Это были мы...

Впервые за последние недели Гермиона вновь ощущала эмоциональное опустошение. Но не такое, как прежде. Боль, отчаяние и разочарование высасывают из тебя не только силы, но и, казалось бы, саму жизнь, все соки. Ярость же, даже отголоски легкой обиды, выматывали девушку больше физически. Та злость, что она ощутила после слов Малфоя, походила на лесной пожар. Он пронесся по ее душе, оставляя за собой пепелище. Восстановить все было можно, вот только для начала нужно сесть и передохнуть. Какое занятие после этого? Ей казалось, что даже ученики обеспокоенно поглядывали на нее во время пары, потому как никогда профессор Грейнджер не давала материал на самостоятельное обучение и не отпускала раньше звонка. Никогда не было такого, что они не получали домашнего задания. Безответственно? Это гложило Гермиону еще больше. Но она не могла собрать мысли воедино. На следующей паре ей удалось немного сосредоточиться. Ровно настолько, чтобы зачитывать заранее подготовленный материал и, вместо обещанного практикума, устроить внеплановую лекцию. Все же лучше, чем ничего. На ужин Грейнджер отправлялась вновь в смешанных чувствах. Пропускать его не хотелось. Чертово упрямство. Не хотелось давать Малфою повод думать, что пусть он и прав, но смог ее победить. Да, это было словно чертово соревнование. Где тот, кто ее ненавидел все школьные годы? Говорил правду, которую она слышать не хотела, а Грейнджер оставалось лишь не терять лицо и не давать блондину чувствовать, что он одержал верх. Войдя в Большой зал, девушка отметила, что практически все преподаватели отсутствуют. Все-таки, было еще слишком рано, кто-то уже начинал устраивать дополнительные консультации для старших курсов, а кто-то предпочитал приходить тогда, когда студентов почти не оставалось. Но Забини и чертов Малфой уже сидели за преподавательским столом. Оба посмотрели на нее, стоило ей появиться в зале. Один неловко улыбался, а второй был хмур и следил за резкими движениями девушки, которая прекрасно чувствовала его взгляд, вот только абсолютно сознательно его игнорировала. Хагрида, к ее сожалению, не было, а потому, обойдя стол, Грейнджер села рядом с Забини, приветственно кивая ему и наполняя свой кубок. Ела троица в полном молчании. Благо, ученики на них не смотрели и ничего не замечали, в отличие от Блейза, который напряжение чувствовал всем своим существом. Косо поглядывая на своих соседей, Забини удивленно приподнял брови, но лезть не стал. Вспоминались школьные годы, когда драки между гриффиндорцами и слизеринцами случались практически каждый день, а такая атмосфера царила в классах постоянно. Но мулат не был бы собой, если бы просто молчал до конца трапезы. — Я что-то пропустил? — с легкой усмешкой спросил он, откидываясь на стуле и поглядывая то на друга, то на Грейнджер. Гермиона на миг замерла, смотря прямо перед собой, а после продолжила есть как ни в чем не бывало. Словно никто ничего не спрашивал. Словно она сидела за этим столом единственная и никого ударить не хотела. Хотя руки чесались ужас как. И это было странно. Девушка понимала, к Малфою у нее всегда была взаимная неприязнь, во времена их детства даже ненависть, вот только… Ей казалось, что все изменилось после приезда в Хогвартс. Нет. Раньше. Еще тогда, на смотровой площадке. Они не стали внезапно друзьями, нет. Просто… Сложно было объяснить. Словно они просто выросли. Прошли через многое, настолько страшное и ужасное, что прежние их отношения, те ссоры, что возникали просто стоило им оказаться в одном помещении, стали казаться слишком пустыми и глупыми. И даже то молчание, что сопровождало их в выручай-комнате, кивки в качестве приветствий были доказательством этого. Простое и мирное сосуществование взрослых людей. Черт возьми, у них даже вышел один вполне дельный диалог! И Грейнджер никогда не признается, что он помог ей вспомнить о собственном обещании. Теперь уж точно. Однако теперь ей казалось, что даже тот шаткий мир, в который она на секунду поверила, был ошибкой. Даже если Малфой был прав. Даже если она выглядела жалкой настолько, что этот высокомерный засранец не смог удержать язык за зубами. Это было не его дело. Это никого, кроме нее, не касалось. Но если все так, то почему ей немного, но было стыдно за ту пощечину? Драко тоже сохранял молчание, и девушка молила Бога, чтобы так оно и продолжалось. Не хватало только сцепиться на глазах у учеников и потеху Забини. Этого она уже точно не выдержит. — Да ладно вам, — воскликнул Блейз, все никак не желая угомониться. — Дружище, я жду подробностей. Не желая ничего слушать, Гермиона резко отодвинула от себя тарелку и поднялась с собственного места. В дверях зала она завидела профессоров Трелони и Стебль, которые медленно направлялись к столу. А слушать Малфоя, тем более при большем количестве свидетелей?.. Уж лучше уволиться и никогда не ступать в двери этого замка. — Даже так?.. — раздалось задумчивое от мулата ей в спину. Шаг Гермиона не замедлила, но надеялась, что ее сжатых в кулак ладоней никто не заметил. Ей нужно было успокоиться. Нужно было запереться в собственной комнате и протереть пол своими бессмысленными метаниями, провести практически бессонную ночь. А утром бы все закончилось. Точнее, она бы сделала вид. Ну, потерпела бы немного выпадов от Забини. Но завтра она была бы спокойнее и не сбежала бы. Вот как сейчас. От себя, от реальности. От слов чертового Драко Малфоя. Однако она не собиралась сдаваться. То упрямство, что всегда жило в ней, что всегда помогало ей пробивать стены, преодолевать преграды, умершее в ней, словно ожило. Или же проснулось. Гермиона не отдаст эту победу. Только не Малфою. Только не так. А потому, переодевшись в своей комнате в простую кофту, джинсы и излюбленный бежевый кардиган, девушка отправилась в выручай-комнату. В одиночестве она просидела долго. В какой-то момент ее душа будто разделилась. Часть праздновала победу над чертовым слизеринцем, а вторая… Вторая все еще жалела о пощечине. Нет, Драко ее заслужил. Вот только действовать через силу не было ее методом. И когда девушка уже немного потеряла надежду, что блондин объявится, двери потайной комнаты открыли, впуская в их персональное убежище Малфоя. В отличие от нее, он выглядел как во время того перерыва. Словно застывшее видение. Даже рукава белой рубашки так же закатаны. И почему ее злил именно этот факт? Девушка подняла карие глаза от старого томика по истории волшебного мира. Она практически ничего не запомнила из прочитанного, в мыслях проклиная вошедшего блондина и прокручивая их разговор. На мгновение их взгляды пересеклись. Время словно остановилось, а напряжение возросло в разы. Не сравниться с тем, что было в Большом зале. Вот только оттенок был несколько иным. Ведь теперь складывалось ощущение, что это походило на самый настоящий бой. Они смотрели друг на друга секунд десять. Он — все так же стоя почти на пороге комнаты. Она — заняв место в одном из кресел у камина, который мирно горел и согревал волшебницу. Гермиона думала, что ей бы стоило извиниться, но также и поставить нахала на место, напомнив, что он влез не в свое дело. Вот только она не могла извлечь из себя ни слова, хотя в какой-то миг даже приоткрыла рот, чтобы разразиться речью. Но, тяжело вздохнув, вновь сомкнула губы. Малфой на это усмехнулся. — Каково это, Грейнджер? Осознавать мою правоту, — язвительно проговорил он, проходя к своему излюбленному дивану. — Каково это, Малфой, в очередной раз получить по лицу от грязнокровки? — усмехнувшись, в ответ произнесла Гермиона. Она не могла не удивиться, когда на ее слова Драко отреагировал сведенными в недовольстве бровями и хмурым взглядом. — Удар у тебя хуже не стал. Спасибо, что не сломала мне нос. — Запомню на будущее, если снова подумаешь влезть не в свое дело, — перебрасывание язвительными фразами и борьба взглядами заставила Грейнджер выпрямиться и захлопнуть книгу. Она чувствовала собственное напряжение кончиками пальцев, позвоночником, чувствовала, как напряглись скулы. А вот Малфой казался расслабленным и спокойным, что бесило еще больше. С каких пор ей хотелось, чтобы и он вышел из себя? Стереть с лица это высокомерие и абсолютное безразличие? — Ну, похоже, что, если даже я не скажу тебе правду, этого не сделает никто. Широко распахнутыми карими глазами девушка смотрела на блондина и обдумывала свой ответ. Продолжить обмен колкостями? У нее бы не хватило сил выиграть эту битву, Гермиона это прекрасно понимала. Промолчать? Она молчала слишком долго. Но осознание его правоты и собственного бессилия… Боже, оно ее убивало. — В следующий раз, когда захочешь сказать кому-то правду, помни, что иногда она им просто не нужна. После этих слов Гермиона распахнула томик на случайной странице и попыталась сосредоточиться на тексте, вот только у Драко были другие планы. — А что нужно? Жалость? Ведь это так здорово, когда кто-то подтирает за тобой сопли. — Ничего не нужно, — вздохнув, вновь подняла на него глаза Грейнджер, встречаясь с упрямым взглядом блондина, идентифицировать который она не могла. Злость?.. На что? На удар? Вряд ли. Это Грейнджер осознала, пусть и не сразу. На то, что она не признает его правоту? Ей казалось это глупым. Но серые глаза Драко были наполнены именно злостью. Это девушка поняла так четко, что даже опешила на миг. — Мне нужно, чтобы меня оставили в покое. — Да, чтобы ты «радовала» нас своим несчастным и жалким видом, — закатил глаза парень. — Ну, прости, что порчу пейзаж. Просто тогда не смотри, — наконец, она смогла усмехнуться и вновь опустить взгляд на пожелтевшие от времени страницы. На ее удивление Малфой промолчал, погруженный в свои мысли. От этого становилось и спокойно и немного жутко. Все зависело от того, куда заводили ее раздумья. Конечно, Гермиона радовалась, что он оставил ее в покое, но все это походило на затишье перед бурей. Даже его слова о правде звучали странно. Даже немного бредово. Ведь если попытаться осмыслить поступки Малфоя выходила вещь по-настоящему безумная. Его слова на смотровой площадке. Его визит в Отдел, пока она отсиживалась на заседаниях. Его растерянный взгляд в поезде, когда она чуть не заплакала. Их небольшой разговор о метках, которого она себе раньше и представить не могла, ведь это, мать его за ногу, Драко, черт возьми, Малфой. И его слова. Слова утром. Правда, которую она боялась. С которой боролась. Слезами, самобичеванием, забытьем. Которую она хотела победить, но пока не могла. Но его чертовы настойчивость и упрямство... Будто бы не открой он рот, то у него язык отвалится. Зачем ему это все? Почему он все это делал и говорил? Логичный ответ на данный вопрос Грейнджер пугал. Ведь это был Драко Малфой. Да, больше между ними не было ненависти. Даже его слова не изменили этого, и ее пощечина. Но чтобы предположить, что все это проявления беспокойства с его стороны, нужно было быть настоящим сумасшедшим. Девушка замерла над книгой, слыша, как парень преодолевает расстояние между ними, садясь на свое привычное место. Как произносит «Акцио», как открывает увесистый фолиант, что лежал на столе, где он любил ковыряться в артефактах. Как тихо шелестят страницы. Она прокручивает в голове все моменты, связанные с ним в последние месяцы, и понимает, что их слишком много. Ненормально. Как такое могло произойти? Гермиона украдкой смотрит на него, закусывая губу. Нет, все-таки она бредит. Ошибается. Конечно, Драко Малфой очень сильно изменился. Это она заметила еще во время последнего года обучения. Да и его присутствие в Хогвартсе говорило об этом. Но еще Грейнджер была уверена, что шальная мысль, залетевшая ей в голову, была ошибкой. Просто чудовищным недоразумением. Интересно, сколько раз за последние десять минут она подумала, что это же чертов Драко Малфой? Драко Малфой, который был прав во всем. Нонсенс. Кто-нибудь, оповестите всех, что начался конец света.

***

Собрание, объявленное директором на следующее утро, оказалось для Гермионы сюрпризом. Случались общие сборы учителей крайне редко. За два месяца работы они и проводились дважды. В первый учебный день, чтобы мотивировать преподавателей и в качестве профилактики напомнить достаточно элементарные вещи, например, что всю отчетность по исследованиям, студентам и прочему стоит сдавать вовремя, а второе — в начале октября, когда случилась потасовка между студентами Гриффиндора и Слизерина, которая задела все факультеты, когда парней принялись разнимать, а в итоге сделали только хуже. Тогда развернулась самая настоящая драма, которой на своей памяти Грейнджер не помнила. Гриффиндорка начала встречаться со слизеринцем. И Гермиона не имела на этот счет никаких предубеждений, вот только это она. А когда слухи дошли до брата девушки, что учился на одном с ней факультете… Тогда Забини еще удивил своей фразой про то, что, слава богу, эти двое не играют в квиддич. Ведь тогда на поле они бы просто поубивали друг друга. В какой-то мере Гермиона была с ним согласна. Но больше всего оказалось жаль девушку — пятикурсницу с милым личиком в форме сердца, светлыми волосами и чертовски упрямым взглядом зеленых глаз, что, как узнала потом не только Грейнджер, но и вся школа, отчитала обоих парней и упорно игнорировала и брата, и несостоявшегося кавалера. Влетев в учительскую одной из последних, Гермиона оглядела непривычно заполненное профессорами помещение. Обычно вместе они не собирались ни в комнате для преподавателей, ни в Большом зале. У каждого из них было свое расписание, свое свободное время, которое они проводили, как хотели. А потому даже трапезничали профессора в полном составе крайне редко. Девушка сразу же отметила высокую фигуру Хагрида, улыбнулась старому другу и подошла ближе. Рядом с ним, иногда переступая с ноги на ногу, стоял Флоренц. До ее прихода мужчины о чем-то говорили, но прервали беседу, чтобы поздороваться с ней, а после было уже не до разговоров. В учительскую вошла Макгонагалл. — Спасибо, что все собрались. Знаю, все вы спешите по своим делам, — внимательный взгляд поверх очков достался Забини, что облокачивался на свою метлу, и профессору Стебль, что аккуратно придерживала испачканные в грязи садоводческие перчатки, — поэтому давайте сразу перейду к делу. В этом году Хэллоуин очень удачно выпал на воскресенье. А потому в субботу будет организован поход в Хогсмид и будут начаты приготовления. Также, в этом году мы снова проведем танцы в честь праздника. В прошлый раз студенты были крайне довольны, — Гермиона недоуменно нахмурилась. Танцы? Помнится, когда она была студенткой, в честь Хэллоуина устраивали большой праздничный пир, Хогвартс был украшен тыквами, волшебной паутиной и другими магическими штучками. Но танцы? Девушка невольно посмотрела на Хагрида, но тот, в силу своего роста и комплекции, ее взгляда не заметил, а прерывать воцарившуюся между преподавателями тишину Грейнджер не стала. Но ее взгляд невольно упал на стоящих у противоположной стены Забини и Малфоя. Драко в этот момент точно так же недоуменно смотрел на своего друга, который просто улыбался и кивал, как бы говоря, что директор говорит правду. Танцам быть. В этот момент Драко отвел взгляд и встретился с Гермионой взглядом. Застигнутая, словно подглядывала за чем-то, девушка резко отвернулась, но успела заметить наглую ухмылку на лице Малфоя. Грейнджер почувствовала, что щеки немного опалило жаром. Она лишь надеялась, что этого больше никто не видел. Кроме чертового блондина, разумеется, который так и продолжал таращиться на нее. — В понедельник мы отменим первую пару, как обычно это делаем, остальные занятия пройдут по расписанию, — продолжала Макгонагалл, обводя взглядом присутствующих. — Танцы продлятся до десяти, после чего будет дан отбой. С девяти до одиннадцати мне нужны будут преподаватели для патруля школы. Все мы знаем студентов, а потому хотелось бы предотвратить казусные ситуации. Девушка на это слабо улыбнулась. Ей вспомнились слова тогда еще ее декана, когда она спрашивала их троицу, стоящую перед ней, почему же, когда в школе что-то происходило, их компания всегда оказывалась где-то рядом. Тогда Рон еще ответил, что он задается этим вопросом уже целых шесть лет. А ведь и правда. С самого начала обучения лишь выпускной год был самым спокойным. Они впервые просто учились, не думая о сбежавших преступниках, о нападениях в школе, об участии в турнире, о войне, о Темном Лорде. Только экзамены. Как и все остальные. Впервые за семь лет учебы. Воспоминания о Роне заставили девушку нахмуриться. О том милом и чудесном Роне… И о том, кем же он стал. Те годы, что они повстречались, она не хотела называть потерянным временем, но некоторые моменты лучше бы стерла из памяти. — …Восьмой этаж — профессор Грейнджер и профессор Малфой, — голос Макгонагалл вывел ее из раздумий. Гермиона недоуменно посмотрела на директора, которая как раз перевела на девушку предупредительно-выжидающий взгляд. Предупреждение говорило о том, что никакие возражения не принимаются, а ожидала женщина подтверждения, что ее слова были услышаны. Гермиона перевела взгляд на Драко. Тот недовольно смотрел на директора в этот момент. Но, видимо почувствовав ее взгляд, встретился с Грейнджер глазами. Сложно было понять его эмоции, кроме явного недовольства, разумеется. На лице парня читалось легкая обеспокоенность, но не более. Но вот кто действительно радовался, так это Забини. Мулат тихо посмеивался в кулак, которым прикрывал рот, и с усмешкой смотрел на друга и Гермиону, наслаждаясь не только их выражениями лиц, но и предстоящим шоу. А что-то точно случится. Это же Малфой. Иначе было никак…