Это были мы...

В пятницу замок был более оживлен, чем обычно. Радостный гул стоял буквально повсюду: в Большом зале, коридорах, классах. Странное оживление, которое не коснулось преподавателей и заставляло смотреть на это все с некой долей обреченности и раздражения. Вечеринки никогда не были ее стезей, балы тоже. А потому эта атмосфера была Гермионе не близка. Однако теперь ей предстояло смотреть на это все, как профессору, и она испытывала странные ощущения. Ностальгия смешивалась в ней с напускной строгостью и мыслями, чем же может закончиться этот вечер. Патрули по коридорам школы действительно были необходимы, ведь старосты, которые обычно занимались этим, на вечер Хэллоуина отстранялись от данной задачи. Вот только девушку беспокоило два момента. Драко Малфой и два часа в его компании. Все это походило на форменное издевательство. Грейнджер абсолютно не понимала директора. Вот только высказывать свои возмущения она не собиралась. Знала, что ни к чему это не приведет. Конечно, можно было бы поменяться с тем же Забини, вот только мулат на свое счастье остался не у дел в данном вопросе и радости не скрывал. В вечер накануне, после их разговора в выручай-комнате, девушку одолевали странные чувства. С одной стороны, она смогла отстоять себя, смогла высказать Малфою все, что хотела, при этом не залепив ему очередную пощечину и не сорвавшись на крик. С другой… Очередная порция мыслей и воспоминаний не давали ей сосредоточиться на чтении в тот вечер, из-за чего она быстро покинула комнату, хотя Малфой ничего ей на это не сказал, а так же не давали спокойно спать. Собственное состояние начало утомлять. Девушка никак не могла понять, что же ей сделать, чтобы избавиться от того бардака, что творился в ее душе, но на ум ничего не приходило. Кроме одного. Эта идея терзала Грейнджер почти сутки. Она не отпускала мысли о произошедшем в классе Малфоя, а после того, как в одном из коридоров в пятничное утро услышала от группы студентов об их очередном занятии с боггартом… Боже, эта безумная затея никак не покидала ее дурную голову. И девушка ни в коем случае не собиралась воплощать ее в жизнь. Ровно до того момент, пока не увидела, как Драко Малфой входит в Большой зал во время обеда. Это произошло случайно, она спускалась в этот момент по лестнице, когда карие глаза наткнулись на платиновые волосы и гордый профиль, через секунду скрывшийся в дверях. Что-то щелкнуло в ней в тот миг. Безумие вперемешку с абсолютной и нелогичной уверенностью в собственных действиях. Именно они заставили девушку круто развернуться и взлететь обратно по лестнице, перепугав студентов, шедших за ней. Именно они заставили Гермиону буквально пробраться на третий этаж, который, к ее радости, был пуст в крыле, где располагался класс Малфоя. И именно это заставило Грейнджер снять стандартное охранное заклинание, которым пользовались все преподаватели. Закрыв за собой дверь с тихим щелчком, девушка впервые за несколько минут замерла, прислушалась и задумалась. Одна ее часть буквально вопила о глупости, что она совершает, вторая подгоняла и требовала расправиться с этим побыстрее. Посмотреть в глаза страху и выкинуть Уизли и свое прошлое куда подальше. Начать жить дальше. Не смотреть на себя с толикой жалости и отвращения, когда в зеркале появляется отражение. Не выслушивать нотации от Малфоя. Ни от кого. Начать жить спокойно и нормально. Начать вновь переписываться с друзьями. Слишком много всего. Тяжело сглотнув, Гермиона заметила, что парты в классе расставлены точно так же, как и в тот раз. А посреди комнаты — чертов шкаф. То, что ей сейчас было нужно. То, от чего перехватывало горло. То, чего она боялась и ненавидела. А еще то, с чем хотела покончить, да поскорее. В голову закралась мысль, что ведь это ее проблему не решит. Точнее, решит только лишь ее часть. Ведь боггарт — не Рон, да и с чего она так уверена, что увидит именно его? Вот только отступить сейчас было бы слишком глупо. Она вломилась во владения Малфоя не для того, чтобы постоять на пороге и трусливо сбежать. Ну, а если чертов монстр не примет нужный ей облик, тогда… Об этом она подумает точно после, потому как от волнения у девушки тряслись руки, а еще, она, словно школьница, боялась, что ее застукают прямо на месте преступления. Гермиона себе и представить не могла, что скажет Драко, если это произойдет. Стук каблуков по паркету гулко отдавался от стен и эхом разносился по аудитории. Девушка ступала твердо, сжимая в руках волшебную палочку. Нужное заклинание в любой момент готово было сорваться с ее губ, а боггарт еще даже не показался. Остановившись в паре метров от старинного шкафа, Гермиона сделала глубокий вдох, прикрыла глаза на миг, а затем махнула палочкой. Тихий щелчок открывшегося замка разорвал воцарившуюся тишину. Дверца открывалась медленно, мучительно, со скрипом. Словно издеваясь и подстегивая бешено бьющееся сердце стучать еще быстрее. Секунда. Две. Три. И ничего не происходило. И когда Грейнджер уже была готова сама подойти к чертовому шкафу и заглянуть внутрь, из его тьмы показалась рука. Вот только эта тонкая ладонь никак не могла принадлежать Рону. Остолбенев от ужаса и удивления, Гермиона смотрела… на себя! Боггарт принял ее обличие. Вот только разница все же была. Ее копия смотрела на Грейнджер с таким откровенным презрением, что девушка очнулась от ступора, что ей завладел. «Гермиона» усмехнулась, сделала шаг навстречу и заговорила. — Жалкое зрелище, — тихий, но твердый и уверенный голос разнесся по аудитории, от чего волшебница вздрогнула. — Посмотри на себя. Ничего удивительного, что Рону ты стала не нужна. Грейнджер сглотнула вставший в горле ком. Стала не нужна? Можно было сказать и так. Судя по тому, что замена ей нашлась менее чем через месяц. Хотя подробности девушке были неизвестны, однако эти мысли иногда возникали в ее голове, раз за разом заставляя грустно улыбаться. — Ни на что не годная, — продолжало чудовище в ее обличие. — Фригидная заучка-неудачница, которая ничего не смогла добиться, — тварь била метко и точно, не распыляясь на лишние слова. Самое потайное, что было в ее душе. То, что ее волновало и беспокоило, но чего она ни за что не произнесла бы вслух. Она всегда была заучкой. Так ее, по крайней мере, называли. Ей нравились новые знания, нравилось делиться ими, нравилось, что они делали ее лучшей ученицей в классе, а после помогали и в работе. Вот только шибко умных никто не любит. И это слово произносили в ее отношении так часто, что она уже перестала на него обижаться. Была ли она неудачницей? Возможно. Той, кто отказался от мечты ради отношений. Той, кто собственноручно изничтожил настоящую себя, загнал в рамки, что были угодны другим. Той, кто не смог отстоять свою любовь, сохранить это чувство, а превратила в нечто ужасное. Слова о собственной сексуальности заставляли бледнеть и краснеть, а еще сжиматься сердце. От стыда. Она не была шибко пылкой в любви. Нет, она любила Рона, тот был с ней нежным, но их секс… Рональд был ее первым, тем, с кем она мечтала разделить жизнь, вот только его она не желала. Особенно в последние пару лет. Секс стал их обязательной рутиной, которая обязывала молодую пару по праздникам и пару раз в месяц. Но того удовольствия и возбуждения, которое настигало ее в их первые разы не было уже давно. Ей было стыдно признавать, когда она получала свой последний оргазм с тем мужчиной, которого, как ей казалось она любила, но с Роном тема постели не поднималась. В принципе. Это было словно чем-то запретным. Да что говорить, Гермиона понятия не имела, как бы начала этот диалог! Но Уизли она так и не призналась, что удовольствия от секса она толком не получала… А ведь парень и правда старался. Был нежен. Заботлив. Но теперь Грейнджер иногда посещали мысли — может, проблема была в ней? Может ее холодность и то, что она никак не могла найти в себе мужество и обсудить их интимную жизнь, повлияло на то, что с ними стало? Ведь Рон не мог этого не чувствовать. Может, это тоже было причиной их изменений?.. — Боже, ты не смогла удержать даже Уизли, — продолжил боггарт в ее обличии. — А ведь он был прав, не считаешь? — чудовище сделало к ней еще один шаг. — Жалкая тень самой себя, прогибающаяся под других, старающаяся быть удобной для всех. Посмотри, на кого ты стала похожа?.. Боже, меня от тебя тошнит. Тварь приблизилась слишком близко, вот только отметила это Гермиона скорее на автомате, чем осознано. Она крутила в своей голове слова принявшего ее облик боггарта и не могла очнуться. Взять себя в руки. Вязкая слюна наполнила рот. Ее действительно затошнило, вот только в этот раз от правды. Той правды, что была запечатана в самых темных уголках ее души. Те мысли, что она прятала даже от себя, вырвались на свободу и были произнесены ею же. Пусть и через чертово чудовище. — Теперь ты осталась одна, — «Гермиона» издевательски улыбнулась, а голос опустился до шепота. — Гарри и Джинни будут на стороне Рона, ведь он абсолютно прав. Карьеру в Министерстве тебе не сделать. Разве что будешь очередным клерком, которому суждено всю жизнь перекладывать бумажки с места на место. И даже родителей ты потеряла. Своими же руками разрушила их жизнь, — Грейнджер почувствовала, как бледнеет, на что ее копия улыбнулась только шире. — Ты ни-ко-му не нужна. Твоя судьба — одиночество и жалкая смерть. Ведь всем будет наплевать. Девушка не двигалась и уже, казалось, не дышала. И вспоминая о том дне, действительно была рада тому, что произошло дальше. Ведь иначе, как чудом, назвать случившееся было сложно. Из ступора ее вывел вскрик. На него отвлеклась не только она, но и чудовище, которое оторвало взгляд от своей жертвы и посмотрело на закрытую дверь. И этого хватило, чтобы в голове раздался новый щелчок. Ей бы оттолкнуть от себя боггарта, вот только Гермиону хватило лишь на то, чтобы направить палочку своей копии прямо в грудь и произнести: — Ридикулус! Чудовище буквально засосало обратно в шкаф, прямо в том виде, в котором оно перед ней предстало. К сожалению, придумать что-то забавное для оборота у девушки не хватило ни сил, ни фантазии. Шумно выдохнув, Грейнджер сделала еще один пас, который закрыл замок на старом шкафу. Прошли считанные минуты, которые теперь казались ей часами. Она еще не могла понять, затеяла ли все это зря или нет, а потому просто глубоко дышала, пытаясь унять собственное сердце. Звук в коридоре повторился. В этот раз несколько голосов что-то невнятно говорили, совсем недалеко от кабинета. Это точно был не Малфой, однако ей стоило убраться из его вотчины поскорее, чтобы ее никто не заметил. Бегом добравшись до двери, Гермиона медленно приоткрыла ее, убедившись, что никого рядом нет, открыла ее чуть шире. Голоса раздавались из коридора возле лестницы, а потому, быстро покинув класс блондина, девушка взмахнула палочкой, накладывая охранное заклинание и заметая за собой следы собственного преступления, а после огляделась. Та часть третьего этажа, в которой она находилась, была до сих пор безлюдной. Что казалось удивительным, ведь Грейнджер не понимала, почему голоса из-за поворота не приближаются, но продолжают звучать. Различив девичий вскрик, Гермиона, даже не задумываясь, побежала туда. Картина, представшая перед молодым преподавателем, была не новой — двое парней в форме Гриффиндора и Слизерина не на шутку сцепились друг с другом. Причем, не используя никаких заклинаний. Старый добрый магловский метод — драка на кулаках. Гермиона узнала их сразу. Джеймс Престон и Алек Ботем. Пятикурсники. Эта драка происходила не впервые, а ученики и их обоюдная ненависть были причиной для пересудов уже пару недель как. Это сестра Престона, Сицилия, была влюблена в Ботема. Из-за их романа случилась драка в начале октября, что взбудоражила всю школу. Конечно, такой повод для слухов. Виновница, к слову, тоже была тут. Стояла в паре шагов от брата и парня и откровенно не знала, что ей делать. Ведь даже несколько парней, что наблюдали за дракой, не рисковали вмешиваться, с откровенной боязнью наблюдая за тем, как отчаянно наносят друг другу удары эти клоуны. А иначе их Грейнджер не могла назвать. — А ну прекратите, сейчас же! — воскликнула она и кинулась к дерущимся. И это была ее ошибка. Собственное эмоциональное состояние сыграло с ней злую шутку. По хорошему девушке следовало применить парочку заклинаний, чтобы обездвижить и вразумить парней, вот только… Она не знала, почему полезла разнимать драку, словно была самым простым маглом. То есть, голыми руками. А это было не так просто. — Престон, Ботем! — воскликнула она, подходя ближе. — А ну прекратите немедленно, — схватив одного из парней за руку, Гермиона почувствовала, что точно не справится. Сила у разъяренных подростков была нешуточная. Вот только поняла Грейнджер это уже поздно. К собственному позору. Потому как в следующий момент произошли три вещи. Кулак одного из парней, она даже не разобрала кого, прилетел ей прямо в лицо. В рядах невольных наблюдателей раздался очередной громкий взволнованный вскрик. А со стороны лестницы раздалось: — Какого черта здесь происходит? — о, Малфой выражения точно не выбирал. В следующий миг на ее плечах сомкнулись чьи-то ладони, но отпустили буквально через миг, когда убедились, что падать она не собирается. Гермиона лишь догадывалось, что это был Драко, потому как удар ее немного дезориентировал, а совсем рядом после этого раздалось жёсткое. — Левикорпус! Виновников драки под очередной дружный вскрик зрителей моментально разняло и подвесило вверх ногами в воздухе. На несколько секунд воцарилась блаженная тишина. Гермиона сфокусировала взгляд на широкой спине Малфоя, перевела взгляд на бесполезно барахтающихся и покрасневших студентов, на лицах которых на глазах расцветали гематомы, а ссадины из-за положения парней наливались кровью. — Грейнджер, ты как? — положив ей руку на плечо, спросил Забини, который подошел со спины. Девушка лишь коротко кивнула, подавляя в себе ребяческое желание огрызнуться и напомнить мулату, что она теперь тоже профессор и при студентах он мог бы соблюдать субординацию, но только не после той глупости, что она сделала. — Думаю, тебе стоит опустить их на землю, — хрипло произнесла она, обращаясь к Малфою. Блейз тоже перевел взволнованный взгляд на друга. Драко явно был зол. Причем его гнев готов был пасть не только на двух зачинщиков драки. Взглянув на Грейнджер через плечо, он удостоил ее внимательного, буквально пронизывающего взгляда, который явно не предвещал ничего хорошего. Но в следующую секунду блондин произнес: — Либеракорпус, — после чего Престон и Ботем рухнули на пол. Явно не самое мягкое приземление, вот только Гермионе было их абсолютно не жаль. Не после спектакля, что они устроили, ни после удара по лицу, который она получила. — Престон и Ботем, минус пятьдесят очков каждому факультету, — четко и жестко произнесла Грейнджер. — Если до вас не доходит с первого раза, то пускай с этим разбирается директор. — Тебе бы сейчас лучше в медпункт, — произнес негромко Забини, так, чтобы услышала лишь Гермиона, и она была ему благодарна. Усмехнувшись, девушка уже хотела было сказать, что навестит Помфри позже, но тут вновь вступил Малфой. — Блейз, бери этих двух идиотов, мисс Престон и иди вместе с ними к Макгонагалл. Объяснишь, что к чему, пусть сама решает, что с ними делать. Остальным разойтись по классам! Коридор и правда опустел очень быстро. Забини, хлопнув Грейнджер по плечу и прошептав что-то типа «ну удачи тебе!», взял виновников драки, девушку, которая была белее снега и пошел к лестницам, что-то незатейливо насвистывая себе под нос. Студенты же действительно быстро исчезли из поля зрения, не желая попадать под горячую руку преподавателей, а также торопясь разнести последние вести. Гермиона лишь надеялась, что ее собственная глупость не испортит ей репутацию, как преподавателю. С этой мыслью она коснулась кончиками пальцев щеки и поморщилась. Было больно. Даже как-то слишком. Она уже и не помнила в последний раз, когда ей прилетало по лицу. Наверное, Гермиона не дралась даже в магловской школе, хотя и помнила, что ее даже там задирали. Подняв взгляд, Грейнджер вздрогнула. Малфой пристально наблюдал за ней, снова сканируя практически нечитаемым взглядом серых глаз. И почему она теперь чувствовала себя виноватой? Да, сделала глупость, конечно, но за это ей в пору стыдиться. Ну, и сказать спасибо за то, что блондин ее выручил. Хотя, девушка признавала, что додумалась бы использовать палочку. Секунд через тридцать после того, как получила по лицу. Это точно. А Малфой продолжал смотреть. И от этого становилось неуютно. Грейнджер подумала, что это также могут быть последствия ее проникновения в его кабинет. Все-таки, задержись она там на несколько минут дольше, он мог бы застать ее прямо на месте преступления. Вряд ли бы блондин спустил ей на тормозах проникновение в его класс. Но сейчас Гермионе оставалось лишь украдкой вздыхать и благодарить судьбу, что произошла эта драка. Хотя лицо все же болело сильно. — Что, решила погеройствовать, Грейнджер?