Это были мы...

Неделей позже пошел первый снег. Наблюдая за тем, как снежинки медленно опускаются на покрытую тонким белым слоем землю, Гермиона думала. Опять. Девушку радовало лишь то, что теперь это было не копание и не жалость к самой себе. Ноябрь неожиданно привнес в ее жизнь новые краски, в тот момент, когда они полностью уходили из природы за окном. Это были мысли сразу о нескольких вещах. Точнее, они крутились вокруг троих людей: Эмори Эббот, Минервы Макгонаглл и Драко Малфоя. Удивительным для Грейнджер было, что в этот список не попал Рональд, однако, она понимала, что эту страницу своей жизни желала перевернуть раз и навсегда. А это означало, что Уизли не должно было быть в ее голове в первую очередь. Мысли о студентке и директоре школы были неразрывно связаны между собой. Очнувшись в утро вторника, Эмори Эббот ошарашила всех: в хижину она пришла сама, а сознание потеряла от нервного перенапряжения. Ссора с сестрой и подругой, а также письмо из дома с известием о разводе родителей случились с ней в один день. Эмори призналась, что с трудом выдержала до ужина, за которым успела повздорить еще и со своим парнем, что стало последней каплей. О Визжащей хижине и проходе к ней девушка знала от семьи: старшее поколение семейства учились вместе с Мародерами, а бабушка Эбботов была в свое время тем самым целителем, присланной больницей Святого Мунго, когда Римус Люпин поступил на обучение в школу чародейства и волшебства и стало известно о его состоянии. Вот только тогда это были байки о герое войны, о его жизни, и болезни, в которые затесались случайно брошенные слова, что девочка запомнила. Лазом Эмори пользовалась лишь пару раз с ее слов. Все-таки, Визжащая хижина навевала на всех жуть. И слова студентки складывались вполне ладно. Правдоподобно. На девушке не было следов темной магии, следов использования артефактов или заклятий. Но Гермиона не верила Эмори Эббот ни секунды. В отличие от Минервы Макгонагалл. Когда Грейнджер услышала, что факультет студентки лишат очков за нарушение комендантского часа, а сама девушка будет отрабатывать наказание за собственный поступок, не смогла поверить. Она считала, что в этом случае стоило вызвать родителей девушки, попытаться провести расследование, но директор не видела в произошедшем ничего подозрительного. А вот Гермиона всю неделю мучилась мыслями о произошедшем. И даже поход в Хогсмид и прогулка под снегом, что шел уже второй день не переставая, не могла изгнать пустые размышления из ее головы. Пустые, потому как высказать свои подозрения она не решилась. Минерва Макгонагалл была человеком с опытом, могла видеть то, что Гермиона не замечала. Могла осознавать больше. Да и личный опыт Грейнджер мог сбивать волшебницу с толку. Она слишком привыкла, что в Хогвартсе ничто не может происходить просто так. Но были и не пустые мысли. И эти мысли вращались вокруг несносного блондина, который не сдал ее. Ведь когда пришла пора объяснять, как они нашли Эмори Эббот, Гермиона смолчала. Не смогла раскрыть тайну карты Мародеров. В Минерве волшебница все еще видела своего строгого декана, а не начальницу, а потому слова о том, что произошло на третьем курсе ее обучения, сорвались сами собой. Малфой же, стоявший рядом, не повел и бровью. Лишь кивнул, сказав, что так оно все и было. И что самое интересное, в последующие дни эту тему не поднимал. Будто бы ничего и не было! Не спрашивал про карту Мародеров, не интересовался в своей излюбленной язвительной манере, отчего же она солгала директору. Ничего! И это при том, что они точно так же проводили вечера в выручай-комнате, погруженные в чтение. А кто-то в размышления. И этим кем-то снова была Гермиона. Часто за собой она замечала, что, оторвавшись от книги, начиная раскладывать по полочкам собственного разума прочитанное, переводила взгляд на Малфоя. И мыслей в ее голове не оставалось. Нет, она не любовалась им. Скорее, задавалась вопросами, которые не решалась озвучивать. Банальные. Которые начинались, как: «Почему он ничего не сказал Макгонагалл?» до слишком личных. Что-то вроде: «Почему он приехал преподавать в Хогвартс?». Или же: «Почему он проводит со мной вечера в этой комнате?». А еще: «Почему его так много в моей жизни?». Она не была настолько слепой или глупой. Драко Малфоя действительно было слишком много рядом с ней. Все вечера. Завтраки, обеды и ужины практически рука об руку. Его слова и брошенный вызов, инцидент после драки студентов, танец на балу, их разговор в выручай-комнате после этого, его помощь в поисках Эмори Эббот… Ее жизнь в Хогвартсе, все эти месяцы не представлялись без Драко Малфоя. И то, что данная мысль не вызывала в Гермионе ни отторжения, ни возмущения, ни недовольства, ввергало девушку в шок. Да, Малфой не был тем засранцем, что в школьные годы. Да, он изменился, стал терпимее в вопросах крови, хотя все еще был невыносим. Но блондин слишком органично, хоть временами и чересчур резко вливался в ее жизнь. И собственные мысли и взгляды начинали откровенно пугать Грейнджер. Поэтому она тратила свой выходной в пустых прогулках по Хогсмиду. Наблюдала за взволнованными школьниками, которые спешили за покупками, а еще в «Три метлы», где было не протолкнуться. Наблюдала за местными, для которых эти выходные мало чем отличались от предыдущих. Разве что теперь торговцы вовсю занимались товарами для рождества. Несколько недель были ничтожным сроком, ведь все начинали закупаться заранее, а многие школьники уезжали на каникулы с чемоданами, полными подарков. Эта суета Гермиону не впечатляла. На самом деле — вообще никак не отзывалась ей. Да, было нужно купить подарки для самых близких, но она прекрасно знала, что и кому купит. Разве что был в ее голове кое-кто… И эта фигура, как всегда, вызывала больше вопросов, чем ответов. А потому Грейнджер дала себе мысленный подзатыльник, запахнула пальто поплотнее, поправляя теплый шарф так, чтобы была прикрыта не только шея, но и нижняя часть лица, и продолжила свое бессмысленное шествие по знакомым с детства улочкам, почувствовав, как холод начинает пробираться сквозь носки сапог. Студенты разных возрастов здоровались, встречая ее. Их хорошее настроение постепенно передалось девушке, которая смотрела на хлопья падающего снега уже без былого скептицизма, а холод, что чувствовался даже сквозь теплую одежду, не воспринимался так критично, как прежде. Улочка за улочкой. Она преодолевала их не спеша, не упустив возможность поздороваться с мисс Мортимер, которая в отсутствие покупателей вышла на крыльцо магазина с метелкой. Однако Хогсмид не был таким большим, чтобы посвятить прогулке по нему больше часа неторопливой ходьбы. Посмотрев на тропинку, что вела к Визжащей хижине, Гермиона оценила отсутствие следов на заснеженной дороге и смело двинулась вперед. Все-таки, будучи студентами, они часто бегали подальше от чужих ушей и глаз именно в эту часть деревни. Хижина стояла в тупике. Тропинка заканчивалась на жутком доме, а за ней простирался бескрайний лес, который и скрывал магию в глубине Великобритании. Ее история была никому неизвестна. Точнее, легенд ходило столько, что определить, где скрывалась правда, было невозможно. Даже Аберфорт Дамблдор, который заправлял «Кабаньей головой», рассказывал, что Хижина стояла в том месте еще до основания Хогвартса. Ходили легенды о том, что там жила ведьма, что в свое время учила чародейству четверку основателей. И все же — легенда. Гермиона была уверена, что история старого здания была намного проще, чем говорили многие. Наверняка она служила жильем кому-то из волшебников, что не желали соседствовать с магами Хогсмида и предпочитали уединение. Дойдя до ветхого забора, который лишь условно соответствовал своему названию, Грейнджер облокотилась на сколоченные доски и внимательным взглядом уставилась на хижину. Снег падал не слишком плотно, а потому разглядеть окна и дверь девушка могла спокойно. Ей казалось, что ответ найдется сам. Что она будет наблюдать и правда просто отстучит в ее голове свой ритм, направив на верный путь. Но какие бы теории Гермиона ни строила, как бы не верила в слова Эмори Эббот, увидеть движение в старом здании она откровенно боялась. Боялась думать о том, что кто-то хотел специально навредить девушке. Ведь тогда вся ситуация принимала совершенно иной оборот. Но зачем тогда Эмори лгать? И кто мог сделать с ней такое? Кто-то посторонний? Ведь если смотреть на ситуацию со стороны, то попасть на территорию школы таким путем было очень просто. Об этом сказала сама профессор Макгонагалл, пообещав разобраться в ситуации. Или же это был кто-то из самого замка? И снова — почему? Опустив голову, девушка шумно выдохнула, чувствуя тепло собственного дыхания, которое коснулось голых и порядком замёрзших рук. Кожа пальцев покраснела, а вот на ладонях, наоборот, словно стала бледнее. Зря она не взяла перчатки… — Ничуть не удивлен, что нашел тебя тут, — раздался голос за спиной. Уже настолько привычный, было даже неудивительно. Сердце забилось быстрее, но от испуга. Все-таки Малфой, кажется, обожал подкрадываться сзади и доводить ее до состояния, близкого к сердечному приступу. — Удивительно, что ты меня искал, — негромко ответила Грейнджер, не меняя своего положения. Лишь повернула голову, встречаясь с ним взглядом. Драко на ее слова усмехнулся и подошел ближе. Все тот же безукоризненный мрачный образ: руки в карманах, черные брюки, черное драповое пальто, шарф, что отливал темно-зеленым цветом. И вопиющий факт отсутствия шапки, что сказывалось на покрасневших кончиках его ушей, портя весь строгий образ. — Решил подхватить пневмонию? Малфой на этот вопрос закатил глаза, останавливаясь совсем рядом. Его взгляд прошелся по хижине, скрытым за ней лесом, а затем вновь вернулся к ожидающей ответа Гермионе. — Будешь читать мне лекцию на тему теплой одежды? — Я еще не сошла с ума, — фыркнула девушка и вновь повернулась в сторону старого дома. Они молча простояли так пару минут, прежде чем Малфой немного раздраженно выдохнул и вновь заговорил: — Ты слишком громко думаешь, Грейнджер. — Говоришь так, будто бы ты не думал о том же, — произнесла Гермиона. И знала, что она права. Знала, что она не одинока в своих мыслях, касаемо студентки Пуффендуя. И с ужасом понимала, что знает это от самого Малфоя. От того, что замечала его взгляды в ту ночь и на следующее утро, когда он присутствовал в лазарете при допросе Эмори Эббот. Помнила его взгляд, направленный на директора, когда профессор Макгонагалл сообщила о том, что верит девушке. Его сомнения… Наверное, она была непоследовательна. Ее мысли, которые касались Малфоя в тот вечер и теперь были просто полярно противоположны. Ирония судьбы или паранойя? Интересно, что бы блондин сказал волшебнице, если бы узнал о ее подозрениях? На слова Гермионы Драко не ответил. Когда по длительности молчание превысило почти минуту, Грейнджер скосила на него глаза и обнаружила, что Малфой пристально смотрит на нее, будто бы пытаясь пробраться к ней в голову и одновременно подталкивая к дальнейшему развитию мысли. Словно желая убедиться, что он не одинок в своих подозрениях. Или же ей уже просто мерещилось… Протяжно выдохнув, Гермиона уставилась на облачко пара, вырвавшееся из ее рта. Девушка выпрямилась и приподняла голову, чувствуя, как снежинки легкими иголочками пронзают холодную кожу, касаясь плоти и тая в считанные мгновения. Слабо улыбнувшись, Грейнджер распахнула глаза, уставившись в белое, как молоко, небо. — В этой школе никогда не будет спокойно… — прошептала она, услышав на свои слова уже привычный смешок в ответ. — В этой школе никогда и не было спокойно, — слегка устало произнес парень. — Было, — легкая улыбка все еще играла на ее губах, когда Грейнджер опустила взгляд. Драко смотрел прямо, слегка хмурясь, словно пытаясь отыскать в своей памяти эти моменты. Которые, Гермиона была уверена, наверняка были. — Возможно, до нас. До того, как один из самых опасных волшебников в истории попытался прийти к власти. Хотя… — Хотя? — Думаю, была парочка спокойных и забавных моментов, которые я могу вспомнить. И один из них как раз был на этом месте! — оттолкнувшись от забора, Гермиона сделала несколько шагов в сторону тропинки, что вела в Хогсмид и обернулась на парня, который все еще пристально на нее смотрел. — Странные у тебя места для веселья, Грейнджер, — все еще держа руки в карманах, Малфой смерил небо раздраженным взглядом, явно сетуя на погоду, и двинулся следом за волшебницей. — Ну, не скажи. Ты в тех воспоминаниях, кстати, тоже есть. — Неужели? — чуть прищурившись, спросил Драко, и по его взгляду Гермиона поняла, что он догадался, о чем она говорила. — Ага, — немного наивно, даже скорее по-детски произнесла она, впервые чувствуя такую легкость при общении с ним. Сама не понимая, как это произошло. Гермиона просто заговорила, поддержала тему, а после… Возможно, сказывался недостаток привычного общения, но с Малфоем никакого желания пускаться в праздные беседы не было много месяцев. Да и в тот момент… Словно это вышло само. Словно случайность. Однако, данная случайность подарила Грейнджер пусть и недолгую, как она думала, легкость, а также возможность искренне подшутить над хмурым блондином и улыбнуться. — Помню, как Гарри закидал тебя и Крэбба с Гойлом снежками, — девушка остановилась, спустившись с пригорка и ступив на тропу. — Вот на этом самом месте. Малфой, смерив Грейнджер взглядом, оглянулся, нахмурился и вновь посмотрел на девушку. — Не припомню такого, — ответил он, но Гермиона с ухмылкой, которая находила свое отражение обычно на его губах, произнесла: — А я помню, как ты с дружками на третьем курсе перепугался так, что только пятки сверкали, пока вы делали ноги. — А я не припомню в этой истории Поттера, Грейнджер, — подступив к волшебнице ближе, грозно проговорил блондин. Девушка же улыбалась, наблюдая за тем, как эмоции проявляются на обычно беспристрастном лице. Пусть даже такие. Настоящая отдушина для ее израненной души. — Значит, все-таки помнишь, — довольно произнесла Гермиона, кивнув своим мыслям. — Ага, — оскалился Малфой, подходя еще на шаг ближе. — Помню тебя и Уизли, слоняющихся по округе. Но ты четко произнесла имя Поттера, которого тут не было, — внезапно Драко застыл на миг, его глаза расширилась, а затем вновь сощурились, а взгляд не предвещал ничего хорошего. — Долбанная мантия-невидимка? — Но согласись, снежки из ниоткуда — довольно внезапно и зрелищно, — серьезно произнесла Гермиона, чувствуя, как губы разъезжаются в улыбке. — Грейнджер! — Да ладно тебе, Малфой, — воскликнула девушка, всплеснув руками. — Это было много лет назад. И это было, правда, забавно. — Нарываешься, — парень шел за ней следом, рыча от негодования. Наверняка теша свое достоинство, которое в момент их прошлого банально пало, когда трое слизеринцев действительно улепетывали с этой самой поляны. Хотя Гермиона их понимала. Тогда. Много лет назад. А вот теперь, слушая слова ее уже коллеги, в душе девушки вновь пробуждалась та девочка, которая смеялась над мальчишками с недружественного факультета в компании своих друзей. — Неужели, — растягивая гласные, проговорила Гермиона. Она остановилась, развернувшись полностью к Малфою, ловя себя еще на одном чувстве. Чувстве, что она — гриффиндорка, черт подери. А гриффиндорцы не убегали. И не боялись. Особенно, когда их прожигали всякие слизеринцы взглядом пронзительных серых глаз. И не реагировали на предупредительное «Грейнджер», когда сами тянулись к земле, наплевав на окоченевшие от холода пальцы, лепя неуклюжий снежок из рыхлого снега. Она не знала, что на нее нашло. Искала объяснение и оправдание этому, ровно до того момента, пока комок снега не сорвался с ее ладони и не угодил Малфою прямо в грудь. Куда она, собственно, и целилась. И ведь промахнуться с такого расстояния было невозможно. Парень на прилетевший снежок лишь вздрогнул. Вздрогнул, опустил голову, смиряя место, куда прилетел снаряд, внимательным взглядом, и, точно так же держа руки в карманах, медленно поднял голову, встречаясь с ее отчаянно веселым взглядом. Девушка наблюдала за выражением его лица, следила за каждым движением, приподняв брови. — Грейнджер, — прозвучало предупредительно, вот только поздно. Их разделяло несколько шагов и полная уверенность Малфоя, что Гермиона скорее рассмеется, извинится, и они продолжат путь. И Грейнджер рассмеялась, верно. Рассмеялась, запустив в волшебника очередной снежок и отбежав от него на десяток шагов. Ведь Драко неразумно дернулся ей навстречу и, видимо, хотел пригнуться, не подумав, а потому снежок угодил ему прямо в лоб. — Да чтоб тебя!.. От улыбки уже болели щеки, но девушка не останавливалась. В нее словно вселился ребенок, который, тяжело дыша, самозабвенно пытался смастерить снежки из непослушного снега, да побольше, пока злой слизеринец не настиг ее. И девушке это удалось. Она бросила еще два снежка и отбежала еще на десяток шагов, прежде чем покрасневший и злой Малфой не схватил ее за руку и не дернул на себя. Бесстрашно смотря прямо в серые глаза, заполненные бурей эмоций, Гермиона поистине гордилась собой. Она умудрилась развеселить себя, вывести Драко, да и закидать его снежками! О собственном подвиге даже захотелось написать Гарри. Ровно до тех пор, пока волшебница не осознала, в каком находится положении. Малфой крепко держал ее за плечи, нависая сверху. Слишком близко. Она могла даже почувствовать его дыхание на своем лице. В его глазах и правда была буря, вот только Грейнджер могла поклясться, чем угодно, там не было злости. Недовольство ее поступком, может быть. Но не ярость, которую девушка помнила со школьных времен. Так, как раньше, парень на нее больше не смотрел. Она поняла это давно. Тяжело сглотнув, Гермиона, все еще улыбаясь, произнесла: — Забавно ведь. — Забавно то, что ты попала снежком мне в голову? — вкрадчиво уточнил парень, на что Грейнджер закатила глаза. — Поверить не могу, что об этом ноет человек, попершийся гулять без шапки в такой снегопад. — Это мне говорит ведьма, которая без перчаток решила покидать снежки, чтобы в край отморозить руки, — усмехнулся Малфой. — Хотя я же говорю о гриффиндорке. — Звучит, как оскорбление, но я приму это как комплимент, — прищурившись, ответила Гермиона. Удивительно, что, несмотря на его близость и возникшую ситуацию, она не чувствовала неловкости. Скорее, тотальную легкость, которая завладела ее телом и разумом. Словно все было так, как происходило уже десятки раз. Как в моменты, когда они проводили вечера в выручай-комнате. Никакого напряжения. — Скорее, диагноз, — с усмешкой произнес парень, чуть кивая головой. Гермиона же лишь прищурилась и покачала головой, опустив взгляд. А когда вновь решила посмотреть несносному блондину в глаза, ее взгляд зацепился за его губы, а время словно дало сбой. Они были слишком близко. Она чувствовала его дыхание, понимала, что их разделяет пара десятков сантиметров. А его ладони все еще сжимали девичьи плечи. Слишком близко. Осознание вспыхнуло в голове настолько резко, что ей показалось, будто бы он слышал ее мысли. Ведь как еще можно объяснить, что парень тоже замолчал, а улыбка медленно сползла с его губ. И тогда Гермиона почувствовала напряжение, которое ждала ранее. Но не такое. Не как прежде. Не с ноткой неловкости. В этот раз в ее душе воцарилось… предвкушение? Ожидание? Безумие чистой воды! Вскинув голову, Грейнджер столкнулась с взглядом серых глаз, которые теперь казались ей другими. Словно немного сменившими цвет. Потемневшими. Но, возможно, это лишь игра ее воображения. Ведь Малфой никогда не был настолько близко к ней, чтобы волшебница могла утверждать наверняка. Она тяжело дышала. Ощутила это тоже внезапно. Что-то неизвестное ей захлестнуло с головой. Как волна. Неожиданно. Скорее всего, это произошло осознание, которое ее напугало. И, наверное, это отобразилось в ее глазах, потому что взгляд парня смягчился. И такого его выражения Гермиона точно никогда не видела, но не могла не признать, насколько это было маняще и завораживающе. Не могла. Но признавала, пока в голову прокрадывалось осознание того, что парень немного наклонился к ней, стремительно сокращая расстояние. И когда мысль о том, что он может ее вот-вот поцеловать полностью сформировалась в девичьей голове, то нахлынуло осознание, что она не противилась этому. Ни разу не размышлявшая о подобном ранее, теперь стояла и была совершенно не против такого исхода волшебного момента. Потому что прежде никогда не испытывала хоть малость напоминающего коктейля чувств, что захлестнул ее с головой. И это казалось полнейшим абсурдом, ведь он даже ее не коснулся. Девичий рот приоткрылся, словно девушка хотела что-то сказать, но вместо этого лишь коротко вздохнула, когда его взгляд опустился на ее губы. Все сомнения были развеяны именно им. Она понимала, что это не просто случайная шальная мысль, пришедшая ей в голову. Их взгляды вновь пересеклись, и только тогда Гермиона смогла сглотнуть тот ком, что встал в горле. Теперь его дыхание ощущалось более отчетливо. На ее губах. Он почти коснулся их своими. Она почти ощутила их… Столп черного дыма, рассекший небо прямо над ними, заставил парня и девушку вздрогнуть. Взглядом они проводили его ровно до Визжащей хижины. Точнее, до леса, который начинался за ней. И когда дым коснулся земли, то в тот же миг обрел очертания человека. Человека в черном балахоне. Гермиона готова была поклясться, что его лицо скрывала маска. Уродливая, напоминавшая череп. Она знала это. Ведь таким заклинанием не владел абы кто. Оно было ей знакомо по сражению Ордена в Министерстве на пятом курсе, когда погиб Сириус. А также по последней битве в Хогвартсе. Она видела его не раз. И всегда знала, кто стоял за ним. — Стой здесь, — твердо проговорил Малфой, отпуская девушку и быстрым шагом пересекая поляну. За пару секунд он оказался у забора к хижине, но не медлил ни секунды. Перескочил через грубо сколоченные доски одним движением и понесся к старому дому. Гермиона смотрела вслед блондину несколько секунд. Тех секунд, когда страх сковывал ее тело, а миллион мыслей роились в голове. Но стоило взгляду упереться в отдаляющуюся спину в пальто, а после натолкнуться на фигуру в черном плаще, тело вновь стало ей подконтрольно. Она поспешила вслед за Драко, доставая из кармана палочку, готовая действовать в любой момент. Так ловко перемахнуть через забор было ей не под силу, а потому Гермиона потратила несколько секунд на то, чтобы пролезть между досками. Широкий шаг Малфоя она компенсировала бегом, в который пустилась, стоило оказаться по другую сторону забора. Она бы крикнула, позвала его, заставила бы остановиться, но понимала, что это, скорее, было бессмысленно. В ее сознании простраивались десятки возможных вариантов развития событий, пока ноги чуть устало ворошили снег, а легкие горели от непродолжительного бега и волнения. Но догнать Драко волшебница не успела. Малфой остановился как вкопанный, когда фигура в плаще подернулась дымкой, а затем словно стала растворяться в воздухе, но это была лишь иллюзия. Обман зрения. Дым стелился по земле, пробираясь к лесу и дальше. Они оба видели это раньше. Гермиона нагнала его спустя десяток секунд, пока Драко с мрачным выражением лица смотрел туда, где совсем недавно стоял Пожиратель смерти. — Самое время вызвать сюда твоего дружка, Грейнджер, — тихо произнес парень, когда она остановилась рядом. Он даже не удивился, что девушка побежала за ним. Было бы глупо предполагать, что она будет стоять в стороне. Его фраза была брошена скорее на автомате, чем в надежде на исполнение. С его словами Гермиона была полностью согласна. Ведь если заклинание полета еще можно было как-то объяснить, то заклинание, что на ее памяти мог использовать лишь Воландеморт — нет.