавлять Обито лишних забот, а тот и рад был. Громко засмеявшись, да так, что и сам он стал красный как рак, мужчина ободряюще похлопал её по плечу. — Если так хотела меда, могла бы и мне сказать, — подмигнув, весело произнес Учиха, — Я бы принёс. Некоторое время они собирали вещи и смеялись с тупых шуток Обито. Да, Итачи тоже смеялся, девушка тайно следила за ним. И всё же, время от времени её одолевала грусть, ведь когда-то она так смеялась с Кацуми. Вещей было немного, так что они быстро управились, и Сакура ушла в свою комнату. Оба мужчины остались вдвоем, сохраняя молчание, пока Обито не присвистнул, оглядывая комнату: — Ты иди что ли, поговори с ней. Я выйду прогуляться пока, осмотреть территорию, так сказать. — понимающе покивав с умным видом, он пошел на выход. — Смотри не заблудись.

***

Обито, как и обещал, покинул дом, но Итачи не сразу пошел к девушке. Ему требовался повод, чтобы нарушить её одиночество, поэтому сначала он решил приготовить обед. Сакура немного смутилась, увидев перед собой Итачи с тарелкой, но невероятный аромат еды безумно порадовал её пустой желудок. Она понимала, что Учиха решил нарушить её покой не просто так, и это было приятно. Мужчина передал ей тарелку и сел на стул рядом с кроватью, на которой Сакура уже беззаботно уплетала свежеприготовленную собу с курицей. По крайней мере, внешне она казалась в порядке. Но внутри неё шла настоящая борьба, стоит ли делиться чем-то столько личным с почти что незнакомым человеком. Сакура боялась, что преследующее её много лет чувство вины найдёт себе подтверждение в его холодных глазах. Однако другая её часть была совсем не против рассказать ему всё. Она прекрасно помнила, что Итачи ещё ни разу не осудил её и вряд ли собирается сделать это сейчас, раз он так основательно подготовился к их разговору. Взвесив все за и против, Сакура всё же решилась поведать ему свою историю, поняв, что она ничего не теряет. Девушка дрожащим голосом рассказывала о печальной судьбе старшей сестры, под конец вообще разрыдавшись. Последний раз она плакала так сильно после похорон Кацуми, когда смогла наконец уединиться в своей комнате. Тогда было невыносимо горько и казалось, становилось лишь хуже, но сейчас Сакуре казалось, будто с каждым произнесенным словом многолетняя тяжесть покидает её. Итачи всё это время молча смотрел на неё и был крайне удивлен некоторым подробностям. Во-первых, он никогда бы не подумал, что девушки были близки. Во-вторых, даже их тайный орден и понятия не имел, что первая принцесса закончила свою жизнь таким ужасным способом. В официальных документах значилось, что она пересидела в горячей ванне и скончалась от остановки сердца. Сейчас он понимал, что это звучит глупо, но тогда ему было всё равно, ведь Кацуми Харуно была для него лишь именем. Когда девушка стала немного успокаиваться, его рука сама потянулась к её волосам. Слегка потрепав их, он сочувственно произнес: — Потеря близких всегда подразумевает под собой смерть чего-то ценного внутри тебя, — голос Итачи немного успокоил девушку и она стала вслушиваться в его слова, — Это невыносимое горе, но поверь, это та боль, которая сделает тебя сильнее. Посмотри на ночное небо и представь, что твоя сестра стала сияющей звездной, самой яркой. Она стала твоим спутником и теперь приглядывает за тобой, освещая тебе дорогу в этом мрачном мире. — Это не сравнится с ней живой. — Смерть, в каком-то смысле, является продолжением жизни. Ничто в этом мире не уходит в никуда. От его поддержки Сакуре стало намного легче, девушка действительно никогда не думала о смерти в таком ключе. Харуно снова заплакала, только теперь это были слезы облегчения. — Спасибо, — слабо улыбнувшись, прошептала девушка, — Спасибо…