Это были мы...

На ужин она не пошла. Гермиона сидела перед камином в выручай-комнате и усердно размышляла. Внутри все кипело. От раздражения, злости и непонимания ситуации. А еще от бессилия. Этот коктейль смешался внутри, вызывая двоякие чувства. Слишком мало, чтобы выплеснуть это в яростном порыве, слишком много, чтобы просто сидеть на месте. Опустив глаза в томик по древним рунам, Грейнджер вздохнула и закрыла старую книгу, отложив ее на маленький столик, что стоял сбоку. Информация не усваивалась. Слишком много в голове волшебницы было мыслей. Очередное слишком. Ей было страшно и волнительно одновременно. Она понимала, что, скорее всего, это ненормальная реакция, с учетом того, что принес этот день, но остановить себя не могла. Размышления о словах друга прекратились примерно через пару часов после того, как Гермиона покинула тот кабинет. Размышления о гипотетическом Пожирателе смерти, которого они видели утром, — через час после ее прихода в выручай-комнату. Мысли возвращали волшебницу в Хогсмид. В тот момент, когда хлопьями с неба падал снег. Когда щеки болели от улыбки, а пальцы сводило от холода. Когда она смотрела в серые глаза, что полыхали недовольством за ее ребяческие поступки, и ничего не боялась. Уж точно не его. Когда он был слишком близко… Ну какого черта?! Громкий выдох вырвался из ее горла. С силой откинув голову на спинку дивана, девушка уставилась в потолок, чувствуя жар пламени из камина на своей шее. Что с ней происходило? Нет, она действительно уже не раз думала об этом. О том, что Малфоя стало слишком много. Он был рядом незримой тенью, которая иногда слишком много себе позволяла. И это началось не в то ноябрьское утро, не неделей раньше, не месяцем. Это, как ей казалось, началось даже не с приездом в Хогвартс. Но Гермиона могла и ошибаться. И слишком много на душе. Того, чего, как ей казалось, она точно не должна была испытывать. Того, о чем она не должна была думать. А еще очередной приступ самоистязаний. Ведь совсем недавно одна из студенток пропала, ее могли подвергать заклятиям, всего несколько часов назад Пожиратель смерти объявился в Хогсмиде, а еще пропадали люди. И о чем она думала? О Малфое! Где-то там в глубине души рациональная Гермиона тихонечко шептала, что как раз-таки в остальном волшебница и бессильна, но чувство вины в ней топило все аргументы. И это… приводило в замешательство. Сводя с ума от мыслей о том, что ее тянуло в тот миг. Тянуло к Малфою! Полный мучения и отчаяния стон вырвался из приоткрытого рта волшебницы. Она с усилием прошлась ладонями по лицу, и прикрыла ими глаза, пальцами зарываясь в волосы. Она не должна была думать о том, что случилось утром. Не должна была фантазировать о том, что могло произойти. Не должна была зацикливаться на нем. Но ничего не получалось. И это сводило с ума. От желания, предвкушения, страха, злости и вины. Слишком много. Но остановить этот поток казалось невозможным. — Ты слишком громко думаешь, — раздалось тихое за спиной. Вздрогнув, девушка не сменила позиции. Она настолько ушла в себя, что даже не услышала, как объект ее размышлений вошел в комнату. Хотя, Малфой умел быть тихим. — Слышишь, о чем я думаю? — так же тихо спросила она. — Как тихое жужжание в такие моменты, — Гермиона буквально почувствовала, что блондин за ее спиной не удержался от усмешки. Вот только по голосу не могла понять, какой она имела оттенок. А еще до легкого покалывания в затылке хотелось узнать, какой у волшебника был в тот момент взгляд. — И о чем я сейчас думаю? — О том, что случилось утром, — просто ответил Малфой. И Гермиона готова была поклясться, что он пожимал плечами, пока говорил. Без доказательств, и все же. Слишком обтекаемый ответ. Подразумевающий под собой многое, чтобы ткнуть пальцем во что-то определенное. И он об этом знал. Скорее всего, просто давал возможность. Перевести тему, промолчать или продолжить. — Ну, да… — прошептала Грейнджер, отнимая руки от лица. Потолок выручай-комнаты никак не помогал. Скорее вводил в ступор еще больше, давая возможность мыслям начать новый ход в голове волшебницы. А потому Гермиона прервала молчание. — О чем тебя спрашивали? Опасная тема. Слишком личная. Словно прорыв в его личное пространство, который Гермиона себе позволяла слишком редко. Это в ее природе. Отстраняться. Но в связи с произошедшим, волшебнице казалось, что она имела право на этот вопрос. Да и в тишине комнаты, нарушаемой лишь привычным треском поленьев в камине, тема казалась не такой острой. — Спросили о том вечере, когда пропала Эббот. О том, что происходило после собрания у Макгонагалл. И о том, как мы нашли девчонку, — слова, произнесенные будничным тоном, заставили Гермиону нахмуриться и на пару секунд задуматься. А потом в ее голове всплыли слова Гарри… — Постой, — она резко выпрямилась на своем месте и обернулась, цепляясь пальцами за спинку дивана. — Они подозревали тебя?... — на ее вопрос Драко лишь усмехнулся. Он стоял у своего рабочего стола, оперевшись на него бедрами и сложив руки на груди. — Но это же бред! — Я — бывший Пожиратель смерти, Грейнджер, — закатил глаза и объяснил простую истину Малфой. Словно она этого не знала. — Вполне логично, что если что-то и произойдет с участием черной магии или сторонниками Волан-де-Морта, то подозрения падут на бывшего преступника. Единственного в радиусе пары десятков миль. — Это бред, хотя бы потому, что это из-за меня мы оказались в хижине, — Гермиона поднялась со своего места и всплеснула руками. — И они это знают. — Скорее хотели сверить наши слова, — пожал плечами блондин. — Расслабься, — его губ вновь коснулась усмешка, но уже более мягкая, чем в прошлый раз, без намека на язвительность. — Если бы меня и правда подозревали, то забрали бы в застенки Аврората для допроса. Смысл этих слов дошел до Грейнджер через мгновение. Дошел и ударил, словно оголенный провод под напряжением. Драко был прав. Во всем. А она знала, как работает Министерство в таких случаях. И подозрения было бы достаточно. С учетом того, что дело расследовали не только мракоборцы из Британии. Но Малфоя и правда оставили в стенах школы. Потому что были уверены в его невиновности? Потому что были те, кто сможет в случае чего на него доложить? Или потому, что верят в силу директора? — Они рассказали? Про других? Малфой громко выдохнул, внимательно наблюдая за девушкой. Прошла пара секунд, прежде чем парень рвано кивнул. А затем поделился тем, о чем в начале, казалось, не думал говорить. — Они сказали, что наведывались в Малфой-Мэнор. — Твои родители? — глупый вопрос, но он сорвался с ее губ прежде, чем Гермиона успела себя остановить. Волшебник вновь кивнул. — Они проверяют всех. И поверь, Грейнджер, подозревать — меньшее, что они могут себе позволить, — девушка внимательно посмотрела на блондина, ища в его лице, взгляде, позе, хоть в чем-то ответы о его настрое и действительном отношении к ситуации. Но было сложно. С Малфоем всегда было сложно. И никогда однозначно. — Но знаешь, даже приятно, что ты переживаешь об этом, — последние слова вернули на его лицо ту самую ухмылку, за которую хотелось ударить. Но это привело Гермиону в себя. Она чувствовала ком в горле от неловкости. А еще тот жар, что покрывал щеки. И ей оставалось лишь надеяться, что он был не слишком заметен. Хотя, зря. — Не вижу ничего смешного, — серьезно проговорила она, глядя прямо. Возвращаясь на опасную дорожку. Негласно признавая его слова, хоть и не говоря об этом вслух. — Я тоже, — ответил Малфой. Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза, не отводя взгляда, после чего он вновь заговорил: — Зря ты не согласилась уехать с Поттером. — Что? — Если он прав… — Если, — перебила волшебника Грейнджер, чувствуя знакомое раздражение. Точно такое же свербело под кожей, когда она разговаривала на эту тему с Гарри. — А если он не прав? — Поттер смог бы тебя защитить, — оттолкнувшись от стола, Малфой медленно сделал несколько шагов по направлению к ней, огибая диван. Неспешно. Словно подкрадываясь. Боясь сделать резкое движение. — Гарри стоит позаботиться о тех, кто и правда нуждается в защите, — упрямо вскинув подбородок, произнесла девушка. Уголок его губ дернулся, но вот в глазах не было ни тени веселья. Серьезность. — Мне защита не нужна. — Что в этом плохого? — вкрадчиво спросил Малфой. Еще шаг. И снова. Он остановился на расстоянии вытянутой руки. И в этот момент ее сердце забилось быстрее. Немногим ближе Малфой был только утром. Однако сейчас не спешил нарушать ее границы. — Что именно? — То, что те, кому ты дорога, пытаются тебя защитить, — словно маленькой объяснил он. Негромко. Вкладываясь в каждое слово. Вот только в данном вопросе вряд ли Грейнджер можно было переубедить. — Ничего, если угроза реальна, — поджав губы, ответила Гермиона. На ее слова Малфой лишь слегка покачал головой, закатывая глаза. — Ты не поймешь, насколько она реальна, пока не станет слишком поздно, — его губы поджались, выражая недовольство. Воздух между ними словно стал гуще от напряжения, и Грейнджер лишь молилась, чтобы это не оказалось плодом ее воспаленного воображения. Этого человека было слишком много. Рядом. В принципе. В ее жизни. В ее системе координат. И теперь Гермиона ощущала лишь странные изменения, которые до этого протекали крайне незаметно. Незаметно лишь потому, что девушка настолько зациклилась на себе, бывшем и неудачных отношениях, что сама не поняла, как смогла подпустить кого-то так близко. Буквально на расстояние вытянутой руки. — Считаешь, мне стоило уехать? — спросила она. От напряжения голос дрогнул, стал тише. Во взгляде Малфоя что-то менялось, но девушка не могла с уверенностью сказать, что же это было. Или боялась дать четкое определение тому, что видела. И в тот момент, когда Малфой отвел взгляд, она почувствовала, как напряглись ее скулы, а зубы сжались. Словно изнутри рвалось что-то, что могло бы… Что? Слова? Разочарованный вздох? В голову волшебницы начинала прокладывать уверенный путь мысль, что все это - игра ее воображения. Напряжение. Собственные реакции организма. Ведь это Драко Малфой. И порой значение этих слов смывалось. Словно забывалось. Ей было и правда все равно на их прошлое. Это было слишком далеко. В прошлой жизни. Что-то в ней давно забыло ту часть прошлого, что казалось совершенно неважным на фоне войны и того, что происходило после. Каким-то образом несколько лет назад красная жирная линия, что разделила ее мир, разделяла их двоих, окрасилась в серый. Почти слилась с истинными красками этого мира. Практически стерлась, не оставив от себя и следа. Но теперь… В их реалиях Гермиона понимала, что до того момента, как линия вновь вспыхнула красным, Драко Малфой умудрился через нее перешагнуть. Оказаться по одну сторону с ней, оставляя тьму и зло, к которым она его относила когда-то за своей спиной. Он стоял перед ней, опустив голову и взгляд, и заставлял понимать. Понимать то, что раньше словно ускользало. Ведь было таким… естественным. Понятным. Правильным. Вписывающимся в ее мир. Даже своими колкостями, язвительными замечаниями, даже теми словами, что выводили из себя. Ее мир был по-настоящему разрушен, и на его руинах изначально стоял Драко Малфой. С первого ее дня в Хогвартсе. На протяжении всех этих месяцев. Сама того не подозревая, она возводила свой новый мир, в котором он был его органичной частью. Как этот замок. Как выручай-комната в нем. И теперь, под таким углом, все ее мысли и домыслы казались жалкой иллюзией. Тем, что она придумала себе сама, и теперь… Было стыдно? Неприятно от осознания, что она одинока в своем безумии? Громкий вздох вырвался из ее рта, привлекая его внимание. Гермиона не знала, что отразилось в ее глазах и на лице, кроме слабой улыбки, но это нечто заставило Драко Малфоя нахмуриться сильнее. — Я бы не уехала ни при каких обстоятельствах, — словно доносила до него. Однако это совсем не то, что она хотела сказать. Но больше не смогла бы произнести. Ведь теперь от Драко хотелось оказаться подальше. Чтобы скинуть с себя оковы этого наваждения. Чтобы прийти в себя. — Я знаю, — осторожно произнес Малфой, и его тон, а так же слова, заставили теперь хмуриться ее. Он сделал шаг. Маленький. Осторожный. Шаг к ней навстречу. Оказываясь слишком близко. Его дыхание не ощущалось на лице в теплоте комнаты, но теперь она четко могла почувствовать запах его парфюма. Никогда раньше он не заполнял ее легкие так. До отказа. Полностью. Когда один вдох превращался в пытку. А в голове словно тишина после урагана. Сплошные руины и осколки. И ничего более. Она смотрела в его глаза и лишь надеялась, что не выглядела слишком жалкой. Надеялась, что не казалась ему испуганной. А еще молила Мерлина, чтобы все это было взаправду. Потому что это казалось какой-то необходимостью. Словно в один миг что-то в ней сошло с ума… Он немного наклонился, и теперь их разделяли всего полтора десятка сантиметров. — Позволишь? — тихо произнесенное словно прорвалось сквозь толщу воды. Вводя в легкий ступор. От тона, пропитанного неуверенностью и искренностью. От самого факта поставленного вопроса. — Почему ты спрашиваешь? — не удержалась. Не смогла остановить себя. Так же шепотом, но ей хотелось знать. До безумия. Казалось необходимым услышать это от него, чем додумывать что-то и наверняка обижаться. Он шумно выдохнул. Гермиона понимала, что по всей видимости, это слишком неловко для него тоже. Словно они ступили на тонкий лед, который мог провалиться под ними в любой момент. От любого неловкого движения. Слова. Мысли. И это двигало ей в тот миг. Лишь так она могла объяснить тот неловкий шаг, что она сделала ему навстречу, и то, как девушка вскинула голову, сокращая это расстояние до минимума. Теперь чувствуя его дыхание на своих губах, но все еще не касаясь их. И снова этот взгляд. Словно обещающий ей возможность прекратить все, стоит девушке только захотеть. Вот только была одна проблема. Та, что, скорее всего, отображалась вызовом в ее взгляде. Потому как при всем безумии, что завладевало ей, Грейнджер не позволяла себе в него окунуться. Но безумно этого хотела. И она знала, как это сделать. Знал и Малфой. Потому он сократил расстояние между ними. Потому коснулся ее приоткрытых губ своими. Сначала лишь легко. Невесомо. Но лишь на миг. От его прикосновения у Гермионы сперло дыхание. От того, как медленно он прихватил ее нижнюю губу своими. От того, насколько поцелуй нетороплив. От того, насколько мало ей нужно, чтобы почувствовать не только распирающую душу нежность, но и потребность. В нем. В большем. И Гермиона подалась вперед. Чуть усиливая напор. Словно требуя того, чего желала, но не переходя какую-то невидимую грань. Без пошлости или безумия. Лишь в желании показать, что она тоже желала этого. И Драко понимал это. Скользил ладонями по ее талии, притягивая ближе, уже увереннее. Гермиона сжимала ткань рубашки на его груди, когда поцелуй разорвался, но они не отстранились. Между их ртами была всего пара сантиметров. Оба шумно дышали, опаляя дыханием губы друг друга. Грейнджер не осмеливалась открыть глаза, переживая внутри, смакуя то, что чувствовала мгновение назад. — Испугалась? — тихий голос блондина нарушил тишину и заставил девушку разлепить веки и встретиться с ним взглядом. Он был внимателен и насторожен. Будто бы готов к прыжку, однако в его руках она не чувствовала напряжения. Словно Драко был готов ее отпустить. И это слишком выбивало девушку из себя. И снова пробуждало в ней истинное гриффиндорское упрямство. — Нет. — Уверена? Она не ответила. Просто потянулась к нему вновь, в этот раз первой накрывая его губы своими.