Внутренний свет

Астерикс во второй раз за день сел на край койки в хижине Гетафикса. Более темное освещение коттеджа, а также слегка затхлый запах простыней на кровати начали становиться вполне привычными для маленького Галла. Снаружи солнце только начинало садиться, наполняя небо яркими оранжево-розовыми оттенками. День пролетел так быстро, хотя, по мнению Астерикса, недостаточно быстро. На самом деле, он был бы счастлив просто пропустить тот день вообще. Он был полон беспокойства, страха, смущения и изрядной боли, и не только для него. Остальные были очень расстроены: суетились вокруг него, совсем как это сделала бы его мать, будь она там. Они беспокоились о нем, это Астерикс понимал, но все, чего он действительно хотел, это оставить события дня в прошлом. Ему никогда не нравилось быть в центре внимания, и сейчас ничем не отличался. Ему было стыдно, что он не только не смог защитить деревню от силы Мастикса, но даже не смог защитить себя. Это чувство слабости, беспомощности, как он обнаружил, оставило в нем ужасный страх. Его работой было защищать остальных, но Мастикс, казалось, сосредоточил свои силы на нем. Пока это было так, пока у Мастикса была сила дотянуться и причинить ему боль, у Мастикса была сила манипулировать другими. Они не могли видеть, как он страдает, так же как он не смог бы терпеть, что Мастикс мучает одного из них. Астерикс был напуган тем, как далеко это может зайти. Что бы сделал Мастикс, чтобы убедить Гетафикса дать ему Волшебное зелье? Маленький галл не слишком заботился о своей безопасности, но как насчет остальных? Мужчин, женщин и детей? Если с ним что-то случится, кто удержит Мастикс от того, чтобы причинить им вред? Конечно, заклинание Гетафикса в тот момент отлично справлялось с задачей сдерживания силы темного друида. В тот момент, когда было активировано Нейтрализующее заклинание, Астерикс почувствовал, как ужасная боль покинула его грудь, как будто между ним и Мастикс разорвалась цепь. Это было такое облегчение; как глоток свежего воздуха после вечности утопления. Но, хотя он был мгновенно освобожден, Астериксу потребовалось добрых полтора часа, чтобы снова почувствовать себя самим собой. Обеликс отнес его в хижину Гетафикса, а Астерикс был слишком слаб, чтобы протестовать. Его снова уложили на старые простыни раскладушки и тщательно осмотрели Гетафиксом под обеспокоенными и постоянно наблюдающими взглядами других жителей деревни. Астериксу было очень неудобно, но он ничего не мог с этим поделать. Он едва мог двигаться, его мышцы были напряжены из-за недостатка сна и двух жестоких нападений, которые он получил. К счастью, Гетафикс знал достаточно о характере Астерикса, чтобы знать, что ему не нравится казаться беспомощным или слабым перед другими; особенно перед всей деревней. Друид сказал им заниматься своими делами; пойти поесть и позаботиться о своих детях. Вскоре в хижине осталось только семь галлов: Астерикс, Гетафикс, Обеликс, Негигеникс, Фуллиавтоматикс, Виталстистикс и Импедимента. При других обстоятельствах Гетафикс попросил бы остальных тоже уйти, чтобы Астерикс мог отдохнуть. Но в данный момент этого бы не произошло. Друид оказался с еще тремя пациентами, все они страдали от довольно страшных ожогов. Из троицы ранение Обеликса было наименее тяжелым. После того, как рука Астерикса лишь слегка коснулась его, у него осталось то, что Гетафикс назвал "ожогом первой степени", в то время как Негигеникс и Фуллиавтоматикс получили "ожоги второй степени". К счастью, давным-давно друиды изобрели целебный крем от такой травмы, которым Гетафикс хорошо привык пользоваться. Работа возле кипящего котла для приготовления зелий была сопряжена с определенными опасностями, ожоги всех степеней были одними из наиболее распространенных. Кожа заживала довольно быстро; в течение ночи и дня, при надлежащем лечении. Трудной частью было нанесение лосьона. Втирать лосьон в красную, обнаженную плоть было непростой задачей, особенно когда многие из основных ингредиентов смеси имели более кислую природу. Фуллиавтоматикс и Негигиеникс, в частности, были вынуждены стиснуть зубы, чтобы не закричать при нанесении мази. Астерикс чувствовал себя ужасно виноватым. Он не помнил, как его прикосновение обожгло его друзей, и когда они рассказали ему, Астерикс был напуган и шокирован. Он был в ужасе, узнав, что нанес такие болезненные травмы трем другим галлам; он рассыпался в извинениях, несмотря на их заявления, что он не смог это контролировать и что это была не его вина. Но это была его вина, Тутатис! Это были его руки! Если Мастикс мог использовать свое собственное тело против своих ближайших друзей, что еще мог бы сделать темный друид? Эти мысли крутились в голове маленького галла, только усиливая его беспокойство, а также истощение. Он сидел на краю койки, виновато наблюдая, как Гетафикс продолжает помогать своим раненым друзьям. Импедимента сидела на стуле слева от Астерикса. Она была очень обеспокоена всем, что произошло. Она волновалась за них всех; ее ужасала перспектива выступить против такого жестокого и могущественного врага. Она беспокоилась об Обеликсе, Фуллиавтоматиксе, Негениксе и их ужасных ожогах. Но в данный момент ее больше всего беспокоил Астерикс. Увидев его в такой агонии ранее, она наполнилась еще большим страхом и страданием, что даже сейчас, когда он сидел там, спокойный и безмолвный, на кровати, она не могла думать ни о чем другом, кроме боли, которую он перенес совсем недавно. Он выглядел таким маленьким и бледным, почти больным. Было очевидно, что ему нужно поспать, но Гетафикс настаивал, что сначала им нужно попытаться дать ему что-нибудь питательное. Эта задача была оставлена за Импедиментой, и это было намного легче сказать, чем сделать. Хотя Гетафикс удалось заставить воина выпить минимальное количество воды, она обнаружила, что заставить его что-либо съесть практически невозможно. Сначала она не давила на него; то есть, пока не узнала, что коротышка ничего не ел весь этот день. Она приготовила легкий бульон из кабана и теперь сидела в кресле, сжимая в руках теплую миску, полная решимости влить его в него силой, если потребуется. Если и было что-то, чему Импедимента когда-либо научилась у своей матери, так это тому, что, когда кто-то болен, нет лучшего лекарства, чем покой, тепло и хорошая еда; последнего Астериксу в данный момент не хватало. Но Астерикс оставался сосредоточенным на Гетафиксе и его пациентах, его глаза, казалось, смотрели прямо сквозь них в вызванном истощением состоянии, похожем на транс; он выглядел очень нуждающимся в отдыхе. Импедимента вздохнула, глядя на своего мужа, который стоял рядом с ней, наблюдая за маленьким воином с нескрываемым беспокойством. Шеф вернул печальное, бессловесное выражение лица своей жены, прежде чем сменить свое на решительное. "Вот, Препятствие, позволь мне попробовать". Взяв теплую деревянную миску из ее маленьких пухлых ручек, Виталстистикс осторожно обошел стул. Он сел на кровать рядом с Астериксом, чувствуя себя немного смущенным громким скрипучим стоном, который издала раскладушка в знак протеста против его немалой массы. Дополнительный вес прогнул кровать, в результате чего значительно менее громоздкий Галл чуть не упал на него. Астерикс быстро заморгал, выныривая из своих глубоких, темных, тревожных мыслей. Он повернулся к Виталстистиксу, удивленный, увидев Шефа в такой непосредственной близости от себя. Не то чтобы Астериксу не нравился Виталстистикс, вовсе нет! Просто из всех галлов Виталстистикс был немного менее ... интимным. Возможно, это было просто частью того, чтобы быть лидером - номинальным руководителем, кем-то, на кого все должны были равняться. Лидер должен быть сильным, отдавать указания и команды, а не более деликатные действия, такие как поощрение или утешение. Но, увидев Астерикса таким, каким он был сейчас, Виталстистикс решил выйти за рамки своей компетенции. Взяв маленького галла за запястье, Вождь вложил миску с кабаньим бульоном в руку Астерикса. "Ешь", - твердо сказал он, хотя по его глазам было видно, что это скорее мольба, чем приказ. У него не хватило духу заставить Астерикса поесть, даже настаивать казалось слишком жестоким действием после всего, через что пришлось пройти маленькому Галлу. Но Виталстистикс знал Астерикса лучше, чем многие могли бы от него ожидать. Несмотря на то, что Вождь был на добрых шесть лет старше Астерикса, он вырос вместе с человеком поменьше, сначала они были друзьями, прежде чем судьба развела их по разным ролям в деревенском обществе. Со временем они несколько отдалились друг от друга: Виталстистикс стал надзирателем, а Астерикс рабочим. Это было то, что шеф собирался исправить уже довольно давно. Но с Астериксом было трудно сблизиться в том, что касалось дружбы. Он хорошо ладил со всеми, а также очень заботился обо всех жителях деревни; как и жители деревни о нем. Но Астерикс был склонен держаться немного особняком от других. Нет, это не то слово; он был склонен держаться особняком эмоционально. Он держал свое мнение при себе, если только не считал, что это жизненно важно для безопасности деревни, и редко кому-либо доверял, единственными исключениями были Обеликс и Гетафикс. Для остальных Астерикс иногда был немного загадкой. Никогда нельзя было быть уверенным в том, что он на самом деле думает или чувствует, в основном потому, что маленький галл держал все это взаперти внутри себя. Таким, каким он был сейчас. Астерикс опустил глаза в дымящуюся тарелку с коричневым бульоном. "...На самом деле я не так уж голоден, шеф ..." Виталстистикс продолжал вкладывать это в руку собеседника. "Тебе нужно что-то поесть. Если ты этого не сделаешь, лучше тебе не станет. Ты должен поддерживать свои силы ". Он сделал паузу, наблюдая, как Астерикс колеблется. Подумав, он добавил: "Если ты не в порядке, кто поможет нам защититься от Мастикса?" Он знал, что это был удар ниже пояса, но Астериксу нужно было снова встать на ноги. Если бы игра на его страхе была единственным способом заставить его поесть, Виталстистикс воспользовался бы этим, даже если бы это заставило его почувствовать более чем легкое сожаление. Астерикс резко обернулся к Вождю. Он не выглядел сумасшедшим - маленький воин выглядел испуганным. Через мгновение он кивнул, дрожащими руками забирая чашу из рук Виталстистикса. Вождь встал с кровати, позволив Импедименте занять его место. Невысокая женщина устроилась рядом с низкорослым Галлом на случай, если Астериксу понадобится какая-либо помощь. Руки маленького человечка сильно дрожали, из-за чего ему было трудно зачерпнуть бульон ложкой в рот, не пролив его обратно в миску. Но он был настойчив - полон решимости выполнить задание самостоятельно. Несмотря на это, Импедимента оставалась рядом, если бы понадобилась ему. Гетафикс продолжал обматывать руку Обеликса чистой тканью. Взглянув еще раз на то, как он обошелся с Негигениксом и Фуллиавтоматиксом, он с облегчением увидел, что лица двух галлов выглядели гораздо менее страдальческими, чем раньше. Ожоги быстро заживут, скорее всего, пройдут через два дня. Это легко исправить, хотя друид не сомневался, что в данный момент они сильно болят. Он очень тщательно промыл и перевязал раны, все это время мягко поучая своих пациентов об их разрушительной ошибке. "И именно поэтому вы никогда не должны прикасаться к кому-либо под действием магического заклинания", - заключил он. "Поток энергии между ними и заклинателем очень мощный. Вам всем повезло, что вы отделались лишь ожогами. Я видел гораздо худшее. " Трое пациентов не хотели знать, каким может быть наихудший сценарий; они все еще боролись за то, чтобы свести тошноту к минимуму, особенно с полной автоматизацией и Негигенизацией. Они не могли представить себе ничего более ужасного, чем то, что их кожа будет шипеть, как у кабана, поджариваемого на костре. Это было больно; это все еще больно. Но они также знают, что если им было так больно, то Астериксу было в сто раз хуже. "Это должно сработать", - удовлетворенно объявил Гетафикс, закончив свою работу с окончательной оберткой и вытачкой. "Этот растирание травами очень скоро залечит эти ожоги, но я хочу, чтобы вы трое были осторожны, чтобы не запачкать раны. Лечить инфекцию будет гораздо сложнее. Так что держитесь подальше от всего особенно грязного ". Он нерешительно посмотрел на Негигеникса. "Я предлагаю вам позволить бактериям обрабатывать рыбу в течение следующих нескольких дней". Торговец рыбой выглядел так, словно собирался возразить, но затем закрыл рот; в данный момент он устал спорить. "Иди домой и немного отдохни", - велел друид. "Я уверен, что твои жены беспокоятся о тебе". Фуллиавтоматикс и Негигиеникс слегка кивнули, встали и поблагодарили Гетафикса за помощь. Убедившись, что они больше ничего не могут сделать, двое мужчин разошлись по своим семьям. Обеликс остался; он сидел на слишком маленьком для него табурете у камина. Он держался за свою поврежденную руку, теребя плотно обернутую ткань, которая прикрывала ее. "Если ты не против, Гетафикс, - тихо спросил он, - я бы хотел остаться здесь, с Астериксом". Друид кивнул с нежной улыбкой. "Я ничего другого и не ожидал". Переключив свое внимание на другую сторону комнаты, сердце Гетафикса согрелось при виде Вождя и его жены, заботливо ухаживающих за Астериксом. Это было то, чего он не ожидал, но за что был искренне благодарен. Астериксу нужна была вся поддержка, которую они могли ему оказать. Хотя последняя атака Мастикса не оставила никаких физических повреждений, как предыдущая, она сделала маленького воина слабым и опустошенным; что при определенных обстоятельствах могло быть не менее опасным. Им нужно было вернуть Астериксу полную силу, если не ради них, то ради него самого. Гетафикс знал, что его друг винил себя во всем, что произошло; Астерикс всегда так делал. Казалось, это был его способ справиться с ситуацией; очень нездоровый способ, заметил Гетафикс, покачав головой. Друид подошел и встал рядом с кроватью, с удовлетворением наблюдая, как Астериксу удалось доесть столько бульона, сколько он смог; на деревянном дне осталось всего несколько ложек. Астерикс и не подозревал, насколько он был голоден. Беспокойство притупило его аппетит за последние двадцать четыре часа, и теперь он пробудился с удвоенной силой. Бульон был мягким и успокаивающим, согревая его изнутри, когда он скользнул по его горлу в пустой желудок. Это успокоило его нервы, и через минуту или две дрожь, преследовавшая его последние полтора часа, медленно утихла. К его лицу немного вернулся румянец, хотя он все еще был намного бледнее, чем хотелось бы остальным. Съев весь бульон, с которым смог справиться, Астерикс вернул почти пустую миску Импедименте, которая взяла ее с облегченной улыбкой. Обеликс поднялся со стула и подошел к своему другу. "Ты чувствуешь себя лучше, Астерикс?" На самом деле это был тот же вопрос, который собирался задать Гетафикс, но друид не возражал. Почему-то в устах Обеликса это звучало менее устрашающе, что было к лучшему. Астерикс был бы более готов рассказать правду о своем состоянии своему самому близкому другу, чем Гетафиксу. "Устал", - признался Астерикс. Скрывать это было бесполезно. Он знал, что другие могли прочитать это по его лицу и языку тела; он был измотан. Его глаза отказывались оставаться открытыми намного дольше, и маленький галл понял, что эту битву он проиграет. Он не был непобедимым; ему нужно было все, что нужно любому другому человеку. Сон - самая насущная проблема на данный момент. Он никогда хорошо не спал в состоянии стресса. Когда проблема съедала его, он просто не мог уснуть. До тех пор, пока его тело просто не отключилось от недостатка отдыха, как он и предполагал. Но он действительно чувствовал, что может заснуть, что было странно. У него были более важные дела, о которых нужно было думать; обычно он даже не рассматривал возможность отдохнуть. Но, как ни странно, у его тела были другие планы. "Тогда я предлагаю тебе лечь", - сообщил друид. Гетафикс жестом велел другим галлам отойти в сторону, затем осторожно помог Астериксу укрыться простынями. Как только маленький Галл был улажен, друид нежно положил руку на плечо своего друга. "Если тебе что-нибудь понадобится, просто дай мне знать". Глаза Астерикса были почти закрыты, но он медленно, почти незаметно кивнул. Он крепко уснул еще до того, как Гетафикс повернулся лицом к остальным. Импедимента пристально смотрела на неподвижную фигуру, завернутую в складки одеял. "Это, конечно, пришло на него ужасно быстро", - отметила она с тревогой в голосе. "С ним все в порядке?" "С ним все будет в порядке", - заверил ее друид. - "Я просто добавил ему немного сонного зелья, чтобы помочь ему отдохнуть". Жена вождя выглядела ошарашенной. "Как ты это сделал?" "Я добавила несколько капель в твой бульон". "Мой бульон!" Она выглядела немного возмущенной этой идеей, но выражение ее лица снова смягчилось, когда ее взгляд вновь сфокусировался на Астериксе. Он выглядел гораздо более расслабленным; менее напряженным. Импедимента решила, что она не возражает против того, чтобы Гетафикс возился с ее готовкой, если это поможет низкорослому воину восстановиться. "И ты уверен, что это поможет ему?" Осторожно спросил Обеликс: "Не навредит ему?" Гетафикс знал достаточно, чтобы принять вопрос на свой счет. Обеликс был напуган, как и все они, а страх заставлял сомневаться во многих вещах. Вера большого Галла в магию ослабла за последние несколько часов; наблюдение за ней не принесло ничего, кроме боли и страданий его лучшему другу. Злоупотребление властью Мастикса было постыдным, а также пугающим. Обеликс никогда раньше не видел, чтобы магию использовали негативно. Порошки, заклинания и зелья Гетафикса всегда были легкими, дружелюбными и полезными; не темными, зловещими и вредными, как у Мастикса. Это действительно был шок. До того дня Обеликс всегда просто предполагал, что любая магия правильна. Но сегодняшний день доказал, что это не что иное, как убеждения невежественного человека. Мастикс был жестоким и злым, как и сила, которой он обладал. Обеликс видел, как Астерикса пытали так, что Обеликс не мог эмоционально справиться в данный момент. Он начинал сомневаться во всей магии... даже в магии Гетафикса. Друид ободряюще похлопал Обеликса по неповрежденной руке. "Это нисколько ему не повредит. Он слишком слаб и истощен, это гарантирует, что он восстановится до того, как Мастикс снова нападет. " Виталстистикс вопросительно поднял бровь. "Ты говоришь так, будто ожидаешь, что Мастикс справится с твоим заклинанием", - с тревогой прокомментировал он. Вождю совсем не понравилось, как это прозвучало. Не только ради Астерикса, но и ради всех них. Атаки Мастикса оказали очень негативное влияние на всех жителей деревни. Никто не чувствовал себя в безопасности. С того утра галлы все больше и больше нервничали. Они не знали, когда Мастикс нанесет новый удар и нанесет ли вообще; они не знали, подействует ли заклинание Гетафикса; они ничего не знали. И нет ничего более пугающего, чем неизвестность. Гетафикс уже собирался ответить, как вдруг, поморщившись, прижал руку к голове. Он немного пошатнулся, но Обеликс поддержал его одной из своих больших, крепких рук. Трое галлов осторожно помогли своему друиду взобраться на табурет, где он мог сидеть, не опасаясь упасть. Обеликс не отпускал его, пока не убедился, что Гетафикс в достаточной степени восстановил равновесие. "Спасибо", - вздохнул друид, устало проведя рукой по лицу. Вернув усталый взгляд обратно к Вождю, он заговорил напряженным голосом. "Отвечая на твой вопрос, Виталстистикс, да, я знаю, что Мастикс прорвется". Он с гримасой ущипнул себя за переносицу. "Он уже работает над тем, чтобы преодолеть это, что объясняет мою внезапную головную боль". Импедимента в шоке уставилась на него. "Ты хочешь сказать, что то, что с тобой только что случилось, произошло из-за него?!" "Тсс! Не так громко", - шикнул на нее Обеликс, указывая большим пальцем в сторону Астерикса. Жена вождя понизила голос и продолжила, хотя и с таким же пылом. "Ты можешь чувствовать его?!" "В некотором смысле, да". "Но как это возможно?" С опаской спросил Виталстистикс. И снова Гетафикс вздохнул. "Нейтрализующее заклинание не похоже на множество других заклинаний, которые я разрабатывал годами. Большинство заклинаний можно наложить и оставить действовать самостоятельно, но не это. Его должно постоянно удерживать на месте то, что называется якорем, или человек, с которым он связан. Этот человек должен контролировать и поддерживать его, иначе он рухнет. " Обеликс обеспокоенно посмотрел на друида. "Это ... причиняет тебе боль?" "Ничего более серьезного, чем небольшое головокружение и боль в голове; по крайней мере, в том, что касается боли". Гетафикс колебался. "Но это утомительно...и истощает. Это как нести тяжелый груз, когда кто-то постоянно пытается оттолкнуться от него. В конце концов, твои руки больше не могут удерживать вес. Мастикс справится, вопрос только в том, что ослабнет первым, заклинание или я." "Но это означало бы, что Мастикс может напасть на нас снова!" Обеликс закричал, забыв понизить голос. "Он может напасть на Астерикса снова!" "Я знаю. Вот почему я не могу позволить заклинанию исчезнуть. Пока мы не придумаем лучшую защиту от сил Мастикс, боюсь, мне придется продолжать регулировать нейтрализующее заклинание ". Мрачное молчание воцарилось над тремя галлами, собравшимися под крышей друида. Как бы они ни смотрели на это, все было очень мрачно. Что бы они ни делали, каждый вариант был крайне неблагоприятным. Если бы они не следили за Нейтрализующим заклинанием, оно бы рухнуло, и они оказались бы во власти жестоких намерений Мастикса. Но если они продолжат в том же духе, Гетафикс будет становиться все слабее и слабее, пока стена все равно не рухнет. Они просто оттягивали неизбежное. Мастикс собирался проникнуть внутрь, и в данный момент у них не было другого способа остановить его. Это было достойно паники, но, как ни странно, они оказались устрашающе спокойными. "Астерикс знает?" Мягко спросила Импедимента. Она знала, что маленький воин никогда бы не потерпел, чтобы кто-то другой страдал из-за него. Что, по сути, и делал Гетафикс. Хотя он не испытывал никакой физической боли, это явно истощало силы друида. Он был бледен, и под глазами у него образовались темные круги. Его движения были медленными, и всякий раз, когда он заговаривал, его голос звучал устало и напряженно. "Нет, я ему не говорил. Я не могу представить, что это хоть как-то помогло бы нашей ситуации. И я предлагаю воздержаться от рассказа остальным. Последнее, что нам нужно, это чтобы все запаниковали ". Остальные кивнули в знак согласия. "А теперь, - закончил Гетафикс, - я думаю, было бы разумно, если бы вы все немного отдохнули". "А как насчет тебя?" - спросил Шеф. Ему тоже не понравился вид их друида. Было очевидно, что из них троих Гетафикс больше всего нуждался в отдыхе. Но, по какой-то причине, Виталстистикс не был удивлен ответом друида. "Я не буду ложиться спать. Если бы я заснул, нейтрализующее заклинание, скорее всего, рухнуло бы. Нет, сегодня я не смогу уснуть ". Виталстистикс отметил, что Гетафикс опустил тот факт, что "сегодняшняя ночь" будет не единственной ночью. Если то, что сказал друид, было правдой, Гетафиксу пришлось бы бодрствовать до тех пор, пока не будет найдено другое решение их проблемы, но это было неопределенно. Человеку столь преклонных лет было бы нехорошо обходиться без сна, даже если бы у друида часто было больше энергии, чем у них всех вместе взятых. Это была неприятная перспектива, но ее нельзя было избежать. "Я буду бодрствовать вместе с тобой", - решительно заявил Обеликс. "О, Обеликс, ты не обязан делать..." "Я хочу". Обеликс взглянул на койку в углу коттеджа, на которой лежал его лучший друг. "Я помогу тебе заботиться об Астериксе". Его голос был суровым и серьезным, и Гетафикс понял, что большой галл принял решение. Спорить было бесполезно. "Очень хорошо", - сочувственно кивнул друид. Он повернулся к Вождю и его жене. "Вы двое идите спать. Мы встретимся утром, чтобы обсудить ситуацию. Часто то, что кажется невозможным, когда мы устали, дает надежду, когда нас обновляет сон ". Опять же, он опустил тот факт, что сам бы ничего не получил. Виталстистикс и Импедимента нерешительно пожелали им спокойной ночи, сказав, что зайдут в хижину Астерикса, чтобы проведать Догматикса. Щенок провел большую часть дня в одиночестве, и Обеликс волновался. Вождь и его жена повернулись и ушли, оставив Гетафикса и Обеликса одних. Без них хижина казалась такой пустой, даже несмотря на огромные размеры Обеликса, занимающего значительное количество места. "Дела идут довольно плохо, не так ли, Гетафикс?" - печально заметил доставщик менгиров. Друид грустно и нежно улыбнулся Обеликсу. "Бывают моменты, когда наши ситуации кажутся самыми мрачными. Но нам нужно цепляться за надежду, Обеликс. Никогда не забывай об этом. Мы пройдем через это ". Он поднялся со стула с новой целеустремленностью. "Теперь давайте посмотрим, что мы сможем найти, чтобы развлечь себя. Это будет долгая ночь ..."