Это были мы...

Ей казалось, что после пережитой сцены общение с Малфоем будет наполнено неловкостью. Однако… Ничего не произошло. Ничего не изменилось. Это осознание пришло на следующий вечер, когда Гермиона объявилась на пороге выручай-комнаты, встретилась с ним взглядом и приветственно кивнула, получив такой же обычный кивок в ответ. Грейнджер не хотела задумываться над тем, что его взгляд показался ей более задумчивым и внимательным, чем обычно. Не хотела думать о том, как он изучал ее, пусть всего несколько секунд, но все же. Она просто подцепила небольшой томик по Истории нумерологии, который читала накануне произошедшего, опустилась в любимое кресло, сбрасывая балетки и забираясь в него с ногами, и погрузилась в чтение, наслаждаясь тишиной и покоем. Вечер пятницы прошел для нее в раздумьях. Но не в привычно меланхоличных, что сопровождали Грейнджер на протяжении последних месяцев. Нет. Поглаживая Черныша, который очень чутко чувствовал ее настроение и млел под мягкими касаниями, Гермиона смотрела на огонь и думала, как ей поступить. Был ли смысл что-то делать? Ответ обычным письмом Рональду казался ей бессмысленным. Рассказать Гарри или Джинни? Вовлечь их еще больше. И если Гермиона могла отрезать себя от внешнего мира, она также понимала, что ее жалоба другу и его жене может повлечь за собой раздор в семье Уизли и в дружбе двух некогда самых дорогих для шатенки мужчин. Для нее данный вариант казался неприемлемым. Но и молчать не хотелось. Не хотелось оставлять за Роном последнее слово, тем более, такое. Потому Грейнджер дала себе время. Время для того, чтобы обдумать все возможные варианты, чтобы поставить настоящую точку в данном вопросе и больше не возвращаться к нему. Даже в своих мыслях. Был еще один момент, который ее тревожил. Приезд Гарри и Виктора в Хогвартс. Гермиона была рада видеть своего друга, безусловно, но эмоции от долгожданной встречи, письмо родителей, появление в ее жизни милого черношерстного питомца и громковещатель Рона совершенно выбили из ее головы одну мысль. Зачем приезжали мракоборцы? Безопасность Хогвартса лежала на плечах директора, преподавательского состава и старой магии замка. Министерство не вмешивалось, не имело даже свободного доступа к системе каминов, а трансгрессия была возможно лишь за пределами школы. Явление служащих Аврората не могло произойти по пустяку или для согласования чего-либо. Тем более, в таком странном составе. Но от Макгонагалл не было никаких объявлений, никто из преподавателей это не обсуждал. Словно Поттер и Крам не объявлялись в школе. И это было странно… Все ее размышления казались такими важными. И в то же время представлялись абсолютно бессмысленными. Ведь, что бы ни происходило во внешнем мире, повлиять на это она не сможет. А что касалось Рона… Забыть. Забыть и когда-нибудь простить его в память о былых временах и моментах, когда Грейнджер все-таки была счастлива. Все остальное оставалось на его совести. Идеальным временем для избавления от мыслей казалась рабочая неделя. Если ее воскресенье прошло в скитаниях по библиотеке и повторении материала для занятий, которые прерывались периодическими погружениями в себя, то понедельник начался слишком обычно. Слишком привычно. И вот тогда Гермиона вздохнула с облегчением, смотря на себя в зеркало в личной уборной. На ее лице практически отсутствовал отпечаток напряженности и усталости, который девушка наблюдала в отражении долгие недели. Пропали признаки истощения. Хотя круги под глазами никуда не делись, разве что стали меньше. — Все будет хорошо, — прошептала девушка, глядя на себя в зеркало в утро понедельника и натягивая мантию преподавателя на привычный костюм. Однако с выводами Грейнджер поторопилась. Понедельник действительно прошел слишком привычно. Никакой личной почты, только сова, принесшая свежий выпуск «Пророка», в котором ровным счетом не было ничего интересного. Привычная компания за завтраком и обедом в лицах Малфоя и Блейза, а на ужине присутствовал Хагрид, общению с которым Гермиона была искренне рада. Четыре занятия в течение дня, даже быстрая проверка части домашних заданий. Ее нынешняя рутина, в которую девушка погружалась с головой, понимая, что Хогвартс действительно стал ее спасением. Вряд ли бы все было так же спокойно и предсказуемо, останься она в Лондоне. Все началось ближе к полуночи. Это был особый вечер, который Гермиона провела в полном одиночестве в выручай-комнате. Она не изменила своей привычке, провела время за чтением, в очередной раз удивляясь, почему этих книг не было в библиотеке школы. Они даже не числились в общем перечне всех изданий, которые числились в храме знаний Хогвартса. При всем своем любопытстве, Грейнджер не могла не проверить. Белесый патронус кошки материализовался в ее спальне и голосом Минервы напряженно произнес: — Просьба всех преподавателей срочно явиться в кабинет директора! Удивлению шатенки не было предела, потому как подобные вызовы считались практически крайней мерой для связи с преподавательским составом в чрезвычайной ситуации. Ну а тон и серьезность сообщения не оставляли сомнений, что произошедшее явно выходило за рамки привычного. Преподаватели нестройным рядом стекались на восьмой этаж. Кабинет директора резко словно уменьшился в размерах, хотя до этого представлял собой достаточно просторное помещение, пусть и заполненное многочисленными вещами. Что не удивительно, ведь присутствовали даже Хагрид и Флоренц, который редко поднимался выше пары этажей замка по естественным причинам. Бывшие хозяева кабинета молча взирали на них со своих портретов, словно были самой настоящей частью происходящего. Царивший в комнате полумрак только нагнетал атмосферу. Макгонагалл стояла у своего стола, терпеливо дожидаясь, пока соберутся все. Женщина смерила каждого внимательным взглядом, то ли пытаясь что-то донести, то ли что-то высмотреть в лице входящего. Гермиона не стала протискиваться в первые ряды, выцепляя из толпы несколько ключевых лиц, в том числе и бывших сокурсников, которые пришли раньше нее. Последним явился Слизнорт, что казалось удивительным. Но, похоже, мужчина уже видел не первый сон, когда его навестил патронус, потому как мантия была явно натянута наспех, и выглядел Гораций весьма потрепанно. — Спасибо, что собрались так быстро, — голос директора мигом пресек все шепотки, что разносились по кабинету. Все обратили свое внимание на женщину. — У нас чрезвычайная ситуация, — голос Минервы звенел от напряжения, которое сковывало и ее саму. — Пропала студентка, — на несколько секунд восстановившуюся тишину прервали встревоженные голоса, но лишь до новой реплики директора. — Эмори Эббот, пятый курс, Пуффендуй, — услышав знакомую фамилию, Гермиона нахмурилась. Кажется, это была племянница Ханны. Грейнджер не преподавала у пятикурсников, но видела девушку в Большом Зале, отмечая ее внешнее сходство с тетей. — Нам неизвестно точно, когда пропала девочка. — Что это значит? — подала голос Септима Вектор, которая стояла ближе всех к столу директора. — Слова студентов в этом вопросе расходятся. Мы еще не допросили всех, однако друзья девушки говорят, что не видели ее после ужина, но не стали докладывать, так как считали, что она находится вместе со студентом Гриффиндора, Энтони Хопкинсоном. — Его расспросили? — уточнил Флоренц, переступая копытами. Директор напряженно кивнула и тяжело вздохнула. — Хопкинсон так же не видел мисс Эббот после ужина. — Он может лгать? — лениво подал голос Забини, чем привлек к себе внимание большей части преподавателей. — Расспросы — это одно, но если что-то случилось, то мальчишка может и соврать. И как бы преподавателям ни было неприятно это признавать, в словах Блейза была доля логики. Дети всегда боялись признавать собственные поступки, оплошности и шалости. И чем дальше все заходило, тем им было страшнее. Гермиона попыталась представить себя на месте мистера Хопкинсона. Что, если он и правда был причастен к исчезновению Эмори? Что же могло произойти? — У нас нет оснований полагать, что с мисс Эббот случилось что-то страшное и что к этому причастен мистер Хопкинсон, — строгий тон Макгонагалл прервал гул голосов, который заполнил кабинет после вопроса Забини. — Наша главная задача сейчас — найти девушку. Часть преподавателей возьмет на себя обыск Хогвартса. Другая — поможет с допросом учеников. Мы должны опросить в первую очередь студентов Пуффендуя. Велика вероятность, что кто-то из них что-то видел. Деканов факультетов я попрошу… Все пришло в движение в один миг. Все словно стали стекаться ближе к директорскому столу. Слизнорт, стоявший рядом с Гермионой, также подался вперед, оставив ее одну. Исчезновение студентки по любой причине, даже в качестве нарушения комендантского часа, было чем-то из ряда вон выходящим. Обычно ученики старались действовать незаметно, но если даже друзья девушки забили тревогу, то дело могло быть серьезнее, чем простая шалость. Дрожь пробежала по телу Грейнджер о былых воспоминаниях. Второй год обучения, василиск, оцепенение… Не хотелось думать, что с Эмори Эббот могло что-то произойти. Почувствовав на себе чужой взгляд, девушка вскинула голову и безошибочно угадала направление. Малфой внимательно буравил ее странным взглядом. Вряд ли в нем можно было прочесть какое-то подозрение, но блондин словно читал ее мысли. Странное чувство. Гермиона чуть прищурилась, вспоминая, что не видела его весь вечер и это словно молоточком прошлось по тоненькой корочке льда, в которую превратились мысли о мисс Эббот. Моргнув, Грейнджер глубоко вздохнула. Ну что за бред! Резко разорвав зрительный контакт, девушка наплевала на то, как это могло выглядеть со стороны, и окинула взглядом столпившихся преподавателей, которые слушали указания директора. Опрос студентов и поиски могли затянуться на долгие часы. Все-таки территория Хогвартса была огромной. Гермиона закусила губу и еще раз окинула комнату взглядом. Ведь у нее был способ сократить это время… Выскользнув из кабинета, девушка стала быстро спускаться по каменной лестнице, чувствуя, как колотится в груди сердце. Стоило ли сказать директору? Возможно. Но вместе с тем Грейнджер ощущала, что может дать незримую надежду, которую не оправдает. Эмори Эббот могло и не быть в Хогвартсе. А еще карта не отображала мертвецов… Грейнджер споткнулась от этой мысли, в темноте смотря на портрет-вход, из-под которого не пробивался даже лучик света. Почему эта мысль пришла так внезапно? Но Гермиона знала ответ. Ведь все года, проведенные в стенах этой школы, были наполнены теми приключениями, взглянув на которые любой нормальный человек содрогнется от ужаса и возможных перспектив. Сколько раз она была на волосок от смерти? И не во время войны, даже до того, как Темный Лорд вернулся. Что, если Эмори Эббот не так повезло?.. — Над чем задумалась, Грейнджер? Вскрикнув, Гермиона резко обернулась, прижав ладонь к груди. Голос Малфоя вывел ее из раздумий. Она даже не слышала его шагов, хотя в ночном пустом коридоре это казалось практически невозможным. — Какого черта?! — возмущенно воскликнула она, пытаясь унять сердце, что било по грудной клетке изнутри, словно пытаясь вырваться на волю. Парня она толком разглядеть не могла. Этот коридор никогда ничем не освещался, кроме небольших окошек, расположенных под самым потолком. Это она помнила еще со времен главенствования в школе Дамблдора. Единственное, что Грейнджер видела, как Малфой остановился посреди лестничного пролета, фактически загнав ее в ловушку. — Это мой вопрос, Грейнджер, — лениво отозвался парень. — Какого черта ты тут делаешь, когда должна получать указания у Макгонагалл? Гермиона стушевалась от вопроса. Как можно было объяснить собственный уход, не раскрывая всех карт? Было глупо предполагать, что Малфой не заметит ее уход, с учетом того, что он буравил ее взглядом. Но Грейнджер не рассчитывала, что блондин пойдет за ней. Зачем ему было это нужно? — Хочу проверить одну теорию, — неуверенно произнесла она, прикусывая щеку изнутри. Сердце билось уже не так быстро, но было некомфортно от того, что Гермиона его не видела. Не страх. Скорее, странное волнение, что поднималось внутри. Словно каждое слово воспринималось иначе. Словно каждая фраза звучала громче, чем хотелось. А еще ей казалось, что он прекрасно видит ее. Дурацкая мысль. Ведь это было невозможно. — Теорию о чем? — не отставал парень, и это уже вызывало раздражение. — Где может быть пропавшая студентка. Шумно выдохнув, Гермиона повернулась и толкнула портрет, чуть щурясь от света, что заливал коридор. Замок был поглощен тишиной. Словно ничего не происходило. Словно Эмори Эббот была в порядке, спала в своей кровати. И с ней ничего не произошло. Грейнджер молилась о том, чтобы так и было… Проморгавшись, девушка уверенно направилась к лестнице, ведущей вниз. Тихие шаги Малфоя теперь были слышны достаточно четко и вызывали раздражение. Иногда этот человек просто сводил ее с ума. Его логика и поступки не поддавались объяснению. Он мог игнорировать Гермиону днями напролет, словно они существовали в разных вселенных. Иногда ей казалось, что они абсолютно забывают друг о друге, находясь даже в пределах выручай-комнаты. Но иногда… Пытаясь объяснить поступки Малфоя, Грейнджер приходила к безумному выводу. Но других у нее не было. И это пугало. Пугало и волновало. А еще раздражало, ведь ничего с происходящим девушка поделать действительно не могла. В начале была слишком погружена в себя, после пыталась справиться с собственными поступками, как, например, решение встретиться лицом к лицу со своими страхами, а потом… Когда настигло осознание, мир словно уже катился с высокой горки, и ситуация лишь набирала обороты. Остановившись посреди лестницы, девушка резко обернулась, пытаясь остановить блондина только силой взгляда. Увы, безуспешно. Малфой спокойно спускался следом, остановившись лишь в паре ступенек от нее. — Я тебя с собой не звала, — уверенно произнесла она. В этот миг лестница под их ногами пришла в движение. Вцепившись в перила, Гермиона нервно обернулась назад, оценивая расстояние до обрыва, а когда повернулась, поняла, что Драко сделал еще один шаг ей навстречу. — Решила в одиночку поискать приключения на свою… — Малфой! — Только не говори, что я не прав, — усмехнулся парень, запуская пальцы в слегка растрёпанные волосы. Он выглядел так, словно совсем недавно освободился от работы. Привычная белая рубашка и брюки. Под глазами залегли тени, а взгляд казался слишком пристальным, пронизывающим насквозь. Однако его настроение не было похоже на, что она встречала обычно в пределах выручай-комнаты. Словно там стирались границы и правила менялись. Как пару дней назад… — Я не собираюсь искать приключения, — раздраженно выдохнула Грейнджер, чувствуя, как лестница вновь остановилась. Надолго ли, не знал никто. — Поэтому ломанулась в неизвестном направлении, ничего никому не сказав? — скептицизм пропитал не только его голос, но и каждый жест. Усмешка, приподнятая бровь, даже поза, в которой он стоял. И это выводило девушку из себя сильнее. Самым паршивым было то, что парень знал и об этом. — Это лишь моя догадка. — Даже догадка была бы полезна Макгонагалл, — справедливо заметил Малфой. — И, на мой взгляд, ситуация означает, что ты вновь ударилась в излюбленный героизм. — Что за бред, — пробормотала себе под нос Грейнджер и, развернувшись, продолжила путь, не став дожидаться, пока лестница вновь придет в движение. А еще не желая подтверждать правоту Малфоя. Ведь это и правда был бред. Ведь волшебница просто не хотела раскрывать существование и наличие у нее Карты Мародеров. Она казалась ее маленьким секретом. Чем-то личным, светлым. Частичкой воспоминаний прошлого, а еще невесомым присутствием былых времен в ее жизни. Друзей. Самого беззаботного и в то же время опасного периода жизни шатенки. Словно если о карте узнал бы кто-то еще, это ощущение бы исчезло. Шаги за ее спиной подтвердили, что Малфой не собирался сдаваться. Его упрямство выбивало больше, чем раздражало. Словно они внезапно слишком осязаемо становились ближе, неосознанно пройдя большой путь до этого. Словно он все время шел рядом, а она заметила это только сейчас… Когда они спустились на пару этажей ниже, Грейнджер вновь не выдержала и, резко остановившись, обернулась к парню, который вновь застыл в паре шагов от нее. — Мне не нравится, что ты идешь за мной, — прямо произнесла она. И, прежде чем он смог что-то произнести в ответ, добавила: — Мне не нравится, что ты пытаешься влезть в мои дела. — Хочешь сказать, что я сую свой нос куда не следует, Грейнджер? — А это не так, Малфой? — в тон ему сказала Гермиона. Черт, это было не место и не время. Мысли об Эмори Эббот возвращались к ней и накрывали волной с каждым новым шагом. Она хотела найти девочку и убедиться, что с ней все в порядке, а вместо этого девушка пыталась отвязаться от блондина, чьи поступки Грейнджер не хотела анализировать. По крайней мере, пока. — Неужто твой секрет настолько страшен, что ты не можешь его открыть даже ради спасения бедной ученицы? — и столько издевки в его голосе, но в глазах — серьезность. Словно он просчитывал варианты, пытался найти ответ на интересующий вопрос, прочесть ее мысли. — Ты от меня не отстанешь? — немного обреченно спросила Гермиона, буравя его взглядом. Ей бы по-настоящему взбеситься, послать Малфоя, сказать парочку резких слов, которые вернут все к временам, когда они не могли провести в обществе друг друга и пяти минут. Но была мысль, которая останавливалась весь словесный поток. Она не хотела, чтобы было как раньше. Удивительная мысль, что сжала грудную клетку и заставила взглянуть на парня по-другому. Слишком несвоевременно возникшая в голове. И она поразила Гермиону, которая до этого и не задумывалась об их с Малфоем отношениях как таковых. Не задумывалась о том, как все менялось, неосязаемо до приезда в Хогвартс, а в стенах школы… В стенах школы происходило нечто странное, что даже в глубине души Грейнджер признавать не хотела. То, что могло показаться мирным сосуществованием в своих деталях открывалось по-новому. Гермиона громко выдохнула, оглядываясь на очередную лестницу, а затем снова встречаясь с выжидательным взглядом Малфоя. Его не смущало собственное поведение. Будто бы он знал, что делал. Или же ему было все равно, и он поддавался порыву?.. В любом случае блондин, казалось, был на шаг впереди нее. И это принятие в нем словно чего-то само собой разумеющегося выводило из себя. На этот раз от осознания, что она так легко не сможет с этим справиться. Развернувшись, девушка продолжила идти. Драко не проронил ни слова за весь оставшийся путь. Ничего не сказал, когда они спустились на второй этаж, промолчал, когда свернули в коридор, ведущий к ее комнатам. Гермиона почувствовала легкое напряжение, когда остановилась у своей двери, ощущая присутствие блондина каждой клеточкой своего тела. Но потом вновь дала себе отмашку. Эмори Эббот была в приоритете. Распахнув дверь в комнату, Гермиона услышала приветственный мявк от Черныша, недовольного поздним исчезновением хозяйки. Прошла к противоположной стене, где стоял письменный стол. В одном из его ящиков, практически на самом дне, среди множества пергаментов притаилась ветхая на вид, сложенная в несколько слоев бумага. Если бы кто-то на нее и наткнулся, то вряд ли бы догадался, какие великие и сложные чары наложены на нее. Грейнджер до сих пор поражалась таланту Мародеров, хоть среди них и был презираемый ей Питер Петтигрю. — Что это? — голос Драко позади нее заставил Грейнджер вздрогнуть. Слишком близко. Опять. Хотя она где-то в глубине души надеялась, что блондин подождет ее на пороге комнаты. Глупо, но мечтать не вредно. — Твои способности влезать в чужое личное пространство… — набрав полную грудь воздуха начала Гермиона, но Малфой лишь отмахнулся от нее, сканируя взглядом пока еще пустой пергамент. — Да-да, а еще я сую нос не в свое дело, Грейнджер, — такой ответ заставил волшебницу подавиться воздухом, но ответить что-либо он ей не дал. Нетерпеливо подогнал: — Давай ближе к делу. Выдохнув сквозь зубы, девушка прищурилась, окидывая взглядом прямые линии его профиля. Малфой наклонился слишком близко, внимательным взглядом окидывая пустую карту, вот только после его слов ею овладевала новая волна раздражения и чужое присутствие в такой близости не волновало. Практически. Отвернувшись от блондина, позволив ему нависать над ее правым плечом, Гермиона достала палочку, но отказать себе в тихом ворчании не смогла: — Наглый, самоуверенный, заносчивый… — поток слов прервался быстро, очередным вторжением Малфоя. — Да-да… Вздохнув, Гермиона окинула взглядом пустые листы, сложенные перед ней. Взмахнув палочкой и прижав ее к пергаменту, Грейнджер тихо, но уверенно произнесла: — Торжественно клянусь, что замышляю только шалость…