Это были мы...

— Скажи честно, ты считаешь, что на Эмори Эббот напали? Как история могла принять такой оборот? Гермиона не знала. Ей казалось, вызывая мракоборцев, они с Драко расскажут, что видели, отведут людей из Министерства на место, где все произошло, а после оставят всю работу по выяснению правды Гарри и его отряду. Однако ситуация приняла неожиданный исход. Все это походило на допрос. Допрос под пристальным взглядом Виктора Крама, неизвестного ей мракоборца, которого один раз назвали Энтони, а еще Гарри, что за час беседы взглянул на нее раза три. Может быть, четыре. Это раздражало. И выводило из себя еще больше то, что их с Малфоем разделили. Нагло. Открыто. Они сидели в кабинете Макгонагалл, после того, как директор получила сообщение молодых преподавателей и выслушала их версию произошедшего. Точнее, сидели только Гермиона и Драко. И если Малфой в принципе не переживал ни о чем и выглядел расслабленным, то бывший декан Гриффиндора и его студентка явно нервничали. Минерва то и дело поджимала губы и поправляла очки, Грейнджер же выдавали резкие движения и заметная бледность лица, отчего веснушки на носу и щеках выделялись сильнее. Первым из камина вышел Гарри, которому Гермиона искренне была рада. Он оглядел кабинет непривычно цепким взглядом, кивком поздоровался с директором и отошел в сторону. Ведь за ним из зеленого пламени уже выходили новые действующие лица. Виктор Крам и еще четверо мракоборцев. Все появились один за другим, неизменно серьезные и молчаливые. Поттер заговорил первым. Его интересовало все, что произошло, а потому Макгонагалл, которая взяла на себя ответ, как представитель школы, практически сразу вынуждена была уступить рассказ молодым профессорам. Гермиона помнила, как взглянула сначала на Гарри, затем перевела взгляд на Малфоя в немом вопросе, который тот, разумеется, понял. И легким кивком предоставил слово ей. Когда Грейнджер вновь посмотрела на друга детства, то еле удержалась, чтобы не вздрогнуть. Взгляд Поттера изменился. В нем было что-то… незнакомое ей. Подозрение вперемешку с… чем? Презрением это нельзя было назвать, гневом тоже. Скорее, что-то интуитивное, ведь пускай между Гарри и Драко возникло некое подобие мира, до нормального отношения друг к другу там было далеко. Слишком далеко. Окинув взглядом остальных мракоборцев, Грейнджер вновь начала свой рассказ. Скрывать ей было нечего. Малфой в соседнем кресле благополучно молчал, позволяя девушке говорить за двоих, не желая или же не имея ничего, что можно было бы добавить. Лишь раз он нарушил молчание. Тогда, когда Гермиона споткнулась посреди своей речи, не желая произносить вслух то, чего боялись все волшебники, Британии уж точно. — Заклятие, которым владел Волан-де-Морт, — с уст Драко эти слова сорвались просто и практически без эмоций. Хрипло, то ли от долгого молчания, то ли от того, что прогулка в такую погоду давала о себе знать. Или же от нервозности… Гермионе хотелось думать, что ситуация не оставила его равнодушным. Ей так казалось. Пока они ждали Макгонагалл у Визжащей хижины, парень то и дело оглядывался, шептал обнаруживающие заклинания, стараясь поймать след исчезнувшей фигуры в черном балахоне или же след заклятий, что могли хоть как-то прояснить ситуацию. Но магия молчала. Он поджимал бледные губы, хмурил брови и молчал. Сохранял это настроение ровно до их прихода в кабинет. Дальше лицо Малфоя скрывала маска равнодушия. Будто происходящее его не заботило и никак не касалось. После его слов в кабинете воцарилась напряженная тишина. Тишина, во время которой все, кроме Гермионы, буравили бывшего Пожирателя смерти взглядом. А после… — Понятия не имею, — кажется, Грейнджер произносила эту фразу уже раз третий. Да, история о Эмори Эббот всплыла во время их рассказа. Мракоборцам не понравилось то, что их не поставили в известность о произошедшем, но Макгонагалл была непреклонна — это дело не касалось Министерства. Что же… Судя по тому, как Гарри, Виктор и остальные сплели эти два дела воедино и пытались копать в данном направлении, теперь касалось. Потому что часть разговора директора и мракоборцев Гермиона не слышала. Их с Драко развели по разным кабинетам, пока что вежливо попросив подождать и ответить на несколько вопросов. — Тебя не удивило решение директора Макгонагалл замять ситуацию? — влез в разговор Виктор. Они с Гарри сидели прямо напротив нее. Поттер просматривал дело Эмори, делал какие-то заметки, задавал вопросы. Крам же буравил Грейнджер взглядом. Мужчина по имени Энтони изображал предмет интерьера, любуясь видом из окна. За все время этого бессмысленного, как считала Гермиона, разговора, она видела его лицо лишь раз, когда он вошел в двери кабинета. — Она — директор, — глубоко вздыхая и подавляя в себе волну раздражения, ответила волшебница. — Гарри, — устав от незримого игнорирования, обратилась к другу девушка. Поттер, рассеянно моргнув, посмотрел на Гермиону. — Ты прекрасно знаешь, что в Хогвартсе всегда что-то происходит. Студенты находят тут приключения без особого труда. Дело Эмори и правда… странное. Но к чему это все? — Грейнджер спросила напрямую, прекрасно поняв позицию в этом диалоге. Допросе. Это слово подходило больше всего. Словно она была преступницей или соучастницей. И это злило. Поттер устало вздохнул, отодвинув от себя дело студентки и заметки мадам Помфри. Сняв круглые очки, двумя пальцами потер переносицу, и вновь посмотрел на подругу. — Девочка при таинственных обстоятельствах пропадает, ее находят в странном состоянии за пределами школы, а через несколько дней в том самом месте, нашедшие студентку преподаватели, сталкиваются с Пожирателем смерти, — пустым голосом произнес брюнет, внимательно следя за Грейнджер. И ее реакцией. Словно бы проверяя. Крам вторит Поттеру. Это Гермиона заметила, когда перевела взгляд на него, желая убедиться, что слух ей не изменял. Неверие истлело во вспышке гнева. Сильного. Такого, что поглотил ее с головой, но волшебница справилась с ним. Возможно, позволила себе нелестный взгляд в сторону мужчин. Не более. — Почему бы не спросить у самой девушки, и не проверить ее на остаточные заклинания? — она невольно выпрямила спину и вздернула подбородок. Защитная реакция и гордость во всей красе. — Мы допросим Эмори Эббот, но немного позже, — вновь вклинился в разговор Виктор. — Рада, что мы определились с тем, что сейчас происходит, — усмехнулась Грейнджер. Слишком знакомой усмешкой. Не свойственной ей. Но полезной в тот самый миг. Потому как глаза Гарри расширились, а на его щеках вспыхнул легкий румянец, в то время как Крам отвел глаза и с силой сжал губы. — Гермиона, это не допрос, — произнес Поттер. — Неужели? В кабинете вновь повисла тишина. Пронзительная. Во время которой произошла самая настоящая битва взглядов. Виктор и Гарри переглянулись в немом диалоге. Словно поняли друг друга легко и без слов. И в доказательство этого, через несколько мгновений Крам поднялся со своего места и обратился к безучастному Энтони. — Предлагаю вернуться в кабинет директора и обсудить с ней некоторые моменты, прежде чем вызвать на разговор девочку. Болгарин перехватил личное дело Эмори, протянутое Поттером, еще раз посмотрел на Грейнджер, то ли пытаясь извиниться, то ли донести, что это их работа, и не более. Но, встретившись все с тем же упрямым недовольным взглядом карих глаз, кивнул коллеге через плечо и направился к выходу. Гермиона буравила взглядом окно, у которого стоял молчаливый мракоборец, пока в кабинете их не осталось двое. Снег все также валил крупными хлопьями, кажется, решив не останавливаться. Потихоньку начинало темнеть, однако из-за молочных облаков не было видно заката. Лишь тьма словно опускалась на этот мир, поглощая все, до чего могла дотянуться. — Гермиона. Резко повернув голову, девушка встретилась с уставшим взглядом друга, который откинулся на стуле и тихо барабанил пальцами по столу. Присмотревшись, Грейнджер заметила то, что ускользало от ее глаз из-за ярости и волнения. Поттер был бледен. Кожа казалась серой, под зелеными глазами залегли синеватые мешки. На его темном костюме аврора местами были видны следы сажи. Он напомнил ей того мальчика, который страдал от видений злого волшебника в школе. Смотря на студентов, даже на старшекурсников, Гермионе до сих с трудом удавалось осознавать, что они смогли сделать в их возрасте. — Тебя никто ни в чем не подозревает, — наконец произнес Гарри, подаваясь вперед и складывая руки перед собой. — Меня? — заметила уточнение Гермиона. Странное уточнение. То, при уточнении которого волшебник помрачнел еще сильнее, но все же кивнул и ответил. — Тебя, — очередной тяжелый вздох прорезал тишину комнаты, прежде чем Гарри продолжил. — Это скрывается от прессы. Пока, по крайней мере. До сих пор удивляюсь, как Скиттер не пронюхала ничего… — Что скрывается? — покачав головой, непонимающе переспросила Гермиона, подаваясь навстречу другу и отзеркаливая его позу. Словно они вновь вернулись в старые времена, где даже у стен были уши, а их разговоры были слишком странны и опасны. Прежде всего, для тех, кто мог их услышать. — Исчезновения волшебников, — напряженно произнес Поттер, не отводя от волшебницы внимательного взгляда. — Пожиратели смерти, которых не в первый раз за последние несколько недель видят рядом с местами преступлений. Точнее… — Что? — голос Гермионы скатился до шепота. Она чувствовала, что ее словно взяли за горло. Напряжение вспыхнуло внезапно. Не то, что царило от ее недовольства ситуацией. Нет. Опасное. Режущее, словно кинжалом по плоти. — Нет точных показаний, что это были они. Нет имен, — признался парень. — Нет лиц. Люди видели на местах преступлений фигуры в балахонах, что появлялись из столпа черного дыма. — Как и сегодня… — Как и сегодня, — кивнул Гарри. — Но Эмори Эббот жива, — упрямо произнесла Гермиона. — Но случайность ли это? — резко спросил Поттер. Поджав губы на секунду, мракоборец продолжил. — По показаниям, девочка пропала примерно во время ужина. Ее хватились уже ночью. Мы не знаем точного времени, не знаем обстоятельств. Возможно, ему или им нужно было что-то от нее узнать, или же девушка была просто способом, чтобы добраться до кого-то другого. — Погоди секунду, — перебила волшебника Грейнджер. — Ты хочешь сказать, что Эмори могла быть не жертвой нападения? Я не понимаю тебя, Гарри! И снова тишина. Словно Поттер ломал себя, произнося каждое слово. Будто бы вырывал с каждым частичку своей души. Но и тут он не смог молчать слишком долго. — Нам кажется, мы нашли закономерность… — Но это же здорово! — воскликнула Гермиона, однако радости в ее голосе не было. Девушка не прекращала хмуриться, подаваясь вперед над столом, словно в желании приблизиться к другу. Будто бы это могло ей помочь понять происходящее. — Нам только кажется, Гермиона, — покачал головой Поттер. — Это лишь догадка, и если верить ей, то либо слишком многие пострадают, либо нам нужно будет сузить круг сильнее, чтобы точнее определить жертв. — И как в это все вписывается простая студентка? — Думаю, что из-за ее матери. — Я не понимаю, — вздохнула Грейнджер, уставшая бороться с недомолвками друга. Ее накрыло осознание, что Гарри, конечно, ей все расскажет, но вытягивать из него слово за словом было пыткой. — Ее мать давала показания против ближнего круга Волан-де-Морта, — парень усмехнулся, завидев ужас в глазах волшебницы. Усмешка вышла горькой, даже понимающей. — Мы насчитали девять пропавших. Все они выступали перед Визенгамонтом, как свидетели преступлений основного круга Пожирателей смерти. — Но это же десятки людей… — в неверии прошептала Гермиона, растеряв весь запал и недовольство. Она помнила эти процессы. Вереницы убитых горем людей. Потерявших близких, дома, частичку себя. Тех, по кому война била больше, чем, возможно, по другим. — Эмори Эббот? — Ее отца убили Пожиратели во время войны. На глазах у девочки и ее матери. Та и давала показания. Насколько мне помнится, против Яксли и Мальсибера. — Они же?.. — Сейчас они оба в Азкабане, — жестко произнес Поттер. Уверенно. И это вселяло какую-то уверенность в волшебницу. — Мы перепроверили всех бывших Пожирателей под стражей. — Только под стражей? — шепотом переспросила Грейнджер, понимая эту оговорку. — С Азкабаном мракоборцам договориться достаточно просто, — пожал плечами волшебник. — А вот с теми, кто был оправдан или посажен под арест… В большинстве своем это все чистокровные, которые нас не пустят и на порог. Но единственное, что мы знаем наверняка, практически все они проходят регулярные проверки. Кому-то ограничили магию. Кто-то все еще под наблюдением. — И снова «практически»? — Преданные Волан-де-Морту люди были и остаются разбросанными по всему миру, — поморщился Гарри от досады. — Волшебники начали пропадать всего несколько недель назад. Мы физически не можем проверить всех за такой срок, да еще так, чтобы не началась паника. — Но ты заговорил так не поэтому, — мрачно произнесла Грейнджер, вновь вступая с другом в битву взглядами. Она уже понимала, куда он клонил. Вот только пока слова не озвучены, можно думать, что душе угодно. Однако Гарри не спешил. Он внимательно оглядывал подругу, которая явно была готова к словесной перепалке, о чем-то активно размышляя. И когда мракоборец открыл рот и начал свою речь, заговорил он совсем не о том, чего она ожидала. — Ты тоже давала показания против многих Пожирателей, — сорвалось негромкое с его губ. — Что? Гермиона застыла, пораженная его словами. Верно. Она выступала против многих. По крайней мере тех, кто выжил, и свидетелем чьих преступлений девушка стала. Таких было достаточно. Набралось за время их путешествия, а также последней битвы за Хогвартс. Вот только когда Гарри поднял этот разговор, данный факт даже не всплыл в ее голове. — Ты же не хочешь сказать… — Вообще-то хочу, — упрямо перебил подругу Поттер. Девушка нервно облизала пересохшие губы. То напряжение, что резало кожу от признания мракоборца до его последней фразы, вновь усилилось. И посеяло зерно страха. Лишь зернышко. Что стало ощутимым на миг, а после в ней проснулась привычная уверенность и гриффиндорская отвага. Хотя, скорее безрассудство. — Брось, Гарри, — девичьих губ коснулась легкая усмешка. — Бросить что? Беспокоиться за тебя? — кажется разозлился Поттер. Он выпрямился на своем стуле и прищурил глаза. — Знаешь, я был более спокоен до тех пор, пока не узнал о девочке. — Это может быть никак не связано… — Да, может. Однако этот ублюдок появился здесь не случайно. А ты та, кто до сих пор является символом войны! — повысив голос, Гарри подскочил со своего места, не в силах сдерживать эмоции. Хлопнув ладонями по столу, он навис над Гермионой, прожигая ее взглядом. — Они пропадают без следа, Гермиона. Ты это понимаешь?! — Понимаю, — спокойно ответила она, поднимаясь на ноги. Их глаза вновь были на одном уровне и Грейнджер признавала себе, что так становилось спокойнее. Так он давил меньше. Так она чувствовала, что может дать отпор. — Тогда как ты можешь говорить мне не беспокоиться за тебя?! — Гарри… — Я тебя не понимаю, Гермиона. Сейчас я говорю, что, возможно, Пожиратели вновь набирают силу, что-то происходит, они отлавливают тех, кто когда-то заточил их соратников в Азкабан, но ты спокойна. Ты, черт возьми, так спокойна, что я сомневаюсь, поняла ты меня или нет. — Поверь, я тебя услышала. Но ты сам говоришь, это лишь теория… — Я хочу, чтобы ты поехала со мной. — Что? — в полном шоке уставилась на друга Грейнджер. Ей хотелось, чтобы услышанное было лишь игрой воображения. Шуткой. Чем угодно, но не правдой, что сквозила во взгляде Поттера, который не отступал. — Ты же не серьезно? — Ты можешь стать слишком желанной целью, Гермиона, — в его словах все еще была доля логики, однако они звучали слишком дико. — Я просто хочу тебя защитить. В то время, пока Поттер говорил, Гермиона расслышала скрип открываемой двери. Обернувшись, девушка столкнулась с хмурым взглядом серых глаз, который сканировал происходящее и его владелец уже делал свои выводы. Вслед за Малфоем в кабинет вошел Виктор, который прикрыл за собой двери. — Я так понимаю, вы еще не закончили, — пробормотал болгарин, неловко окидывая стоявших волшебников взглядом. Гермиона глубоко вздохнула. Проще не становилось. Однако весь разговор был словно ненастоящим. Словно во сне. В том сне, что лип к человеку, как жвачка, не отпуская из своих тисков. Тот сон, от которого передергивало, стоило вырваться из его объятий. И Грейнджер собиралась проснуться. — Мы закончили, — уверенно произнесла она и покинула кабинет.